На сегодняшний момент это возможный максимум, об остальном он побеспокоится позже. Он умирал здесь, скучал по ней. Если бы Рейчел не позвонила до конца недели, он сам полетел бы в Уэст-Палм.
— Расскажи, что произошло.
Она рассказала. Четко и ясно, практически без эмоций. Нэт слушал, делая пометки, беспокойно мотал головой, страдая от пережитой ею боли. Он знал, чем была для нее работа. Рейчел лишили не только положения и денег на счете, ее лишили гордости. И только в его силах вернуть ей все обратно.
— Я улажу дело, — просто сказал он.
— Нет. О нет. Я вовсе не желаю втягивать тебя…
— Я улажу дело, — твердо повторил Нэт. — Я хочу сделать это для тебя. Ты можешь мне доверять.
— Нэт…
Но он уже повесил трубку.
— Вот это платье, — бормотала Рейчел, копаясь в шкафу спальни для гостей. Уже три дня она занималась уборкой квартиры — три дня, прошедшие после звонка Нэту. Четыре года это особое платье не попадалось ей на глаза.
Серое. Сшитое со вкусом. Закрытое. Невзрачное. Рейчел сняла платье с вешалки и бросила его на кровать, где уже лежала гора одежды, предназначенной для благотворительных целей. Она обнаружила в шкафах целые залежи тусклых, скучных вещей. Никогда раньше она не замечала, как мало у нее ярких, веселых, кокетливых нарядов. Но теперь ей не нужны серые платья.
В рваных джинсовых шортах, бывших когда-то брюками, и в мешковатом топе Рейчел пошла на кухню за новой чашкой кофе. За окном уже темнело. Самое главное сейчас — искоренить в себе менталитет жертвы, умонастроение, с давних пор подсознательно холимое и лелеемое. Ей надо полностью изменить жизнь. Несколько дней беспомощного барахтанья и жалости к себе, усилие, потребовавшееся, чтобы выбраться из засосавшего ее болота, унижение и неописуемые страдания — все это оказалось лучшим лекарством. Пережитое горе заставило ее прислушаться к собственным чувствам, обыкновенно заметаемым под ковер или же годами игнорируемым.
Это дало ни с чем не сравнимое ощущение новизны. Восхитительной свободы. Переделанной души.
Внешний вид тоже нужно изменить, думала Рейчел, принимая душ. Она высушила волосы и принялась втирать лосьон, вспоминая ночь, когда эту работу выполняли пальцы Нэта. Электрический разряд, пронесшийся по телу, пронзил болью сердце, и, закутываясь в халат, Рейчел решила размышлять не о прошлом, а только о будущем.
Завтра она начнет перекрашивать квартиру. Купит самые яркие, веселые краски, соответствующие духу Флориды. Кое-что в обстановке квартиры ей казалось смелым, дерзким. Но именно этого не хватало в ее жизни. Очень не хватало. Особенно сейчас, после ухода Нэта.
С тех пор как Рейчел выгнала Нэта и потеряла работу, она узнала о себе самой многое, что никак не назовешь привлекательным. И поняла еще больше, когда, набравшись храбрости, позвонила матери.
Она казнила себя за упущенное время. Но теперь ей все известно. Она попытается исправить совершенные ошибки, результат собственных неправильных представлений и толкований действительности.
Начиная с Нэта. Рейчел очень скучала по нему. И хотела вернуть его. Ей нужно лишь немного времени, чтобы решить, каким образом это сделать.
Но в первую очередь необходимо понять, как жить дальше. В финансовом плане на данный момент все нормально. Ей удалось скопить кое-какие деньги. Рейчел откинулась на спинку дивана, любуясь ярко-красным лаком. Можно спокойно прожить на отложенные средства несколько месяцев, пока не удастся найти подходящую работу.
Разумеется, Нэт поможет ей в ситуации с «Ройял Палмс», но она уже заранее решила: даже если руководство отеля согласится взять ее назад, она туда не вернется.
