душевой уголок 80x80
— Потом повернулся к своему финансовому директору: — Ты хочешь, чтобы сокращения вступили в силу с первого июня, так?
Камилетти осторожно кивнул.
— Мне помнится, — сказал Годдард, — что мы подписали годичный контракт с сотрудниками «Кейблсайн», компанией, которую мы приобрели в прошлом году, и он истекает тридцать первого мая. Разница всего в один день.
Камилетти пожал плечами.
— Пол, это почти тысяча работников, которые получат месячную зарплату плюс добавку за каждый год работы — если мы назначим сокращения на день раньше. Приличное выходное пособие.
— Квартал начинается первого июня.
— Я на такое не пойду. Извини. Назначай на тридцатое мая. Что касается тех работников, чьи опционы ниже ватерлинии, дадим им двенадцать месяцев, чтобы их закрыть. Я добровольно снижаю собственную зарплату — до доллара. А ты, Пол?
Камилетти нервно улыбнулся:
— У вас гораздо больше опционов, чем у меня.
— Мы сделаем это один раз, — сказал Годдард. — Один раз и по-хорошему. Второго сокращения не будет.
— Понял, — сказал Камилетти.
— Хорошо, — вздохнул Годдард. — Как я сам тебе говорил, нельзя останавливаться посреди переправы. Только скачала я хочу обсудить это со всеми менеджерами. Организуй собрание. Кроме того, я должен связаться с нашими инвестиционными банкирами. Если пойдут слухи — а я боюсь, что так и будет, — завтра, после закрытия торгов, пустим по внутренней сети мое выступление, которое я сейчас запишу. Одновременно приготовим публичное явление. До этого утечки информации не должно быть — это деморализует.
— Если хотите, объявлю я, — сказал Камилетти. — Это сохранит вашу репутацию.
Годдард сердито посмотрел на него.
— Я не собираюсь сваливать все на тебя! Ни в коем случае. Моя слава, мои фотографии на обложках — значит, и вина моя. Это по справедливости.
— Просто вы давали им обещание. Начнутся разговоры... Годдард бодро пожал плечами, хотя вид у него был совсем расстроенный.
— Наверное, теперь меня прозовут Годдард-бензопила или что-то в этом духе.
— По-моему, Джок-нейтрон звучит лучше, — сказал я, и Годдард впервые по-настоящему улыбнулся.
45
Я вышел из офиса Годдарда, сам не понимая, почему мне так не по себе.
Первое собрание прошло удачно, я даже не слишком опозорился. И к тому же я узнал важную секретную информацию, которая повлияет на судьбу многих людей...
Вот в чем дело: в душе я давно решил, что не расскажу об этом Уайатту и компании. Я не обязан доставлять им такие сведения: я же занимаюсь секретными проектами! В любом случае откуда им знать, что я что-то утаиваю? А о сокращении в «Трионе» могут услышать и по телевизору.
В задумчивости я вышел из лифта на третьем этаже, чтобы пообедать в столовой. Вдруг передо мной возникла знакомая фигура: в лифт зашел тощий высокий парень под тридцать с плохой стрижкой.
Увидев меня, он закричал:
— Привет, Адам!
Еще до того как я вспомнил его имя, внутри у меня все сжалось. Мой задний мозг животного уловил опасность первым.
Я кивнул, не останавливаясь. Мое лицо залилось краской.
Это был Кевин Гриффин. Дружелюбный, хотя и глуповатый на вид парень, неплохой игрок в баскетбол — мы иногда играли в «Уайатт телеком». Он работал в отделе продаж торговым агентом. Я знал, что под маской дурачка скрывается очень наблюдательный и целеустремленный человек. Он всегда перевыполнял норму и добродушно подшучивал над моим отношением к работе.
Другими словами, он знал, кто я на самом деле такой.
— Адам! — не отставал Кевин. — Адам Кэссиди! Эй, что ты тут делаешь?
Продолжать делать вид, что я его не замечаю, было невозможно.
Кевин удерживал двери лифта.
— А, привет, Кевин! — сказал я. — Ты теперь тут работаешь?
— Да, в отделе продаж! — Кевин сиял так, будто пришел на встречу выпускников. Потом понизил голос: — А тебя разве не выперли из «Уайатта» из-за той вечеринки? — Он хихикнул, не злорадно, скорее заговорщически.
