— Не хвали меня слишком, Линдсей. У меня просто нет времени ни на что, кроме работы.
— Отец говорил мне, что ты очень занят. Знаешь, я даже удивилась, что у тебя нашлось время на экскурсию.
Гибб пожал плечами, и тут к ним подошел Бип.
— Привет, Гибб! — радостно воскликнул он. — Я надеялся, что сегодня тебя увижу!
Линдсей умоляюще посмотрела Гиббу в глаза. Он отвернулся от нее и наклонился к мальчику.
— Как поживает змей, приятель?
— Без тебя он так хорошо не летает. Намек был таким очевидным, что Линдсей стало неловко за сына. Его желание не могло быть выражено яснее, даже если бы он прямо попросил Гибба еще поиграть с ним.
— Не стоит преувеличивать, Бенджамен, — ответил Гибб. — Не забывай, что я не рассчитал и едва не запутал змея вокруг башни с часами.
— Думаю, это очень впечатлило бы пожарную команду, которой пришлось бы выручать змея, — пробормотала Линдсей.
Бип заулыбался:
— Да, было бы забавно!
— Только не надо пробовать. Смотри, все уже пошли дальше, Бип, нам нужно догонять. — Она взяла сына за плечо и подтолкнула вперед.
— А ты пойдешь с нами, Гибб? Гибб отрицательно покачал головой:
— Прости, но у меня много работы.
— Ну, может быть, увидимся в выходные? Линдсей, которая не могла больше слышать нотки отчаянной надежды в его голосе, вмешалась:
— Вряд ли, дорогой. Гибб очень занят, как я поняла.
Она собралась было уходить, но Гибб задержал ее.
— Беги вперед, Бенджамен, — строго сказал он. — Поговорим с тобой позже.
Бип посмотрел на мать, потом на Гибба и нехотя пошел вслед за группой.
— Я отвечаю за детей, — сказала Линдсей. — Мне пора.
Гибб выпустил ее руку.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи или в толковании моих слов, Линдсей.
— А я не хочу, чтобы Бипу было больно. Ты же сам сказал, что у тебя нет для него времени.
— И я вполне способен сам ему это объяснить, без твоей помощи. Чего ты боишься? Неужели считаешь меня негодяем, который может сначала нарочно вселить в ребенка надежду, а потом одним махом ее разрушить? — мягко спросил Гибб. — Или опасаешься, что я ее не разрушу?
Линдсей посмотрела ему прямо в глаза.
— Конечно, разрушишь, Гибб, — рано или поздно. Ты ни на что другое не способен. — Она повернулась на каблуках и поспешила за группой, отлично сознавая, что Гибб смотрит ей вслед.
Через час экскурсия подошла к концу, и в фабричной столовой Бен раздал детям игрушки, работающие на батарейках.
Кэти Рассел пробормотала:
— Слава Богу, что сейчас все разъедутся по домам. Не представляю, что было бы, если бы в классе стояло такое жужжание.
Линдсей улыбнулась:
— Я предлагала отцу дарить им что-нибудь менее шумное — какие-нибудь фонарики, например. Но он не послушался, потому что сам обожает эти глупые игрушки не меньше детей.
Во время их разговора в столовую вошел Дейв Джонас, у которого был перерыв на обед. Он презрительно фыркнул:
— Только не обращайтесь с этим к нашему глубокоуважаемому эксперту, а то он вообще отменит все подарки. — Дейв бросил монету в автомат и достал оттуда конфету, потом налил себе кофе из огромной кофеварки. — Ходят слухи, что он собирается брать с нас плату и за кофе или заставит приносить свой.
— Ты же не думаешь, что Гибб на самом деле способен на что-нибудь такое, Дейв?
— Только не говори, что ты на стороне своего бывшего, Линдсей.
— Нет. Но Гибб умный человек. Он понимает, что подобными действиями ничего не добьешься. Можно сэкономить несколько центов, при этом потеряв хорошее отношение работников, стоящее тысячи долларов.
— А какое ему до этого дело? Он же здесь ненадолго. Но ты права, кофе — это мелочь, не стоящая внимания. Последней новостью было то, что он просматривал все контракты работников фабрики. — Дейв уселся за ближайший столик и развернул конфету. Задумчиво обронил:
— Не знаю, но может быть, кому-то следует предупредить Гарднера, что такие штуки могут оказаться оч-чень вредными для его здоровья. У Линдсей сжало горло.
— Это угроза?
Дейв передернул плечами.
— Думаю, можно понимать и так. — Сунув конфету в рот, он добавил:
— Послушай, Линдсей, не надо на меня так смотреть. Я не первый, кто об этом говорит.
К тому времени, когда Линдсей помогла усадить гомонящую толпу малышей в автобус и вернулась в столовую, перерыв Дейва кончился, и он вернулся на свое рабочее место.
Досужие сплетни, сказала она себе. Ситуация неясна, поэтому неудивительно, что работники недовольны и беспокоятся. Дейв не разбирается в тонкостях экономики, и его угроза, скорее всего, могла быть высказана в порыве раздражения из-за неизвестности.
