Ему очень не хотелось быть заодно с этим типом, но Джейк говорил правду. Совершенно ясно, они с Элеонор не правы.
— Хорошо, — улыбнулся Джейк Келлер. Он схватил Голдмана за горло, и они оба это понимали. — Тогда договорились. Я принесу свой план спасения фильма, сверю бюджет, подготовлю все материалы для производственного совещания на следующей неделе. Я собираюсь обвинить Элеонор по каждому пункту. — Он воинственно похлопал ладонью по документу. — Ей придется или защищаться, или предлагать лучший выход — у нее будет шанс парировать мой выпад. Но если она не справится, ты назначаешь меня главным по этому проекту сразу же.
Голдман вздохнул. Этот ход означает ее увольнение. Ни один президент не смог бы смириться с подобным. Элеонор должна будет сложить с себя полномочия, прямо там, на заседании. Перед всеми.
— Мы должны сделать это публично?
Келлер снова улыбнулся.
— Я хочу только так. Открыто. Перед всеми. Ты знаешь, как я ненавижу склоки за спиной. — Он встал, собираясь уходить. — Итак, мы договорились, Том?
Голдман взял его вялую руку и без всякого желания пожал ее.
— Думаю, да, — сказал он.
— Боже, — пробормотал Зак Мэйсон, оглядываясь вокруг.
— Впечатляет, да? — спросил Фред Флореску, довольный потрясением звезды. — Я хотел, чтобы ты посмотрел на это место вечером, прежде чем завтра начнем снимать.
Чтобы ты прочувствовал.
Мужчины стояли на краю пыльной горной дороги возле поворота на туристскую тропу, пробитую сквозь густую зелень. Здесь Флореску собирался снимать джунгли, он показывал Заку Мэйсону реальную картину. Когда они выбрались из помятого четырехколесного грузовичка, изумрудные склоны Морн-Бланк выглядели довольно обыденно. Просто густые непроходимые заросли. Но стоило сделать два шага вглубь, и Мэйсон изумленно открыл рот.
Они стояли на краю горного хребта. Тропа уходила вниз от них, поворачивая влево. Густой лес был опутан вьющимися растениями, сходившимися вверху в зеленую плотную крышу. Солнечные лучи пробивались через нее, расцвечивая огнями мглистость чащобы. Кривые деревья, покрытые неопрятной бородой влажного красного мха, росли густо по обеим сторонам тропы. Орхидеи обвивали некоторые из них. В воздухе стоял густой аромат дикой корицы, огромные папоротники виднелись повсюду, и кокосовые пальмы шевелили ветками на ветру вдоль склонов. Зак заметил маленькую ярко-голубую птичку, вспорхнувшую с ветки и пролетевшую через освещенную солнцем прогалину. Джунгли были живыми, здесь все двигалось, шумело, гудело, квакало…
— Прямо как в фильме «В поисках потерянного ковчега», — покачал головой потрясенный Зак.
Флореску похлопал его по плечу.
— Совершенно верно, амиго. Это самый замечательный фон для съемок, какой мне доводилось видеть. Именно поэтому я не намерен отказаться от этого места, что бы ни говорил Дэвид Таубер.
Зак быстро взглянул на него.
— А что именно он говорит?
Режиссер пожал плечами:
— Он говорит, «Артемис» может приостановить проект.
— Черт побери! Почему?
— Ну, если верить твоему агенту, из-за погоды.
Зак посмотрел на сверкающее голубое небо, на котором не увидел ни единого облачка — оно было голубым до рези в глазах.
— Погода мне кажется хорошей.
— Дело в том, что сейчас конец сентября. Мы должны были уже все закончить. Вот-вот начнется сезон дождей. — Флореску снова пожал плечами. — Таубер говорит, Элеонор Маршалл сделала огромный просчет, выбрав Сейшелы.
Она не учла возможные задержки, и в результате чем дольше мы здесь сидим, тем вероятнее, что нас застигнут дожди. Я говорю не о мелком дождике, как ты понимаешь.
