Я встал и вышел, а потом шел на север, пока не обнаружил, что нахожусь где-то возле Дальстона, в полночь и без денег на такси. Домой я добрался около двух, и мне хотелось застрелиться.
22. ДЖЕФФ ГОТОВИТСЯ К ХУДШЕМУ
Ночью мне приснился сон. Он развеялся, прежде чем я смог уловить его, но проснулся я с чувством, будто с меня свалилась тяжелая ноша. Когда я встал, на кухне сидела Джеки, и она выглядела такой счастливой, что частичка ее настроения передалась и мне. Мы выпили чай с тостами и вместе пошли на работу вдоль канала. Она не говорила, чему радуется, а я не спрашивал, но, придя в магазин, мы сразу поставили «The Marvelettes».
Моего хорошего настроения хватило до полудня, когда я впал в безысходность и навязчивую ревность и слушал Игги Попа. После работы я закрылся в своей комнате, смотрел телевизор и сердился.
На следующее утро в магазин позвонил Росс. Если в последний раз, когда я его слышал, он казался издерганным, то сейчас он определенно свихнулся.
– Джефф, ты был прав, парень, ты был прав! Думаю, именно Этеридж убил твоего друга! Извини, сейчас не могу объяснить, но ты должен прийти завтра на концерт! И будь осторожен!
Связь прервалась. Несколько секунд я стоял, держа в руках телефонную трубку, а потом сказал Шону, что кое-что случилось и я должен уйти. Я видел, как на глазах иссякает его запас симпатии к травмированному работнику, но он все-таки кивнул и согласился.
Я пришел домой, отыскал Мака и сообщил, что нам нужно поговорить. Пятнадцать минут спустя мы поглощали ранний ланч в Инженерном саду, совсем рядом с каналом. Я рассказал ему, что мне рассказала Фрэнк, что за смертью Невилла стоят Минто, а потом – что рассказал Росс, что это дело рук Этериджа. Некоторое время мы крутили это так и сяк. Я предложил сообщить то, что мне известно, полиции, и Мак рассмеялся.
– Джефф, тебе ничего не известно. У тебя есть только ворох «он сказал, она сказала». Росс не явится в суд и не заявит, что его менеджер – убийца, а что касается ублюдка Минто, который будет винить в убийстве всю свою семью – неужели ты в это веришь?
– Нет. То есть, не знаю. Фрэнк говорит, он страшно зол на свою семью. Я тебе об этом не говорил – его сестра только что покончила с собой, или у нее был передоз, или что-то еще в таком роде, поэтому он их действительно ненавидит. Может, стоит с ним поговорить?
– Его сестра?
– Ага.
– Как ее звали?
– Не помню. Кажется, Фрэнк не говорила.
– Неважно, это должна быть она. Та девчонка, которую мы встретили в «Ленивом баре», та, которую ударил Рикардо, Салли. Ее фамилия была Минто.
– Черт, да, это похоже на правду! Чарли Минто тоже как-то связан с Рикардо.
На секунду мы замолчали, а потом меня осенило.
– То есть, возможно, именно Рикардо дал Салли наркоту, от которой у нее случился передоз?
– Может быть, я не знаю. Она была большой девочкой, полагаю, могла сама добывать себе наркотики.
– Но Рикардо этим занимается?
– Ага.
– Отлично, я позвоню Чарли и скажу ему, что Рикардо давал его сестре наркотики. А Этеридж – дилер Рикардо!
– И что с того?
– Точно не знаю, но кто-то из них должен стоять за смертью Невилла, так что если я их стравлю… Не знаю, это как в пуле, когда нет подходящего удара, можно просто столкнуть много шаров и надеяться на лучшее.
– Да, или наблюдать, как твой собственный шар летит прямо в лузу.
– Вот почему нам нужен план.
