– Я поговорю с ним как мужчина с мужчиной. Он поверит.– Не знаю, не знаю… Эдди приходил в отель?Лиз с надеждой смотрела на Дэйва. Тот вздохнул.– Приходил на следующий день после твоего отъезда. Спрашивал о тебе. Ребекка сказала, что ты уехала, ничего никому не объяснив и не сообщив куда… В общем, слезами не поможешь. Есть только один выход, я тебе его и посоветовал. Ладно, садись, я причешу тебя.– Мне не хочется.– Лиз, я должен уехать сегодня. Я нашел постоянную работу в салоне.– Да, это хорошо, рада за тебя…Ей было страшно, она не знала, как поступить. Ей казалось, что все уже кончено.Дэвид все-таки уговорил ее и сделал прическу. Лиз взглянула в зеркало. Дэвид постарался, она была очень красива – волосы крутыми кольцами падали на лоб и шею, подчеркивая белизну кожи. Но заплаканные глаза смотрели отстраненно, будто не радовались этой красоте.В комнату постучали. И прежде, чем Лиз ответила, вошел Джек. Он заметил все – и новую прическу, и заплаканные глаза. Он понял, что слезы вызваны размолвкой между ними, но ни о чем не спросил. Если она молчит, это ее дело.Дэвид поспешно сказал:– Я пойду. Счастливо тебе, Лиз! До свидания, мистер Бредфорд.Джек молча кивнул. Обождал, пока уйдет парикмахер. Он решил сказать Лиз, что она может не волноваться, он не поедет с ней больше ни на ранчо, ни на виллу. Она была первой женщиной, которой он поверил: казалось, вся она на ладони. Открытая, не испорченная жизнью. Ан нет! Не благородный же поступок она скрывает! И этот поступок имеет отношение к нему – иначе бы рассказала. Но сейчас, увидев ее, заплаканную, несчастную, он подумал, что, может быть, все не так просто? И если это не касается их отношений, то какое право он имеет требовать от нее отчета? Он посмотрел на часы:– Через полчаса начинаются состязания. Ты готова?Лиз застыла: не ошиблась ли? Неуверенно проговорила:– Я?..– Конечно, ты! – Он придал голосу обыденность. Будто ничего между ними не произошло.– Джек! – Лиз прижалась к нему. – Джек! Значит, ты не сердишься больше? Ты все понял? И мы будем вместе?Он гладил ее по плечам, по голове. А она все сильнее прижималась к нему, бормоча сквозь слезы что-то быстрое и невнятное. Он отстранил ее от себя:– Все хорошо. Слышишь: все хорошо!Она побежала в ванную. Плеснула в лицо холодной водой, подвела глаза. И вдруг, рванув дверь, тревожно оглядела комнату. Джек был на месте, он стоял у комода и разглядывал колье. Лиз прислонилась к стене.– Я боялась, что ты ушел.– Я не уйду без тебя.Он застегнул на ее шее замочек колье.– Все в порядке? – спросил он.Лиз кивнула. Она все еще не могла поверить, что он с ней… Глава 11Конные состязания Трибуны под полосатым тентом празднично переливались многоцветными пятнами женских нарядов. Зрители приехали со всего штата – кто просто поглазеть, кто заключить сделку, купив перспективную лошадь, кто возможностью завести деловые и неделовые знакомства. Ярдах в пятистах, на обширном плацу, разместились машины – многие с фургонами-прицепами для коней. Тут же шла торговля чипсами, попкорном, а также жокейскими кепочками и прочим подходящим случаю товаром, которую организовал предприимчивый мистер Рассел. Он умел возмещать расходы на затеянные им лошадиные мероприятия не только с помощью тотализатора.