Круглые, без оправы, очки сидели у него на кончике носа, на коленях лежала сложенная газета, а в руках был бокал рубиново-красного вина. Дым от сигары медленно поднимался к потолку.
– Кого я вижу? – заулыбался он. – Почетный гость! – И, слегка улыбнувшись, процитировал: – «Интриги и хитросплетенья – вот путь к богатству...
– ...и сверженью королей», – закончил за него Карл Хайнц, удивленно поднимая брови.
– Будем надеяться все же, что это нам не грозит. – Щеки у лорда Розенкранца разгорелись то ли от стоящего рядом торшера, то ли от вина.
– Не слушайте его, милый, – отмахнулась Бекки. – Что бы нас в ближайшие два дня ни ожидало, одно обещать могу – скучно не будет.
И, ловко скинув домашние туфли с золотыми застежками, она уселась в кресло рядом с камином и величественно похлопала по стоящей рядом кушетке.
– Присаживайтесь, Хайнц. Сюда, поближе. Что будете пить? Кофе? Чай? Или, может, что покрепче?
– Зачем? – улыбнулся Карл Хайнц. – Думаете, мне это понадобится?
– Послушайтесь доброго совета, приятель, – зашелестел газетой лорд Розенкранц, – не отказывайтесь. Запомните: «Сколько бы ни выпил, все будет мало». И подозреваю, что наступающий уик-энд только подтвердит эту мудрость.
Глава 35
Голдсмиты заняли лучшую, по мнению Нины Фейри, гостевую в Сидер-Хилле. Это была просторная комната окнами на север на втором этаже. Роскошной ее, впрочем, несмотря на размеры, назвать было нельзя. Скорее, подумала, поджав губы, Дина (тем временем миссис Прюитт справилась наконец с камином и, цокая каблуками по голому полу, вышла из комнаты), совсем наоборот: в ней было нечто уныло-пуританское, ханжеское, как бывает только в старых колониальных домах.
Закутавшись в норковый мех, Дина с нарастающим раздражением оглядывала комнату, и повсюду вместо желанной роскоши ее глаз натыкался на безжалостную, неотвратимую целесообразность.
Она обнаруживалась во всем. В покрытой лоскутным одеялом монашеской кровати. В стоящем у ее изножья массивном дубовом комоде. В скромном, без всяких украшений, шкафу. Даже в двух старинных креслах по обеим сторонам ночного столика, служившего, судя по наличию зеркала, одновременно и туалетным.
Разнообразили эту унылую обстановку разве что два безыскусных портрета, мужской и женский. У обоих на лицах было написано скрытое недовольство; на ней – кружевной чепец, в руках молитвенник, он – в чем-то наподобие монашеской рясы.
Повернувшись спиной к картинам, Дина протянула руки к камину в надежде хоть немного согреться. Радиаторов и батарей в комнатах не было. Неужели хозяева так привержены здоровому образу жизни, что отказались даже от центрального отопления?
Вполне возможно!
В комнате вновь появилась миссис Прюитт с последними двумя из шести чемоданов Дины.
– Ну вот, теперь, кажется, все. – И домоправительница вышла, не дав Дине собраться с духом и спросить насчет отопления.
Она зябко сунула руки под мышки и заглянула в соседнюю комнату. Роберту, похоже, на все наплевать – была бы крыша над головой. Сидит себе на жестком диване да перебирает разбросанные на столе бумаги и компьютерные распечатки. Занимается делом, деньги зарабатывает.
Дина недовольно поджала губы. С этой стороны сочувствия явно не дождешься. Впрочем, она на него и не рассчитывает. По правде говоря, она никогда не могла понять, как это ее мужу удается оставаться равнодушным ко всему, кроме работы и секса. Или секса и работы.
Почувствовав внезапный прилив раздражения, она принялась расхаживать по спальне. Надо хоть чем-то себя занять, может, хоть так согреешься. А то ведь с ума можно сойти.
Дина неприязненно посмотрела на чемоданы.
