— Да, похоже, — сказал Джек и замолк в ожидании.Рой должен был задать этот вопрос. Теперь он не мог не задать его.— А что Энди? Где он?— Здесь где-то, — сказал Джек.— А Джинни?— По-прежнему в старом доме Мак-Нэйров.Рой поднял кепку, и солнце ослепило его.— Ты с ней еще не виделся? — спросил Джек.Рой покачал головой.— Нет еще, — сказал он. — А Энди с ней?Джек пожал плечами.— Может быть, — сказал он.На мгновение Рою показалось, что Джек мог бы сказать больше, но тот замолчал и как-то неохотно улыбнулся. Пес опять стал ластиться к Рою. Тот машинально трепал его по голове, по морде, по загривку. Пес был привязчивый и заскулил, когда рука Роя перестала гладить его.— Джек, — виноватым тоном сказал Рой, вспомнив наконец что-то важное. — Я спрятал в твоем сарае меха.Джек кивнул:— Я видел.— Я их оттуда возьму. Может быть, сегодня же вечером.— В любое время, — сказал Джек.— Нет, сегодня вечером, — сказал Рой.— Ладно, — сказал Джек. — Может, переночуешь у нас?Рой кивнул.— А как твоя ферма? — спросил он из вежливости.— Да становится похожей на ферму, — сказал Джек.— А семья?— Все в порядке, Рой. На будущий год открываем среднюю школу в Марлоу. Вчера говорил с администрацией.— Марлоу? Да это в десяти милях, — сказал Рой. — Для нас-то какой в ней толк?— Десять миль? — Джек пожал плечами. — Наладим автобусное сообщение.— Фермер Джек! — сказал Рой, и слова эти пробились в его отяжелевшую голову. Ему захотелось поддеть Джека, пошутить с ним насчет спрятанных мехов, насчет города, насчет дороги, насчет школы. Джек был тут и ждал этого, почти молил Роя не замыкаться. Странное это было молчание, но скоро оно превратилось в победоносную передышку, потому что именно это молчание вернуло Рою ясность, от которой ему некуда было укрыться. Это была ясность Джека, который никогда не сдается, Джека и его фермы, Джека и его школы — средней школы! Именно то, как Джек утверждал свои права, спасло Роя в этот решающий, последний момент. Теперь он не мог убежать от самого себя.— Ладно, — поднимаясь, медленно произнес Рой. — Пожалуй, мне надо идти, Джек.Джек знал, куда идет Рой, и знал, что ему предстоит, но он мог только сказать:— Пожалуй, надо, Рой.— Ну, пока до свидания, — сказал Рой и двинулся прочь не своей обычной катящейся походкой, а слегка пошатываясь, словно Блэк-энд-Блю еще затуманивало ему голову. Джек наблюдал, как он пересек дорогу и пошел напрямик к старому дому Мак-Нэйров. 18 Подмытые снеговые заборы обвалились, воробьи яростно копошились в грязи и среди скал и в раскисшем торфянике. В лесу было полно синих соек, а в кустарнике прыгали синицы. На поля вышли люди с канавокопателями и плугами, и уже в виду старого дома Мак-Нэйров Рой остановился, чтобы понаблюдать за одним из работников. Это был Билли Эдварде, он правил своей упряжкой. По направлению Рой догадался, что он держит путь на дальнее поле, то ли очищать, то ли пройти корчевателем, то ли вывезти пни. У него не было недоброго чувства к Билли Эдвардсу, он не мог плохо относиться ни к кому, кто взялся бы возродить эту ферму, но в нем росло слепое раздражение против единственного кирпичного здания в Сент-Эллене, которое теперь владело ею. Что нужно банку от фермы? Что вообще нужно банку от человека?Все более распаляясь, он шел по пашне, чтобы видно было, что плевать ему на банк; вызов был и в том, как он шумно почистил ноги о железный скребок и резко пихнул ногой кухонную дверь. Потом это с него соскочило, и он вошел в дом очень осторожно.Он ожидал увидеть Джинни на кухне. Но ее там не было.