Она посмотрела вниз с подиума, и Джон почувствовал, как по его спине заструился пот, когда она снова подняла глаза на аудиторию. – Я схватила один из ножей моего дедушки для резьбы по дереву, – сказала Клэр, – и нанесла им удар шерифу. – Джон мог видеть слезы в глазах Клэр. – Я очень сильно любила своего деда, – сказала она. – Я думаю, что я старалась защитить его, но он умер от сердечного приступа во время драки. Моя мать так и не выдвинула обвинения против шерифа Паттерсона по каким-то своим причинам. Она была из тех людей, которые искажают действительность для того, чтобы избавить своих детей от боли. Она сделала так, чтобы я совершенно забыла о том, что случилось, но я обо всем вспомнила, когда мой муж рассказал мне об этом.
В зале на несколько минут наступило молчание. Глядя на лица репортеров, Джон понял, что, может быть, в первый раз они стали сомневаться в скользком и правдоподобном опровержении Паттерсоном обвинений Ванессы.
Второй репортер, тучный пожилой мужчина, поднялся со своего места.
– Как вы можете объяснить, что Зэд Паттерсон сделал законопроект о защите прав жертв насилия своим любимым законопроектом? – Мужчина хрипел от одышки, когда говорил. – Не говоря уже о всех его благотворительных акциях для детей и женщин?
Клэр наклонилась к подставленным ей микрофонам.
– Только сам сенатор может ответить на этот вопрос, – сказала она. – Я могу догадываться, но на этой конференции предпочитаю держаться того, о чем знаю наверняка.
Чернокожая женщина, сидящая в среднем ряду, встала.
– Вы сказали, что вы, – женщина посмотрела в свои записи, – ударили сенатора Паттерсона ножом для резьбы по дереву. Насколько серьезна была рана и в каком месте?
– Он был ранен внизу живота или в пах, и я помню, что крови было много, – сказала Клэр. – Тем не менее я не знаю, была ли эта рана серьезной.
Джон украдкой посмотрел на Ванессу, сидящую слева. Ее круглые голубые глаза смотрели на Клэр. Пальцы правой руки были прижаты ко рту, в то время как левой рукой она вцепилась в руку своего мужа на столе.
Вопросы продолжались еще несколько минут, скептические вопросы, которые не скрывали изумления тех, кто их задавал. Было ясно, что Клэр потрясла репортеров в этом зале. Было неясно, поверили ли они ей или нет. Но Джон считал это неважным.
Стив Экерсон неожиданно поднялся с места и потянулся через Клэр к микрофону.
– Это все вопросы, на которые сегодня миссис Харти-Матиас может ответить, – сказал он. – Спасибо за то, что пришли сюда.
Клэр подняла руку, чтобы заставить репортеров не покидать своих мест. Было понятно, что она хотела что-то еще сказать им.
– Не знаю, было ли для меня счастьем, или совсем наоборот, то, что я блокировала эти воспоминания в своем мозгу все эти годы, – сказала она. – Все, что я знаю, это то, что моей сестре пришлось страдать за нас обеих. – Она посмотрела в направлении Ванессы. – Я чувствую, что давно настало время мне нести свою часть этого тяжкого бремени.
Стив положил руку на плечо Клэр, разворачивая ее и подталкивая из зала в коридор. Ванесса и Брайан последовали за ней, следом ехал Джон в своей инвалидной коляске. Когда Джон добрался до коридора, Ванесса и Клэр обнимались. Ему очень хотелось прикоснуться к Клэр, сказать ей, как сильно он восхищен тем, что она сделала, но он понял, что ему придется ждать своей очереди. Похоже, что пройдет немало времени, пока эти две сестрички перестанут обниматься.