23. ДЖЕФФ САДИТСЯ В АВТОБУС
В пятницу в семь вечера я стоял перед Музеем науки, в буйной толпе ждущих автобуса прихлебателей. В пять минут восьмого появилась женщина из менеджерской компании. В пятнадцать минут восьмого появился автобус, и мы погрузились в него. Сэм устроилась впереди и беседовала с парнем из «Black Echoes», который говорил исключительно на ямайском местном диалекте, хотя был обычным белым из Хаддерсфилда. Я сел у окна где-то в середине, а рядом разместился здоровый мужик в полном прикиде «Dexy» – спецовка, ботинки и шерстяная шляпа. Возможно, новый стильный век и поразил рок-элиту, но до скромных музыкальных журналистов он определенно еще не добрался.
Десять минут спустя организаторы вскрыли коробки с «ред-страйпом», а из динамиков оглушительно орал новый альбом Росса, танцевальные миксы Франсуа Кеворкиана. Автобус был готов двинуться к таинственной цели своего назначения, когда в дверь забарабанили, и водитель, притормозив, принял на борт еще двоих человек.
Одним оказалась Фрэнк, другим – мужчина в, позволю себе предположить, ужасно дорогом костюме, однобортном шедевре темно-синего цвета. Свою шляпу он заломил назад, а изо рта у него торчала сигарета. Ублюдок выглядел лучше, чем сам Жан-Поль Бельмондо! Чарли Минто, никаких сомнений. Нахлынувшую на меня волну ревности более-менее уравновешивало то, что мой план, каким бы он ни был, все же сработал. Днем раньше я позвонил Чарли и представился другом его сестры. Сказал ему про Этериджа и Рикардо, про сегодняшний концерт. Он не проронил ни слова, просто слушал, не считая тихого «спасибо», после которого Чарли повесил трубку.
Увидев их, я тут же углубился в чтение «NME». Они прошли мимо меня в заднюю часть автобуса. Мой сосед произнес:
– Не читай то дерьмо, которое они здесь пишут.
– О, так ты из группы?
– Нет, я – Дез Салливан, – и он слегка усилил свой северно-ирландский акцент.
Было бы очень приятно ответить: «Да? Неужели?» – только я знал это имя. Салливан был бессменным соул-мальчиком старой закалки из «NME». Кажется, ни слова не мог написать без цитат из Джеймса Брауна. В общем, безо всяких приглашений с моей стороны и даже не переводя дыхания, ближайшие полчаса он вещал мне о тупости и алчности своих сотоварищей по работе, о триумфах северного соула, о своей теории, что Филли лучше, чем «Motown», а чикагский соул – самый лучший в мире. И как раз в середине его пространного монолога о том, что журнал захватило стадо выпускников общеобразовательных школ и Оксфорда, писающих кипятком от Ролана Барта, я почувствовал, как кто-то хлопает меня по плечу.
– Привет, Джефф! – сказала Фрэнк, явно позабывшая о печальном завершении нашей последней встречи. – Пойдем, поздороваешься с Чарли!
Я пожал плечами и ответил:
– А почему бы и нет? – и пошел назад, туда, где сидел Чарли.
Чарли привстал, потряс мне руку и сообщил, что очень рад знакомству. Потом попросил Фрэнк подвинуться, чтобы я мог сесть рядом с ним.
– Нам надо кое о чем поговорить, дорогая, – объяснил он.
Удивляясь про себя, о чем же это, я сел.
– Фрэнк говорит, ты работаешь в том магазине записей на Монмаус-Стрит.
– Да, – ответил я. – По крайней мере, работал. Сейчас он закрыт, – я сделал паузу.
– Да, – сказал Чарли, – я слышал об этом. Ужасно.
– Неудивительно, что ты слышал, – заметил я и вступил на опасную территорию. – Ведь здание принадлежит твоему отцу, верно?
– Верно.
– И он хочет получить назад аренду… Чарли поднял руку.
– Слушай, – сказал он, – понимаю, к чему ты клонишь, но тут ты ошибаешься. Мой отец не убивает людей. Но… это страшно неудобно… Есть пара людей, которые работали на моего отца. Ну, в сфере получения долгов. Физически развитые. И…
– И что?