Погруженная в свои мысли, Линдсей побрела в главную контору. Раз уж она здесь, можно забрать почту «Траста Арментраута». Хотя отец и обещал завезти ее позже, но у него слишком много дел, чтобы обо всем помнить.
Секретарши Бена на месте не оказалось, но Линдсей знала, где Луиза хранит почту траста. Таковой оказалось немного — пара писем с просьбами о финансовой помощи, банковское извещение и кое-какие бланки, требующие ее подписи.
Она полезла в ящик стола в поисках ручки, когда вдруг позади нее открылась дверь кабинета Бена.
— Луиза, вы не могли бы… — начал Гибб, но тут же осекся. — Привет, Линдсей. Надеюсь, ты нашла, что искала.
— Я не лезу не в свои дела, Гибб, — язвительно ответила Линдсей. — Просто хочу найти ручку, чтобы поставить подписи на этих бумагах.
— Попробуй поискать в подставке на углу стола, — Гибб указал на керамический стакан, набитый карандашами и ручками. — Надеюсь, хоть в одной из них есть чернила.
Линдсей прикусила губу. Она терпеть не могла попадать в неловкую ситуацию, а Гибб определенно обладал талантом ставить ее в затруднительное положение. Уходить он явно не собирался, наоборот, сел на край стола и, скрестив руки на груди, уставился на Линдсей.
Под этим взглядом она чувствовала себя на редкость неуютно, и ее руки дрожали. Подпись вышла в виде какой-то странной закорючки, но исправить ничего уже было нельзя, так что она сложила бланк и сунула обратно в конверт.
— Отец здесь? — обратилась она к Гиббу. — Я оставлю ему записку, если ты мне позволишь выбраться наконец из-за этого стола.
Гибб только устроился поудобнее.
— Конечно. Я ничем помочь не могу?
— Нет. Но мне нужно узнать, сколько денег траст может ожидать в следующем месяце, чтобы иметь возможность наметить их распределение. — Найдя блокнот, она вырвала оттуда листок. Гибб как-то странно смотрел на нее, и Линдсей вспомнился их разговор о том, что ее вообще нельзя допускать до средств траста. — Или, — добавила Линдсей, — поскольку это не совсем касается меня, я могу предложить, как их использовать, и представить вам на одобрение.
— Полагаю, твои планы распространяются далеко за пределы следующего месяца.
— Нет, ошибаешься. Деньги должны приносить добро. Если они будут лежать на счету в банке, никому, кроме банкиров, от этого лучше не станет.
— Ты хочешь сказать, что на руках у тебя нет денег, чтобы сразу послать их в ответ на эти просьбы о поддержке?
— Мы, в отличие от большинства организаций, стараемся не зависеть от случайных поступлений, поскольку имеем постоянный ежемесячный приход от прибылей фабрики. Мне только надо точно знать, сколько будет на этот раз. — Линдсей осеклась и с беспокойством покосилась на Гибба. Что-то в его тоне не то… — Только не говори, что ты читал нашу корреспонденцию, — сердито бросила она. — Я видела, что конверты вскрыты, но никак не ожидала, что ты сунешься и сюда.
Он даже не потрудился отрицать это.
— Мне нужно знать, что делается во всех отраслях этого дела.
— Траст к фабрике не относится!
— Может быть, технически — да, но, поскольку он получает часть прибыли, я должен знать все. Думаю, нам лучше пройти в мой кабинет и поговорить с глазу на глаз. — Он встал и подошел к двери кабинета Бена.
— Твой кабинет? — сухо поинтересовалась Линдсей. — Мне кажется, что на двери написано имя моего отца.
Она ожидала, что ее замечание хоть немного его смутит, но Гибб только пожал плечами.
— Здесь все нужные мне документы. Бен решил, что ему проще самому перебраться в другой кабинет, нежели перетаскивать все эти горы бумаги.
Логика была, конечно, неоспоримая, но это только разозлило Линдсей. Неудивительно, что работники на фабрике недовольны, подумала она. У них могло создаться впечатление, что Бен Арментраут полностью сложил с себя полномочия.
Гибб пропустил ее вперед и предложил сесть. Но Линдсей отказалась.
— Так вот, значит, как обычно работает «Триангл»? — ядовито спросила она.
— Именно. А как иначе можно спасти тонущее предприятие, если не иметь в нем полное влияние и возможность свободно действовать?
— Никакое это не «тонущее» предприятие! Есть некоторые трудности, но о полном крахе и речи быть не может.
— Выслушай меня, пожалуйста, очень внимательно. Если бы не серийный выпуск пальчиковых батареек для игрушек — тех самых, которые так любит твой отец, — то вся фабрика уже сейчас пошла бы ко дну. Или тебе неизвестно, сколько Бен теряет из-за того, что теперь, по окончании «холодной войны», многие подрядчики остались без заказов?
Линдсей покачала головой.
— Первый раз об этом слышу.
— Ты только и думаешь о том, как потратить прибыль, — думаю, мне следовало этого ожидать. Она гневно вздернула подбородок.