54
Маклин
Она оставила некоторые вещи в городском доме Рэнди. Несколько предметов одежды, несколько книг и несколько пластинок – в основном Шопен, которые определенно не нужны Рэнди, да и у нее самой остался лишь Слабый к ним интерес. Рэнди ждал внизу, пока она укладывала вещи в комнате для гостей. У него был включен телевизор, и она могла различить звуки дневных новостей. Она знала, что было в центре внимания – об этом передавали все утро: Пенни Паттерсон приняла почти смертельную дозу снотворного. Ее нашла в своем доме в Пенсильвании подруга очень поздно прошлой ночью. Раньше Пенни позвонила подруге в полном отчаянье, повторяя снова и снова: «У Зэда есть шрам. У Зэда есть шрам». Никто не сомневался, что шрам, о котором она говорила, остался от удара, который давным-давно нанесла ему ножом для резьбы по дереву перепуганная и разъяренная маленькая девочка. Чувство свершившегося возмездия не заслонило симпатии, которую Клэр чувствовала к Пенни Паттерсон.
Давно, в феврале, Клэр взяла у Рэнди бумажный спортивный свитер. Когда она вошла в спальню, чтобы вернуть его, то могла слышать, как внизу, в кухне он гремел сковородками и кастрюлями. Кэри должен приехать во второй половине дня. Они с Рэнди собирались печь печенье, сказал ей Рэнди, чтобы отпраздновать наступление весны. Она была рада, что Кэри приезжает. Рэнди будет легче, если с ним сегодня будет его сын.
Она выдвинула средний ящик его комода, где лежали его рубашки и водолазки, и заметила сложенный листок бумаги, засунутый между рубашкой и стенкой ящика. Она вытянула бумажку из ее укрытия. Она была покрыта крошечными буквами, написанными зелеными чернилами, и подпись на конце листа заставила ее задохнуться. «Твоя сестра, Марго».
Она медленно опустилась на край кровати и, развернув лист на коленях, начала читать.
«Дорогой Рэнди,
Тебе всегда не нравилась эта рамка для фотографии. Когда ты давал мне эту фотографию, ты сказал, что ее нужно вставить в лучшую рамку, и ты каждый раз об этом упоминал, когда навещал меня. Но ты так и не привез новую рамку. Поэтому я представляю, что когда тебе отдадут фотографию, рамка достаточно тебе надоела, чтобы ты ее сменил, и когда ты снимешь эту старую рамку, оттуда выпадет это письмо. Я надеюсь, что ты найдешь это письмо, лучше поздно, чем никогда.
Ну, могу поспорить, что ты удивлен, что я и в самом деле слышала то, что ты говорил мне, когда меня навещал. Ты, вероятно, думал, что я не слушаю, но это единственное, что мне удается, Рэнди. Слушать. И я слышала каждое слово, которое ты мне говорил хоть когда-нибудь. И что говорил Чарльз. Чарльз – всегда со мной, и он часто со мной говорит. Я понимаю, что ты, может быть, подумаешь, что это – сумасшествие, но мне все равно. Чарльз – тут. Я не вижу его, но я его слышу. Он по-прежнему говорит своим детским голоском. Он все время говорит о том, как хорошо там, где он теперь, как там спокойно. И там все время музыка. Я знаю, что он хочет, чтобы и я пришла туда, но он не очень настаивает. Я думаю, пришло время, поэтому я и пишу это письмо. Я не могу оставить его кому-то, чтобы его передали тебе, потому что важно, чтобы только ты увидел его. Только ты и я знаем, что на самом деле произошло тем вечером. Чарльз и я прощаем тебя. Возможно, мне следовало бы сказать тебе об этом когда-нибудь вслух. Может быть, это тебе помогло бы. Я почти что сделала это однажды, когда ты плакал, когда пришел навестить меня. Помнишь? Но почему-то я никак не могла найти слов. Мне просто хотелось бы дожить до того времени, когда ты сам себя простишь, Рэнди. Я не думаю, что ты можешь быть по-настоящему счастлив до тех пор, пока ты этого не сделаешь.
