Ни один человек не покупает сейчас квартиры во Флориде. Их и так слишком много. – Я бы хотела франки. Французские франки!
– Бред! – энергично восклицает господин Фрайтаг. – Полный бред! Вы бросаете сто пятьдесят тысяч хороших долларов и переводите их в идиотскую валюту. Франк за три года трижды девальвировался. Вы что, не знаете этого?
– Знаю. Последняя девальвация была в марте.
– Ну и?
– Я полагаю, что один год будет спокойным. К тому же я ненадолго останусь с франками. Пока доллар не упадет окончательно!
– Доллар поднимается! – орет господин Фрайтаг. – Ему еще далеко до потолка! Вы и не представляете, как высоко он еще подскочит! Я вчера опять купил доллары! И я был не единственным.
– Я действительно не хочу волновать вас, – мягко говорю я, потому что у господина Фрайтага уже был один инфаркт, – все целиком и полностью под мою ответственность. Я беру на себя весь риск. Но мне бы очень хотелось иметь французские франки. Еще сегодня!
Прерывистое дыхание в ответ. Опять кашель.
– Хорошо! Как вам будет угодно. – Интонации абсолютно враждебные. – А что мне делать с полутора миллионами франков?
– Купите облигации ежемесячного займа. Но не больше, чем на месяц, максимум два. Какие там проценты? – Я это точно знаю, но тем не менее спрашиваю.
– Паршивые, – рявкает в последней попытке переубедить меня, – они резко падают. Послушайте. Сохраните свои десять процентов! Это хороший совет.
– Но я не хочу. Итак, сколько я получу, если одолжу французам на месяц свои деньги?
– Минутку! – Короткая пауза. – Одиннадцать процентов. – Это произносится крайне сердито.
– Чудесно! Ведь это хорошо, разве нет? Больше, чем я получаю сейчас.
– Нет, это не так. Потому что валюта нестабильна. Сколько раз я должен вам это повторять?
Мне становится жалко мужчину. За последние годы он дал мне не один добрый совет. Мы всегда понимали друг друга.
– Ну так что? Продавать или вы все же передумали?
– Пожалуйста, продавайте.
– Все, что вы имеете? – спрашивает он равнодушным голосом.
– Все.
– Еще есть пожелания?
– Один вопрос. Сколько на моем текущем счету?
– Сейчас посмотрю. Шесть тысяч долларов. Хотите и от них избавиться?
Я соображаю. Шесть тысяч долларов – это шестьдесят тысяч франков. Пять тысяч я должна банку. Плюс двенадцать за перстень – это уже семнадцать. Жить на что-то надо. Права на книги я тоже собираюсь покупать (если мой издатель когда-нибудь вернется в Париж). И вообще я хотела бы опять иметь здесь деньги.
– Пожалуйста, пошлите все шесть в Париж. Телеграфом. Почтой слишком долго.
– Еще пожелания?
– Нет, спасибо.
– Тогда прощайте. – Он вешает трубку, не дав мне времени попрощаться. Опешив, смотрю на трубку. Господин Фрайтаг вселил в меня неуверенность. Он профессионал, я дилетантка. А если он прав? И доллар действительно полезет дальше? Нет, этого не может быть. Не надо сводить саму себя с ума. Я приняла решение и на этом буду стоять.
К тому же я твердо усвоила одно: ни один человек на земле не знает, как надежно вложить деньги. Это был первый урок, который я с удивлением извлекла, когда мне наконец удалось заработать больше денег, чем мне надо на жизнь.
Никто, абсолютно никто не может с уверенностью сказать, будет курс валюты падать или расти, вкладывать деньги в акции, займы, нефть, землю или золото. За большие деньги, правда, можно получить советы от биржевых маклеров, консультантов по инвестированию и состоятельных друзей. Но если оглянуться назад, они столь же часто оказывались правы, как и не правы. Это для меня было откровением. Когда нет денег, убеждена, что те, у кого они есть, совершенно точно знают, как их приумножить!