— Да нет, — чуть помедлив, ответил я, с трудом поддерживая веселый тон. — Оказалось, что все это большое недоразумение.
— Ясненько, — с сомнением протянул он. — А чем ты занимаешься?
— Все тем же, все тем же, — ответил я. — Слушай, рад был тебя увидеть, но извини, мне надо бежать.
Лифт медленно закрылся, и в течение этого времени Кевин не сводил с меня удивленных глаз.
Плохи мои дела.
Часть 5
Провал
Провал — обнаружение персонала, помещения (например, конспиративной квартиры) или каких-либо элементов тайной деятельности или организации. Провалившийся агент — агент, личность которого известна противнику.
«Книга шпиона: Энциклопедия шпионажа»
46
Я спекся.
Кевин Гриффин знает, что я не работал в проекте «Люсид» и что я далеко не суперзвезда. Он наверняка уже сидит в кубике, ищет мое имя по внутренней сети «Триона» и очень скоро выяснит, что я — особый ассистент генерального директора. Когда он начнет рассказывать про меня другим, задавать сбои вопросы? Через пять минут? Или пять секунд?!
Как, черт возьми, это могло случиться? Ведь люди Уайатта все тщательно спланировали и подготовили! Как они допустили, чтобы «Трион» взял на работу человека, из-за которого план вот-вот сорвется?
Я долго вертел головой у стойки, не понимая, куда смотрю. У меня совсем пропал аппетит, однако я заставил себя съесть бутерброд с ветчиной и сыром — белок дает силы, — а потом пошел на свой этаж.
Перед моим офисом стоял Джок Годдард и беседовал с одним из менеджеров. Увидев меня, он подал знак, что хочет поговорить. Я встал, как дурак, у стенки и принялся ждать пока Годдард закончит.
Через пару минут Джок попрощался с менеджером, подошел, положил мне руку на плечо и завел в мой собственный офис.
Джок сел на стул для посетителей. Осталось только место за столом, а это совсем неправильно — он ведь генеральный! Но выбора не было. Я сел, нерешительно улыбнулся, не зная, чего ожидать.
— Я бы сказал, что ты сдал экзамен на отлично, — сказал Годдард. — Поздравляю.
— Правда? А я думал, что провалился, — ответил я. — Мне было не очень-то приятно играть за другую сторону.
— Для этого я тебя и взял. Нет, конечно, не для того, чтобы ты играл против меня. Чтобы ты, так сказать, говорил правду облеченным властью.
— Это была не правда, — возразил я, — а мнение одного-единственного человека. — Тут я, похоже, перегнул палку.
Годдард потер глаза рукой.
— Начальникам легко потерять связь с реальностью. И это очень опасно. Мне ведь никто не хочет говорить правду. Все хотят меня обмануть, у всех свои цели. Ты любишь историю?
Никогда не думал, что историю можно любить. Я пожал плечами:
— Ну, так...
— Во время Второй мировой войны Уинстон Черчилль организовал дополнительный штаб, который занимался тем, что говорил ему чистую правду, без прикрас. Он назвал его штабом статистики, что ли. Не важно. Смысл в том, что никто не хотел сообщать Черчиллю плохие новости, но он понимал, что без этого не сможет управлять государством.
Я кивнул.
— Ты создал компанию, пара улыбок фортуны, и вот ты уже кумир для тех, кто не добился большего, — продолжал Годдард. — А я не хочу, чтобы мне целовали... э-э-э... руку. Мне нужна откровенность. Особенно сейчас. В нашем бизнесе есть аксиома: высокотехнологические компании неизбежно перерастают своих основателей. Такое случилось с Родом Канионом в «Компаке», Алом Шугартом в «Сигейте». Компания «Эппл» даже вытурила Стива Джобза, помнишь? Пока в трудный момент он опять не прискакал на белом коне. Мое правление всегда мне доверяло, однако, боюсь, скоро перестанет.
— Почему вы так говорите, сэр?
— Хватит уже! — оборвал меня Годдард. — Статья в «Джорнал» была предупредительным выстрелом. Не удивлюсь, если ее заказали члены правления, которые решили, что мне пора отойти от дел, переехать в загородный дом и день напролет играть со своими машинками.
— А вы ведь этого не хотите, правда?
