Потом заговорил Самсон:— А какие участки будут закрыты?Инспектор протянул Бэрку карту.— Нам придется закрыть те участки, где осталось меньше всего дичи, — сказал Бэрк. — Сейчас я перечислю те, которые будут закрыты. — Водя толстым пальцем по зеленой карте Муск-о-ги, он оповещал о конце одного участка за другим, и трапперы следили за этим перстом, указующим судьбу каждого из них. Он кончил, судьбы определились. Участок Роя уцелел, один из двух участков Скотти и Самсона был закрыт, закрыт был и участок Индейца Боба.Но это не могло быть окончательным решением.— А как же теперь будем мы, остальные? — сказал кто-то. Многие недовольно заворчали, но тут вмешался инспектор.— Мистер Бэрк только перечислил вам закрытые угодья. Он не говорил, кто будет пользоваться остающимися. Нам кажется, что это вы должны решить сами, между собой. Вас тут тринадцать, открытых участков шесть, и мне кажется, что единственная возможность поступить по-честному — это бросить жребий. Как по-вашему?Снова послышался ропот.— А вы проголосуйте, — предложил Бэрк.Проголосовали, и большинство было за жеребьевку.— Проще всего сделать так, — предложил Бэрк. — Тот, чей участок объявлен открытым, если вытащит жребий, сохраняет свой участок. Тот, чей участок закрыт, вытащив жребий, получает ближайший из открытых участков. Так хорошо?— Хорошо! — Им не терпелось поскорее кончить.— Прежде чем вы будете тянуть жребий, — продолжал Бэрк, — я должен сообщить вам новые правила, устанавливаемые при новом положении. Нам известно, что при существующей норме вылова невозможно прожить, поэтому «мы хотим дать вам льготу. Впредь не будет жесткой нормы или сезонных ограничений для бобра или ондатры.Это им понравилось, и они одобрительно загудели.— Но, — продолжал Бэрк, — за каждый сезон разрешено будет брать не больше двух бобров и двух ондатр с каждой норы вашего угодья. Вы должны будете каждый год сами определять, сколько у вас хаток и нор, и число добытых шкурок не должно превышать это количество больше чем вдвое. При чрезмерном облове число хаток уменьшится, а с ним и ваша норма. При разумном хозяйстве вы станете звероводами, количество хаток будет с каждым годом увеличиваться, а с ними и ваша добыча. Ну как, справедливо?— Справедливо, — отозвались они и потребовали тянуть жребий.— Должен сейчас же добавить, — дипломатично закончил Бэрк, — что рыбная ловля в любое время закрыта сроком на два года.Это была крутая мера, но их больше интересовало звероловство, и они опять стали торопить с жеребьевкой.Инспектор и Бэрк нарезали тринадцать листков бумаги, написали на шести из них слово «Участок» и аккуратно сложили вчетверо.— Одолжите нам вашу кепку, Рой, — попросил Бэрк, и тень улыбки мелькнула у него в глазах.На минуту в них проснулось чувство юмора. Самсон сорвал у Роя с головы его потрепанную кепку и бросил Бэрку. Все расхохотались, а Рой с унылым смущением пригладил мокрые волосы.— Ну что ж, начнем! — сказал Бэрк и стал медленно обносить кепку по кругу.Первые двое вытащили пустышки и промолчали. Третьим тянул Льюис Бэрк, старейший зверолов Муск-о-ги, чудаковатый маленький ирландец с седой головой и сизовато-коричневым от загара лицом. Он ловил зверя в Муск-о-ги всю свою жизнь и жил лесным сычом, не покидая своего участка. О нем уже успели забыть и вспомнили только теперь, когда он тянул жребий. Вытащив бумажку, он беспомощно оглянулся — читать он не умел.— Твоя взяла. Лью! — закричал ему Скотти. — Участок за тобой.