– И, возможно, мой отец упоминал, что хочет выкупить назад какие-то аренды. Не твой магазин конкретно, а другую недвижимость на той же улице. И, возможно – только возможно! – он создал у них впечатление, что если дела в этих магазинах пойдут, ну, несколько хуже, чем обычно, то он не будет, ну, слишком огорчен.
– Значит, – прошипел я, радуясь, что музыка достаточно громкая и нас не могут подслушать, – ты говоришь мне, что хулиганы твоего папаши всего лишь немножко отбились от рук и убили моего друга?
– Нет, я этого не говорил. Я говорю, что, думаю, знаю, что за парни стоят за всем этим. А еще говорю, что сделаю все возможное, чтобы они получили по заслугам.
– И что это означает?
– Это означает, что когда мы найдем их, то приберем к рукам. А ты что думал? Закатаем их в бетон и поставим в качестве дополнительных опор для М25? Думаешь, мы мафия, братья Крэй? Чушь собачья!
– А что означает «когда мы найдем их»? Я думал, они работают на вас.
– Нет, они вольнонаемники, эти двое, ишаки напрокат. Может, сейчас они бьются головами в дверь где-нибудь в Илфорде. Но рано или поздно они объявятся.
Фрэнк наклонилась к нам.
– Мальчики, вы закончили? – она протиснулась между нами и уселась Чарли на колени. – Есть идеи насчет того, куда нас везут?
Чарли покачал головой. Я же выглянул из окна – и на некоторое время оказался совершенно сбит с толку. Да, это был Лондон, но незнакомый мне Лондон. Минуту спустя я заметил вывеску подземки, «Гэнтс-Хилл».
– «Гэнтс-Хилл»? И где же находится этот чертов «Гэнтс-Хилл»? – полюбопытствовал Чарли.
– Думаю, на полпути к Эссексу.
Мое предположение оказалось верным. Час спустя автобус высадил свою команду, к этому моменту пьяную в стельку, и бунтующих журналистов позади чего-то, как выяснилось, представлявшего собой Саусэнд-Кёрсаал. Этот исчезнувший с лица земли развлекательный комплекс состоял из театра, побывавшего на пике своей славы в качестве главной сцены действия в фильме Кена Расселла «Томми», и рахитичной ярмарки.
– Вход на ярмарку свободный! – крикнул рекламный агент. – Шоу начнется в театре через час. Внутри есть бесплатный бар.
Там уже собрались толпы людей. Должно быть, наш автобус не был единственным – кажется, здесь собрались все городские отморозки и жертвы моды. Я отправился искать гримерную, рассудив, что чем раньше переговорю с Россом, тем лучше, но вместо этого наткнулся прямо на вышибалу и аппаратчика записывающей компании, которые заявили мне, что ни одна живая душа никоим образом не может потревожить мистера Росса перед шоу.
Развернувшись, я столкнулся с Дезом Салливаном, вцепившимся в фор-пэк «ред-страйпа».
– Все отлично, старина, – сказал он, – добудь себе такой же и пошли, покатаемся на электромобилях!
На некоторое время я последовал его совету, а когда понял, что меня сейчас стошнит, вышел наружу и отправился бродить по периметру ярмарки. И тут меня кто-то схватил.
Кто-то оказался Комедиантом, и – сюрприз, сюрприз! – с ним был его друг, Фанат!
– Что ж, посмотрим, не Себастьян ли это Коэ? – сказал Фанат, беря меня под руку и помогая сопроводить в темноту за тиром.
В данных обстоятельствах не имело смысла ждать идеального момента для побега. Настоящие мерзавцы не тратят время на пустые разговоры о том, что они собираются с тобой сделать, они просто берут и делают. Поэтому я открыл рот, как можно сильнее укусил Комедианта за руку, как можно громче заорал и удачно заехал Фанату в пах. Хватка Комедианта ослабла, и я побежал.