— Миссис Эндрюс! — сказал Рой, чтобы дать о себе знать.Ответа не было. Рой осмотрелся. В кухне был беспорядок, который так обычен для женщин, не привыкших убирать за собой. На столе стояло ведерко с золой, очевидно — посыпать топкую дорожку. Рой снял его и аккуратно сложил небрежно накиданные у плиты дрова. Потом сел на ларь у окна и стал ждать. Сначала он было подумал, не уйти ли, но слишком большое напряжение воли потребовалось от него, чтобы прийти сюда, и он замер в усталом ожидании. Он поудобнее, с ногами расположился на ларе. Всем существом Рой чувствовал, что действительно охотник вернулся домой, и это навеяло на него столь необходимый ему сон. Уже смеркалось, а он все спал. Его разбудил громкий крик.— Рой! — услышал он. — Рой! — это было похоже на рев.В первый раз за всю жизнь у Роя засосало под ложечкой от непобедимого страха; Рой ощутил его железное пожатье: во рту появился противный вкус, губы пересохли, и голову сдавило словно тисками. На мгновение он весь закоченел, но тут же вскочил и выпрямился, готовый стряхнуть сонный кошмар.— Рой!У двери Эндрюс — не человек, а гора.— Рой!Разглядеть друг друга в полутьме они не могли.Рой все еще не пришел в себя, но это была просто тошнота.— Да! — холодно ответил он. — Это я.— Ну, конечно, ты! — проревел Энди и ринулся к столу, но тут же замер, словно по сигналу. Даже слабый, потухающий свет из окна мешал ему, и он выжидательно вглядывался из темноты.Довольно долго они молчали и не двигались. Рой пробовал сообразить, как ему быстрее обезоружить Эндрюса, но невольно оказался в защите, решив не лезть первому, говорить поменьше и просто ждать.Потом комнату снова наполнил зычный голос Эндрюса:— Мне сказали в баре, что ты вернулся. Я давно хотел повидать тебя…— Я знаю, — сказал Рой и почувствовал на своих ляжках судорожную хватку собственных пальцев. Теперь он был готов ко всему, да, он виноват, да, ему страшно, но прежде всего он настороже. Предоставив инициативу Эндрюсу, он ждал, как определится степень их вражды, но любопытство взяло верх, и он поглядел на Энди. Он не мог разглядеть его ясно, но то, что он видел, вызывало в нем странное и неуместное чувство симпатии к этому мощному телу, его величине и объему, его шумному дыханию. Рой снова почувствовал всю необузданность Эндрюса. Тот сейчас был способен на все.— Я ходил в лес… — начал Энди.— И это знаю, — отрезал Рой.Скрытая враждебность в голосе Роя, казалось, сбила Эндрюса с тона и несколько насторожила его доверчивую беспечность. Он весь сжался от негодования и обиды.— Черт побери! — сказал он, тяжело переводя дыхание. — Надо зажечь свет. — Он чиркнул спичкой и пошел прямо к масляной коптилке, которую Джинни держала на каминной доске на случай, если испортится керосиновая лампа. Он принес коптилку на стол, зажег ее, сел напротив Роя и холодно спросил:— Как поживаешь, Рой?Рой только теперь по-настоящему разглядел Эндрюса и понял, что образ, который он хранил в памяти, был Энди дней их юности: бесшабашный молодой верзила, бешеный силач, восторженный горлан, неуемный анархист. К тому времени, когда Энди покинул Сент-Эллен, он обрюзг и загрубел, но Рой как-то забыл об этом, и теперь вид этого мясника с оплывшим лицом и холодными глазами ошеломил его. Он, несмотря ни на что, надеялся увидеть прежний образ друга.— Ты, наверно, не ждал меня назад, — небрежно заявил Энди. Это звучало угрожающе.— Может быть, — сказал Рой, весь подбираясь, потому что он чувствовал на себе оценивающий взгляд Энди.