Старик ничего не сказал, только тщательно сложил листок, как будто это был и в самом деле законный документ на владение.Потом подошел Самсон, оглянулся на Скотти и потянул.— Пусто, — сказал он. — Ничего нет.Скотти моргнул и осторожно протянул руку. Он было улыбнулся, показывая надписанный клочок, но потом приуныл.— Я не виноват, — сказал он Самсону, — право, не виноват!— Рой, — быстро вызвал Бэрк и протянул кепку.Рой посмотрел на Бэрка и вспомнил бешеную гонку по озеру Т в день прибытия самолета биологов. В его пальцах сейчас было озеро Т и его хижина и весь Муск-о-ги, и на мгновение он увидел, как возвращается туда и вновь пытает счастья даже на урезанной территории, в Муск-о-ги, потерявшем половину своего населения и большую часть дичи.— Это ваша кепка, Рой, — сказал Бэрк. — Смелей. Тяните!Рой потянул — и Рой выиграл, и раздались приветствия в честь Роя, так что он понял — перед ним только одно решение: лес, как и прежде. Не было ни Сент-Эллена, ни Сэма, ни Энди, ни даже Джин. Потом он понял, что выбрал себе в удел лесное одиночество, и стал наблюдать за Индейцем Бобом.Индеец не привык играть серьезными жизненными вопросами, азарт не был в духе его народа. Делать ставки его заставляло только вынужденное общение с белыми людьми, но и тут для него законом были отняты равные шансы, точно так же как законом было отнято, например, право пить спиртное. Но сейчас ему была навязана самая крупная игра его жизни, и он посмотрел на Бэрка с презрением индейца не к одному Бэрку, но ко всем Бэркам на свете.Боб проиграл, но умирающие его глаза и мертвенно бледные губы ровно ничего не выразили.Три остальных надписанных жребия были уже скорее трагедией, чем даром судьбы, и последний достался пьянице шотландцу, которого лес постепенно губил и теперь мог погубить окончательно.— Ну вот, с этим решено, — сказал инспектор, и у него был вид человека, тоже что-то потерявшего. — Остается добавить немногое. Новые угодья на севере по-прежнему открыты и будут открыты до мая. Если кто-нибудь из вас хочет охотиться там, я приму заявление и, ручаюсь, вы участки получите. Я знаю, что это далеко и что почти немыслимо жить тут в Сент-Эллене, а охотиться там. Это, конечно, уже не мой район. Но, во всяком случае, я попытаюсь добиться, чтобы был намечен удобный путь по реке Уип-о-Уилл, чтобы за счет правительства были прочищены волоки и какое-то подобие тропы, так чтобы каждый хоть раз в сезон мог добраться сюда пешком и лодкой. Я не уверен, что мне это удастся, но вот мистер Бэрк согласен похлопотать об этом в департаменте. Так что, если кто хочет получить участок на севере, запишитесь у меня. Вот, кажется, все.Они расходились медленно, потому что такое собрание едва ли повторится и у каждого было что сказать другому. Исключением был Рой, и Рой ушел первым из всех. Проходя мимо инспектора и Бэрка, он остановился взять свою кепку.Бэрк протянул ее Рою.— За охотничье счастье! — с улыбкой сказал он, видимо, ожидая, что Рой на это отзовется.Рой взял кепку и в ободряющем взгляде Бэрка увидел возможность собственного возрождения. Он мог вернуться к своим озерам, и лесам, и звериным тропам. Мог вернуться к смене охотничьих сезонов и возобновить свой поединок со стихиями и с пушным инспектором. В ответ на подстрекающую улыбку Бэрка подымалась в нем тяга ко всему этому, и все же он знал, что не вернется. Раз нет для него Сент-Эллена, нет и Муск-о-ги, и образ Муск-о-ги потускнел. Рой надвинул на голову кепку.— Ну, как охотились, Рой? — спросил его инспектор.— Хорошо.— Меха, конечно, первоклассные?— Всякие есть.