Ее изумляло новое, неизвестное доселе ощущение эйфории. Рейчел стала сильнее. Многое поняла. И когда зазвонил домофон и на другом конце раздался голос Нэта, она уже была готова встретиться с ним лицом к лицу. С ним и с собственными чувствами.
Рейчел знала о предстоящем визите — Сильви позвонила и предупредила ее. Это к лучшему. Если бы Нэт не пришел сегодня, она отправилась бы к нему завтра.
Нажав кнопку, открывающую ворота, Рейчел бросилась в спальню и натянула короткие белые шорты и ярко-красный топ. И то, и другое — новое, поразительно сексуальное. Теперь надо уложить волосы. Через пять минут Нэт будет у двери.
Прежняя Рейчел Мэтьюз потратила бы несколько дней на подбадривание себя перед встречей и затем входила бы в воду медленными, маленькими шажками. Новая Рейчел собиралась нырнуть с головой, забыв о возможных угрозах. Новая Рейчел думала о том, куда плыть, а не о страхе утонуть.
Она знала, чего хочет. Знала, что ей нужно и чего она достойна. И намеревалась сделать все от нее зависящее, чтобы добиться этого. Начиная с сегодняшнего вечера.
Рейчел придирчиво осматривала собственное отражение, когда услышала звонок в дверь.
— У тебя все получится, — сказала она себе с улыбкой. — У тебя все отлично получится.
Нэт заранее подготовился к тому, что увидит. Он поговорил с Сильви. Он помнил тоску в глазах Рейчел тем утром, когда она выставила его. Помнил, как дрожал у нее голос, когда она просила найти адвоката.
Ей очень больно, она напугана и совершенно беззащитна. Ему хотелось обнять Рейчел, залечить ее раны. Любить ее, пока боль не отступит. Он ожидал увидеть что угодно, но только не женщину, отворившую ему дверь.
— Привет, — сказала она, и в уголках ее рта заиграла улыбка.
— Умм… Привет.
Она выглядела потрясающе привлекательно и сексуально, просто захватывало дух, настоящая сирена, вышедшая на охоту субботним вечером.
— Ты не собираешься войти?
— С тобой все хорошо? — осторожно спросил Нэт. Что-то тут не в порядке. — Рейчел… ты… ты не пьяна?
Она рассмеялась.
— Трезва как стеклышко. Входи, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
— Да, я поэтому и пришел. Чтобы поговорить о твоей работе.
Она затрясла головой и помахала рукой в воздухе.
— Нет, я не хочу говорить о работе. Не сейчас. Я хочу поговорить о нас.
— О нас?
Коротенькое слово из трех букв вознесло Нэта в заоблачную высь, откуда он с трудом вернулся на землю.
— О нас? — осторожно переспросил он. — Я не думал, что есть мы.
Сделавшись вдруг серьезной, Рейчел взяла его за руку и повела к дивану, на который уселась, скрестив обнаженные гладкие ноги.
— Садись, пожалуйста.
— Рейчел…
— Нет, подожди. Я знаю, что не заслуживаю быть выслушанной. Я вела себя ужасно по отношению к тебе и очень, очень в этом раскаиваюсь. Мне нужно объясниться. Ты позволишь? Ты можешь дать мне шанс объяснить тебе кое-что?
Он позволил бы ей что угодно. Нэт не солгал в то последнее утро, говоря, что все уязвимы. Его душа еще кровоточила с тех пор, как Рейчел выгнала его из квартиры и из своей жизни. И теперь ему было трудно довериться ей, не опасаясь повторения того памятного утра.
Нэт уселся, застыв в ожидании. Он молился, чтобы Рейчел сказала то, что он мечтал услышать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Рейчел смотрела на Нэта с замиранием сердца. Он был так красив, что… что она влюбилась еще больше. Она хотела признаться ему в любви. Но сперва ей нужно кое-что сказать. Объяснить Нэту все.
