За кого они ее принимают? Для чего им нужно поддерживать с ней знакомство? Чем она может их интересовать?
— Позвоните, — сказала Маргарита.
К ее ручке приложился и Виталий Александрович. Есть, однако, в москвичах какой-то особый лоск, который позволяет отличать их от прочих граждан.
Это Маргарита подумала уже лениво, закрывая за мужчинами дверь номера. Она хотела остаться одна. Наверное, это уже комплекс женщины, привыкшей к одиночеству. Для полного соответствия не хватало еще и мучиться бессонницей, но, против ожидания, заснула она, едва коснувшись подушки.
Глава семнадцатая
Максим взял чистый лист, аккуратно перенес на него нарисованную прежде фигуру Маргариты — теперь у него так не получится, — сунул в папку, буркнул секретарше Лене:
— Я буду через час. Если понадобится что-то срочно, позвони мне на сотовый.
И пошел к своей машине. Но с полдороги он вернулся.
— Да, Лена, я совсем забыл, у меня же теперь другой номер мобильника.
Он продиктовал секретарше обновленный — будь он проклят! — телефон и поехал в мебельный цех.
Организовать его рядом с салоном не удалось, но за два километра отыскалась старая база металлолома, которая теперь не использовалась. Вот ее-то друзья и взяли в аренду. Пока на пять лет. Туда направлялся сейчас Максим.
Первым делом он прошел на задний двор, как они называли склад под открытым небом, и посмотрел привезенную Димкой грушу. Древесина и вправду была хороша. Потом он заглянул в цех, где заканчивали большую партию кроватей для вновь открываемой гостиницы, дал новые распоряжения и поехал, предварительно созвонившись, к Илларионычу.
Иннокентий Илларионович — в прошлом полковник ракетных войск — после выхода в запас увлекся резьбой по дереву. Однажды он появился в салоне «Пиноккио» с предложением открыть цех по производству сувениров. Обещал найти художника, который только что окончил университет и будет брать недорого за эскизы, наладить производство оригинальных вещиц. Например, шахмат с фигурками ручной работы и настольных игр, каких в магазинах сувениров явно не хватает. Да мало ли!
Для этого, как говорил он, достаточно одного-двух небольших токарных станков, древесина — можно даже использовать отходы, кое-какие инструменты для резьбы по дереву.
В дальнейшем, конечно, найти магазины, которые станут продукцию сбывать. Словом, он бурлил идеями эксклюзивной деревообработки.
Максим проектами Илларионыча увлекся, а вот Димку такая идея не заинтересовала, и давать деньги на нее он категорически отказался.
— Ты что, Макс, охренел! — говорил он с раздражением. — Мы же только начали проникать на рынок мебели. Здесь работы — выше крыши, а ты предлагаешь отвлечься на какие-то финтифлюшки. Посчитай, сколько их надо выпустить, чтобы на них заработать. Например, прикинь хотя бы по цене одной деревянной кровати.
Максим извинился перед Илларионычем — тот предложил называть его только по отчеству. Мол, произносить все вместе — язык сломаешь.
— Нравится мне ваша идея, но поддержать пока не могу — партнер против, а без его согласия, у нас такой уговор, я не имею права ничего предпринимать.
У самого полковника не было главного — стартового капитала, а мебельщики, к которым он обращался, не выказывали желания его идею подхватить. Пока Илларионыч работал охранником в банке, но от своей мечты отказываться не собирался.
— Ну что ж, — сказал Илларионыч, — подождем до лучших времен.
Вот к нему Максим и поехал со своим эскизом и куском дерева, которое по его просьбе отпилили для него в цехе.
Илларионыч отдыхал после ночной смены, но в ответ на извинения гостя лишь отмахнулся:
— Оставь, на том свете отоспимся. Говоришь, заказ принес?
— Не хочу вас зря обнадеживать, но, кажется, лед тронулся. Будем считать, что вам надо создать опытный образец.
— Много пока не могу заплатить, — сразу сказал Максим. — Две тысячи и процент — в случае реализации.
— Это работа не одного дня, — заметил Илларионыч, задумчиво глядя на эскиз.
— Ежу понятно! — Максим невольно повторил присказку друга Димки.
— С натуры рисовал или из журнала какого?
— С натуры, — признался Максим.
— Хороша.
— А то! — вздохнул он.
— Я попробую. Это ответственная работа.
— Ежу понятно.
Да что же он заладил, словно в лексиконе других слов нет. Но Илларионыч не обращал на его слова внимания, словно уже представлял себе будущую скульптуру.
— Я тебе позвоню, когда она будет готова.
— Желаю удачи и вдохновения, — кивнул Максим. Он вернулся в свой кабинет при салоне, где его уже поджидали посетители. Работа наконец привычно закрутила его — сидеть и мечтать просто не было времени.
Не то чтобы Максим не вспоминал о своем приключении, но просто старался о нем не думать, потому что едва он начинал представлять себе Маргариту, как на него словно находил столбняк. Взгляд его уставлялся в одну точку, и он переставал слышать звуки извне.
