» — и он, перекатившись, улегся на Куинн сверху. Ник ласкал ее, плотно прижимая ладонь к ее телу, и она вновь провалилась в темноту. «Это же Ник, — твердили ей остатки здравого смысла. — Как интересно. Чувствуешь разницу?..»
Когда Ник налег на Куинн поперек груди, выдавливая своим весом воздух из ее легких, она сообразила, что он ищет презерватив в ящике прикроватной тумбочки. Экий джентльмен.
Но потом Ник раздвинул ее бедра своими ногами и сунул туда руку, вновь сводя Куинн с ума. Раздвинув пальцами ее плоть, он наконец вошел в нее, и она выгнулась дугой, подаваясь ему навстречу — так приятно было почувствовать, как ее тело наполняется чем-то крепким, твердым, объемным, — словно стараясь поглотить Ника без остатка, впиваясь ногтями в его спину, — так хорошо ей было в это мгновение.
Ник что-то сказал, словно захлебываясь, но Куинн, оглушенная затопившим ее жаром, не расслышала его слов. Однако громкий голос Ника вновь вернул ей способность мыслить.
«Что я делаю?»
Ник вошел в нее еще глубже, и Куинн опять забылась, но тут же сознание вновь взяло верх: «Нам нельзя терять голову! — Он еще раз бросил свое тело вперед, и она снова растворилась в желании, содрогаясь, подчиняясь ритму — его ритму. — Кажется, я сбилась, но если он замедлит движение, я сумею приноровиться, это что-то вроде румбы». Еще никогда, бывая с мужчиной, Куинн не задумывалась о своих ощущениях, но ведь еще ни разу она не была так испугана и ошеломлена. Такое наслаждение способно свести женщину с ума. Представьте себе, чем все это может кончиться.
Ник чуть отодвинулся и вновь ворвался в ее тело, и Куинн опять забыла обо всем на свете, но тут же опомнилась, подумав, что должна проявить активность, ведь он привык к шустрым двадцатилетним девчонкам, с которыми встречался раньше. «Придется сбросить несколько фунтов, нет, не несколько, а сразу десяток…»
Ник отстранился, и Куинн вцепилась в него, но он крепко поцеловал ее и спустился ниже, к грудям, целуя их взасос, потом еще ниже, к животу, коснулся его зубами, и вдруг Куинн почувствовала его язык между своих ног. «Там же мокро, — подумала она. — Неужели это доставляет ему удовольствие?» Но в тот же миг кончик его языка прикоснулся к самой чувствительной точке, и тело Куинн свела судорога. Сознание больше не возвращалось к ней, столь ошеломляющим оказалось это ощущение. Она издала безумный крик, проваливаясь в черную пучину и чувствуя, что вот-вот умрет, если он не остановится — «Не останавливайся!» — и вдруг Ник поднял голову, и Куинн замерла, испытывая облегчение и разочарование одновременно. Но тело Ника вновь скользнуло по ее животу и груди, он резким толчком вошел в нее и что-то зашептал на ухо, заставляя корчиться, извиваться, и Куинн вновь поймала себя на мысли: «Что ты делаешь? Ты сходишь с ума!» — но тут же растворилась в темноте. Рука Ника тяжелым грузом опустилась ей на лицо, его глаза потемнели от неистовой страсти, он шепнул сквозь стиснутые зубы: «Ну, давай!» Куинн открыла глаза и увидела перед собой Ника. Этого было достаточно, чтобы ее охватил быстрый, мучительный, острый оргазм.
Потом Ник бессильно распластался на ней, и она крепко прижала его к себе, стараясь обрести дыхание. Он соскользнул с Куинн и провел ладонью по ее телу, потом его ладонь втиснулась между ее ног, заставляя Куинн застонать, потом поднялась выше, к груди, и Куинн подалась ему навстречу. Ник наклонился и поцеловал ее сосок — Куинн выгнулась дугой, — потом в губы, жадно впиваясь в них, — ее охватило доселе незнакомое сладостное чувство, — и когда он откатился в сторону и лег на спину, сознание окончательно вернулось к Куинн.