— Итак. — Она завела за ухо прядь волос и сосчитала до десяти. Потом до двадцати. — Это оказалось гораздо труднее, чем я думала.
— Труднее что? — заботливо спросил Нэт, и в глубине его глаз Рейчел увидела боль от причиненного ею страдания. Она не хотела больше причинять ему страдания. Никогда.
— Признать собственные ошибки. Одно дело — совершать их, и совсем другое — признать, что вела себя не вполне порядочно и справедливо. — Она запнулась, глубоко вздохнув, пытаясь ободриться. — Будь терпелив, хорошо?
Нэт кивнул, лицо стало бесстрастным. Лицо адвоката, подумала Рейчел, тут же поняв, что он не вполне доверяет ее раскаянию. А почему он должен доверять? Она ведь пока еще ничем не подтвердила его.
— Ты… ты до смерти испугал меня. — Она замолкла, улыбаясь. — Увидев тебя в первый раз, я… я испытала то, чего не позволяла себе ни при каких обстоятельствах. Ты… ты воплощаешь все мои мечты. Я всегда боялась, что поверю в возможность иметь это. Вот почему я всячески старалась прогнать тебя подальше. Но тебе это уже и так известно, не правда ли?
Нэт крепко сжал руки Рейчел.
— Но ты еще не знаешь, почему. Приступаю к самой трудной части. — Она набрала воздуху, сделала медленный выдох. — Я должна вернуться в прошлое. Все началось в детстве. Мой… мой отец был… скажем, он никогда не получил бы приз как отец года. Самые живые воспоминания о нем — его кулаки. И его лицо… вечно красное, со вздувшимися венами, когда он бросался на мать. Однажды… однажды он избил ее так, что она попала в больницу.
— Рейчел…
Она замотала головой, вцепившись в руки Нэта.
— Нет. Я должна рассказать все до конца. Можно очень долго перечислять, когда мы с мамой среди ночи убегали из дома, укрываясь в приюте для женщин. Пока наконец мама не набралась храбрости и не рассталась с отцом. Мне было девять лет. Я до сих пор помню запах антисептиков, пропитавший приюты, жалость в глазах персонала, дикие, испуганные лица детей и их мам, спасавшихся, как и мы, бегством. — Рейчел прерывисто вздохнула. — Мы покинули Огайо и переехали сюда, в Уэст-Палм. Жизнь складывалась неплохо, а потом и совсем хорошо. Мама встретила Джона и влюбилась. Они поженились, и я обрела дом, надежный, уютный, первый раз в жизни. Все было прекрасно.
— Почему-то это звучит довольно грустно, — вежливо проговорил Нэт.
Рейчел улыбнулась. Пожала плечами.
— Потому что это действительно грустно. Мама и Джон были очень счастливы. Вскоре после свадьбы в семье появилось прибавление, и я, безмерно любя девочек, вдруг оказалась пятым колесом. По крайней мере тогда я так считала. Это… это очень тяжело, — призналась Рейчел. — Тогда мне было только двенадцать лет, и я не пыталась понять ситуацию, посмотрев на дело с другой стороны. Я замечала лишь, что после рождения девочек уже не являлась для мамы самым главным. Казалось, я — часть прошлого, которое она старается забыть и которому нет места в ее настоящем или будущем.
— А это было правдой?
Рейчел грустно улыбнулась.
— На самом деле мама заболела тяжелой депрессией. Она отвернулась не только от меня, она отвернулась ото всех нас. Бедный Джон, он так заботился о ней и о девочках. Я была гораздо старше сестренок и могла позаботиться о себе сама. При этом, однако, не была способна понять истинное положение вещей. Понять, что дело не во мне.
— И ты ощущала себя нелюбимой, нежеланной, одинокой.
Рейчел с улыбкой подняла голову.