В конце дня приехал отоспавшийся Димка и привез ему справочник с телефонами фирм города.
— Доверяешь? — спросил он.
— Доверяю.
Максим углубился в бумаги, но краем уха услышал, как Дмитрий звонит и спрашивает кого-то:
— Подскажите, пожалуйста, как зовут вашего заместителя главного бухгалтера?
— Валентина Семеновна? Спасибо.
— Зачем она мне? Бумаги забрать. Какие — не ваше дело!
— Зачем грубишь-то, — не выдержав, вмешался Максим.
— А чего он привязался, что да зачем, — невозмутимо отозвался Димка. — «Любопытство не порок, а большое свинство» — как говорит Илона.
За час он успел обзвонить только девять предприятий. У кого-то был занят телефон, кто-то не хотел отвечать, и ему приходилось изворачиваться, придумывая причины таких странных вопросов: как зовут зам главбуха? В одном месте ему даже сказали: «Мы по телефону таких справок не даем».
— Слушай, Макс, какая это тягомотина — сидеть на телефоне! — наконец сказал Димка. — Давай это Ленке поручим.
— Не надо, я сам, — заупрямился Максим.
Ему казалось, что девушка может что-то напутать, куда-то не дозвониться, а от этого теперь зависела его жизнь.
— Справочник оставь, как только появится свободное время, я буду перезванивать.
В беготне и звонках пролетела неделя, но ничего нового ни в работе, ни в личной жизни Максима не происходило. На радость матери, он стал заниматься по вечерам с племянником. Купил ему электронную игру, научил играть, и теперь Виталик с нетерпением ждал дядю, потому что бабушка категорически запрещала ему в отсутствие Максима включать игру.
Дарья Вениаминовна Боброва совершенно не разбиралась в электронике, и даже щелканье джойстика заставляло ее вздрагивать. Ей казалось, что ребенок может не на то нажать и его ударит током. Никто бы не убедил ее в том, что детская игра имеет не одну степень защиты и совершенно безопасна.
Сегодня с утра Максим договорился встретиться с Димкой. Посчитать, попланировать, как сказал друг. Сейчас они сидели рядом за столом, голова к голове, и прикидывали, хватит ли у них древесины до конца декабря. С января партнер Максима организовывал завоз большой партии и требовал освободить для нее место на складе.
— Вот смотри. — Димка вытащил из кармана замурзанный листок, вдоль и поперек исчерканный всевозможными расчетами, и стал на небольшом свободном месте в углу его быстро писать. — Бука у нас осталось двенадцать кубов, дуба — восемь, липы — тридцать один куб…
— А что это у тебя за листок? — Взгляд Максима задержался на бумажке, которую друг и партнер держал в руке.
— Какая тебе разница? Сейчас начнешь опять меня лечить, чтобы я свои расчеты не писал на чем попало. Вот такой я мастодонт! Мне удобнее черкнуть несколько цифр на бумаге, чем садиться к компьютеру, открывать файл… Уж лучше так, наскоро.
— Нет, я не о том. Где ты его взял?
— Слушай, Бобров, спроси что-нибудь попроще. Мало ли у меня таких листков! Хочешь, покажу: полные карманы!
— Ну-ка дай его сюда!
Максим выхватил у товарища бумажный листок и с побледневшим лицом стал вглядываться в него.
— Ты чего, Макс, — обеспокоился Димка, — можно подумать, это договор или какой-нибудь банковский документ. Листок как листок.
— Да на нем же телефон Маргариты записан, скотина ты этакая! Как он к тебе попал?
Дмитрий наморщил лоб, вспоминая, а потом хлопнул себя по колену:
— Наверное, это когда я заходил к тебе. Ну, помнишь, ты как раз встречался на своей квартире со своей Маргаритой, а я к тебе приходил за мобилой, чтобы поменять твою sim-карту, как ты и просил. А напоследок с твоего номера я позвонил одному козлу. Нарочно. Думаю, станет тебе перезванивать, а такого номера-то и ку-ку!
— Что — ку-ку?
— Погоди, дай еще подумать. Нет, это я звонил Лехе. А он сказал, сколько предлагают ему бука и почем. Калькулятора у меня с собой не было, вот я и взял первый попавшийся листик, чтобы с ходу посчитать.
— Листик! Может, из-за него я потерял свою единственную женщину!
Максим нервно сплел руки, чтобы не врезать как следует этому рассеянному типу. Димка вроде невзначай отодвинулся от него.
— Уже нашел, Максик, уже нашел! — И, заметив, что тот набирает записанный номер, хмыкнул: — Вряд ли тебе кто ответит, рабочий день на дворе.
— Дать бы тебе в лоб! — процедил Максим, но злость на друга уже ушла, ее сменило предвкушение звонка, на который откликнется наконец знакомый голос…
Но в тот вечер на его звонок никто не ответил. Как и на второй вечер, и на третий. Максим уже стал подозревать, что Маргарита тоже поменяла номер, как в трубке откликнулся мужской голос.