Нет, мои дорогие, это не так! Факт остается фактом: чем выше поднимаешься, тем более шатким все становится. Распоряжаться состоянием – большой риск. Все, буквально все постоянно поднимается и теряет в цене. Никогда не знаешь, сколько ты имеешь. Никогда не знаешь покоя! И если не быть все время начеку, можно в один момент лишиться своих денег.
Поэтому я решила вот что: я полагаюсь исключительно только на себя. Я, правда, скрупулезно собираю информацию и с благодарностью принимаю все советы. А потом делаю то, что мне подсказывает моя интуиция. И пока это помогало мне лучше всего.
На улице все еще хлещет дождь.
Позвоню сейчас в полицию и сообщу симпатичному молодому инспектору со светлыми усиками, что я нашла свой перстень. Пусть порадуется вместе со мной. С кем-то я должна поделиться.
Набираю номер, который он мне дал. Он сразу снимает трубку, тут же узнает меня и поздравляет с находкой. Потом его тон становится деловым.
– Как называется магазин? Точный адрес, пожалуйста. Мерси. Сейчас посмотрю в реестре торговых фирм, как зовут владельца, может, это старый добрый знакомый. – Он злорадно смеется. – Видно, сбрендил. Прячет украденное кольцо в витрине! Такого я еще не встречал.
– Благослови его господь! – искренне говорю я. – Завтра в девять я там, плачу за перстень, и мне полегчает на душе.
– Платить? – удивленно переспрашивает инспектор. – За свою собственность? Нет-нет, мадам, мы сделаем по-другому. – Я слышу, как он шуршит какими-то бумагами. – Мы поможем сберечь ваши деньги. Итак, мы встречаемся завтра в девять на улице Куленкур. Вы попросите показать вам кольцо. Если вы ошиблись и оно не ваше, вы в течение трех минут покидаете магазин. Точно три минуты. Если оно ваше, вы его меряете и делаете вид, что обдумываете покупку. Если через четыре минуты вас не будет на улице, мы берем лавку на абордаж и арестовываем банду. Все ясно? Отлично!
На следующий день погода лучше.
В шесть я уже не сплю, встаю в семь, завтракаю дома (мое кафе в это время еще закрыто) и любуюсь в кои-то веки, с кофейной чашкой в руке, утренним небом. Красивое зрелище. Солнце в серебристом мареве – верный знак, что сегодня опять будет жарко. Тем лучше. Мы в Канаде благодарны за каждый теплый летний день. Дождей и холода у нас и так предостаточно.
Ровно в девять я на улице Куленкур, и начинается все весьма безобидно. Месье Вернес с двумя полицейскими в штатском ждет под каштаном у стоянки такси. На нем плащ и шляпа, он мне подмигивает и продолжает беседу с двумя другими.
Прохожу, и глазом не моргнув, хотя сердце вдруг начинает бешено колотиться. Не оглядываясь, вхожу в убогий магазинчик.
Никого не видно. Зато в нос ударяет сильный запах гашиша. Мне становится страшно.
– Бонжур! – громко говорю я и удивляюсь чудовищному беспорядку, который царит здесь. Что это, ювелирная лавка или ночлежка? На прилавке громоздятся кучи одежды, журналов и пластинок. Пол грязный, в углу валяются банановые очистки и смятые бумажные платки. Открытый чемодан и две парусиновые сумки стоят у двери, очевидно, ведущей в подсобку. Она приотворена. Потом бесшумно открывается, и входит мужчина. Черный африканец. Жуткий на первый взгляд. На нем красные бархатные штаны и красная рубашка с короткими рукавами.
– Что вы хотите? – На мочке левого уха поблескивают три бриллиантика. Смотрит мимо меня.
– Я бы хотела примерить кольцо, – говорю я подчеркнуто дружелюбно, – из витрины! С оранжевым камнем.
