Потом налила в фарфоровую чашку черный кофе и добавила щедрую порцию сливок. И серебро, и фарфор она узнала – и то и другое больше ста лет принадлежало ее семье.Джоли совершенно не хотелось есть, но это не имело значения. Она намеревалась с самого начала начать захват Белль-Роуз правильно, то есть преломив хлеб с врагами. И хотя ей была отвратительна сама мысль есть вместе с этой сворой, она была полна решимости делить с ними каждую семейную трапезу, что наверняка испортит им всем аппетит.– Ну и наглость! – заявил Перри, прищурившись, глядя на Джоли. – Тебя никто не приглашал на завтрак.Джоли поставила на стол тарелку и чашку.– Ну-ну, дядя Перри, вы говорите таким тоном, что можно подумать, я вам не нравлюсь. – Она отодвинула от стола стул рядом со стулом Кларис. – К тому же вряд ли я нуждаюсь в приглашении, чтобы позавтракать в моем собственном доме.– Естественно, Джоли всегда рады в Белль-Роуз, – сказала Джорджетт. Она посмотрела Джоли в глаза и улыбнулась. – Мы счастливы, что сегодня утром ты смогла присоединиться к нам за завтраком.Меллори застонала:– Мама, я умоляю! Ты можешь не вести себя как южная аристократка? – Меллори хмуро посмотрела на Джоли: – Что ты здесь делаешь? Что тебе нужно?При других обстоятельствах Джоли бы восхитилась дерзостью Меллори – эта черта была присуща им обоим. Но тот факт, что они наполовину сестры, не менял другого, не менее важного факта: Меллори – одна из них, она враг.– Ай-ай, сестренка, где же твои хорошие манеры?– Пошла в задницу! – Меллори показала Джоли язык. Это было так по-детски, что Джоли рассмеялась.– Веди себя прилично. – Макс сделал Меллори замечание ровным тоном, лишенным эмоций. Потом он хмуро посмотрел на Джоли: – Давай не будем обсуждать чрезмерно радушный прием мамы и враждебный – Меллори, но не соизволишь ли ты объяснить, что ты здесь делаешь?Джоли села, взяла вилку и подцепила с тарелки несколько кусочков еды. Только прожевав и проглотив, она посмотрела на Макса и одарила его смиренной улыбкой:– Как что? Завтракаю, конечно.– Кроме этого, что и так очевидно, зачем ты здесь? – настойчиво повторил Макс.Все взгляды устремились на Джоли. Да, она их встревожила, всех до единого. Даже этого хладнокровного и собранного Максимилиана. Его внешняя невозмутимость не обманула Джоли, он презирал ее также, как и вся семья, только он лучше умел скрывать свои чувства.Джоли поднесла ко рту чашку и отпила немного восхитительного кофе, который готовила Ивонн. Потом сказала, глядя на Макса:– Я решила переехать в дом и жить здесь со всеми. Чемодан с моими вещами лежит в машине.– Ты не можешь сюда переехать! – закричала Меллори.– Немедленно звоните Гару! – заорал Перри.– Ты собираешься жить здесь с нами? – спросила Джорджетт, краснея. – Конечно, добро пожаловать. Ты – дочь Луиса, и этот дом всегда был твоим. – Она посмотрела на сына: – Макс, ты должен пойти и принести багаж Джоли. – Она снова перевела взгляд на Джоли: – Ты, наверное, хочешь поселиться в своей старой комнате?Меллори вскочила со стула, топнула ногой:– Черт возьми, мама, перестань сейчас же! Почему ты с ней так вежлива? Она не имеет права здесь оставаться, это наш дом!Джоли продолжала потягивать кофе. Когда на вспышку Меллори никто не отреагировал, девушка выбежала из столовой.– Черт, Макс, сделай же что-нибудь! – взорвался Перри.