Она вырвала цилиндр из рук у Альбертины, спрыгнула в оркестровую яму и еще в полете вынула из цилиндра большой букет цветов. С оглушительным грохотом она приземлилась среди ударных инструментов. Побелев от злобы, Кора принялась мять и комкать цилиндр.
— Отдай этот идиотский ключ, иначе я разорву тебя на тысячу кусков! — накинулась она на и без того уже изрядно пострадавший головной убор.
Альбертина бросилась в оркестровую яму и вцепилась в химическую завивку тети Коры. Они начали царапаться, кусаться, пинаться и щипать друг друга. И Кора, и Альбертина были наделены изрядной долей одержимости и цепкости, присущей всем в семействе Шульце. Обе так увлеклись дракой, что не сразу заметили белую голубку, кружившую над их головами. Кора как раз собиралась нахлобучить на голову Альбертине оркестровый барабан, и тут обе — тетка и Альбертина — замерли. Молча, открыв рты, следили они за голубкой.
Сельма, радостно воркуя, полетела через весь зал к двери. Взмахнула еще несколько раз крыльями и вылетела наружу. В маленьком клювике поблескивал ключ с драконом.
Альбертина побежала следом за голубкой.
— Сельма, Сельма, цып-цып-цып! — кричала она.
Но Сельма не обращала на нее внимания. Она рада была своей находке и летела прямиком в гостиную.
Даже если бы Альбертине удалось догнать Сельму, та летела слишком высоко, чтобы девочка могла дотянуться до ключа.
В гостиной голубка удобно устроилась на роскошной люстре под потолком.
— Сельма, Сельма, иди сюда! — умоляла Альбертина. — Отдай мне ключ, он мне очень нужен, иначе мои друзья погибнут!
Сельма на уговоры не поддавалась.
— И тебе тоже не придется возвращаться обратно в свой пузырь сна, я тебе обещаю.
— Ха-ха, ничего у тебя не выйдет! — голос тети Коры, раздавшийся с лестницы, прервал этот нескончаемый, но односторонний разговор Альбертины с голубкой.
Внезапно прогремел выстрел, и все свечи на люстре загорелись.
— Сто восемьдесят две свечи одним выстрелом! Я прогрессирую, — гордо констатировал свой успех месье Флип, стоя у входа с ружьем в руках. — Коллегу Деблера в один прекрасный день я обставлю как миленького.
Сельма испуганно вспорхнула, открыла клювик, чтобы в ужасе вскрикнуть: «Ур-р-р!» — и уронила ключик.
Тетя Кора отважно бросилась вперед и, безусловно, первой схватила бы его, если бы ее заклятый враг, саблезубый тигр, снова не проявил пристрастного интереса к ее косолапым ножкам. Она запнулась о голову изъеденного молью зверя, правая нога опять попала в пасть, и она лицом вниз упала прямо на полосатую шкуру.
Месье Флип зажимал под мышкой сумку с «Туснельда Торнада».
— К сожалению, у меня нет времени достойно отметить нашу встречу. — Он поклонился и побежал к двери.
Альбертина, прижимая к груди ключ с драконом, помчалась вверх по лестнице. Она скакала через две ступеньки.
— Руфус! Руфус! Освободи меня! — слышался позади крик тети Коры, а Альбертина уже ворвалась в театральный зал и увидела жалкие фигурки клетчатых в углу на сцене.
— Альбертина! Мы так хотели тебе помочь, но ты же сама видишь… — такими словами встретил ее Отто.
Альбертина сунула ключ в отверстие замка на чемодане.
Спасение в последнюю секунду
Экскаваторы и грузовики ровными рядами выстроились на подъездах к вилле, внизу. Шины одного из этих металлических чудовищ оставляли в грязи узорчатый лабиринт таких размеров, что в нем могла заплутать взрослая лиса. Именно это чудовище и свернуло каменное основание ворот и смяло кованую железную решетку. Ворота упали, и две маски пустыми глазами взирали теперь прямо в небо, опустив уголки губ. Ни та ни другая больше не улыбались.