Смерть Чарльза сделала с тобой то же, что и со мной. Она заставила нас бояться полюбить кого-нибудь, ведь правда? Я – тут, где мне не приходится беспокоиться об этом. Но у тебя ведь был шанс, и ты им не воспользовался. Эти подружки, о которых ты мне говорил. Те, с которыми ты порывал, когда думал, что слишком к ним привязываешься. Это было так давно – могу поспорить, что ты удивлен, что я помню об этом! И Льюэн. Ты думаешь, что она оставила тебя из-за твоего больного сердца, но я-то знаю, какой ты. Ты, вероятно, не дал ей почувствовать, что ты действительно ее любишь, не так ли? Никогда не подпускал ее близко, настолько, чтобы она почувствовала себя любимой. Ты так боишься, что у тебя с кем-нибудь это получится, Рэнди. Я надеюсь, что ты не ведешь себя подобным образом со своим маленьким мальчиком. Кэри, правильно? Однажды ты показывал мне его фотографию, но я не стала на нее смотреть, помнишь? Я боялась, что он может быть похож на Чарльза.
У меня есть для тебя совет, Рэнди. Прежде всего, вылези из своего дома. Я знаю, что ты там прячешься, как всегда делал, когда был чем-то подавлен. Поэтому и Льюэн ушла. Считай это уроком. Выходи и встречайся с людьми. Вылезай из своей скорлупы. Ты, конечно, можешь сказать: «Кто бы мне это говорил». Да, я – тоже в своей раковине, правильно, но я этого хочу. А ты этого вовсе не хочешь. Я ведь тебя знаю. Ты – осторожный человек, и ты не будешь себя мучить тем, что случилось с Чарльзом все эти годы. Ты любишь людей, и ты многое можешь им дать, но ты боишься это делать, потому что они тоже могут упасть с моста или же оставить тебя. Правильно? И они действительно могут! Нет никаких гарантий. Но это стоит того. Я не говорю о том, чтобы тебе найти любовницу, необязательно. Просто человека или даже целую компанию людей, которых ты сможешь полюбить и сблизиться с ними. Переживать за их дела. Прислушиваться к ним. Стать разнообразием в чьей-то жизни, и это сделает и твою жизнь разнообразной. Пожалуйста, Рэнди. Я не перенесу мысли, что ты будешь предаваться отчаянью всю оставшуюся жизнь.
Что же до меня, не смей расстраиваться о том, что я собираюсь сделать. Я буду к тому времени, как ты прочтешь это письмо, самой счастливой во всей своей жизни. Счастливее, чем была когда-либо.
Ты знаешь, я люблю тебя. Мне жаль, что я этого никогда тебе не говорила. Я полагаю, что ты не один, кто боится и не хочет так рисковать. Видишь, что мы оба потеряли?
Ну, завтра вечером я слечу с моста в Харперс Ферри. Я мечтала об этом годами. Предполагается такой же снегопад, как и в тот вечер. Разве это не прекрасно? И Чарльз будет меня ждать. Музыка будет меня ждать.
Твоя сестра, Марго».
Клэр сидела, окаменев, на краю кровати, и письмо лежало у нее на коленях. Даже когда она услыхала, что Рэнди начал подниматься по лестнице, она не сделала ни одного движения, чтобы вернуть листок бумаги в его укромное место.
Рэнди стоял в дверях. Сначала его взгляд упал на ее лицо, а потом переместился на письмо, прежде чем снова вернуться к ее лицу.
– Прости, – сказала она. – Я убирала твой свитер, а письмо было там, и, когда я увидела, что оно было от Марго, я…
Он поднял руку, чтобы остановить ее.
– Я думал рассказать тебе о нем несколько раз. Я не знаю, почему я этого не сделал. – Он подошел к кровати и сел рядом с ней, положив руку ей на плечи. – Ну, Клэр, – спросил он со вздохом, – внес ли я разнообразие в твою жизнь?
