– Да, но представь, что за рыбки поймаются на такую удочку.
– В самую точку! Возьму-ка я лучше две.
Она опустила в свою корзину две коробки с кроватями на колесиках и двинулась к следующему стеллажу.
Могла ли я в своей нервной агонии предположить, что визит в секс-шоп окажется веселым развлечением? Никогда не думала, что маргинальность может быть такой забавной. Фрэнклин не спит со мной по целым неделям. Если каким-то чудом мы разом оказываемся в постели в относительно бодром состоянии, я из кожи вон лезу, чтобы завести его. Толкаю, щекочу, пощипываю, целую, глажу, кусаю... И ничего. Привычно пробормочет что-то про трудный день, поцелует воздух возле моей щеки, и все, спокойной ночи, Барбара.
Кэтлин уверяла, что “Сэкскурсия” спасет мой брак, если его вообще еще можно спасти. Хитрые игрушки вдохнут новую жизнь в наш загнувшийся секс. От отчаяния я согласилась – как больной давится, но глотает мерзкое лекарство. И что же? Готовилась страдать, а в результате веселюсь. Вокруг нормальные жизнерадостные люди, добродушные шутки, никакой похабщины, и от моей скованности не осталось и следа. Ну так к черту стоицизм, будем оттягиваться.
Меня заинтересовала высокая и узкая коробка. Затейливая надпись приглашала “взвесить, на что он годен”. Внутри оказалась статуя Фемиды – с мечом и весами, но почему-то игриво подглядывающая из-под повязки. Одна чаша весов имела недвусмысленно продолговатую форму, ее украшала надпись “Класть сюда”. Имелся и набор разнокалиберных гирек с подписями вроде “Хорошо, но мало”, “Попробуй еще раз, парень”, “Мой любимый размер”.
Кэтлин заинтересованно оглядела скульптуру и взвесила свой указательный палец.
– А что, неплохо. Можно проводить сравнительные исследования.
– Ну да, когда озвереешь от целибата. А кому принадлежит авторство всех этих шедевров? Сократу, Шекспиру, Микки-Маусу? Откуда вообще берутся все великие замыслы, переворачивающие судьбы человечества? Все в этом магазине – результат глубочайших медитаций и блистательных откровений...
– И пары-тройки косяков.
– Bay, ты только посмотри! – Кэтлин дернулась к ряду деревенских глиняных горшочков. На выпуклых боках ярко выделялось: “Пенисы маринованные”.
Мое же внимание привлекло непонятное поскрипывание. Респектабельный господин по соседству заводил ключиком нарядную шкатулку. Я затаила дыхание. Вещица разразилась бравурным маршем, на последних тактах крышка внезапно откинулась и из шкатулки выскочил огромный член. Пожилой джентльмен обернулся ко мне, счастливый, как ребенок.
– Я едва не подпрыгнул! А вы?
Я кивнула и отвела взгляд. С милой непосредственностью джентльмен облапил пластмассовое “достоинство”, упихивая его обратно под крышку.
– Интересно, почему...
– Наверное, потому, что вы завели пружину.
– Нет, я о другом. Почему мы с вами вздрогнули. Знали ведь, что из шкатулок с секретом всегда что-нибудь выскакивает.
Я пожала плечами:
– Не такой уж это и сюрприз. С детства ненавижу эти дурацкие коробки. Хватаешь красивую шкатулку, открываешь, предвкушая что-то хорошее, а вылетает клоун и бьет тебя прямо в нос.
– В юности была у меня подружка, которая рассуждала точно так же. – Он подмигнул.
С какой стати он мне подмигивает? Я взглянула на его правую руку – обручального кольца нет. Впрочем, далеко не все мужчины их носят. И все же лучше держаться настороже. Словно бы невзначай я почесала бровь, демонстрируя безымянный палец. Пусть знает, с кем имеет дело, и не тратит драгоценное время на честную замужнюю даму. Уловка не помогла – он уже и думать забыл про товары, словно приехал сюда исключительно ради меня.
– Подыскиваете шутливый подарок?
– Не совсем. – Он растянул губы в интригующей улыбке, в которой чудилось что-то голодное. Его глаза обежали меня с ног до головы. – Скорее охочусь.
Я изобразила понимание, совершенно ничего не понимая и не особенно к этому стремясь. Случайная беседа приобретала какой-то сомнительный характер. Обогнув стеллаж с пластиковыми грудями и пенисами, я взяла с полки единственное, что казалось безопасным, – набор льняных салфеток. На каждой вилась изящно вышитая шутка самого грязного пошиба. Я вчитывалась в строчки, словно клинопись расшифровывала, и медленно, упорно краснела.
– Знаете, один торопится в бар, чтобы найти собутыльников. Другой любит поесть и ищет себе компанию в гастрономе. Я же прихожу сюда. Ну, вы меня поняли...
Да уж куда понятнее.
– Очень разумно. Экономит кучу времени.
Кэтлин, как назло, все ковырялась у полки с маринованными пенисами. В ее корзине уже пламенели расписными боками два горшочка, а она выбирала третий и даже не глядела в мою сторону.