— Спасибо тебе. Да, я чувствовала себя именно так. Я ощущала себя до» такой степени несчастной, не заслуживающей любви, что совершенно не понимала, что и мать, в свою очередь, борется. Я с каждым годом отдалялась от нее все больше. Когда мать наконец оправилась от депрессии, я уже хотела, чтобы она видела во мне только уверенную, независимую женщину, совершенно в ней не нуждавшуюся.
— Ты думала, что тогда она не сможет сделать тебе больно, верно?
Рейчел сжала губы и кивнула.
— Стена между нами росла… — Она сделала паузу, устремив взгляд на сцепленные руки, как бы удивляясь, что Нэт не только не оттолкнул их, но, наоборот, сжал еще крепче. — А потом я встретила тебя.
— И не поверила, что я могу тебя полюбить. Что тебя вообще кто-нибудь может любить.
Она смущенно кивнула.
— Да, так было всегда. Едва мужчина делался мне близким, я прогоняла его, стоило ему упомянуть о долгосрочных взаимных обязательствах.
— Мне почти жаль их, — заметил Нэт.
— Не стоит. Я их не любила. Не думаю, что я когда-нибудь кого-нибудь любила.
— А теперь? Как ты считаешь теперь?
Взгляд Нэта был полон сострадания, тоски и любви. Рейчел казалось, что она вот-вот взорвется от любви к нему.
— Теперь я знаю, что такое любовь, — ответила она не колеблясь. — Знаю, что никогда раньше даже отдаленно не приближалась к ней.
Лицо Нэта потеплело от улыбки, по которой Рейчел скучала ежечасно с тех пор, как выставила его за дверь.
— И насколько же ты приблизилась к ней, Рейчел?
— Настолько… — ответила она, кладя руку Нэту на грудь, туда, где ровно и четко билось сердце, — настолько, что чувствую ее.
Нэт накрыл ее руку ладонью.
— И ты когда-нибудь признаешься в ней?
Засмеявшись, она упала в его объятия.
— Так ведь только что призналась, рассказав тебе о детстве. Мне нелегко дался этот шаг, МакГрори.
— Я знаю.
— Я не могу пообещать, что всегда буду открыта перед тобой нараспашку. Со всеми своими чувствами. Со всем, что мне нужно.
— Я знаю, что тебе нужно. Тебе нужен я — мужчина, хорошо тебя понимающий. Я люблю тебя, Рейчел, и не позволю тебе оттолкнуть меня снова.
Она отодвинулась, чтобы лучше видеть его прекрасное лицо.
— Именно за это я люблю тебя, МакГрори. Ты не считаешь меня безнадежной.
— Так считаешь одна ты.
— Я люблю тебя, — шептала Рейчел, целуя его в бровь. — Я люблю твою улыбку. — Она прикоснулась к его губам. — Твой смех, острый ум и щедрое сердце. — Рейчел безостановочно покрывала его поцелуями. — Я счастлива, что ты здесь, вопреки всем моим попыткам прогнать тебя. Я счастлива, что ты остался и выслушал рассказ о моей драматичной (или мелодраматичной) юности.
Нэт прервал ее полным нежности поцелуем, от которого на глазах у Рейчел выступили слезы.
— Не преуменьшай тяжести всего выпавшего на твою долю. Несмотря на непростое детство, ты преодолела все трудности, став сильной, упорной, уверенной в себе женщиной, и это только заставляет меня любить тебя еще больше.
Рейчел прижалась к нему лбом.
— Спасибо. Спасибо, что не махнул на меня рукой.
— Это когда рисковал попасть под обстрел, пытая счастья с букетами и с «Мара Лаго»? Или когда ты подбила мне глаз и рассекла губу?
— Умм. Да. — Подушечками пальцев Рейчел нежно погладила уголок его рта. — Ты ведь не уйдешь из-за этого?
— Единственное, из-за чего я никуда не уйду, — это ты.
— Обещаешь?
— Обещаю. В прошлом вы были несчастливы в любви, мисс Мэтьюз, но, начиная с этой минуты, вы — самая счастливая в мире женщина в данном отношении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15