Джек и Лиз шли по проходу между скамьями. Джека со всех сторон окликали, приветствовали. Лиз сияла, не в силах скрыть счастливую улыбку. Их места были у барьера, рядом с Моникой и миссис Рассел. Мать Моники, которая считала Лиз «очередной глупостью» племянника, окинула ее презрительным взглядом. Но Лиз даже не заметила этого взгляда. Сейчас мать Моники казалась ей вовсе не надменной, а довольно приятной дамой. Моника толкнула Лиз и шепнула:– Здорово, что вы помирились! Это он подарил тебе колье? Скажу отцу, что хочу такое же.На конкурном поле уже были размещены препятствия – пирамида, канава, оксер… – все как у профессионалов. Вокруг Лиз говорили о прошлогодних чемпионах, называли клички лошадей, имена жокеев. Мелькали слова: хердель, шенкеля… Лиз не понимала их, но они были сопровождением свалившегося на нее счастья и потому воспринимались как что-то таинственное и прекрасное…Ударил гонг. На поле выехал первый всадник. Лиз сразу узнала обоих: «голубого» Робинса и его антрацитную лошадь. Белые обтягивающие лосины жокея, его яркая куртка выделялись на фоне блестящего угольно-черного тела лошади. Скакал он прекрасно, посылал лошадь, привставая в стременах и припадая к ее шее. Одобрительный гул витал над трибунами.Лиз со всеми аплодировала, сжимая руку Джека, поворачивалась к нему, когда чей-то конь отказывался брать препятствие.Объявили перерыв, и многие зрители отправились в бар. Джек сказал Лиз, что скоро вернется, и тоже ушел. Моника увидела Стива и Мэри и, забыв, что расторгла с ними дружеский договор, отправилась поболтать с приятелями. Лиз осталась один на один с миссис Рассел. Та тут же этим воспользовалась:– Хорошо, что мы одни и можем поговорить без свидетелей. Вы же понимаете, Лиз, что мистер Бредфорд не женится на вас. Я его знаю. Просто это его очередной каприз.Лиз молчала, сознавая: если она раскроет рот, тетка Джека услышит не тот ответ и не в тех выражениях, на которые рассчитывала. Миссис Рассел выждала паузу и продолжала:– Ваши отношения кончатся быстрее, чем вы предполагаете. Вы у него не первая и не последняя. Вы молоды и должны думать о своем будущем. Меня удивляет…Она не успела сказать, что ее удивляет, – вернулся Джек. В руках у пего была небольшая коробка и прозрачный пакет с пирожными. Он сразу заметил мрачное, ожесточенное лицо Лиз. И невозмутимое – Эдны.– О чем была речь? – холодно осведомился он, обращаясь к тетке.Та лишь неопределенно пожала плечами.– Что, сидели и молчали? – Теперь он смотрел на Лиз. – Лиз! Я тебя спрашиваю!Лиз повернулась к нему и гневно сказала:– Что, собственно, случилось? – Она не собиралась говорить тихо, чтобы, не дай Бог, не услышали соседи. – Разве я просила тебя жениться на мне? По-моему, о браке у нас вообще разговора не было. Что же ты рассказываешь всем, что не собираешься жениться, что я у тебя не первая и не последняя! Храбрости не хватило самому мне это сказать?Джек побледнел так, что проступили веснушки. Он бросил на Эдну яростный взгляд, схватил Лиз за руку:– Пойдем!Она хотела было сказать: «Никуда я с тобой не пойду!» Но, увидев играющие на его щеках желваки, молча повиновалась. Он сдавил ей руку, ей было больно, но она терпела, едва поспевая за ним. В желтой комнате Джек силой усадил Лиз и заговорил, стоя перед ней:– Я никогда ни с кем не обсуждаю свою личную жизнь. И не выношу, когда вмешиваются в нее. Все, что происходит между нами, касается только нас. Только нас! Поняла?Лиз кивнула.– А уходил я вот для чего. – Он протянул Лиз коробку. – Посмотри…Она осторожно развязала ленту, которой была перевязана коробка. Внутри, завернутое в полупрозрачную шелестящую бумагу, лежало что-то легкое, серебристое. Лиз взглянула на Джека.– Доставай, – сказал он. – Что же ты? – Лиз развернула бумагу: платье! – Надень!