«А я в этом и не сомневался», – подумал Майндель.
Софья перевела взгляд на мужа, сидевшего рядом, и почувствовала нарастающее раздражение. Он держал обе шкатулки на коленях и стискивал их так, словно боялся воров.
– Да поставь же ты их на сиденье! – бросила она.
Эрвин мгновенно повиновался.
– Как долго вы рассчитываете пробыть в Нью-Йорке, ваше высочество? – спросил Герхардт.
– Вообще-то мы приехали на аукцион, но останемся здесь до рождения ребенка. Только так я могу быть полностью уверена, что традиции и законы нашего рода не будут нарушены.
Это прозвучало как явное оскорбление почтенной адвокатской конторы, но Герхардт и виду не подал.
– А позвольте спросить, ваше высочество, как чувствует себя старый князь?
– Неважно. – Софья не смогла сдержать довольной улыбки. – На прошлой неделе с ним случился очередной удар.
– Весьма сожалею, ваше высочество.
– Не сомневаюсь.
В сопровождении державшейся на полшага сзади Габи Дина подлетела к входу в «Бергли». Не хватало только труб да барабанов, приветствующих их появление – подобно музыкальному сопровождению заглавных титров фильмов компании «ХХ век – Фокс». У Габи, во всяком случае, возникла именно такая ассоциация.
– Доброе утро, миссис Голдсмит, – поклонился швейцар.
– Доброе утро, Рауль.
– Отличный денек выдался нынче.
– Что? – Дина остановилась на пороге и с некоторым удивлением посмотрела на небо. – Ах да, конечно.
И устремилась внутрь. Габи не отставала от нее.
– Чертов лизоблюд, – пробормотала она, злобно посмотрев на швейцара.
– Доброе утро, мисс Мортон. – Рауль с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Доброе, доброе, – огрызнулась Габи.
– Доброе утро, миссис Голдсмит, – приветствовал ее охранник.
– Доброе утро, Кармен. Смотрю, вы в полной готовности.
Проходя мимо, Габи ткнула пальцем в ботинки Кармена и, когда он перевел взгляд вниз, ущипнула его за щеку.
Сегодня в расписании Дины значился осмотр выставочных залов, откуда накануне аукциона спешно убрали импрессионистов и произведения современных художников.
Она собиралась побывать и в аукционном зале, где плавным амфитеатром уходили вверх ряды обитых алым бархатом кресел. Она лично еще в октябре прошлого года (неужели так много времени прошло?) распорядилась его перестроить.
«Не то что прежняя дешевка – металлические стулья», – самодовольно подумала она.
Внезапно Дина застыла на месте.
– Это еще что такое? – Она пробежалась вверх-вниз по проходу, гневно подняв указующий перст. – Вот... и вот... и вот...
Обивка пятнадцати кресел была растерзана, обнажая голые пружины.
– Вандалы! – вскричала Дина. – Вандалы в «Бергли»! До чего мы дожили!
Она пулей вылетела из зала и окликнула ближайшего охранника.
– Да, мадам?
– Как это могло случиться, кто посмел?..
– Извините, мадам...
– Немедленно вызовите начальника охраны. Пусть ждет меня в кабинете мистера Фейри.
– Слушаюсь, мадам!
– Габи!
– Я здесь.
– Проследите, чтобы все было приведено в порядок. Немедленно!
– Будет сделано.
– И чтобы обивка была такая же!
– Ясно.
– И вызовите этих двух сыщиков. Вы знаете, о ком я. Пусть тоже явятся незамедлительно!
Он следил за погрузкой поврежденных кресел в грузовик. На его бортах вместе с адресом и телефоном красовалась эмблема фирмы. Он запомнил и то, и другое, и третье.
Господи, как же просто все оказалось! До смешного. Детская забава, да и только. Охрана попала в ловушку, и нельзя сказать, что слишком уж оригинальную.