Нет, только не это. Возиться с вещами ей не хотелось, тем более что привезла она с собой одежды раз в шесть больше, чем мог бы вместить здешний шкаф.
– И чем я заслужила такое? – простонала Дина. – Вот бы сейчас оказаться дома. Или где угодно, лишь бы в чистоте и тепле.
Бессмысленные стенания, и она это прекрасно понимала.
Ведь она сама с готовностью ухватилась за подвернувшуюся роль сводницы. Так нечего хныкать.
«Поделом мне, – подумала Дина. – В следующий раз, прежде чем что-то делать, тысячу раз подумаю».
За дверью послышалось какое-то царапанье.
Ну вот, только этого не хватало. И так настроение паршивое, а тут еще кто-то ломится.
Царапанье продолжалось.
Устало прикрыв глаза, Дина рывком повернулась к двери вместе со стулом.
– Ну, кто там еще?
Дверь немного приоткрылась, и в образовавшемся зазоре возникло смеющееся лицо.
– Устраиваешься? – весело спросила Зандра.
Дверь распахнулась настежь, и в комнату, задрав хвост, ворвались две огромные псины. Кинувшись к Дине, они едва не сбили ее с ног.
– На помощь! На помощь! – Защищаясь от яростно облизывающих ее собак, Дина подняла руку. – О Господи, Зандра, да убери ты куда-нибудь этих страшилищ! Они же сейчас меня покусают!
– Ну что ты мелешь, – небрежно отмахнулась Зандра. – Это охотничьи псы. Они такие милые. Сторожа из них никакие... скорее укажут путь грабителям.
– Да мне что за дело? От них воняет! Ненавижу собак!
– Перестань. Это ретриверы, их все любят. Нет, ты только посмотри, они же явно в тебя влюбились!
Словно в подтверждение этих слов кобель еще энергичнее принялся лизать Динины ноги.
– Да сделай хоть что-нибудь! Он мне сейчас ступни откусит!
– Сама виновата, не надо мех носить. Пожалела бы бедных норок.
– Если ты сию минуту не освободишь меня от этих чудовищ, ей-богу, я звоню в полицию!
– Ну ладно, ладно, не кипятись. Нашла из-за чего шум поднимать.
Зандра ловко ухватилась за ошейники и оттащила собак.
– Джордж! – прикрикнула она. – Сидеть! Сидеть, я кому говорю! И ты, Марта. Тихо!
– Как, как? – Дина оторвала ладони от глаз и посмотрела на Зандру. – Я не ослышалась? Ты назвала их... Джорджем и Мартой?
– А что тут такого? Чудесные зверушки! И почему это они тебе так не понравились?
Убедившись, что собаки послушно устроились у ног Зандры, постукивая хвостом по полу и радостно повизгивая, Дина осторожно опустила руки.
– О Боже!
– Ну, что теперь не так?
– Да ты только посмотри на меня! – Дина в отчаянии всплеснула руками. – Я же вся в шерсти. А это... это что? Слюна! Всю обслюнявили! А ведь это моя лучшая норка!
– Да успокойся ты! Можно подумать, настал конец света. Выпусти пар.
– Выпусти пар? – Дина вся так и тряслась от ярости. – Выпусти пар? Можно подумать, я только что из сауны!
– Ну вообще-то здесь действительно прохладно. Так что с того? Кто тебе мешает умыться и переодеться?
– Умыться? – с непередаваемым сарказмом повторила Дина. – Уж не хочешь ли ты сказать, что в этом доме есть вода? Горячая вода?
– Вообще-то говоря, да.
– Все равно. Ни за что не буду раздеваться в такой холод. Ты хоть представляешь, какая тут температура?
– Во всяком случае, выше, чем в большинстве английских домов. И между прочим, я не зря советовала тебе прихватить одежду потеплее.
– А то я не помню. – Дина ткнула пальцем в груду чемоданов. – Только куда вот Дарлин сунула эти чертовы свитера?
– Ты что, даже еще не разложила вещи?