— А кому продали? — спросил инспектор.— Пока еще никому, — сказал Рой и внезапно принял решение. — Знаете что, инспектор, — медленно сказал он. — Если не будет возражений, отдайте мой участок Индейцу Бобу. Вы ничего не имеете против?Инспектор не сразу понял Роя.— Зачем? — сказал он. — Вы вытянули свой жребий, а Боб возьмет себе участок на севере.Рой потерял терпение:— Я отказываюсь от своего участка. Передайте его Бобу, если, конечно, он захочет.Рой знал теперь, что желание отказаться возникло у него еще в тот момент, когда он увидел в руках индейца чистый белый листок. В этот момент собственная победа Роя обернулась для него крахом, и теперь он без сожаления отдавал участок Бобу. Его не мучило, что он нарушил закон или охотился в заповеднике. Он отдавал участок Бобу потому, что не мог вернуться в Муск-о-ги, отдавал как осознанный им долг перед индейцем и перед всяким человеком, перед всеми людьми, которые, в свою очередь, были в долгу перед ним и выручили бы его в случае нужды.— Пусть его берет, — сказал Рой, — только бы другие не подняли шума.Инспектор пожал плечами:— Как хотите, Рой. — Он ничего не понимал.— Тогда до свиданья, — сказал Рой.— А почему вы не хотите, чтобы я записал на вас один из северных участков? — спросил инспектор, которого начинали выводить из себя причуды Роя.— Не стоит об этом, инспектор, — сказал Рой.— Так вы не хотите нового участка?— Нет, — сказал Рой. — Не хочу!— Но почему? — вмешался Бэрк.Рой посмотрел на этого ученого лесовика и усомнился: да знает ли он на самом деле, что такое лес? Как ему объяснить, этому Бэрку, что он потерял Сент-Эллен, а следовательно, потерял и Муск-о-ги, потерял и север. Как ему объяснить, что куда бы он ни подался, всюду его ждет доля лесного сыча, как рассказать обо всем этом Бэрку?— Почему бы не отправиться на север? — не унимался Бэрк.— Слишком далеко.— Вы не в своем уме, — проворчал инспектор.— Может быть, — сказал Рой и ушел.Рой не ел уже целые сутки и знал, что, выпей он еще хоть каплю, и ему будет плохо. Надвинув кепку, чтобы защитить глаза от солнца, он лежал на скамье возле бара Клема, не желая больше ничего решать, ни о чем думать. Ему нравилось здесь, на солнце, и хотелось тут заснуть, но заснуть он не успел. Какой-то бродячий пес обнюхал его и лизнул в лицо, когда он опустил руку, чтобы почесать его за ухом. Потом пришел Самсон.Самсон сдвинул ноги Роя со скамьи.— Куда это ты заторопился? — спросил он, усаживаясь. — Мы хватились, а тебя нет.— Мне спать захотелось, — сказал Рой.— Инспектор говорит, что ты отказался от своего участка и не захотел брать на севере. Правда это, Рой? Ты действительно это сделал?Рой посмотрел через блестящие поля на бледную пелену озера Гурон.— Правда, Самсон, — сказал он безучастно.— Я еще понимаю, почему ты отдал свой участок, — сказал Самсон. — Но почему не идти на север? Эти места ждут таких, как ты. Ты годами говорил о том, чтобы уйти на север. Так в чем же дело, когда есть эта возможность?Рою помимо воли пришлось разыграть Самсона.— Старею я, Самсон, для таких приключений, — сказал он. — Это хорошо для таких крепких парней, как ты, — Рою пришло на ум, сколько раз он пытался разлучить Скотти с Самсоном и терпел неудачу. А как легко их разлучили обстоятельства!— Что ты будешь делать без Скотти? — спросил он насмешливо.Большие ладони Самсона были так тяжелы, что пес глухо заворчал.— Скотти отказался от своего участка и решил идти на север вместе со мной. Что бы и тебе с нами? А? Ну почему ты не хочешь? Что с тобой?