Ну почему никто не помнит классиков, подумал он. Все та же история про троянского коня, разве что с небольшими вариациями. Когда появятся новые кресла, в них будет нужная начинка. Взрывчатка. Полуавтоматическое оружие. Пистолеты. Маски.
Так просто.
Старо, как мир.
Прекрасно.
И убийственно.
Ему не терпелось начать.
ЦЕЛЬ: «БЕРГЛИ»
Обратный отсчет времени
Окрестности Уилмингтона, штат Делавэр, 7 ноября
«До времени „Ч“ осталось девяносто четыре часа восемнадцать минут».
Искаженный электронными приспособлениями голос человека в глухой черной маске прозвучал зловеще и торжественно.
Заброшенный склад на берегу грязного канала, как и окружающие его стены пустых домов – памятник ушедшему прошлому, – представлял собой идеальное место для подобного рода встречи. Уже четвертой с момента сходки на Лонг-Айленде.
Здесь все видно, отсюда всегда можно быстро уйти.
Как обычно, к моменту его прибытия все огни были потушены, мерцала лишь голая лампочка, отбрасывая на закопченные стены зловещие тени.
Сквозь узкие прорези в маске он оглядел присутствующих. Теперь, когда с Килдером было покончено, осталось восемь мужчин и одна женщина.
– Все готово?
– Все. – Голос принадлежал бывшему израильскому боевику.
– Оружие? Взрывчатка?
– На месте, – подтвердил бывший моряк.
– Пути отхода?
– Обеспечены, – доложил француз-сорвиголова.
– Одежда?
– Мужчины во фраках, – раздался женский голос. – Этикетки отрезаны.
– Приглашения?
– Получены. Забраться в их компьютер было несложно, – сказал японец. – Все, что пришлось сделать, – включить в список вымышленные имена. Приглашения ждали в различных почтовых ящиках.
– С расположением помещений все знакомы?
– Все, – ответил ливиец. – Если понадобится, в темноте найдем дорогу.
– Надеюсь, не понадобится.
Человек в маске дышал шумно и тяжело, как герои в боевиках.
– В последнюю минуту ничего не может возникнуть? Все предусмотрено?
Братья-колумбийцы рассмеялись.
– И запомните, никакой бессмысленной стрельбы. Лишних жертв мне не нужно. Берите, что необходимо, – и на выход! Ясно?
– Разумеется, дружище, – ответил брат-близнец, что пониже ростом. – Как Божий день.
Второй ухмыльнулся.
– То-то же!
Колумбиец поперхнулся.
– Подготовка операции заняла целый год! И если кто позволит себе какие-нибудь фокусы – тот мертвец. Ясно?
Все промолчали.
– Вопросы?
Таковых не последовало.
– Не волнуйтесь, – успокоил немец. – Они даже не поймут, что случилось.
– На это я и рассчитываю.
Фигура в маске стремительно повернулась и, словно невесомая, растворилась в воздухе. Минуту спустя хлопнула дверь и заработал двигатель.
Немец нажал на какую-то кнопку, и заработала видеокамера, снабженная инфракрасными линзами.
Дождавшись, пока машина отъедет подальше, немец извлек кассету и включил видеомагнитофон.
На экране появился хоть и неясный, но все-таки различимый нью-йоркский номер.
Немец зафиксировал изображение.
– Поймал?
– Да.
Японец уже бегал пальцами по клавиатуре компьютера. Не прошло и тридцати секунд, как он нашел файл транспортного департамента штата Нью-Йорк.
– Сейчас наконец мы узнаем, кто же наш босс, – сказал он.
Остальные столпились вокруг него, не сводя глаз с мерцающего экрана.
И вот на нем высветилось сообщение:
ФЕРРАРО ЧАРЛЬЗ Г.
ДЖОУНЗ-СТРИТ, 7
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, 10014
Глава 62
Нью-Йорк, 8–11 ноября
Буря, продолжавшаяся не один месяц, утихла.