– Моя продавщица в отпуске! – Больше он ничего не добавляет, неподвижно стоит в открытой двери и ждет, когда я исчезну. Но я и не думаю.
– Могу я на него хотя бы взглянуть? – Я приветливо улыбаюсь. – Вот оно лежит. На верхней полке. – Делаю шаг к окну. Негр оживает.
– Стойте где стоите! Это сделаю я! Это моя лавка! Он неохотно вынимает красный футляр, дает мне кольцо и смотрит, как я надеваю его на правый указательный палец.
– Не тот палец, – комментирует он раздраженно, – слишком велико вам. Не подходит. Давайте его назад. – Он решительно протягивает за ним руку. Я усердно делаю вид, что не вижу ее, потому что наверняка еще не прошло четырех минут с тех пор, как я вошла в магазин.
– Скажите, – невинно спрашиваю я, – откуда этот перстень? И как называется камень?
– Это оранжевый рубин.
– Не бывает оранжевых рубинов.
– С Берега Слоновой Кости. Принадлежит одной художнице, она его оттуда привезла.
– Почему она его продает?
Мужчина не успевает ответить. Дверь распахивается, и появляется Вернес со своими помощниками.
– Криминальная полиция! – Он показывает свой жетон. – Я должен арестовать вас, кольцо украдено!
– Но не мной, – спокойно отвечает мужчина, – оно у меня только на комиссии.
– Кем, смею спросить? Кто его принес? Имя? Адрес? Точная дата? Надеюсь, вы ведете записи?
Мужчина кивает, исчезает в соседней комнате, и мы слышим, как он там возится. Неожиданно он захлопывает дверь и запирает ее изнутри. Все происходит молниеносно.
– Дайте мне кольцо, – приказывает месье Вернес, вынимая, к моему ужасу, пистолет. – Оно принадлежит вам?
Я молча киваю и таращусь на оружие.
– Быстро, давайте его сюда. Оно нужно мне для отчета. Скоро получите обратно. А теперь поезжайте домой. Я позвоню!
Я показываю на запертую дверь.
– Он наверняка уже сбежал через заднюю дверь.
– Не бойтесь. Там тоже стоят двое наших. – Он прячет перстень во внутреннем кармане своего пиджака. – До скорого, мадам!
Он уже стучит ногой в дверь.
Я в замешательстве стою на улице. Лучше бы я не сообщала в полицию! Выкупила бы потихоньку свое кольцо! К черту все отчеты! Ведь полицейский может запросто потерять мое кольцо. А если он к тому же бросится преследовать преступника? Кольцо может легко выскользнуть из кармана. Подавленная, еду домой. Лучше вообще не думать об этом, а то на меня нападет приступ обжорства.
Целую неделю я почти не сплю. Вернее звонит только в понедельник, когда я уже лезу на стенку.
– Вы не могли бы зайти? Бульвар де Лопиталь, – говорит он таким голосом, словно мы только что расстались. – У меня для вас кое-что есть. Интересная история. Итак, жду. До свидания, мадам!
Через час мы сидим друг против друга. Месье Вернее – за своим письменным столом, я на том же стуле, на котором сидела два месяца назад, в кровь избитая, на грани срыва. Теперь я не та, что прежде. Нет! Я откидываюсь назад, закидываю ногу на ногу. Сегодня светит солнце. Окно широко распахнуто. И главное – возле правого локтя Вернеса на белом листке бумаги лежит мой перстень. Невредимый, еще красивее, чем прежде, играющий всеми гранями.
– Вы застрелили его? – выпаливаю я. Вернее, сложив руки, наклоняется вперед, похожий на сытого, довольного кота.
– Конечно, нет! Он тут же сдался. У него не было никаких шансов. Коллеги у черного хода постарались.
– Кто он такой? Как попал в магазин? Вернее смеется.
– Он его владелец. Выиграл лавку пару недель назад в покер.