— Ты хочешь сказать, мы попытаемся снимать во время муссонных дождей?
— А ты когда-нибудь видел такое? Так что надо собирать вещички. Иначе все мое оборудование разлетится, как карточная колода.
Зак покачал головой:
— Мне все это не нравится.
— Мне тоже, — сказал режиссер, смеясь. — Мой фильм катится ко всем чертям.
— Нет, я имею в виду другое. Что все идет не так. Элеонор Маршалл, похоже, умная женщина. С мозгами. Она не из тех, кто одобрит съемки в бурю.
— Но если бы мы укладывались в сроки…
— Она не виновата в задержках. Это все здешние типчики устраивают, — Возможно.
— Я наблюдаю за Дэвидом. Постоянно. И знаешь, уж слишком он спокоен.
— Да, невозмутимый тип, — согласился Флореску и внимательно посмотрел на Зака.
Он понимал, о чем говорит Мэйсон, и вдруг почувствовал, как выкристаллизовывается картина происходящего на съемках. У Мэйсона нет образования, но у него острый ум, который кроется под необузданной сексуальной внешностью. Именно это делало экран живым. Именно это распаляло всех с первых же дней съемок, с первых отснятых сцен.
Именно это заставит зрителей смотреть фильм не отрываясь. Зак Мэйсон очень естественный. Он способен без остатка погрузиться в характер героя, настолько глубоко, что когда Флореску командовал: «Стоп!» — Зак продолжал стоять немного не в себе: ему надо было несколько секунд, чтобы вернуться в реальный мир. Мэйсон стал настоящим героем для Флореску, и даже после совместной работы в течение нескольких месяцев этот парень все еще производил на молодого режиссера сильное впечатление. У Зака Мэйсона душа поэта и агрессивность самурая. У него необыкновенные глаза, свирепый взгляд, он гипнотизирует всех, на кого ни посмотрит.
Боже, думал Флореску. Я должен показать это на экране.
Я должен обязательно это сделать. Со времени Марлона Брандо ни в ком так не сочетались красота и мужественность.
— Да, он спокоен, — сказал Зак. — Ведь фильм «Увидеть свет» для его карьеры большой рывок, так ведь? Он заполучил Роксану, Меган и меня. Он должен биться в истерике, видя, что все идет прахом. Но он не паникует. Он просто вертится вокруг Мэри, Сета, Джека. Пытается решить их маленькие проблемы.
— Боже мой, — медленно проговорил Флореску. — Ты совершенно прав. Он ведет себя как человек, которому не о чем волноваться.
— Потому что он знает: все будет хорошо.
— Боже! — снова воскликнул режиссер. — Ты думаешь, это все подстроено?
— А почему студия должна приостанавливать проект?
Они ведь уже ухлопали тонны денег…
— Ты верно понял, — мрачно покачал головой режиссер.
— Значит, они обязаны его закончить. Может, где-то еще, но должны. Мы почти все отсняли, остался месяц. Они не могут прихлопнуть нас именно сейчас.
— А откуда «Артемис» известно о наших проблемах? Я уже месяц не посылал отснятых материалов. Разве что Роксана Феликс звонит им.
— Роксана с Дэвидом, — сказал Зак. — Он единственный парень в группе, кого она никогда не достает.
— Это каким-то образом должно быть связано с Джейком Келлером, — разволновался Фред. — Он ненавидит Элеонор Маршалл. Он метил на ее место.
— Дэвид звонил ему несколько раз. Я слышал.
Они уставились друг на друга.
— В общем, это наши домыслы, — наконец сказал Флореску. — Мы просто строим догадки.
— Но мы правы, — возразил Зак. Он откинул прядь длинных черных волос с глаз. — Ты сам знаешь, что мы правы. Ты чувствуешь это.