– Ты сделал то, что она просила тебя сделать. – Клэр закусила губу. – Ты пошел на риск и теперь…
– Но ведь гарантий нет, – прервал он ее. – Я знал, что произойдет. И я говорю тебе, что не жалею об этом.
Она сжала ладони над письмом.
– Я надеюсь, что твой опыт со мной не загонит тебя обратно в твою раковину.
Он покачал головой, широко улыбаясь.
– Ты была моей генеральной репетицией, Клэр, – сказал он. – Теперь я готов к премьере.
Клэр улыбнулась, а потом посмотрела на смятую бумажку.
– Когда ты это нашел? – спросила она.
– В период между тем, когда ты дала мне фотографию и как я попросил о встрече с тобой в обед. Я почувствовал, что готов услышать, что сказала тебе Марго на мосту, но я также припомнил, что ты упомянула о своей сестре. Я знал, что ты была расстроена и тебе нужно было поговорить, но мне не приходило в голову подталкивать тебя, пока я не прочел письмо Марго.
Клэр покачала головой. Какими бы были эти последние несколько месяцев, если бы Рэнди не нашел этого письма. Какими бы они были для них обоих.
Она пробежалась пальцами по красивому зеленому почерку.
– Нет ли никаких других сведений о Пенни Паттерсон? – спросила она.
– Похоже, с ней будет все хорошо.
Клэр почувствовала, будто камень свалился с ее плеч.
– Какое облегчение.
– Я очень сомневаюсь, что она останется со своим мужем после всего этого, – сказал Рэнди.
– Надеюсь, что этого не случится.
– Все равно я рад, что ты останешься со своим мужем, – Рэнди крепче обнял ее за плечи.
– Правда? – спросила она, хотя вовсе не удивилась, когда услышала это.
Рэнди кивнул.
– Ты ведь знаешь, не правда ли, что Джон, возможно, не такой уж и инвалид, как большинство из нас.
Она кивнула, улыбаясь.
Неожиданно из кухни послышался зуммер.
– Первая партия печенья. – Рэнди встал. – Я не мог дождаться Кэри.
Она посмотрела, как он вышел из комнаты, как спускался по лестнице. Она опять открыла ящик и положила свитер поверх всего остального. Затем свернула письмо Марго вчетверо и затолкала его назад, туда, где нашла. Она оставит его там, на случай, если Рэнди нужно будет напомнить себе совет своей сестры. Однако она сомневалась, что ему придется это делать. Он ведь сразу же воспользовался ее советом.
55
Харперс Ферри, Западная Вирджиния
Январь 1994 года
За окнами отеля «Разлив» в Харперс Ферри мягко и равномерно падал снег, а внутри ежегодная конференция Ассоциации по реабилитации инвалидов округа Вашингтон была в полном разгаре. Все шутили, что второй год подряд администрация отеля специально вызывает снегопад, чтобы участники конференции не уезжали, заставляя их снять номера еще на одну ночь. Однако никто не возражал. Отель был теплый и удобный, местоположение прекрасное, высоко над двумя бушующими реками.
Огонь бушевал в камине в общей гостиной, где Клэр и Джон сидели с группой своих коллег. Они позвонили Сьюзен только час назад, чтобы дать ей знать, что они не приедут домой этой ночью. Сьюзен, которая была дома на каникулах, будет возвращаться в колледж на следующий день, как и в прошлом году, Клэр и Джон не смогут повидаться со своей дочерью до того, как она уедет. Тем не менее они даже не думали ехать в такую бурю. Клэр просто продлила их проживание в отеле, а Джон просто ждал, что она это сделает. В сегодняшнюю ночь дороги были опасны.
Клэр окинула взглядом круг своих друзей, стараясь встретиться глазами с Джоном. Он тоже смотрел на нее, смотрел и улыбался и кивнул в направлении лифтов.
Она кивнула ему в ответ и встала, и они проделали путь через заполненную людьми комнату, прощаясь и желая всем приятных сновидений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57