Тиль и Кнобель лежали ничком, прижавшись друг к другу и к железной решетке. Болленштиль пытался тянуть их за ноги, но ни тот ни другой не сдвинулись ни на миллиметр.
— Там ведь еще люди остались, — ворчливо заметил один из рабочих. — А я так думаю, вы хотите стереть эту развалюху с лица земли, да, господин Болленштиль?
— Тебе, идиот, думать не положено, просто делай, что говорят. Быстро хватайте и тащите! Ты тут, а ты вон с того угла!
Рабочие подняли решетчатые ворота вместе с прицепившимися к ним детьми и оттащили их в сторонку.
— На помощь! Альбертина-а-а! — закричал Кнобель, но все было напрасно.
Входная дверь распахнулась, и месье Флип вышел на веранду. На нем был костюм Билли Кида: черная рубашка с узким галстуком, жилетка цвета беж, черные ковбойские штаны с кожаными заплатами, на ногах сапоги с серебряными шпорами, а на голове черная шляпа, простреленная посередине. А дырочку эту сделала пуля из легендарного кольта, которая тогда не только испортила любимую шляпу знаменитого разбойника Билли Кида, но еще и отправила прямиком в ад этого самого страшного преступника на свете, и с тех пор он грабит бедные души в геенне огненной и даже самого дьявола нисколько не щадит.
Эту историю месье Флип любил в прежние времена рассказывать посетителям виллы и при этом поигрывал старым серебряным кольтом Билли, который на этот раз остался висеть на крючке в гардеробной. Месье Флип прихватил с собой более серьезное оружие, чтобы потягаться на дуэли с Болленштилем.
Болленштиль взобрался на гусеницу экскаватора, на котором висела чугунная баба, и отдавал указания экскаваторщику. Увидев дворецкого, Болленштиль разразился лающим хохотом.
— Скоро смех застрянет в твоем жирном горле, паршивая собака! — пробормотал месье Флип. Номер с Билли был ему очень по душе: приняв облик Билли, он мог ругаться так, как ни в каком другом виде себе бы не позволил.
— Мы из тебя котлету сделаем! — раздался звонкий голос у него за спиной.
Месье Флип быстро оглянулся и увидел Тиля и Кнобеля, которые стояли буквально в метре от него.
— Я нижайше прошу молодых господ больше меня так не пугать, пожалуйста! Мне нужно сконцентрироваться на моем выступлении, то есть, прошу прощения, на моей дуэли, — поправился он. — И еще — не могли бы вы отступить на несколько шагов? Сотни на две, на три?
— Ну уж нет, мы нашего нового папу в беде не оставим. За папами — только глаз да глаз, это Альбертина нам сказала, — поделился Тиль.
— Точно! — подтвердил Кнобель. Месье Флип вздохнул и покачал головой:
— Да, я чувствую, от вас так просто не отделаешься. Ну хорошо, только стойте все время прямо за моей спиной, ясно?
Близнецы кивнули:
— Ясно, папа Флип!
— У вас здесь детский день рождения или что? — съехидничал Болленштиль.
— Даю вам пять минут, чтобы исчезнуть. — Месье Флип положил руку на кобуру.
— Вы себе что позволяете, как вы смеете и вообще, кто вы такой, чтобы давать мне указания, а? — прорычал Болленштиль.
— Он — Билли Кид! — крикнул Тиль и тоже встал подбоченившись. Только вот кобуры у него не было.
— Папа Флип, но ведь у тебя в кобуре нет пистолета, — тихонько сказал Кнобель маленькому, пузатому ковбою. — У тебя только дорожная сумка в цветочек, а она ведь стрелять не может и уж точно не может прогнать этого жирного дядьку.