Он нахмурился:
— Я поступлю так, как будет лучше «Триону». Господи, да эта компания — вся моя жизнь! Машины, между прочим, просто хобби. Если хобби становится единственным занятием, оно уже не интересно. — Годдард вручил мне толстый желтый конверт. — Копию в PDF-формате найдешь у себя в ящике. Наш стратегический план на следующие полтора года: новые продукты, апгрейды, прочее барахло. Я хочу, чтобы ты высказался прямо — сделал презентацию или как там ее. В общем, обзор из кабины вертолета.
— Когда?
— Как можно скорее. Если найдешь проект, которым хотел бы заниматься как мой представитель, — буду рад. Ты увидишь, у нас очень интересные идеи. Некоторые хранятся в строгом секрете. Одна-единственная штучка под кодовым названием «Аврора» может очень быстро поправить наше положение.
— "Аврора"? — сглотнул я. — Вы об этом проекте говорили на собрании, да?
— Я отдал этот проект Полу. Потрясающая вещь. В прототипе нужно еще кое-что отладить, но он уже почти готов к открытию.
— Звучит заманчиво, — сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. — Этим я бы и хотел заняться.
— Займешься, не волнуйся. Только всему свое время. Пока что я не хочу отвлекать тебя от задания, потому что если ты завязнешь в «Авроре»... Нет, не стоит разбрасываться. — Он встал, сцепив пальцы. — А теперь мне пора на студию, записывать выступление. Можешь поверить, я очень этого не хочу.
Я сочувственно улыбнулся.
— Нуда ладно, — вздохнул Годдард. — Извини, что сразу нагрузил тебя работой. Я думаю, ты прекрасно справишься.
47
Я приехал в дом Уайатта одновременно с Мичемом, и тот, конечно, отпустил шуточку по поводу моего «порше». Нас провели в роскошный спортзал, который располагался в подвале, но не под землей: какой-то хитрый ландшафтный дизайн. Уайатт лежал на наклонной скамье и поднимал килограммов семьдесят. В коротких спортивных шортах, голый до пояса, он выглядел еще массивнее обычного. Годзилла в тройном размере.
Уайатт молча закончил подход, встал и вытерся полотенцем.
— Еще не выгнали? — спросил он меня.
— Нет пока.
— Где там! У Годдарда голова занята другим. Например, тем, что его компания на ладан дышит. — Уайатт посмотрел на Мичема, и оба хмыкнули. — А что об этом говорит Огастин-Августин Блаженный?
Я, конечно, ждал вопрос, но все равно как-то растерялся.
— Да ничего такого...
— Врешь! — ответил Уайатт, угрожающе подходя ближе и впиваясь в меня глазами. От него валил горячий пар с неприятным аммиачным запахом. Как у культуристов, которые злоупотребляют белками.
— Ну, говорит, хоть и очень мало, — поправился я. — То есть статья их, конечно, здорово напугала. Они засуетились. Больше обычного.
— Откуда ты знаешь? — спросил Мичем. — Ты был первый день на седьмом этаже.
— Мне так показалось, — неубедительно ответил я.
— Насколько статья соответствует истине? — спросил Уайатт.
— Разве это не ваших рук дело? — удивился я.
Уайатт смерил меня взглядом.
— Так они в этом квартале в убытке или нет?
— Понятия не имею, — соврал я. — Я же не сидел весь день в офисе Годдарда! — Не знаю, почему мне так не хотелось говорить им о катастрофических цифрах или сокращении. Может, я думал, что Годдард мне доверился и нельзя его подводить. Я же «крот», шпион — с чего это такое благородство? Почему я начал делить: это вам скажу, а это — нет? Завтра о сокращениях узнают все, и Уайатт меня слопает с потрохами. Он не поверит, что я об этом не знал. Я решил оставить себе лазейку. — Кое-что готовится. Какое-то событие.
Я вручил Уайатту папку с копией стратегического плана Годдарда.
— Что это? — спросил Уайатт. Он положил папку на скамью, надел майку и стал листать.
— Стратегический план «Триона» на ближайшие полтора года. Включая подробные описания всех новых продуктов.
— И «Авроры»?
Я отрицательно покачал головой:
— Правда, про нее Годдард тоже говорил.
— Что?
— Просто сказал, что у них есть большой проект под кодовым названием «Аврора», который все изменит. Сказал, что отдал его Камилетти.
— Хм, Камилетти отвечает за приобретение компаний. По моим данным, «Аврора» делается в нескольких компаниях, которые «Трион» тайно купил в последние годы. Годдард не говорил, что такое «Аврора»?