Макс отодвинул стул, встал, обошел вокруг стола и рванул спинку стула, на котором сидела Джоли. Стул немного отодвинулся от стола, Макс схватил Джоли за руку и рывком поднял на ноги. Она запрокинула голову и вздернула подбородок, но не сделала попыток освободиться от его крепкой хватки. Макс кипел от ярости, но о том, что творилось у него внутри, можно было догадаться только по пульсирующей вене на его шее. Провоцировать Макса – все равно что дразнить палкой гремучую змею, если ее не убить, то она рано или поздно укусит. Но Джоли, помоги ей Бог, нравилось бесить этого человека. Ей нравилось, когда он выходил из себя, пусть внешне это и было незаметно.– Думаю, нам надо поговорить, – сказал Макс. – Наедине. В кабинете.Джоли выразительно посмотрела на свое запястье, сжатое в тисках его пальцев:– Ты собираешься тащить меня туда силой?– Если потребуется.Если бы Джоли думала, что он блефует, она бы его разоблачила. Но она так не думала. Она нисколько не сомневалась, что если не пойдет с ним по доброй воле, он поднимет ее и вынесет из гостиной.– Что ж, пожалуйста, в таком случае давай поговорим наедине.Она дернула руку.Макс отпустил ее не сразу, как будто взвешивал в уме все варианты, пытаясь найти самый мудрый ход действий. Потом все-таки слегка ослабил хватку, ровно настолько, чтобы Джоли могла освободить руку. Затем галантным жестом пропустил ее вперед. Джоли пошла к двери первой, Макс – следом, лишь в нескольких шагах от нее.– Вышвырни ее отсюда пинком под зад! – крикнул им вслед Перри.– Перри, пожалуйста, не будь таким враждебным, – сказала Кларис. – Своими ужасными вспышками ты ничуть не облегчаешь ситуацию.Как только они вышли в коридор, Джоли не удержалась, чтобы не спросить:– Так вот что ты собираешься сделать? Выгнать меня отсюда пинками?– Поверь мне, это то, что бы мне хотелось сделать, – ответил Макс. – К сожалению, юридически у тебя есть полное право жить в этом доме. Я только не понимаю, с какой стати ты можешь этого захотеть.Джоли завернула за угол, открыла дверь кабинета и вошла в комнату, которая когда-то была личной территорией ее отца. Даже сейчас, когда он умер, это обшитое панелями убежище сохранило его дух, казалось, Луис Ройял может в любую минуту вернуться и сесть за массивный письменный стол или устроиться в большом кресле с высокой спинкой и закурить трубку. Джоли захлестнули детские воспоминания о минутах, проведенных в этом кабинете, за одно мгновение она словно перенеслась в прошлое, во времена, когда была папиной любимой дочкой. Джоли тряхнула головой, стараясь прогнать ненужные воспоминания.«Вот с чем тебе предстоит бороться, если ты останешься: с воспоминаниями прошлого – и приятными, и неприятными».– Сядем или будем стоять? – спросил Макс.Джоли кивнула. Макс выглядел так, словно ему было самое место в этом кабинете, как будто комната принадлежала ему в той же мере, что и ее отцу. Тетя Кларис рассказала Джоли, что Макс стал Луису настоящим сыном. Джорджетт должна быть этим очень довольна.– Почему ты решила сюда переехать? – спросил Макс.– Честно?– Да, желательно.Джоли улыбнулась:– Почему я сегодня въезжаю в Белль-Роуз? – Она рассмеялась низким грудным смехом, в котором сквозила насмешка. – Потому что я могу это сделать. И никто и ничто меня не остановит. Глава 10 Макс испытал острейшее, почти непреодолимое желание схватить Джоли за плечи и встряхнуть так, чтобы зубы застучали. Он помнил ее девчонкой, помнил, как она босиком бегала по всему Белль– Роуз, скакала на лошади без седла, жаркими летними днями купалась в пруду. Она тогда была еще почти ребенком, непослушным, изнеженным, недисциплинированным подростком – во многом она была похожа на сегодняшнюю Меллори. Обе с малых лет были избалованы отцом, который души в них не чаял. Макс много раз слышал, как Луис рассказывал о Джоли, и всякий раз со смесью радости и грусти. Отказавшись видеться с отцом после его повторной женитьбы, Джоли разбила его сердце. С годами у Макса развилась сильная неприязнь к Джоли. Он считал ее дочерью, которая совершенно не заботится о своем отце, и незрелой личностью, неспособной понять и простить чужие слабости. Чем больше он любил Луиса, тем сильнее ненавидел Джоли.