Это был почти приказ, и Лиз выполнила его. Переодеваясь, спросила, где Джек тут, на ранчо, раздобыл платье. Или купил заранее? Он объяснил, что во время конных ристалищ на ранчо приезжают продавцы лучшего городского магазина с платьями «от кутюр»: вдруг у какой-нибудь гости что-то случится с туалетом.Оглядев себя в новом наряде, Лиз покраснела от удовольствия: о таком она даже не смела мечтать! И тотчас представила себе позеленевшую от злости миссис Рассел.– Нравится? – спросил Джек.– Очень.Джек усмехнулся. Лиз поняла, что от него не укрылось ни ее тщеславие, ни предвкушение женской мести. Она ткнулась ему в грудь. Джек погладил ее плечи:– А теперь идем досмотрим конкур.Теперь он не тащил ее, а она не бежала за ним, спотыкаясь. Они шли вместе и рядом. Был минутный перерыв, и на эту минуту глаза зрителей оторвались от поля, чтобы восхищенно следить за серебристой женской фигуркой, гордо идущей по проходу к нижней ложе. Ее спутника Джека Бредфорда, племянника хозяйки, знали почти все. Его спутницу – никто.Место Лиз у барьера было свободно. Лиз боковым взглядом окинула миссис Рассел и осталась довольна. Действительность превосходила картину, нарисованную ее воображением: тетка Джека не могла скрыть ярости, вызванной поступком племянника. Лиз покосилась на Джека. Тот был невозмутим, хотя Лиз не сомневалась, что он все видит. Лишь Моника ни о чем не догадывалась. Наклонившись к Лиз, она потрогала рукой ее платье и шепнула:– Балдежно!– Моника! – Это было сказано слишком громко и слишком резко для миссис Рассел. Ближайшие соседи оглянулись. Миссис Рассел повторила уже спокойно: – Моника, проводи меня домой.– Мама, я хочу досмотреть.– Проводи меня домой!Все-таки это был не обычный тон. Моника удивленно посмотрела на мать и повиновалась. Они пробирались по проходу как раз в тот момент, когда последний из выступающих жокеев слетел с лошади, преодолевавшей канаву. Трибуны ахнули. Моника задержалась, чтобы лучше разглядеть случившееся, но мать шла к выходу, и девушке ничего не оставалось, кроме как поспешить за ней.Всю дорогу миссис Рассел молчала, а дочь перебирала в уме свои грехи, за которые она сейчас получит взбучку. Доведя мать до порога ее спальни, Моника хотела улизнуть, но та повелительно сказала:– Зайди! – Миссис Рассел сняла дорогую кружевную накидку и уселась в кресло. – Садись.Моника села, на всякий случай смиренно сложив на коленях руки. Мать любила покорность и смирение.– Я хочу знать, – начала миссис Рассел, – кто такая эта Лиз? Откуда ты ее знаешь?– Мама! Я тебе говорила: она тонула, а мы ее спасли.– По-твоему, это основание приглашать ее в наш дом?– Она помогла Джеку, когда он сломал ногу.– Не сломал, а вывихнул. Но это еще не повод держать ее у нас.– Джек любит ее!Миссис Рассел поморщилась.– Я не спрашиваю, кто кого любит! Я хочу знать, что тебе известно о ней? Она человек с улицы, которого вы с твоим двоюродным братом почему-то обхаживаете, как…Она не могла подыскать подходящего сравнения. Моника выпалила:– Лиз танцевала с дядей Чарльзом!.. – И испуганно умолкла, ожидая, что последует после столь мощного довода в защиту Лиз.– Кто тебе сказал? Она?– Дядя Чарльз…– Когда это он успел говорить с тобой?– Узнал, что мы спасли девушку, и позвонил. Он вспомнил…– Странно – Чарльз танцевал! Я расспрошу его.Моника осторожно спросила:– Я могу пойти досмотреть?– Иди. Хотя, наверное, все кончилось.– Но я посмотрю, кому дадут призы.– Иди. И пусть Мэтью принесет мне айвовый сок.