– Простите, меня ждет подруга. Удачи.
Я быстро переместилась поближе к Кэтлин. Она сунула в корзину третий горшок и обследовала мою добычу:
– Салфетки? Вы подумайте, привожу эту святошу в лучший секс-шоп во всем Чикаго, а она покупает льняные салфетки.
И салфетки полетели обратно на полку.
– Идем. Хватит маяться дурью, пора выбрать что-нибудь дельное.
В дальнем от входа углу располагалось царство вибраторов. Я узнала их с первого взгляда: год за годом рассматривала точно такие же в каталогах, сразу за бижутерией и пластмассовыми гномиками для украшения клумб.
Реклама всегда выглядела одинаково: юная дева с лицом скромницы нежно прижимает устрашающую штуковину к груди, устремив мечтательный взор в бесконечность. Сопроводительная надпись сулит “неземное наслаждение”, “упоительный интимный массаж” и прочее в том же духе. А заодно призывает отправить почтовый заказ со стопроцентной предоплатой.
Изредка коробки с подобным товаром мелькали под прилавком в аптеке – торговали ими в режиме строжайшей секретности, словно героином. Здесь же посетители “Сэкскурсии” запросто вынимали все эти приспособления из упаковки, вертели, придирчиво оценивая размеры, форму и цвет. Разве только на себе не опробовали.
– Покупаем на глазок, – ворчала Кэтлин, – будто помаду. Знаешь, как это обычно случается: в магазине вроде ничего, а принесешь домой, накрасишься – ну и дерьмо! Ты что предпочитаешь?
– “Ревлон”.
Но Кэтлин не оценила моего остроумия.
– Хочешь сказать, у тебя нет вибратора?
Несколько вибраторопоклонниц обернулись на ее звучный голос. Кажется, они вполне разделяли ее возмущение.
– Из тебя выйдет прекрасный рекламный агент, – съязвила я.
– У всех есть вибраторы.
– Не говори ерунды, Кэтлин!
– Ясно.
– Что тебе ясно?
– Ты всегда нападаешь на меня, когда я права.
– Ты далека от правды, как никогда, Кэтлин. Менее одной десятой процента всего населения США, за исключением Нью-Йорка и Калифорнии, хотя бы раз в жизни видели настоящий вибратор. Не говоря уж о том, чтобы подержать его в руках.
– Жалкая провинциалка, да они продаются в любом супермаркете.
– Ага, сразу за огурцами. – Я начала заводиться. – Чего только не продается в супермаркетах, включая улитки и сыр с живыми червяками. Но сколько людей, по-твоему, покупает эту экзотику? Вместо ответа Кэтлин ухватила меня за руку и отволокла в сторонку, за кронштейны с прозрачными комбинациями и трусами из одних разрезов.
– Вот что, Барбара Аверс. Я тебя раскусила. Думаешь втянуть меня в перебранку, чтобы разыграть обиду и с легким сердцем убраться отсюда? Не надейся! Останешься, осмотришь здесь все до последней мелочи и хотя бы чему-нибудь научишься. А если захочешь и дальше упиваться своей стыдливостью...
– При чем тут стыдливость? – Я безуспешно пыталась вырваться.
... Тогда валяй, опрокидывайся перед мужем на спину и зажмуривайся. Продолжай парить в эмпиреях. А на грешную землю спускайся только за сенсациями для твоих читателей-эстетов. Мы ведь даже не добрались еще до витрины с пупырчатыми презервативами!
– Да чем эта свалка пластмассового хлама может помочь моей семейной жизни?
– Заткнись, Барбара Аверс! Я говорю с Барби Марлоу. Пусть без помех осмотрит здесь каждый закуток – и выставку цепей, и сбрую из черной кожи, и...
Кэтлин перечислила еще несколько экспонатов, торжественно загибая пальцы. Для меня их названия звучали так, словно она говорила на суахили. Ясно одно: если я ни о чем подобном не слышала, для моих читательниц все это тоже тайна за семью печатями. Пожалуй, репортаж из секс-шопа – не такая уж безумная затея. Да, толк в этом есть.
Но как мне самой перешагнуть через невежество во всем, что касается секса? Нелегко избавиться в одночасье от копившихся годами предубеждений и ханжеских табу. Несмотря на нью-йоркское детство, в личной жизни я оказалась стопроцентной “девушкой со Среднего Запада”. Голова забита бабушкиными внушениями, а сундук – ночными рубашками с глухим воротом и подолом до пят.
– Вряд ли Кэмерона заинтересует статья про секс-шоп.
– Заинтересует, если правильно подать тему.
– Понятия не имею, в каком ракурсе. Кэмерон слишком старомодный...
– На себя посмотри. Сколько ты мне втолковывала, что для любой темы найдется нужный ракурс. Люди любопытны – так стань их глазами. Помоги заглянуть туда, где им самим бывать не доводилось.
– По-моему, ты хочешь, чтобы меня уволили.
– Чушь. Я знаю, что визит сюда дался тебе нелегко. Все мы боимся неизведанного. Но теперь-то ты убедилась, что здесь нет никаких ужасов?