– А что толку? Все равно их некуда вешать.
Зандра быстро оглядела спальню.
– Так, вот комод... а вот шкафы.
– Да вижу я, вижу! – раздраженно отмахнулась Дина. – Просто не могу заставить себя копаться в этом барахле.
– Знаешь что, дорогая, – Зандра схватила ближайший саквояж и легко швырнула его на кровать, – ты пока приведи себя в порядок, а я разложу вещи. Как тебе такое распределение обязанностей?
– Не шутишь? – Дина изумленно воззрилась на Зандру. – Неужели правда?
– Чего не сделаешь для подруги, хотя, по правде говоря, такого занудства я от тебя не ожидала.
– Ты чудо! – В первый раз после того, как она переступила порог этого дома, Дина просветлела. – Ну что ж, пожалуй, действительно надо почистить перышки. – Она задумчиво почмокала губами. – Но сначала я позвоню. – Дина бросила взгляд на Роберта. – Вот черт, прилип к своему мобильнику.
– А чем плох этот? – Зандра кивнула в сторону древнего аппарата, стоявшего на столике у кровати.
– Нет, нет! – испугалась Дина.
Ей совершенно не хотелось, чтобы Зандра стала свидетельницей разговора, после которого останется только произвести простое арифметическое действие. Нельзя, чтобы она догадалась о том, что они с Бекки задумали. Такой шум поднимется... Не говоря уж о том, что и их дружбе, вполне возможно, придет конец. Эта мысль раньше ей в голову не приходила.
Хотя, подумала Дина, теперь уже поздно отступать. Прежде надо было думать.
– Спущусь, – сказала она вслух, – может, в кухне есть телефон. К тому же там, должно быть, самое теплое место в доме.
И она стремительно вылетела из комнаты, ругая себя на чем свет за то, что ввязалась в эту историю.
Изящно откинувшись на спинку кушетки, Бекки увлеченно говорила о чем-то с Карлом Хайнцем. Лорд Розенкранц орудовал пультом дистанционного управления, дирижируя оркестром «Ла Скала».
Появился дворецкий. Он пересек гостиную на негнущихся ногах и подал хозяйке поднос с телефонной трубкой. Лорд Розенкранц приглушил звук.
– Прошу прощения, мадам, – деликатно откашлялся дворецкий. – Миссис Голдсмит на проводе.
Лорд Розенкранц посмотрел на Бекки поверх очков и понимающе протянул:
– Та-ак, смотрю, заговор входит в новую фазу.
– Будете говорить, мадам? Или сказать, что вы не можете подойти?
– Буду, буду. – Бекки потянулась к трубке. – Благодарю вас, Мамфорд. Можете быть свободны.
Бекки вытянула антенну, ткнула в какую-то кнопку и прижала трубку к уху:
– Дина?
– Я, – раздался напряженный голос.
– Ну как вы там, надеюсь, все в порядке?
– Э-э... не совсем.
Бекки перестала улыбаться. На такой ответ она явно не рассчитывала. Да и голос Дины ей не понравился.
– А что такое? – участливо спросила она.
Наступило молчание.
– Ага, понимаю, вам неловко говорить. Верно?
– Да.
– Насколько я понимаю, вы звоните от Фейри. – Это было скорее утверждение, нежели вопрос.
– От них, от кого же еще! – Интонация, с какой были сказаны эти слова, и тяжелый вздох говорили сами за себя.
– Хорошо. В таком случае сыграем в небольшую игру. Можете в одном ключевом слове передать суть проблемы? А уж дальше я сама все пойму.
Наступила короткая пауза. Бекки так и видела, как Дина настороженно оглядывается, не подслушивает ли ее кто-нибудь.
– Холодно, – прошептала наконец Дина.
– Естественно, холодно, – рассмеялась Бекки. – Сейчас ведь зима.
– В доме!
– То есть вы имеете в виду, что у них не работают батареи?
– Хуже.