— Простите, а Маргариту можно к телефону? — от неожиданности робко чуть ли не проблеял Максим.
— Вы кто такой? — строго спросил его мужчина.
— Знакомый. А вы ее муж?
— Рита с мужем в разводе, и он здесь не бывает. Я ее брат… Что же вы, знакомый, не знаете — Рита уехала в Москву, на курсы повышения квалификации.
— А она скоро вернется?
— Через месяц.
— После Нового года?
— Нет, до Нового года.
— Спасибо.
— Пожалуйста, знакомый. Имя-то у вас есть?
— Максим.
— А меня звать Вячеслав. Я тут, видите ли, цветы поливаю. Как будто женщин в семье нет! Скоро на мне уже ездить будут, на таком безотказном. Простите, Максим, под руку попались. Ну, бывайте!
— До свидания.
— Там-та-там-тара-там-там! — Максим исполнил перед улыбающейся матерью танец — смесь гопака и лезгинки.
— Произошло что-то хорошее, сынок?
— Пока не знаю, мама. Время покажет, но кое-что прояснилось… Давай я тебе картошку почищу.
— Ну почисть! У нас на кухне не больно растанцуешься, а энергию тебе надо куда-то истратить. Выходит, мне повезло.
— И мне тоже!
В конце концов, ждать осталось не так уж долго. Даже меньше месяца. Вот тогда все и встанет на свои места. Кто знает, может, прежние его романтические воспоминания — всего лишь невозможность встречи с женщиной, которая только показалась ему исключительной?..
«Перестраховщик ты, Бобров», — сказал бы ему Димон.
Но на всякий случай по своим каналам Максим уточнил адрес Маргариты, ее отчество и фамилию — теперь она от него не сбежит! По крайней мере объясниться с ней, пусть и последний раз, он наконец сможет. Почему последний раз? Потому что она не обязательно с таким же трепетом, как он, вспоминает их встречу. И за это время, возможно, нашла себе кого-нибудь, не такого туго соображающего, как Максим.
На другой день он пораньше съездил в цех, предыдущий день оказался малопродуктивным, и теперь его мучила совесть. Поговорил с мастером — тот пожаловался, что заканчиваются крепежные болты, а также гобелен расцветки «желтый осьминог».
— Я, честно говоря, брал его с опаской, — признался Максим. — Думал, народ мебель с обивкой такого цвета покупать не станет, а все будто с ума сошли. Последний комплект — диван-кровать с креслами — купили прямо из салона. Женщина упросила. Комплект к чему-то там очень подходил… Хорошо, я закажу на базе. Прежний заказ заведующая отпускала мне со скидкой — другие мебельщики ткань не брали, а сейчас небось цену поднимет.
— А вы на готовое изделие цену повысьте, — сказал мастер.
— Не хотелось бы. Мы же держим марку производства дешевой мебели хорошего качества. Хотя слова «дешевый» и «хорошего качества» как-то не очень вместе уживаются. Остаётся одно — пожертвовать собой, уговаривая заведующую базы оставить цену прежней.
— А какая она?
— Ткань или директор?
— Директор, конечно. Ткань мне уже во сне снится.
— Такая рослая, пышная блондинка.
— Может, махнемся с вами, Максим Викторович, местами? Я поеду заведующую уговаривать, а вы пока производством покомандуете.
— Иди работай, уговорщик! Ты лучше своего обивщика уговори, чтобы ткань не экономил без надобности, а то в салоне его художество стоит — диван, у которого из-под деревянной окантовки ткань вылезла, едва кто-то попробовал на нем посидеть.
В салон Максим приехал к восьми часам, но его кабинет уже был открыт, и в нем сидел его друг Дмитрий. Чернее тучи.
— Что случилось, Димка? Сын заболел?
— Ох, и не спрашивай! Нет, с Костиком все в порядке, а вот жена…
— Людмила заболела?
— По-моему, у нее что-то с крышей.
— В каком смысле?
— В смысле дурью мается. Нутром чую, что-то случилось с ней, а что — попробуй догадайся! Вчера приехал из леса, она лежит в кровати, стонет. Я к ней, хотел погладить, то да се, а она как закричит: «Не прикасайся!» И лицо перекосилось, будто от сильной боли. То ли она упала, то ли заболела чем… Молчит как партизан! Я думал, не вызвать ли ей врача? А она отказывается: «Ничего мне не надо». Да с таким надрывом! Словно вот-вот сорвется. Как будто терпит меня из последних сил. «Может женщина испытывать недомогание, или ты совсем неграмотный?» Это она мне так кричала…
— А если она деньги потеряла или документы какие?
— Хорошо бы!.. То есть, конечно, в этом нет ничего хорошего, но случилось бы такое в самом деле, остальное становится понятным.
— Может, просто нездоровится. Полежит, и все пройдет. Мой племянник говорил: «Бабушке плохо здоровится».
— Хорошо тебе шутить, а я будто потерянный. Не знаю, как себя вести, что говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32