— Именно это моя «Туснельда» и может! Болленштиль разразился скрипучим смехом.
— Ой-ой, как страшно, ох, прогонит нас сейчас этот Биллик Кидик со своей дамской сумочкой!
— Осталось четыре минуты, — невозмутимо сказал месье Флип.
Болленштиль угрожающе сжал кулаки.
— Я уже по горло сыт всем этим отродьем Шульце и разными клоунами вроде вас. Время переговоров давно истекло, неужели до вас это никак не доходит? Настало время действовать! — Болленштиль развернулся и зашагал к экскаваторам. — Всё, давайте крушите!
— Это никак невозможно, пока там люди, — возразил экскаваторщик.
Болленштиль распахнул дверцу кабины и вышвырнул из нее водителя.
— Убирайся, ты, размазня! — Он плюхнулся на сиденье и взялся за рычаг.
Экскаватор с чугунной бабой медленно двинулся вперед. Каменные статуи средневековой барышни и графа-помещика моментально раскрошились, как песочное печенье, под лязгающими гусеницами. Месье Флип, держа за руки Тиля и Кнобеля, отскочил в сторону.
— А что будет теперь? — спросил Тиль.
— А теперь Болленштиль будет учиться летать, — ответил месье Флип и взялся за замок-молнию. Что касается «Туснельды Торнады», то она была относительно молода — зато очень немолода была сама сумка, в которой она находилась. — Эту дурацкую молнию заело! — крикнул Флип.
Болленштиль стал раскачивать чугунную бабу на тросе, и вот она уже ударила по стене дома слева. Что-то зазвенело и зашипело, и вслед за облаком пыли в небо поднялся мощный фонтан.
— Это они в странствующую ванную комнату угодили! — вздохнул месье Флип.
В театральном зале задрожал пол, но только когда чугунная баба ударила во второй раз, она проломила часть стены театрального зала. В беспросветном облаке пыли слышался кашель Альбертины и клетчатых.
Раз они кашляют, значит, еще живы, подумала Альбертина.
— Отто? Клара? Где вы? Где Пауле? — кричала она, задыхаясь в серой клубящейся мгле, и размахивала руками, пытаясь разогнать пыль.
— Метко попала! — сказал невидимый Пауле, которому Альбертина невольно нанесла удар справа.
Театральный зал являл собой ужасающую картину разрушения. Сломалась одна из опорных колонн, а вместе с ней обвалился кусок потолка. Пострадали практически все лебединые кресла. Только оркестровая яма и сцена оставались пока невредимыми.
Покрытые тонкой белой пылью, клетчатые выглядели как настоящие привидения.
— О, Альбертина, давненько мы тебя не видели, — попытался пошутить Отто усталым голосом.
Альбертина повернула в замке ключ и открыла чемодан. И вновь она увидела бездонную тьму, призрачное ничто, из которого очень медленно начинали выплывать первые пузырьки.
— Мы никогда больше не увидимся, верно? — спросил Отто.
Альбертина опустила глаза.
Клара с трудом поднялась на ноги возле самого чемодана и буквально упала Альбертине на руки. Она прошептала ей на ухо:
— Вместе с тобой мы бы не только банду «Миссис Монеты» побили, но и… — голос ее слабел. — Да что там говорить, ты классная девчонка, ты настоящая клетчатая! Но не вздумай перебегать в другую банду!
В устах Клары эти слова были самой высшей похвалой, Альбертина прекрасно это понимала.
— Не бросай в беде мальчишек, — сказала Альбертина.
В чемодане началось настоящее бурление пузырьков со сновидениями. Самый первый уже начал набухать и заполнял собой почти весь чемодан.
Клара отстранилась от Альбертины и подтолкнула Пауле:
— Пауле, давай поторапливайся, а то я сейчас зареву. — Она приподняла Пауле, который уже явно растерял весь свой вес.