— Нет.
— И ты не спрашивал?!
— Спрашивал, конечно. И сказал, что хотел бы участвовать в таком значительном проекте.
Уайатт замолчал и углубился в чтение. Его глаза быстро и возбужденно бегали по страницам.
Я вручил Мичему бумажку:
— Личный сотовый номер Джока.
— Джока? — с отвращением переспросил Мичем.
— Все его так называют. То есть это не подхалимаж. В общем, с номером вы сможете узнать, с кем он разговаривает.
Мичем молча взял бумажку и даже «спасибо» не сказал.
— И еще, — произнес я, пока Уайатт продолжал читать, — возникла одна проблема.
Мичем уставился на меня:
— Не вздумай дурить!
— В «Трионе» в отделе продаж появился новый сотрудник, Кевин Гриффин. Он пришел из «Уайатта».
— И что?
— Мы вроде как дружили.
— Дружили?
— Ну, почти. В баскетбол вместе играли.
— Выходит, он знает, что ты за птица?
— Да.
— Черт! — сказал Мичем. — И вправду проблема.
Уайатт поднял голову:
— Грохнем.
Мичем кивнул.
— То есть? — спросил я.
— То есть мы разберемся, — отрезал Мичем.
— Ценная информация. — Уайатт наконец оторвался от чтения. — Очень, очень ценная. И что ты с ней должен сделать?
— Проанализировать. Сказать, что перспективно, а что нет, что хорошо, а что плохо. И так далее.
— Не очень-то конкретно.
— Он сказал: «обзор из кабины вертолета».
— А пилотом будет Адам Кэссиди, гений маркетинга! — усмехнулся Уайатт. Похоже, его это забавляло. — Что ж, доставай ручку, блокнот и пиши. Я сделаю из тебя звезду.
48
Я опять не спал почти всю ночь. К сожалению, далеко не в первый раз.
Ненавистный Ник Уайатт целый час рассказывал мне о продукции «Триона», говорил такое, о чем знают очень немногие. Наверное, также любопытно было бы слушать рассказ Роммеля о Монтгомери. Уайатт, главный конкурент «Триона», классно разбирался в рынке и владел ценной секретной информацией. Всем этим он нагрузил и меня, чтобы я смог произвести на Годдарда впечатление. Уайатт был готов потерять сиюминутную выгоду ради большого выигрыша в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Камилетти осторожно кивнул.
— Мне помнится, — сказал Годдард, — что мы подписали годичный контракт с сотрудниками «Кейблсайн», компанией, которую мы приобрели в прошлом году, и он истекает тридцать первого мая. Разница всего в один день.
Камилетти пожал плечами.
— Пол, это почти тысяча работников, которые получат месячную зарплату плюс добавку за каждый год работы — если мы назначим сокращения на день раньше. Приличное выходное пособие.
— Квартал начинается первого июня.
— Я на такое не пойду. Извини. Назначай на тридцатое мая. Что касается тех работников, чьи опционы ниже ватерлинии, дадим им двенадцать месяцев, чтобы их закрыть. Я добровольно снижаю собственную зарплату — до доллара. А ты, Пол?
Камилетти нервно улыбнулся:
— У вас гораздо больше опционов, чем у меня.
— Мы сделаем это один раз, — сказал Годдард. — Один раз и по-хорошему. Второго сокращения не будет.
— Понял, — сказал Камилетти.
— Хорошо, — вздохнул Годдард. — Как я сам тебе говорил, нельзя останавливаться посреди переправы. Только скачала я хочу обсудить это со всеми менеджерами. Организуй собрание. Кроме того, я должен связаться с нашими инвестиционными банкирами. Если пойдут слухи — а я боюсь, что так и будет, — завтра, после закрытия торгов, пустим по внутренней сети мое выступление, которое я сейчас запишу. Одновременно приготовим публичное явление. До этого утечки информации не должно быть — это деморализует.
— Если хотите, объявлю я, — сказал Камилетти. — Это сохранит вашу репутацию.
Годдард сердито посмотрел на него.
— Я не собираюсь сваливать все на тебя! Ни в коем случае. Моя слава, мои фотографии на обложках — значит, и вина моя. Это по справедливости.
— Просто вы давали им обещание. Начнутся разговоры... Годдард бодро пожал плечами, хотя вид у него был совсем расстроенный.