Миновав электромобили, я увидел, что люди начинают заходить в театр. Я вломился в самый центр толпы и проник внутрь. Проявил полное отсутствие воспитания, протолкавшись прямо в середину первого ряда. И тихо сел. Ни следа моих противников, но я не сомневался, что они где-то здесь. «Вот дерьмо, дерьмо, дерьмо!» – бормотал я себе под нос, и мои ближайшие соседи начали отодвигаться подальше. Не успел я решить, что же делать дальше, как появился Росс.
24. ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН ДЖЕФФА
Оркестра как такового не было. Только записи плюс на сцене – раболепствующий диджей, два бэк-вокалиста, один из которых пел с «Chic», да духовые. Идею, думаю, позаимствовали у живого выступления Джеймса Брауна в «Аполло», разве что рядом с танцующим Россом и Брайан Ферри становился похож на Нуриева, а Россов голос являл собой одну тональность, никакой силы – хорошо в записи, так себе живьем.
Не то чтобы я потратил кучу времени на разбор происходящего. После трех номеров я заметил Фаната, усаживающегося с одного конца ряда, и Комедианта, пристраивающегося с другого. Больше же никого из знакомых я не видел – наверное, все журналисты по-прежнему торчали в баре.
Через полчаса шоу закончилось. Росс и его аккомпаниаторы поклонились и покинули сцену, а у меня по-прежнему не было никакого плана. К счастью, люди продолжали стоя аплодировать, вызывая Росса на бис, и никто не мог подобраться ко мне. На бис исполнили безобидный кавер «The Love I Saw In You Was Just A Mirage» Смоки Робинсона, и к его концу я наконец понял, что мне делать.
Как только отзвучал финальный аккорд, я громко заорал, а потом вскочил на сцену и ринулся кРоссу, похожий, как я надеялся, на пьяного фаната-переростка, желающего запечатлеть поцелуй в знаменитую щеку. На самом деле, я кричал – точнее, вопил – ему:
– Ради Бога, пожалуйста, возьми меня с собой в гримерку!.. Я все объясню!
И Росс, кего чести, ни секунды не колебался, просто обнял меня, помахал толпе, и мы ушли за сцену.
– Слушай! – на грани паники выдохнул я. – Ты должен мне помочь!
– Да, – ответил он, – один момент.
Потом, сохраняя почти сверхъестественное спокойствие – только позже я подумал, что он, наверное, так ине отказался от своей привычки глотать горстями транквилизаторы перед любым выступлением, – Росс обнял своих бэк-вокалистов и сказал, что подойдет к ним в зеленую комнату через минуту. Затем открыл дверь с надписью «Менеджер».
Когда мы вошли внутрь, Росс запер дверь иуселся на стол. Я же начал мерить шагами комнату.
– Джефф, что происходит?
– Здесь те двое, что пытались убить меня. И, полагаю, твой менеджер с ними знаком.
– Я так не думаю, – возразил Росс. – Что-то происходит, я точно знаю, но не думаю, что за этим стоит Этеридж. Только вот дерьмо, я теперь ни в чем не уверен. Ты знаешь, что он продавал наркоту?
Я кивнул.
– О'кей. Слушай, знаю, он всегда мог достать все, что хотел или что хотел я. Но когда мы подписывали счета, все менялось. Знаешь, что лейбл покупает тебе наркотики? Правда. В счетах указываются «цветы и шампанское». Очень мило. В общем, думаю, Этеридж заключил с компанией какую-то сделку. Он снабжал лейбл тем, что им было нужно. Преимущественно кокой. Записывающиелейблы любят коку, думают, что на ней держатся все таланты. Но коку доставляли чертовски долго, а каждый хотел попробовать. Поэтому он начал покупать все больше и больше и, думаю, в итоге просто съехал с катушек. В общем, взгляни на это.
В дальнем конце офиса оказалась еще одна дверь, ведущая в маленькую комнатку, куда втиснули кушетку, стол и умывальник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18