— Послушай-ка, Гибб…
— Вот для того я и позвал тебя сюда, — продолжал он, словно не слыша ее. — Вопрос о прибылях. На данный момент, как видишь, их нет вообще, и в этом месяце рассчитывать на проценты «Траст Арментраута» не может. И я бы советовал тебе не рассчитывать на них в ближайшее время.
Глава 6
У Линдсей задрожали колени. Она бессильно опустилась в кресло.
— Ты все это говоришь, только чтобы мне отомстить, да, Гибб?
Он медленно покачал головой.
— Нет, Линдсей. Если хочешь, я могу показать тебе бухгалтерские книги. Прибылей нет вообще — фактически фабрика может разориться уже в этом месяце. Помочь может только чудо… учитывая, что одна линия не оправдывает расходов уже в течение года.
— Но это какая-то нелепица! Да, в последнее время прибыли немного сократились — поэтому отец и обратился в «Триангл», — но ничего похожего на то, о чем ты говоришь, и в помине не было. Да и в любом случае, не можешь же ты просто взять и закрыть траст!
— Почему не могу? Потому что для тебя это будет невыгодно? Черт побери, Линдсей, когда ты перестанешь воображать, что все мои поступки преследуют цель как-то задеть лично тебя? Это только чистая экономика.
Линдсей покачала головой:
— Я совсем не то имела в виду. Если распространится слух, что в трасте нет денег — так это будет на самом деле или нет, неважно, — в городе начнется паника. Все в Элмвуде знают, откуда идут поступления в траст. С таким же успехом можно встать на площади и кричать о том, что фабрика закрывается. — Она глубоко вздохнула. — Хотя, может быть, так было бы и лучше. Это положило бы конец большинству глупых сплетен.
Глаза Гибба сузились, но голос по-прежнему звучал ровно:
— Не лучшая идея была поставить траст в зависимость от доходов фабрики, не так ли? Вероятно, всем в городе известно, какой именно процент от доходов идет в траст, так что все могут высчитать и сами доходы — если они есть — до последнего гроша?
— Конечно, нет.
— И слава Богу. Теперь уже поздно как-либо исправить ситуацию, но по крайней мере хотя бы проясняются причины того, что твой отец делал в прошлом месяце.
Линдсей нахмурилась.
— Ты о чем? Я же говорила тебе, что в прошлом месяце прибыль у фабрики была — пусть не огромная, но вполне нормальная, — и траст получил свой процент. А теперь, всего тридцать дней спустя, ты хочешь заставить меня поверить, что прибылей нет совсем? Что произошло так внезапно? — Она с подозрением посмотрела на него. — Единственное новшество — это твое появление, Гибб.
— Значит, ты думаешь, что я специально сфабриковал ложные данные, чтобы представить картину в более мрачном свете, чем есть на самом деле? А зачем мне это нужно?
Она молчала.
— В прошлом месяце тоже не было прибыли, но твой отец потихоньку передал в траст обычную сумму. Это были его собственные деньги, и он сделал все возможное, чтобы никто ничего не заметил.
Линдсей фыркнула:
— И что же здесь противозаконного?
— Ничего. Его поступок ничем не грешил ни против законов, ни против этических норм. Это его деньги, и он вправе поступать с ними, как хочет, если его действия не причиняют никому вреда.
— Которого они, естественно, не причиняют, — сказала Линдсей с горечью.
— Я этого и не говорил. Но едва ли мудро со стороны Бена было держать тебя в неведении относительно происходящего. Я готов поклясться, что его беспокоила не столько реакция горожан, сколько твоя. Ему слишком тяжело было говорить тебе о приближающемся крахе, поэтому он предпочел выдать деньги из своего кармана, надеясь, что за месяц удастся все уладить и ты ничего не узнаешь.
— А теперь появился ты, чтобы сообщить мне радостную новость, что только ухудшил положение!
— Меня это совсем не радует, и не я причина убытков. Только я думаю, что Бену пора перестать оберегать свою дорогую девочку от жестокой реальности — даже если ты в нем из-за этого разочаруешься.
Линдсей гневно уставилась на него. Можно подумать, он много знает! Да, когда-то Бен действительно старался укрыть ее от суровой жизни, но это было давно. И как Гибб смеет судить о ней по событиям, происшедшим целых девять лет назад?
— Может быть, не стоит забывать, что ты заинтересован в том, чтобы состояние фабрики выглядело плачевным, — резко сказала Линдсей.
Гибб нахмурился.
— Я?
— Конечно. Чем хуже выглядит дело, тем большим героем ты будешь представляться для своих хозяев в «Триангл».
— Это, конечно, так, — невозмутимо согласился Гибб. — Если только мне вообще удастся что-либо здесь спасти.
Линдсей задохнулась.
— Не можешь же ты просто закрыть фабрику!
— Не совсем.
Она с облегчением вздохнула. Надо было понять сразу, что он угрожал только для того, чтобы преувеличить опасность, — а она, сама того не замечая, повела себя именно так, как он и ожидал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19