— Господи Боже мой! — сказала она.
«Черт возьми!» — подумал Ник.
После страстной любовной схватки трудно чувствовать себя подавленным, однако это было именно так. Какая замечательная была мысль — переспать с Куинн один раз, развеять чары и назавтра отправиться на работу обновленным человеком, который освободился от дурацких фантазий, увидев, что она такая же женщина, как другие, — приятная, красивая, достойная внимания, но все же лишь одна из вереницы женщин, переспавших с Ником Зейглером.
Беда в том, что Куинн и теперь оставалась для него загадкой и он по-прежнему хотел ее.
«Вон из кровати!» — сказал себе Ник, но его рука невольно потянулась к Куинн, такой жаркой, округлой, и он приподнялся на локте, столь измученный, что ему хватало сил только смотреть на нее.
Куинн была не похожа на себя — с короткими взъерошенными волосами, обнаженная, раскрасневшаяся после секса, растерянная и удовлетворенная. Перед Ником лежала женщина экзотически красивая, сексуальная, излучающая страсть — от такой женщины не отказался бы ни один мужчина, и он по-прежнему хотел ее. Ник окинул взглядом тело Куинн, пытаясь убедить себя, что в нем нет ничего необычного, прикинул высоту ее груди, отметил чуть заметный рубец, оставшийся на животе после удаления аппендикса, оценил полноту бедер — самое обычное тело… если только тебя не обуревает жгучее желание зарыться в эти бедра, если тебя не привлекают полные женщины, тугие, жаркие, податливые. Ник запустил пальцы между ее ног, полагая, что она выгнется дугой и судорожно вздохнет, как всякая другая на ее месте. «Заставь Куинн проявить свою сущность, — велел он себе, — преврати ее в обычную бабу». Но Куинн вдруг стыдливо зарделась и свернулась клубочком, прикрывая ладонью грудь и отпихивая бедром его руку. Поняв, что она явно смущена тем, чем они только занимались, Ник вновь почувствовал прилив сил.
— Нет уж! — Отдернув руку, он нагнулся, ухватил губами ее грудь, почувствовал, как под его языком набухает сосок, ощутил ладонью тепло ее тела. Куинн, затрепетавшая от его прикосновения, показалась ему такой мягкой, что Ник крепче стиснул пальцы, ощущая, как между ними скользит ее плоть. Он подсунул руку ей под спину и провел по позвоночнику, продолжая посасывать ее грудь, и Куинн вздохнула. Его рука спустилась к округлости ее ягодиц, и Ник привлек Куинн к себе, чтобы прикоснуться к ней повсюду. Ее плоть возбуждала в нем причудливые фантазии, он хотел ощутить под собой тело Куинн, вновь открытое для него, почувствовать ее мягкость, округлость, влагу, услышать стон. Он поцеловал Куинн в губы, провел рукой по животу, его пальцы скользнули между ее ног, а он все смотрел и смотрел, словно пожирая Куинн глазами.
— Что ты так таращишься? — шепнула она и схватила Ника за руку, пытаясь скрыть, что у нее головокружение, но оно лишь усиливалось. Ошеломленная страстью, Куинн была трогательно-беззащитна и находилась целиком в его власти.