Моника не спеша вышла из спальни матери. Но едва закрылась дверь, она разыскала Мэтью, кивнула ему на ходу:– Мама хочет айвовый сок… – И побежала к полю.Зрители уже расходились, обсуждая результаты соревнований. До Моники долетали обрывки фраз. Первым был опять Робинс, хотя многие утверждали, что судья не объективен – Робинсу следовало засчитать еще несколько штрафных очков…Она бежала против течения, задевая идущих и извиняясь на каждом шагу. Наконец увидела Джека и Лиз. Еще издали крикнула:– Джек! Дай мне свой мобильник!Он остановился.– Что стряслось?– Потом расскажу. Очень нужно. Срочно!Джек достал из кармана сотовый телефон. Моника зажала его в руке и побежала в сторону лесопосадок, окружавших ипподром. Убедившись, что никто ее не видит, она прислонилась к дереву и, переведя дух, набрала номер. Почти сразу знакомый голос Бенджамина – или, как его называли домашние, Бенни, секретаря дяди Чарльза, – сообщил, что готов выслушать информацию и передать ее мистеру Бредфорду.– Бенни, это Моника! Мне очень нужен дядя Чарльз!..– Здравствуйте, мисс Моника! Мистера Бредфорда нет дома.– Где он? Это очень важно, Бенни, вопрос жизни и смерти!– Мисс Моника, я точно не знаю. Могу дать номер его мобильного телефона.– Так давай же!– Но это действительно важно? Мистер Чарльз не разрешает беспокоить его по пустякам.– Бенни, я сказала: вопрос жизни и смерти!Она запомнила номер и тотчас позвонила. Голос у дяди Чарльза был хрипловат. Моника догадалась: он курил свою любимую сигару. Делал он это в поездках, чтобы не видели врач и Бенни. Когда его все-таки застукивали за этим занятием, он оправдывался:– Кури – умрешь, не кури – умрешь. Так хотя бы получишь удовольствие. Там, – он глазами показывал на потолок, – точно не дадут…– Дядя Чарльз!– А, Моника! Что ты натворила на этот раз?– Дядя Чарльз, ты всегда меня выручал…– Знаю: я тебя всегда выручал, я хороший дядя, я тебя люблю. А теперь дело! И не тяни.– Помнишь, я говорила о девушке, которая тонула? Она еще помогла Джеку, когда он был ранен на дороге…– Ей нужны деньги?– Нет! Не перебивай. Джек влюблен в нее.– Это он тебе сказал?– Я же не слепая!– Ах, да: ты не слепая. И что же?– Мама не хочет, то есть она хочет, чтобы Лиз…– …исчезла? – Эдна в своем репертуаре, подумал мистер Чарльз.– Мама говорит, что Лиз неизвестно кто, что она с улицы.– А я должен сказать ей, что Лиз не с улицы?– Я сказала маме, что Лиз танцевала с тобой… От неожиданности Чарльз Бредфорд не мог найти слов.– Дядя Чарльз, ты подтвердишь?– Где же мы с ней умудрились танцевать?– Скажи, на вечере у Сандерсов.– На вечере у Сандерсов, – повторил он. – И как я выглядел? То бишь, как я танцевал?– Отлично!– А Сандерсы знают об этом событии?– Пока нет.– Пока нет, – снова повторил он ее слова. – Значит, и их следует предупредить? А так как у Сандерсов, кроме меня и твоей Лиз, были другие гости – их тоже надо посвятить в наши секреты.– Что же ты предлагаешь? – спросила Моника упавшим голосом.– Не врать.– Но ведь мама…– Не волнуйся, я поговорю с ней. Скажи, эта Лиз действительно хорошенькая?– Очень!– Передай ей привет. И Джеку!– Дядя Чарльз, я люблю тебя!Он засмеялся. Ему было приятно. За свою жизнь он много раз слышал слова «Я люблю тебя», но верил признанию только этой вруньи. Он тоже любил ее.Моника вышла из лесопосадок. Было тихо. Мужчины перекочевали в ближайший городок – в бары и ресторанчики, где продолжали разговоры о лошадях. Молодежь отправилась на дискотеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20