За три дня до открытия аукциона штаб-квартира «Бергли» блестела, как рождественский пряник. Собрание Бекки Пятой, благополучно пропутешествовало, неизменно собирая толпы людей, по маршруту Токио – Гонконг – Лондон – Женева – Дубай и теперь вот прибыло в Нью-Йорк.
Все было готово.
Охрана утроена против обычного.
На дверях установлены металлические детекторы, как в аэропортах.
В коридорах и других местах скопления людей установлено пятьдесят дополнительных видеокамер.
Всем служащим, начиная с Шелдона Д. Фейри и кончая обыкновенным швейцаром, выданы новые служебные удостоверения наподобие кредиток.
У всех дверей, от подземного гаража до пожарного выхода, выставлена круглосуточная охрана. Посетителей впускают исключительно через главный вход.
По ночам пространство перед зданием освещается специально установленными по этому случаю мощными осветительными приборами.
Снаружи расхаживают патрули и постоянно курсируют полицейские машины.
В целях безопасности ни на картинах, ни в каталоге даже не указана цена. Только примечание: о цене справляться у персонала.
И все это можно понять.
Никогда еще такое количество бесценных сокровищ не было собрано под одной крышей, в галереях, где поддерживается специальная температура воздуха.
Веронезе, Беллини, Тициан, Рубенс, Делла Франческо... На выбор богатейшим из богатых, тем двум или трем тысячам, которые могут позволить себе выложить миллионы.
Рафаэль, Леонардо, Ди Козимо, Караваджо, Пуссен... Сокровища для музеев с безразмерным бюджетом и еще для тех, кому ради этих шедевров придется продать менее значительные вещи.
Рембрандт, Дюрер, Тинторетто, Понтормо, Буше... А это для инвестиционных компаний и пенсионных фондов, мафиози и главарей криминальных структур.
Ван Дейк, Гейнсборо, Рейнольдс, Энгр, Тернер... Они украсят стены дворцов в Монако и Брунее, Эр-Рияде и Белгрейвии, Саттон-Плейс и Беверли-Хиллз.
Доступ публики был открыт 4 ноября в десять утра. Несмотря на противный моросящий дождь, километровая – неслыханное дело – очередь выстроилась задолго до этого часа.
В целях безопасности в здание впускали только группами по сто человек.
Очередь все росла и росла.
К полудню пришлось поставить полицейские кордоны, заблокировав несколько кварталов по Мэдисон-авеню.
В пять пополудни прекратился доступ широкой публики. Теперь вход был открыт только для тех, у кого были приглашения или назначены встречи.
За один лишь первый день по залам в благоговейном молчании прошли тысячи людей.
На следующий день очередь желающих попасть в галерею увеличилась вдвое. Каталоги были быстро распроданы, так что пришлось срочно заказывать дополнительный тираж.
Если верить газетам, «Метрополитен» в эти дни совершенно опустел – все рвались посмотреть сокровища Бекки Пятой.
– Проклятие! – выругался про себя Роберт А. Голдсмит. – Надо было брать деньги за вход.
– Дина! – раздраженно крикнул Роберт. – Помоги же мне повязать этот чертов галстук.
Большое событие: магнат Уолл-стрит готовится к выходу!
– Иду, милый, – откликнулась Дина, бросая последний взгляд в зеркало.
На нее смотрела топ-модель, к чему она, собственно, и стремилась. Бледно-розовая помада, аметистовые тени под глазами, пушистые ресницы, легкие румяна на скулах.
И совершенно сногсшибательный наряд от Унгаро – блуза из алого шелка с красными и черными бусинами. Бархатная юбка до пола. И в тон ей шелковый жакет с длинными рукавами.
Плюс бриллианты величиной с четвертак и темные перчатки до локтя.
Фантастика!
Влетев в комнату Роберта, она обнаружила его сидящим на кровати с зажатой в зубах сигарой.