— Имею право, — ответил Ник. — Это моя кровать, и я только что вытворял с тобой все, что хотел. — Ему захотелось перевернуть Куинн на живот, прижаться бедрами к ее полной круглой заднице, обнять со спины и стиснуть в ладонях груди. Ему хотелось посадить Куинн на себя верхом, вонзиться в ее тело и взять в рот соски. Ему хотелось провести языком по телу Куинн сверху вниз, отведать горячей, сладостной влаги, свести ее с ума…
Внезапно она приподнялась и, застав Ника врасплох, поцеловала его, сунув язык ему в рот. Потом повалила Ника на спину и прижала к кровати, кусая его губы. Рассмеявшись, он вдруг увидел преобразившуюся Куинн: Куинн-бесстыдницу с горящими от вожделения глазами, припухшим покрасневшим ртом — так крепко он терзал его губами, — изнасилованную, вздрюченную, оттраханную, искусанную…
— Господи, как ты хороша! — Ник впился в губы Куинн, крепко сжимая руками ее жаркую, щедрую плоть, желая слиться с ней в единое целое, заявляя на нее свои права, готовый поглотить ее, сделать своей собственностью…
Он замер. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Испуганный собственными желаниями, Ник тем не менее продолжал желать ее. Но оставить Куинн у себя?..
Он закрыл глаза, чтобы Куинн не угадала его намерения, и заерзал бедрами, сбрасывая ее с себя, потом откатился в другую сторону и сел на краю постели.
— Подыхаю с голоду, — заявил он, протягивая руку за джинсами и стараясь говорить ровным голосом. — Как насчет пиццы?
Куинн с трудом приподнялась. От неприятного изумления ее движения были неловкими, она все еще не остыла от страсти. Нику стоило немалых усилий не запрыгнуть на нее вновь.
— Пицца? — недоверчиво переспросила она, и Ник швырнул Куинн свитер, чтобы не видеть ее прекрасной наготы.
— Мы сожгли немало топлива, — с деланной беззаботностью объяснил он. — Что ты предпочитаешь?
— Предпочитаю? — Куинн, обнаженная, сидела со свитером на коленях, и Ник отвернулся, оберегая себя от дурацких мыслей.
— Пепперони, грибную…
— Я не хочу есть, — бесстрастно отозвалась Куинн.
— А я хочу. — Ник скрылся в гостиной, пытаясь выбросить из головы воспоминания о ее наготе и соображая, как бы половчее выставить Куинн из квартиры. Может, отправить ее за пиццей, а самому ускользнуть? Мысль вполне под стать всем прочим блестящим идеям, посещавшим его в последнее время.
Но через пять минут в гостиной появилась одетая Куинн и сама, без приглашения, сняла с крючка пальто.
— Мне пора. И вот что я хочу сказать. Тебе следует поучиться завершению полового акта. Хилая работа, Зейглер.
Ник разрывался между обидой и облегчением.
— Но ведь ты кончила!
— Я притворялась, — отрезала Куинн и выскочила за дверь.
— Ничего подобного! — крикнул ей вслед Ник. Он отлично помнил, как она подавалась под его прикосновениями, как изгибалась дугой, как вдруг обмякла, словно в ней не осталось костей, — ему пришлось немало потрудиться, чтобы привести ее в такое состояние. Ник попытался рассердиться, но не мог думать ни о чем, кроме того, как невыразимо приятно было трудиться над телом Куинн.
Тело Куинн.
— Черт с ним, — сказал он и, приняв душ, сменил простыни, твердо намеренный уничтожить малейшие следы пребывания Куинн в своей квартире.
Из машины, припаркованной напротив автомастерской, Билл следил за отъезжавшим автомобилем Куинн. Она провела с Ником более часа, и Билл терзался ревностью, уверенный в том, что они сидели там, беседуя и смеясь, как это бывало тысячи раз. Ник не внушал ему особых опасений, это был всего лишь Ник, но Билл завидовал каждой минуте, которую тот провел наедине с Куинн. Билл торчал на улице возле школы, пока Куинн заканчивала занятия, беседуя и смеясь с детьми — Билл не сомневался, что они разговаривают и смеются, — а потом поехал следом за ней к квартире Ника, представляя, как они беседуют и обмениваются шутками. Биллу казалось невероятно несправедливым то, что его отношения с Куинн ограничены сидением в машине, ожиданием и слежкой.