— Наверное, теперь меня прозовут Годдард-бензопила или что-то в этом духе.
— По-моему, Джок-нейтрон звучит лучше, — сказал я, и Годдард впервые по-настоящему улыбнулся.
45
Я вышел из офиса Годдарда, сам не понимая, почему мне так не по себе.
Первое собрание прошло удачно, я даже не слишком опозорился. И к тому же я узнал важную секретную информацию, которая повлияет на судьбу многих людей...
Вот в чем дело: в душе я давно решил, что не расскажу об этом Уайатту и компании. Я не обязан доставлять им такие сведения: я же занимаюсь секретными проектами! В любом случае откуда им знать, что я что-то утаиваю? А о сокращении в «Трионе» могут услышать и по телевизору.
В задумчивости я вышел из лифта на третьем этаже, чтобы пообедать в столовой. Вдруг передо мной возникла знакомая фигура: в лифт зашел тощий высокий парень под тридцать с плохой стрижкой.
Увидев меня, он закричал:
— Привет, Адам!
Еще до того как я вспомнил его имя, внутри у меня все сжалось. Мой задний мозг животного уловил опасность первым.
Я кивнул, не останавливаясь. Мое лицо залилось краской.
Это был Кевин Гриффин. Дружелюбный, хотя и глуповатый на вид парень, неплохой игрок в баскетбол — мы иногда играли в «Уайатт телеком». Он работал в отделе продаж торговым агентом. Я знал, что под маской дурачка скрывается очень наблюдательный и целеустремленный человек. Он всегда перевыполнял норму и добродушно подшучивал над моим отношением к работе.
Другими словами, он знал, кто я на самом деле такой.
— Адам! — не отставал Кевин. — Адам Кэссиди! Эй, что ты тут делаешь?
Продолжать делать вид, что я его не замечаю, было невозможно.
Кевин удерживал двери лифта.
— А, привет, Кевин! — сказал я. — Ты теперь тут работаешь?
— Да, в отделе продаж! — Кевин сиял так, будто пришел на встречу выпускников. Потом понизил голос: — А тебя разве не выперли из «Уайатта» из-за той вечеринки? — Он хихикнул, не злорадно, скорее заговорщически.
— Да нет, — чуть помедлив, ответил я, с трудом поддерживая веселый тон. — Оказалось, что все это большое недоразумение.
— Ясненько, — с сомнением протянул он. — А чем ты занимаешься?
— Все тем же, все тем же, — ответил я. — Слушай, рад был тебя увидеть, но извини, мне надо бежать.
Лифт медленно закрылся, и в течение этого времени Кевин не сводил с меня удивленных глаз.
Плохи мои дела.
Часть 5
Провал
Провал — обнаружение персонала, помещения (например, конспиративной квартиры) или каких-либо элементов тайной деятельности или организации. Провалившийся агент — агент, личность которого известна противнику.
«Книга шпиона: Энциклопедия шпионажа»
46
Я спекся.
Кевин Гриффин знает, что я не работал в проекте «Люсид» и что я далеко не суперзвезда. Он наверняка уже сидит в кубике, ищет мое имя по внутренней сети «Триона» и очень скоро выяснит, что я — особый ассистент генерального директора. Когда он начнет рассказывать про меня другим, задавать сбои вопросы? Через пять минут? Или пять секунд?!
Как, черт возьми, это могло случиться? Ведь люди Уайатта все тщательно спланировали и подготовили! Как они допустили, чтобы «Трион» взял на работу человека, из-за которого план вот-вот сорвется?
Я долго вертел головой у стойки, не понимая, куда смотрю. У меня совсем пропал аппетит, однако я заставил себя съесть бутерброд с ветчиной и сыром — белок дает силы, — а потом пошел на свой этаж.
Перед моим офисом стоял Джок Годдард и беседовал с одним из менеджеров. Увидев меня, он подал знак, что хочет поговорить. Я встал, как дурак, у стенки и принялся ждать пока Годдард закончит.
Через пару минут Джок попрощался с менеджером, подошел, положил мне руку на плечо и завел в мой собственный офис.
Джок сел на стул для посетителей. Осталось только место за столом, а это совсем неправильно — он ведь генеральный! Но выбора не было. Я сел, нерешительно улыбнулся, не зная, чего ожидать.
— Я бы сказал, что ты сдал экзамен на отлично, — сказал Годдард. — Поздравляю.