– В покер? Ювелирный магазин?
– Именно так. Этот человек – игрок, сутенер, спекулянт, словом, многогранный талант. Знаете, что мы обнаружили на складе? Пятьдесят килограммов гашиша, двенадцать килограммов героина, восемьдесят три фальшивых паспорта, шесть пулеметов, пятнадцать дистанционных взрывателей. И два ящика пластиковой взрывчатки. – Он смотрит на меня. – Ваше кольцо вывело нас на хороший след. – Потом он берет мой огненный опал и смотрит на свет. – Вам повезло. Человек, который напал на вас, не сбыл кольцо с рук. Никаких шансов! – Вернес расплывается в довольной улыбке. – Во-первых, здесь не знают оранжевых опалов. Во-вторых, на кольце выгравированы цифры, я это недавно обнаружил, а от пронумерованных украшений они стараются держаться подальше, это для воров слишком опасно. Что означают эти цифры?
– Ничего особенного. Только содержание благородного металла. Перстень ручной работы, золото в двадцать два карата, и бразильский ювелир выгравировал это вместо пробы.
Вернес кивает и кладет кольцо обратно на бумагу.
– Это было вашим спасением, мадам. Так или иначе, этот тип не смог продать кольцо и подарил его своей подруге. Ей оно тоже не понравилось, она вообразила, что оно приносит ей несчастья. Она продавщица, но выдает себя за художницу и зарабатывает подделкой чеков. Раньше они работали в паре с нашим многогранным талантом. – Инспектор выдерживает паузу, чтобы усилить напряжение. – Время от времени, когда наш талантливый герой уезжает, она ведет магазин. Но на этот раз она сделала ошибку. Взяла и выставила кольцо в витрине и еще на что-то надеется! – Он злорадно смеется. – На этом она сломала себе шею. Вчера утром мы ее арестовали.
– Где? – интересуюсь я.
– Там, где все они тусуются. В маленьком отеле на Пигаль. – Я теперь уже знаю, что на площади Пигаль живут мелкие, убогие деклассированные элементы. Птицы покрупнее проживают на Елисейских Полях.
Вернее встает, открывает встроенный шкаф и возвращается с большой черной корзиной.
К моему удивлению, он выкладывает содержимое на письменный стол. Там кольца, цепи, браслеты, зажигалки, серьги, часы, броши, брелки, запонки, булавки. Под конец выпадают украшенная стразами вечерняя сумочка, сверкающая пряжка от пояса и медальон с поддельными рубинами.
– Здесь есть что-нибудь из ваших вещей? – спрашивает месье Вернее. – Это все украдено. Мы нашли корзину в номере отеля. На подоконнике, около ее кровати.
Я, как завороженная, смотрю на эту сверкающую гору мишуры.
– Это все похищено? – растерянно переспрашиваю я.
– Все! – подтверждает Вернее и вытягивает из кучи цепочку. – Видите, мадам, она спереди сломана. Это значит, что ее сорвали у женщины с шеи. В метро. Или на улице.
– Тут столько серег. Их что, вырвали у женщин из ушей?
Он кивает.
– Как видите, мы схватили тех, кого нужно.
– Это уж точно! Но я одного не понимаю. Ведь это все подделка, ненастоящие драгоценности. Это видно с первого взгляда, они ничего не стоят. Почему они их крадут?
Вернее разглаживает свои светлые усы.
– Уличные грабители не слишком интеллигенты, мадам. Они бросаются на все, что блестит, по принципу: рано или поздно попадется что-нибудь настоящее. Итак, ваших вещей тут нет? Чудесно! – Он с гордой улыбкой сгребает кучу обратно в корзину.
– Вуаля, мадам! Ваша собственность. Подпишите здесь, пожалуйста, что мы вам все вернули. Мерси! И еще одна хорошая весть. Вам не надо приходить на суд. Мы поймали парней с поличным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39