— Похоже, что ты вовсе не рад видеть меня, — заорал Энди.— Нет. — Рой все еще выжидал, отчужденно и безлично, ему не хотелось добираться до главного. — Когда-нибудь ты же должен был вернуться.— Правильно, Рой.Эндрюс собирался еще что-то добавить, но тут они оба услышали, как Джинни Эндрюс за дверью говорит что-то собаке, и оба сидели молча, пока она не поднялась на крылечко и не вошла в комнату. Она поглядела сначала на Энди, потом на Роя. Потом прикрыла за собой дверь, словно принимая вызов.— Это что, с вами пришла эта лайка? — спросила она Роя.— Со мной, — виновато отозвался он.— Она уже давно бродит здесь, в городе, — сказала миссис Эндрюс. — Должно быть, отбилась от кого-нибудь из индейцев.Она ни слова не сказала Эндрюсу: она словно не замечала его, но и не замечая, принимала его присутствие как неизбежность, и беглый взгляд Энди подтвердил это. Тем самым Рой был как бы отстранен, и он в отчаянии поглядел на Джинни, чтобы в этом удостовериться! Он не решался взглянуть ей в лицо, но наблюдал за каждым движением миссис Эндрюс, за тем, как она сбрасывала ботики и снимала короткую серую армейскую куртку. Скинув эту неуклюжую оболочку, она стала той стройной и милой женщиной, какой он привык ее себе представлять, и тогда он смущенно посмотрел ей в лицо. Короткие вьющиеся волосы были подстрижены слишком коротко, и лицо у нее сильно осунулось, только это он и заметил в ее тонком лице, которое и всегда-то было угловатым и острым, но ничего другого он на ее лице не прочел.— Так ты все торгуешь незаконным мехом? — услышал он голос Энди.— Да, — твердо сказал Рой. — А Джинни сбывает то, что я наловлю. — Ему необходимо было как-то вовлечь в разговор Джинни.— Она мне рассказывала. — Эндрюс смотрел на него с недоуменной досадой жирного медведя.— Зачем ты вернулся, Энди? — раздраженно спросил Рой.— Да не знаю, Рой. Надо же было когда-нибудь вернуться, вот и вернулся.— Тебе не надо было возвращаться.Эндрюс пожал плечами.— Может быть. — Он начинал сердиться.Рою хотелось, чтобы Джинни поддержала его, но она уже занялась приготовлением ужина. Она намеренно выключила себя из их разговора. Рой остался один.— И что же, ты думаешь остаться в Сент-Эллене? — спросил он Энди, стремясь теперь как можно скорее все выяснить и покончить, сердясь на Джинни, идя напролом.Это было уже слишком для Энди.— Черт побери. Рой, — закричал он. — Что это с тобой сегодня? Что с тобой? — бушевал он. — Нет, вы подумайте! Я невесть сколько лет как ушел из города, сто раз мог умереть. Да, да! Джинни говорит, что ты и считал меня мертвым. И вот я возвращаюсь. Вот я тут. Прихожу повидать тебя. А ты сидишь, словно сыч над ежом. Что с тобою случилось, Рой? На что ты злишься? Ты что, не хотел меня видеть?Рой едва перевел дыхание.— Что со мной? — невпопад повторил он.— Да! Что с тобой!В этом негодующем вопле перед Роем воскрес его друг прежних дней. Груз лет был скинут, возраст забыт, оплывшая рожа была приукрашена воспоминанием; и Рой увидел, что это ведь все-таки Энди, Энди с холодным, безжизненным взглядом, но где-то в глубине — все тот же неугомонный озорник Энди.— Ты просто застал меня врасплох, — сказал Рой, и губы его растянулись в улыбку.— Ну да, врасплох, но я-то думал, что ты кинешься мне на шею. Старина Рой! Единственный человек, который должен был обрадоваться мне. Ты хуже, чем Джинни.— А Джинни тебе обрадовалась? — забыв о всякой сдержанности, выпалил Рой.Круглые глаза Эндрюса оглядели Роя с ног до головы.