— А что ты хочешь сделать? Вступить в схватку с Дэвидом? С Роксаной? Ничего хорошего не выйдет. Поверь мне.
— Тогда я поговорю с Меган, — сказал Зак. — Она слабее этих двоих, она расскажет.
— Меган Силвер? Ты не прав, амиго. Она работает, не поднимая задницы. Переписывает сценарий каждый день.
Она делает все, что я скажу. И очень быстро. Нет оснований думать, что она хочет провала фильма. Девочка работает больше других в группе.
Зак кивнул.
— И все-таки есть что-то, чего я не понимаю. Она трахается с Дэвидом Таубером. Она его подружка уже несколько месяцев. Должна же она понимать, что он творит?
Флореску заметил, каким резким и презрительным стал тон Зака.
— Ну хорошо, завтра мы полезем на вершину Морн снимать сцену ухода от преследователей, в ней заняты только ты, Джим, Кит с камерой и я. Мы возьмем с собой Меган.
Там ты сможешь поговорить с ней.
— Ладно. — Мэйсон уставился на тропические деревья, его красивое лицо потемнело от гнева. — Она мне должна объяснить, что, черт побери, происходит. Мне она расскажет все, Фред.
Глава 28
— А где Меган? — спросил Зак Мэйсон. — Я хочу с ней поговорить.
Члены группы суетились на берегу, похожие на загорелых рабочих муравьев. Они спешили установить камеры, наладить свет и подготовить звукозапись. В восемь утра все были на месте. Флореску обговаривал предстоящую сцену с артистами, которые сгрудились плотнее, чтобы согреться.
Утренний бриз был прохладным. Они отставали от графика, поэтому каждая минута хорошего освещения была на вес золота.
— Не знаю. Не видел, — ответил оператор. — На нее не похоже опаздывать.
— Не видел Меган? — спросил Зак Сета Вэйса. — Она всегда приходит вовремя.
Сет покачал головой.
— Можешь спросить Дэвида или Роксану, — посоветовал он, указывая на них.
Пара приближалась, неспешно шагая по песку.
Зак прикрыл рукой глаза, чтобы лучше видеть. Они не торопились, шли рука в руке, и его подозрения еще больше усилились. Дэвид Таубер, как всегда, выглядел уверенно.
Из-за жары он был в просторных брюках, дорогих солнечных очках. На Роксане был костюм для съемок — разорванная и запачканная ночная рубашка, которую героиня порвала, спасаясь от преследователей, длинные стройные загорелые ноги хорошо видны зрителям, левое плечо оголено, рукав оторван. Ветер трепал блестящие длинные волосы вокруг шеи.
Какая красавица, подумал Зак. И какая холодная, эгоистичная дрянь. Он всегда восхищался ее потрясающей внешностью, но никогда, ни разу у него не возникло желания близости с ней. Столько красивых девушек, производивших впечатление на Зака, так много холодных красавиц моделей таяло под ним, что, откровенно говоря, трюк с показным безразличием для него не нов. Правда, надо отдать. должное, Роксана не пыталась изображать с ним ледяную богиню. Напротив, она приставала к нему. Но даже несмотря на это, он…
Зак Мэйсон понимал Роксану Феликс как никто другой. В слепящих лучах славы он ходил уже много лет, дольше, чем она, и способен был различить, где внешнее, наносное, а где суть. И если большинство людей думало, что ее мерзкое поведение отчасти демонстрация, Зак не сомневался в другом: Роксане когда-то было нанесено оскорбление, и теперь ее сердце сковано льдом. Она способна нанести удар любому, кто посмеет к ней приблизиться.
Ее жестокость и вкрадчивый тон, в котором слышалась угроза, не удивляли Зака. Как большинство раненых животных, она была опасна.
— Зак, — сказал Дэвид Таубер, — похоже, будет еще одно жаркое утро.
Да, ты, идиот, как будто на Сейшелах бывает ниже двадцати.