И вот, пожалуйста, она дома, в Белль-Роуз, где ее так жаждал увидеть Луис. Но она вернулась не затем, чтобы порадовать старика. Для этого уже слишком поздно. Нет, она явилась, чтобы мстить. И по-видимому, она до сих пор все та же избалованная, несдержанная девчонка, безразличная к чувствам других людей.– Ты ведь понимаешь, что пока ты будешь стараться отравить жизнь другим, ты не можешь не отравлять свою собственную?Джоли пожала плечами:– Что ж, это цена, которую мне придется заплатить.– Да что с тобой такое? – спросил Макс. – У тебя что, такая скучная и бессмысленная жизнь в Атланте, что ты предпочтешь жить в Белль-Роуз, только бы испортить жизнь нам?– Почему ты думаешь, что мое решение жить в Белль-Роуз имеет какое-то отношение к тебе… или к кому-то еще, кто здесь живет?Джоли плюхнулась в кресло с высокой спинкой и устроилась как у себя дома.– Назови мне хотя бы одну причину, кроме той, которую назвал я.Макс присел на край стола и скрестил руки на груди.– Ой-ой, какой большой, какой опасный! – Джоли округлила глаза и прижала ладони к щекам, изображая страх. – Ты меня запугиваешь, мне что, полагается дрожать?– Ты не представляешь, насколько опасным я могу быть.– Это что, угроза?Джоли твердо встретила его угрожающий взгляд. «Черт бы ее побрал, – думал Макс. – Она меня провоцирует ради собственного самоутверждения!»Он не привык, чтобы ему прекословили. Обычно одного только его уничтожающего взгляда было достаточно, чтобы осадить даже самого распоследнего мерзавца. В конце концов, Максимилиан Деверо давно пользуется репутацией человека, которому не перечат. Так почему же эта не в меру дерзкая на язык девица его не боится? Она что, не понимает, что он может переломить ее пополам?Макс встал, подошел к Джоли и наклонился над ней, положив руки на подлокотники кресла по обеим сторонам от нее. Джоли сглотнула, в глазах мелькнула тень неуверенности, но взгляд не отвела и не показала никаких видимых признаков настоящего страха.– Это предупреждение. Я не позволю тебе мучить мою мать и постоянно дразнить сестру.Их взгляды скрестились, и Макс прочел в глазах Джоли упрямую решимость. Стало ясно, что битва между ними неизбежна. Инстинкт подсказывал Максу, что Джоли так же настроена не уступить ни дюйма, как и он сам, так что это будет битва до победного конца. До смерти.Джоли подняла голову, их разделяло расстояние в волосок.– И как именно ты собираешься меня остановить? Хочешь меня убить? Мне, знаешь ли, известны давние слухи. Насчет того, что ты убил свою жену. Бедная Фелисия. А некоторые считают, что ты мог убить и мою мать, чтобы твоя могла выйти за моего отца и поселиться в Белль-Роуз. Скажи, Макс, ты однажды уже пытался меня убить?