Он глубоко вздохнул и провел рукой по голове, которая вновь начинала болеть. Потом включил передачу. Нужно отправиться к ее дому и убедиться, что она благополучно вернулась к отцу и Дарле, с которыми Куинн тоже будет беседовать и смеяться — без него — но это не страшно, поскольку уже очень скоро они опять будут вместе.
Уж он об этом позаботится.
Услышав в трубке голос Зои, Куинн перевела дух и спросила:
— Почему вы с Ником расстались? Ты никогда об этом не рассказывала, но мне нужно знать.
— Мы расстались потому, что я его бросила. Надеюсь, у Ника все хорошо? Зачем ты опять расспрашиваешь меня о нем?
— У Ника все в порядке. — Куинн задумалась, как объяснить свое любопытство. Нельзя же сказать: «Я только что переспала с ним, но под конец он повел себя странно. Это нормально?» — Ник только что порвал с Лиз. Кажется, после тебя это его двадцатая подружка.
— Он огорчен? — спросила Зоя.
Куинн вспомнила, как разгоряченный Ник взбирался на нее.
— По нему этого не скажешь. Мне просто любопытно.
— Все это уже быльем поросло. — Зоя усмехнулась. — Я же говорила тебе: он женился, чтобы насолить матушке и унести ноги из Тиббета. До тех пор, пока мы не осели в Дейтоне, Ник был веселым парнем, но потом начал вкалывать как лошадь и приходил домой выжатый как лимон.
— Выжатый?
— Ну, он читал, играл с приятелями в мяч…
— Он и сейчас играет, — заметила Куинн. — Они с Максом поставили в мастерской баскетбольное кольцо.
— Так вот, — продолжала Зоя нарочито рассудительным тоном. — В те времена я была весьма темпераментной девушкой и Ник нагонял на меня тоску. А зачем тебе это знать?
— Ты была нужна ему только ради постели? — Куинн стоило немалого труда произнести эти слова. Ей было неприятно услышать о том, что Ник спал с Зоей.
— Напротив, это он нужен был мне ради постели. А зачем ему нужна была я, понятия не имею. Наверное, как домохозяйка, — задумчиво отозвалась Зоя. — Впрочем, Ник никогда не был собственником. Скорее в этом можно упрекнуть меня. Через три месяца я попросила его отвезти меня домой, поскольку хотела увидеться с тобой и мамой, и была так счастлива вновь оказаться в Тиббе-те, что Ник показался мне совсем ненужным. Когда мы вернулись в Дейтон, я ушла от него. Не смогла больше терпеть.
— Ты жалеешь об этом? — Куинн хотела расставить все точки над «i», услышав от Зои: «Забирай его себе. Он твой».
— Нет. А он?
Куинн припомнила, что в тех редких случаях, когда Ник упоминал о Зое, он произносил ее имя буднично, точно так же, как имя любого другого человека.
— Вряд ли. И у меня нет ощущения, будто он что-то скрывает.
В трубке послышался смешок.
— Значит, ему все равно. Ник ничего не смог бы скрыть, даже если бы постарался. Его видно насквозь.
Перед мысленным взором Куинн мелькнуло внезапное видение — обнаженный Ник.
— Это точно, — отозвалась она.
— Ник — парень забавный, но, что называется, без изюминки. — В голосе Зои не было и тени горечи. Потом она подала реплику в сторону: — Да, а ты парень с изюминкой. Именно этим меня покорил.
Куинн услышала, как что-то пробормотал Бен, а Зоя рассмеялась, и почувствовала укол зависти. Как славно, должно быть, жить с тем, кого любишь и кто любит тебя — именно так живут Зоя и Бен.
— А как ты узнала, что Бен — тот самый мужчина, который тебе нужен? — внезапно спросила Куинн. — Откуда такая уверенность? Ты была знакома с ним только по работе, как же догадалась?
— Вообще-то я встретилась с ним не на работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40