— Где Меган, Дэвид? — строго спросил Зак Господи, да я его не выношу, подумал вдруг Мэйсон Всегда прилизанный, волосок к волоску. И что я был за дурак, когда подписывал с ним контракт? И что такая девушка, как Меган Силвер, нашла в нем ? А, хотя да, забыл. Впрочем, она тоже ничего собой не представляет. Просто еще одна крашеная лос-анджелесская блондинка с прикидом.
Но говоря себе эти слова, он чувствовал в них фальшь.
Меган здорово работала над фильмом. Она умница. Она написала такой взрывной сценарий, и если уж ей захотелось быть с Дэвидом Таубером, а не с ним, так что? Она может выбирать кого хочет.
— Меган больше не будет с нами, — осторожно ответил Дэвид, — она собирает вещи и едет домой.
— Она делает это?
— Я уволила ее, — спокойно сообщила Роксана Феликс.
— Извини, Роксана? — повторил Зак, совершенно ошарашенный. — Что ты сделала? Ты не можешь уволить Меган! Ты что, режиссер? Фред об этом знает?
— Эй, Зак, успокойся, — вежливо сказал Дэвид Таубер. — В общем-то ее контракт с «Артемис студиос» закончился. Они заплатили ей за пребывание здесь. Роксана почувствовала, что больше не может работать с Меган, и Сэм Кендрик, который руководит моим агентством…
— Я знаю, кто такой Сэм Кендрик.
— Ну конечно. Так вот, Сэм обсудил эту ситуацию с Джейком Келлером в «Артемис», и было принято решение, что для картины будет лучше, если Меган начнет работать над другим проектом. — Дэвид заулыбался. — Тебе не надо волноваться о сценарии. Я сказал Кевину Скотту, чтобы он прислал сюда Гордона Уолкера сегодня же утром. Гордон познакомился со сценарием, он в состоянии довести работу до конца. Тебе он понравится, Зак, он прекрасный профессионал, работал над двумя фильмами Квентина Тарантино.
— Понятно, — сказал Зак с тихой угрозой в голосе. — А разве Меган Силвер не твоя подружка, Дэвид?
Агент пожал плечами:
— Я не могу позволить личным чувствам мешать бизнесу. Это было бы непрофессионально. А если дело касается моих клиентов, — добавил он, одарив яркой теплой улыбкой Зака и Роксану, — я всегда профессионален. Можете не сомневаться в этом.
— И ты уже сказал Фреду о переменах?
— Как раз собирался, — ответил Дэвид.
Роксана Феликс победоносно взглянула на него, и торжествующий огонь засветился в ее глазах.
Мэйсон глубоко вздохнул:
— Знаешь что, Таубер? Я не буду беспокоиться. Я вернусь в отель и велю Меган прекратить сборы. А потом ты позвонишь мистеру Келлеру и сообщишь, что я не могу работать в согласии с другим сценаристом. О'кей?
Побледнев, Дэвид Таубер отступил.
— А как же Роксана? — запротестовал он. — Ее творчество как актрисы…
— А мы с Роксаной немного поговорим об этом, — сказал Зак Мэйсон холодным тоном. Потом тяжелым взглядом посмотрел на супермодель. — Я уверен, к тому времени, когда ты вернешься обратно, я сумею убедить ее посмотреть на вещи с другой стороны.
— Дэвид, стой где стоишь, — вмешалась Роксана.
— Дэвид, подхвати свой зад и беги в отель немедленно, — велел Зак. — Иначе ты больше не мой агент. Ты уволен.
— Дэвид! — настаивала Роксана.
— Сложная проблема, не так ли, Таубер? — спросил Зак угрожающе. — Что бы ты ни сделал, не угодишь или Роксане или мне. Итак, если ты не уйдешь через десять секунд, между нами произойдет нечто неприятное.
Дэвид Таубер колебался. Его взгляд метался между Заком и Роксаной.
— Дэвид, останься, — предупредила Роксана голосом, полным ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57