— Правда? А я думал, что провалился, — ответил я. — Мне было не очень-то приятно играть за другую сторону.
— Для этого я тебя и взял. Нет, конечно, не для того, чтобы ты играл против меня. Чтобы ты, так сказать, говорил правду облеченным властью.
— Это была не правда, — возразил я, — а мнение одного-единственного человека. — Тут я, похоже, перегнул палку.
Годдард потер глаза рукой.
— Начальникам легко потерять связь с реальностью. И это очень опасно. Мне ведь никто не хочет говорить правду. Все хотят меня обмануть, у всех свои цели. Ты любишь историю?
Никогда не думал, что историю можно любить. Я пожал плечами:
— Ну, так...
— Во время Второй мировой войны Уинстон Черчилль организовал дополнительный штаб, который занимался тем, что говорил ему чистую правду, без прикрас. Он назвал его штабом статистики, что ли. Не важно. Смысл в том, что никто не хотел сообщать Черчиллю плохие новости, но он понимал, что без этого не сможет управлять государством.
Я кивнул.
— Ты создал компанию, пара улыбок фортуны, и вот ты уже кумир для тех, кто не добился большего, — продолжал Годдард. — А я не хочу, чтобы мне целовали... э-э-э... руку. Мне нужна откровенность. Особенно сейчас. В нашем бизнесе есть аксиома: высокотехнологические компании неизбежно перерастают своих основателей. Такое случилось с Родом Канионом в «Компаке», Алом Шугартом в «Сигейте». Компания «Эппл» даже вытурила Стива Джобза, помнишь? Пока в трудный момент он опять не прискакал на белом коне. Мое правление всегда мне доверяло, однако, боюсь, скоро перестанет.
— Почему вы так говорите, сэр?
— Хватит уже! — оборвал меня Годдард. — Статья в «Джорнал» была предупредительным выстрелом. Не удивлюсь, если ее заказали члены правления, которые решили, что мне пора отойти от дел, переехать в загородный дом и день напролет играть со своими машинками.
— А вы ведь этого не хотите, правда?
Он нахмурился:
— Я поступлю так, как будет лучше «Триону». Господи, да эта компания — вся моя жизнь! Машины, между прочим, просто хобби. Если хобби становится единственным занятием, оно уже не интересно. — Годдард вручил мне толстый желтый конверт. — Копию в PDF-формате найдешь у себя в ящике. Наш стратегический план на следующие полтора года: новые продукты, апгрейды, прочее барахло. Я хочу, чтобы ты высказался прямо — сделал презентацию или как там ее. В общем, обзор из кабины вертолета.
— Когда?
— Как можно скорее. Если найдешь проект, которым хотел бы заниматься как мой представитель, — буду рад. Ты увидишь, у нас очень интересные идеи. Некоторые хранятся в строгом секрете. Одна-единственная штучка под кодовым названием «Аврора» может очень быстро поправить наше положение.
— "Аврора"? — сглотнул я. — Вы об этом проекте говорили на собрании, да?
— Я отдал этот проект Полу. Потрясающая вещь. В прототипе нужно еще кое-что отладить, но он уже почти готов к открытию.
— Звучит заманчиво, — сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно. — Этим я бы и хотел заняться.
— Займешься, не волнуйся. Только всему свое время. Пока что я не хочу отвлекать тебя от задания, потому что если ты завязнешь в «Авроре»... Нет, не стоит разбрасываться. — Он встал, сцепив пальцы. — А теперь мне пора на студию, записывать выступление. Можешь поверить, я очень этого не хочу.
Я сочувственно улыбнулся.
— Нуда ладно, — вздохнул Годдард. — Извини, что сразу нагрузил тебя работой. Я думаю, ты прекрасно справишься.
47
Я приехал в дом Уайатта одновременно с Мичемом, и тот, конечно, отпустил шуточку по поводу моего «порше». Нас провели в роскошный спортзал, который располагался в подвале, но не под землей: какой-то хитрый ландшафтный дизайн. Уайатт лежал на наклонной скамье и поднимал килограммов семьдесят. В коротких спортивных шортах, голый до пояса, он выглядел еще массивнее обычного. Годзилла в тройном размере.
Уайатт молча закончил подход, встал и вытерся полотенцем.
— Еще не выгнали? — спросил он меня.
— Нет пока.