– Тут можно разве что посмеяться, – нехотя подтвердила я.
– Вот именно. Но знаешь, даже такая глупость, как съедобные трусы, может спасти брак. Если его вообще еще можно спасти! Так что заткнись и слушай! Купи здесь что-нибудь, докажи Фрэнклину, что не опустила рук.
– Докажу, если сброшу вес.
– Полная чушь, – убежденно возразила Кэтлин. – Если на твоего муженька все это не подействует, значит, он попросту безнадежен. Но ты хотя бы сделаешь все возможное. – Она выдержала паузу. – Ну как, согласна?
– Согласна, – выдохнула я.
– Отлично. Тогда возьми эти и еще эти... – В мою корзину перекочевала пара черных треугольных лоскутков на неприметных резинках. – А если втереть каплю вот этого масла и подуть, по коже будто огонь пробежит. Пит, мерзавец, от такого массажа заводился с пол-оборота... И разумеется, пора тебе познакомиться с лучшими друзьями каждой девушки – и это вовсе не бриллианты...
Кэтлин принялась совать в мою корзинку вибраторы, которые я столь же настойчиво водворяла обратно на полки. Когда заныла рука, я взмолилась:
– Пойми, в таких делах я младенец. Мне еще рано ходить, дай сначала поползать!
– Ты у меня летать будешь!
Мы не торопясь обошли весь магазин, старательно обследуя каждую полку и каждую витрину. Уже через несколько минут я совершенно раскрепостилась. Удивительно, как быстро человек привыкает к свободе.
К огромной, в целый простенок, выставке кожаных причиндалов я прикипела надолго. Как зачарованная, разглядывала ремни с заклепками, агрессивные корсеты и совсем уж непонятные облачения из полосок кожи, гадая, как все это надевается. Что же такое притягательное таят в себе глянцевый блеск и хищный запах кожи? И почему такое множество людей упивается этими атрибутами добровольного рабства?
За философствованием я и не заметила, что кто-то подошел ко мне совсем близко. Симпатичный юноша, прячущий руки за спину, как робкий школьник.
– Ищете влюбленного раба? – Он застенчиво улыбнулся.
Милая непосредственность. Не подскажете, который час? Доллар не разменяете? Может, прикуете меня наручниками к кровати?
– О, спасибо, – любезно отозвалась я, слегка опомнившись. – То есть спасибо, нет.
Он одарил меня еще одной деликатной улыбкой и тихонько ретировался в засаду, к хлыстам и кандалам. Видно, караулит, кто проявит интерес к этим экспонатам. Я живо вообразила Фрэнклина, крепко-накрепко примотанного к кровати. Вдруг ему понравится? Кстати, неплохая идея. Пожалуй, единственный шанс удержать его подле себя.
Покончив с экспозицией, я забросала вопросами владельца магазина. Он словно того и ждал – выплеснул на меня потоки информации.
Общественная роль “Сэкскурсии” поражала воображение. Так, преподаватели социологии пригоняют сюда своих студентов, чтобы развеять ореол таинственности вокруг вопросов пола. А я – то считала себя первопроходцем!
Консультанты по проблемам контрацепции мотаются сюда, как на работу, – по распоряжению властей штата проходят тут инструктаж по правильному надеванию презервативов. Отдельные горе-советчики владели только теорией этого сугубо практического вопроса, а в итоге несколько незапланированных малышей и даже одна двойня!
Я всей душой одобрила порыв наших властей к правде жизни. Может, бананы с огурцами и годятся для просветительских видеороликов, но все-таки полезно потрогать предмет исследования собственными руками.
В общем, “Сэкскурсия” радикально отличалась от той грязной норы, что надолго определила наши с Сарой-Джейн представления о секс-шопах. Хозяин терпеливо и увлеченно растолковывал мне назначение каждого образчика – что это такое, как называется, как используется и для чего служит. В общем, я не пожалела, что потратила час времени и пятьдесят долларов, обзаведясь при этом набором ненавязчивых приманок для Фрэнклина и почти готовой статьей для Кэмерона.
От вибраторов я отказалась. Не всё сразу. Зато купила ароматическое масло для массажа, эротическое белье, приятные на вкус краски для тела и пару симпатичных пустяков. Начну скромно. Все великие дела начинаются с малого. Из Спрингфилда Фрэнклин вернется выжатым лимоном – окучивание избирателей выматывает и тело, и душу. Но грядет годовщина нашей свадьбы, и я подготовлю измученному мужу сказочную ночь, полную приятных сюрпризов. Идеальный повод опробовать мои приобретения.
Домой я добралась только к полуночи. В темной гостиной призывно мигал огонек автоответчика. От Фрэнклина ни полслова. Звонил Мак – как и вчера, и позавчера. Вернувшись в Чикаго, он стал названивать мне едва ли не ежедневно, словно наверстывая упущенное.
Темы наших бесед были по преимуществу хозяйственные. Мол, он из сил выбился, обустраиваясь на новом месте, понятия не имеет, где можно купить всякую бытовую ерунду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44