— Эй ты, это… давай-ка сначала права получи, а потом уж садись в мой «Бугатти», ладно? — благодушно проворчал Пауле, обращаясь к Альбертине.
— Ладно, будет сделано, не волнуйся, Пауле. Клара отвернулась и, уже ни на кого не глядя, быстро протиснулась вместе с Пауле в чемодан. Они тут же пропали, разноцветное царство снов поглотило их целиком.
— Теперь только я остался, — сказал Отто. Альбертина молча кивнула.
— Будешь обо мне думать?
Еще несколько секунд, и Отто исчезнет, исчезнет навсегда.
— А давай… давай… — Альбертина подыскивала слова. Горло у нее перехватило, но она все-таки прошептала: — Давай будем… разговаривать… по звездному телефону.
Отто схватил Альбертину за плечи, но сил у него уже не было, чтобы держать ее руки так крепко, как при их первой встрече. Он вложил ей в ладонь что-то маленькое и шершавое.
— Подарок в честь открытия Дома. Получилось не очень. Может, еще раскрасишь ее немножко, ну там, фартучек красный и все такое. Передай от меня привет Люминосу. — Отто неловко влез в чемодан. Обернулся. За его спиной бурлили пузырьки снов. — Я буду приходить к тебе. Каждую ночь.
Большой пузырь, который в этот момент выползал из чемодана, вдруг лопнул, но Альбертина быстро захлопнула крышку.
— Смотри сны, я приду к тебе во сне, и мы увидимся! — донесся до Альбертины голос Отто.
Она трижды повернула в замке ключ и, рыдая, бросилась в кресло с драконами, которое по-прежнему стояло возле чемодана. Клетчатый носовой платок, которым она хотела вытереть слезы, растворился прямо у нее на глазах. Значит, банда вернулась в свое царство в самый последний момент перед гибелью.
Альбертина разжала руку. На ладони у нее лежала крохотная деревянная куколка. Отто вырезал для нее маленькую Ниночку. Не очень ровно, уж как сумел. Ниночку, которая никуда не исчезнет и которая будет всегда с ней.
Сквозь пролом в стене послышались детские голоса:
— Круто! Нет, это просто круто! — У края пролома появилась голова Тиля. Как всегда, он оказался чуть проворнее и успел первым.
Тут же показался Кнобель и оттолкнул его.
— Альбертина, иди скорей сюда! Ты должна сама это увидеть!
Шум, гораздо сильнее, чем шум Ниагарского водопада, наполнил помещение. Альбертина выскочила на улицу.
Месье Флип держал раскрытую дорожную сумку на вытянутых руках. Тонкий пронзительный свист воздушного вихря показывал, насколько торнадо рад своему освобождению. Вздымаясь вверх, он закручивался все быстрее и быстрее. Подвижный столб из пыли и теплого ветра становился мощнее с каждой секундой. Рабочие в панике спасались бегством. Болленштиль лихорадочно дергал рычаги экскаватора разом и нажимал кнопки.
Руфус Рабеншлаг пятился задом, выбираясь из-под главного портала виллы. Он с трудом волок за собой шкуру саблезубого тигра.
— Отпусти сейчас же! Я не покину этот дом! Пусть он обрушится мне на голову! — кричала откуда-то из-под шкуры его жена.
— А ну заткнись! Живо! — рявкнул на нее Руфус, и все удивились тому, что муж тети Коры умеет говорить. Он в последний раз изо всех сил рванул шкуру — и его жена, нога которой по-прежнему была зажата в зубах страшного чучела, кувырком скатилась по каменной лестнице на дорожку.
Торнадо несся по площадке перед виллой и глотал один экскаватор за другим. Словно приберегая напоследок самое вкусное, он в конце концов помчался к Болленштилю. Самый великий житель Нижнего Вюншельберга, бургомистр, строитель, предприниматель и самозваный благодетель, попытался выпрыгнуть из кабины экскаватора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29