— Так вот что тебя заботит? — Потом Энди откинул голову и захохотал так, что затрясся весь стол, звякнула кастрюля на полке и лампа мигнула. — Ах я дурак! И как это я не подумал! Джинни? — Эндрюс слегка повернулся, чтоб видеть жену, как будто он только что вспомнил о ней, и покачал головой. — Ах, Джинни! — сказал он. — Так в чем же дело? Разве Рой о тебе не заботится? Разве оба вы не совладельцы знаменитой меховой фирмы «Рой и компания»? — Он в полном восторге шлепнул по столу тяжелой ладонью.Рой ушам не верил. Так вот она минута, которой он страшился целые десять лет! Так вот она обида, укор, обвинение: несколько язвительных слов, снисходительная усмешка.— Околпачили Роя, — сказал Энди, и по его хохоту дальше можно было ожидать большего.— Брось смеяться, — только и сказала ему Джин Эндрюс.— Знаешь, Рой, — сказал Энди, снова обращаясь к другу. — Если бы у нее хватило силенок, она бы сгребла меня за шиворот и вытолкнула бы за дверь в первый же раз, как я сюда пожаловал месяц назад. Она тогда совсем взбесилась.— Не тебе осуждать ее, — сказал Рой, все еще не веря себе и ничему не веря.— Да я ее не осуждаю, — сказал Энди и потянулся, расправляя свои ручищи и растягивая грудь, как мехи. — Но чего ей беситься? Радоваться должна, что я от нее ушел вовремя. Верно, Джинни?— Перестань махать руками, — сказала ему Джинни, — а то опрокинешь на себя муку, и прекрати эти разговоры.— А ты все сердишься на меня, Рой? — спросил Энди, беспокойно топчась у плиты.Рой больше не сердился, он наконец понял и принял как должное, что Энди ни капельки не волнует создавшееся положение. Ну ни капельки! Энди, несомненно, все знал, но его это словно и не касалось. Его беглая шутка была вызвана тем, что их отношения его позабавили, но за этим не было ни одобрения, ни осуждения, а тем более приговора. Энди рассматривал это точно так же, как Рой рассматривал естественный процесс лесной жизни. Это поразило Роя, — сначала появилось чувство облегчения, а потом и тревога. Ему понятна была аморальность в природе, но в применении к самому себе она была ему неприятна. В этом было что-то равнодушное, и, глядя на выцветшие глаза друга, он видел в них нечто холодное и бесчеловечное. И верно: этот парень — прирожденный бродяга! Немудрено, что в нем нет ни гнева, ни осуждения: Энди Эндрюсу решительно на все наплевать.— Нет, я на тебя не сержусь, — сказал Рой, смущенный, но несколько успокоенный. — А что ты поделывал все эти годы?— Из одной заварухи в другую, — сказал Энди, — все больше в армии.— Не пойму, чего тебе далась армия, — сказал Рой.— Да, сначала трудно было, но потом началась война. Вот это была война, Рой! — Видимо, даже мысль об этом была ему приятна, даже глаза на минуту загорелись, и он предался воспоминаниям.— Ты все еще в армии?— Нет. Вот уже несколько месяцев, как ушел.— Совсем? — Рою не терпелось кончить.— Да, как будто, если только опять не проголодаюсь, — Энди намекал на свою тучность, он похлопал себя по животу и захохотал. — Слышал я, ты был в заповеднике с Сохатым, — сказал он.Джинни взглянула на него.— Осторожней, — сказала она, — могут услышать.— А как поживают эти бродяги. Сохатый с Зелом? — спросил Энди, пропустив мимо ушей предостережение Джинни, но приглядываясь к ней, когда она, подойдя к плите, поставила на огонь кофейник.Рой тоже следил за Джинни. Ему хотелось встать и самому заварить кофе, но он принудил себя сидеть на месте.— Ничего, живут. Они ушли на север, спасаясь от патрулей.— А ты почему вернулся? — спросил Энди.Рой пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28