– Ненавижу эти галстуки! – прорычал он. – Так и выбросил бы все к чертовой матери!
– Ну, ну, милый, – проворковала Дина, беря дело в свои опытные руки. – Знал бы ты, как классно выглядишь при полном параде.
– Да ну? – Он посмотрел на нее сквозь клубы голубого дыма.
– А как же. – Она потрепала его по щеке. – Пора, милый. Надеюсь, ты не забыл, что перед началом аукциона подают шампанское? Каково будет, если ты не встретишь гостей?
– Иду, – проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги.
Дина поправила ему немного съехавший на сторону галстук.
– Знаешь, милый, я так волнуюсь.
– Только не слишком увлекайся. Меньше всего мне хочется, чтобы ты поднимала ставки, как сумасшедшая.
– Фи, милый! – Дина с упреком посмотрела на мужа. – Не хватало только, чтобы ты во время аукциона позволял себе такие слова. – Она помогла ему натянуть пиджак. – Ну вот, все в порядке. Вперед!
– Ваше высочество!
Карл Хайнц с Зандрой уже входили в лифт, когда их, протягивая принцу телефонную трубку, перехватил Йозеф.
– Кто это?
– Доктор Рантцау, ваше высочество.
Директор клиники под Аугсбургом!
Карл Хайнц почувствовал спазм в желудке.
«О Господи, – взмолился он про себя, – только бы ничего плохого».
Тем не менее ему удалось сохранить невозмутимое выражение лица.
– Спасибо, Йозеф. – Он протянул руку к трубке.
Йозеф деликатно отступил в сторону.
– Да, доктор, слушаю вас. – Карл Хайнц перешел на немецкий.
– Это по поводу вашего отца, ваше высочество. – Судя по тону, ничего хорошего ожидать не приходилось.
– Да?
– Двадцать минут назад у него произошла остановка сердца.
При этих словах у самого Карла Хайнца сердце замерло. Затем вновь заколотилось, да с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Зандра озабоченно посмотрела на мужа.
– Что там, Хайнц?
– Отец, – бросил он, зажимая мембрану.
– К счастью, – продолжал доктор Рантцау, – нам удалось восстановить сердечную деятельность. Однако ваш отец так слаб, что новая попытка в этом роде принесет ему больше вреда, чем пользы.
– Ясно. – Карл Хайнц глубоко вздохнул. – Что ж, теперь все во власти природы.
– О Господи, Хайнц! – простонала Зандра, впиваясь ему в локоть.
– Это ваше твердое решение, ваше высочество?
– Да-да. Нельзя заставлять отца испытывать такие мучения. Я уверен, что он предпочитает уйти с достоинством.
– Вполне согласен с вами, ваше высочество.
– Наверное, мне надо приехать?
– Как только пожелаете, ваше высочество. Но почему бы не подождать еще сутки? Может, он еще выкарабкается. Ну а если нет...
– Вы ведь дадите мне знать, доктор?
– Разумеется, ваше высочество.
– Звоните мне по мобильному. – Карл Хайнц отключил телефон.
Зандра посмотрела на него расширившимися от страха зелеными глазами.
– Вот беда-то, милый.
– И не говори. Хотя этого можно было ожидать. И все равно...
– Понимаю. Пошли. – Она взяла его за руку и повела было назад.
– Куда ты? – Он покачал головой. – Какая разница, где мне сейчас находиться? Утром полечу на «конкорде». – Он повысил голос. – Йозеф!
– Да, ваше высочество? – Слуга мгновенно вырос на пороге.
– Возьмите. – Он протянул ему трубку. – А мне принесите мобильный.
– Ты хочешь сказать... мы все равно идем на аукцион? – недоверчиво спросила Зандра.
– А что такого? – угрюмо бросил Карл Хайнц. – Хоть отвлечемся ненадолго.
Едва устроившись у себя в люксе, принцесса Софья позвонила старому Августу Майнделю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71