Рой не ответил, но засмеялся над Скотти, как смеялся над Самсоном. Смеялся он и над собой, над своими попытками разлучить их.— Ну так как же, Рой? — спросил Самсон.— Я решил отдохнуть, — сказал Рой.Самсон не отставал от него, не переставала его рука докучать и собаке. Но от обоих он ничего толком не добился, а тут подоспел Скотти с Джеком Бэртоном.— Так! — сказал Рой. — Значит, прибыли его преподобие отец Малькольм и дорожный уполномоченный.— Я сходил и привел Джека, — дерзко заговорил Скотти, — чтобы хоть он вразумил тебя. Послушай, Рой. Ты отдал свой участок Индейцу Бобу, это твое дело, меня это не касается, — и восхищение этого идеалиста было слишком восторженно и слишком явно. — Но что за блажь отказываться от новых угодий на севере? И что ты думаешь делать дальше? Сидеть здесь и тухнуть в этой дыре?— А поди ты, Скотти, — уныло сказал Рой.Скотти отказался от притворно гневного тона.— Ну, почему тебе не пойти на север со мной и с Самсоном? — спрашивал он. — Почему ты не попросишь инспектора записать тебя на одно из тех угодий?Рой посмотрел на свеженачищенные сапоги Скотти.— А тебе-то зачем уходить на север? — спросил он Скотти. — Ты вытянул свой старый участок, зачем тебе тащиться на север?— Не упрямься, Рой, — взмолился Самсон. — Ну что тебе стоит пойти с нами?— Ну что вам стоит пойти вот сейчас в бар и напиться? — сказал им Рой и тут же закричал на них, чтобы не думать, какое это было бы счастье — уйти на север с Самсоном и Скотти, счастье, которое он отвергал ради неизбежного одиночества, ожидавшего его повсюду в лесу. Раз уж ничего не было для него в Сент-Эллене, ничего не было для него и в лесу. Как они не могут этого понять? — Подите, — кричал он им, — подите и хорошенько напейтесь, пока не сожрала вас ледяная пустыня!— Может быть, ты его уговоришь, — сказал Скотти Джеку. — Ты неправ. Рой, и ты сам это прекрасно знаешь, — и он увел Самсона в бар.Рой сейчас же накинулся на Джека.— Ну, — сказал он. — Спаситель дорог! Спаситель города! Что еще спасать думаешь? — Но атака была слабая.— Мне передали, что вчера вечером ты меня не застал, — сказал ему Джек, не обращая внимания на его колкости и горечь.— Я никого не застал вчера вечером, — отвечал Рой.Джек сел:— Ты, конечно, заходил домой?Рой медленно кивнул.— Пришел к себе в комнату, а там полно чужих ребятишек. — Он прикрыл кепкой глаза и говорил очень спокойно. — Кто купил ферму, Джек? Кто-нибудь из Расселей?— Нет. Ее купили земельные агенты, а заплатил, должно быть, банк.— Банк? А на что ему дом фермера?— Ну, это еще довольно приличная ферма…— Но зачем было банку покупать ее? Банк — ведь это просто здание. Зачем они скупают фермы? Какая банку надобность в фермах? — Рой наконец нашел, чем возмущаться, но и это не приносило облегчения. — Что же сделал Сэм? — спрашивал он Джека. — Вот так, пошел и продал им ферму?— Нет, был аукцион, и банк дал больше всех.— А кого они поселили на ферме?— Билли Эдвардса, — сказал Джек.— Сначала он получает мою упряжку, а теперь и ферму в придачу!— Он хороший фермер, Рой. Он будет на ней как следует работать.— Ну, конечно! Поэтому-то, наверно, банк и посадил его туда.— Да, должно быть.— А как же Сэм?— Ты ничего не слышал о Сэме?— Нет, — сказал Рой.— Ну, Сэм просто ушел. — Джек пожал плечами. — Сбежал.— Вместе с Руфью?— Нет. Бросил и Руфь. Бросил все. Забрал половину денег и в одно прекрасное утро пошел на станцию, да и был таков. Исчез!— Совсем как Энди, — печально, но без горечи заметил Рой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28