Джоли слишком поздно поняла, что зашла лишком далеко. Она поняла это, только когда увидела, что серо-голубые глаза Макса горят гневом, на его щеках выступил румянец, ноздри его раздулись и затрепетали, он фыркнул, как бык, который готовится напасть. Джоли открыла было рот, чтобы сказать, что она переступила границу, но прежде чем она успела издать хотя бы звук, Макс схватил ее за плечи, поднял с кресла и встряхнул. Грубо встряхнул несколько раз. У Джоли перехватило дыхание, она ахнула и наконец смогла вскрикнуть. Макс мгновенно ослабил хватку и встряхнул ее еще один, последний, раз, но уже не так сильно. К горлу Джоли подступили слезы, в любую секунду угрожая прорваться наружу плачем, но она усилием воли заставила себя сохранять спокойствие, не показывать Максу своего страха. Их взгляды снова встретились, и то, что Джоли прочла в глазах Макса, ее удивило: она прочла в них боль, выражение муки.Неужели она ранила его своими необдуманными обвинениями? Неужели возможно, что Макс Деверо способен испытывать нормальные человеческие чувства? Если его уколоть, у него в самом деле выступит кровь?– Будь ты проклята!Грудь Макса вздымалась и опускалась, он тяжело дышал.– Макс, я…Он отпустил ее так неожиданно, да еще и немного подтолкнул, что она чуть не потеряла равновесие.– Поселяйся в Белль-Роуз на свой страх и риск.– Это еще одно предупреждение?Джоли сама не понимала, почему она не может просто промолчать. Что-то в Максе было такое, что провоцировало ее все время ему противоречить. Возможно, все дело в том, что при всей неприязни к нему, при том, что она ненавидела его мать и была настроена резко против всей его семьи, она так и не преодолела давнее юношеское увлечение им?«Признайся, ты считаешь его неотразимо привлекательным, но ты знаешь, что он последний человек на земле, которого тебе можно желать».– Продолжай в том же духе, cherie Дорогая (фр).

, и ты узнаешь.Не сказав больше ни слова, Макс повернулся и вышел из кабинета.Джоли шумно выдохнула и глубоко вздохнула, у нее было такое ощущение, будто она была на волосок от того, чтобы ярость Макса обрушилась на нее в полную силу. Но рано или поздно напряжение между ними достигнет критической точки. Джоли надеялась, что это произойдет поздно, а не рано. Ей нужно было время, чтобы подготовиться, накопить силы. * * * – Ну, что он сказал? – требовательно спросил Перри. Он нервно мерил шагами гостиную сестры. – У него есть план, как избавиться от Джоли? Он связался с Гаром?Джорджетт сидела в обитом белым шелком шезлонге в гостиной, выдержанной в белых и бежевых тонах. Гостиная примыкала к их с Луисом супружеской спальне. Она неторопливо попивала чай со льдом, который обычно пила в полдень. В эти жаркие влажные дни Джорджетт искренне наслаждалась этими небольшими радостями благополучной жизни. Не обращая внимания на Перри, она огляделась, отмечая роскошь убранства комнаты. Присутствие Луиса ощущалось в ее будуаре непереносимо сильно, поэтому она обязательно переделает эти комнаты, как только пройдет приличествующее время.– Ты меня слушаешь? – спросил Перри.Джорджетт очень хотелось, чтобы Перри оставил ее в покое. У нее было очень беспокойное утро, и сейчас ее нервы были совершенно истрепаны. Но, зная своего брата, Джорджетт не сомневалась, что он будет к ней приставать, пока она ему не ответит. В некоторых отношениях Перри напоминал надоедливого москита, который выводит человека из себя своим жужжанием. Естественно, она любила Перри, кроме него, у нее не было братьев и сестер. Они росли в Новом Орлеане практически сиротами – их мать умерла, а отец был ничтожным алкоголиком, жили впроголодь и вместе искали пути к выживанию. Они делали то, что приходилось делать. Джорджетт ужасно стыдилась своего прошлого и молила Бога, чтобы никто не узнал правду о Джорджетт Клифтон, которая стала проституткой в тринадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39