– Как это хуже? – На лице Бекки отразилось неподдельное изумление. – Уж не хотите ли вы сказать, что у них нет центрального отопления?
– Вот именно.
– Невероятно! Бедняжка. Поверьте, я и понятия не имела. Надо что-то делать. То есть я должна что-то сделать.
– Это было бы очень любезно с вашей стороны.
– Да ну, что за ерунда. У меня здесь полно свободного места и, поверьте, достаточно тепло. Так. Сейчас подумаем, как вам сюда перебраться. Но надо соблюдать осторожность.
Дина выжидательно молчала.
– Вы уже разложили вещи?
– Только начала, в любой момент могу...
– Нет, нет, даже и не думайте. Нельзя, чтобы Зандра и ваши хозяева хоть что-то заподозрили. Пусть все идет своими чередом. Ведите себя так, будто все нормально. Сумеете?
– Да.
– Ну тогда и беспокоиться больше не о чем. Все остальное я возьму на себя.
И Бекки положила трубку.
– Я не ослышался, вы действительно собираетесь пригласить сюда Голдсмитов? – спросил лорд Розенкранц.
– Да.
– А стоит ли?
– Может быть, и не стоит, – Бекки пожала плечами. – Но у меня просто нет выбора. Чувствую, бедняжка Дина совершенно изнемогает. Ничего удивительного. В своем стремлении к естественности во всем Фейри явно зашли слишком далеко. Мало сейчас болезней, непременно надо еще и что-нибудь из восемнадцатого века подхватить. Бред какой-то!
– Неужели у них и лекарств в доме никаких? – поразился Карл Хайнц.
– Только в том случае, если Нина Фейри делает очередную подтяжку, – беззаботно откликнулся лорд Розенкранц.
– Ладно, хватит, – сказала Бекки и звонком вызвала дворецкого.
Мамфорд немедленно появился на пороге.
– Мадам?
– Мамфорд, у нас будут еще гости. Проследите, чтобы все было подготовлено.
– Слушаю, мадам. Будут какие-нибудь особые пожелания?
– Пожалуй. Супружескую пару мы поместим в «Туаль». Там, если не ошибаюсь, две спальни, гостиная, две ванные комнаты.
«И к тому же, – про себя добавила Бекки, – пусть Голдсмиты живут как можно дальше от меня».
– Что же касается дамы, то она разместится в «Маковке».
«А это, – продолжала рассуждать сама с собой Бекки, – рядом с Карлом Хайнцем, но все-таки не настолько, чтобы бросаться в глаза. К тому же это самое английское из всех помещений – большая кровать, георгианская мебель, картины английских художников и все прочее».
– Немедленно займусь этим, мадам, – сказал Мамфорд.
Дина отпустила шофера, так что ничего не оставалось, кроме как всем погрузиться в хозяйский микроавтобус.
Но теперь пассажиры совершенно преобразились.
На Шелдоне был классический однобортный блейзер с медными пуговицами, фланелевые брюки и темный шерстяной свитер с высоким воротом.
На Нине – черный жакет, юбка из шотландки и черные чулки.
На Роберте – один из его многочисленных и совершенно одинаковых строгих костюмов в полоску.
Зандра надела свободные угольно-черные брюки, свитер в крупную клетку и темные башмаки. Драгоценностей на ней не было, но и без них она выглядела ослепительно.
Что же касается Дины, то сейчас это была не женщина, а голубая рапсодия. На шее, пальцах, в ушах у нее красовались сапфиры.
Поездка заняла восемнадцать минут. Безлунная ночь была темна, хоть глаз выколи – в городе таких не бывает.
Но дом Бекки ярко светился всеми окнами – Зандре он показался похожим на прогулочное судно, правда, вокруг расстилалась не вода, а холмистая местность.
Едва Шелдон притормозил у дома, как Дина выскочила из машины и взлетела вверх по ступенькам, ведущим к входу. Дверь перед ней открылась, как по волшебству, и ночь наполнилась желтоватым светом, звуками Брамса и взрывами отдаленного смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71