— Где там! У Годдарда голова занята другим. Например, тем, что его компания на ладан дышит. — Уайатт посмотрел на Мичема, и оба хмыкнули. — А что об этом говорит Огастин-Августин Блаженный?
Я, конечно, ждал вопрос, но все равно как-то растерялся.
— Да ничего такого...
— Врешь! — ответил Уайатт, угрожающе подходя ближе и впиваясь в меня глазами. От него валил горячий пар с неприятным аммиачным запахом. Как у культуристов, которые злоупотребляют белками.
— Ну, говорит, хоть и очень мало, — поправился я. — То есть статья их, конечно, здорово напугала. Они засуетились. Больше обычного.
— Откуда ты знаешь? — спросил Мичем. — Ты был первый день на седьмом этаже.
— Мне так показалось, — неубедительно ответил я.
— Насколько статья соответствует истине? — спросил Уайатт.
— Разве это не ваших рук дело? — удивился я.
Уайатт смерил меня взглядом.
— Так они в этом квартале в убытке или нет?
— Понятия не имею, — соврал я. — Я же не сидел весь день в офисе Годдарда! — Не знаю, почему мне так не хотелось говорить им о катастрофических цифрах или сокращении. Может, я думал, что Годдард мне доверился и нельзя его подводить. Я же «крот», шпион — с чего это такое благородство? Почему я начал делить: это вам скажу, а это — нет? Завтра о сокращениях узнают все, и Уайатт меня слопает с потрохами. Он не поверит, что я об этом не знал. Я решил оставить себе лазейку. — Кое-что готовится. Какое-то событие.
Я вручил Уайатту папку с копией стратегического плана Годдарда.
— Что это? — спросил Уайатт. Он положил папку на скамью, надел майку и стал листать.
— Стратегический план «Триона» на ближайшие полтора года. Включая подробные описания всех новых продуктов.
— И «Авроры»?
Я отрицательно покачал головой:
— Правда, про нее Годдард тоже говорил.
— Что?
— Просто сказал, что у них есть большой проект под кодовым названием «Аврора», который все изменит. Сказал, что отдал его Камилетти.
— Хм, Камилетти отвечает за приобретение компаний. По моим данным, «Аврора» делается в нескольких компаниях, которые «Трион» тайно купил в последние годы. Годдард не говорил, что такое «Аврора»?
— Нет.
— И ты не спрашивал?!
— Спрашивал, конечно. И сказал, что хотел бы участвовать в таком значительном проекте.
Уайатт замолчал и углубился в чтение. Его глаза быстро и возбужденно бегали по страницам.
Я вручил Мичему бумажку:
— Личный сотовый номер Джока.
— Джока? — с отвращением переспросил Мичем.
— Все его так называют. То есть это не подхалимаж. В общем, с номером вы сможете узнать, с кем он разговаривает.
Мичем молча взял бумажку и даже «спасибо» не сказал.
— И еще, — произнес я, пока Уайатт продолжал читать, — возникла одна проблема.
Мичем уставился на меня:
— Не вздумай дурить!
— В «Трионе» в отделе продаж появился новый сотрудник, Кевин Гриффин. Он пришел из «Уайатта».
— И что?
— Мы вроде как дружили.
— Дружили?
— Ну, почти. В баскетбол вместе играли.
— Выходит, он знает, что ты за птица?
— Да.
— Черт! — сказал Мичем. — И вправду проблема.
Уайатт поднял голову:
— Грохнем.
Мичем кивнул.
— То есть? — спросил я.
— То есть мы разберемся, — отрезал Мичем.
— Ценная информация. — Уайатт наконец оторвался от чтения. — Очень, очень ценная. И что ты с ней должен сделать?
— Проанализировать. Сказать, что перспективно, а что нет, что хорошо, а что плохо. И так далее.
— Не очень-то конкретно.
— Он сказал: «обзор из кабины вертолета».
— А пилотом будет Адам Кэссиди, гений маркетинга! — усмехнулся Уайатт. Похоже, его это забавляло. — Что ж, доставай ручку, блокнот и пиши. Я сделаю из тебя звезду.
48
Я опять не спал почти всю ночь. К сожалению, далеко не в первый раз.
Ненавистный Ник Уайатт целый час рассказывал мне о продукции «Триона», говорил такое, о чем знают очень немногие. Наверное, также любопытно было бы слушать рассказ Роммеля о Монтгомери. Уайатт, главный конкурент «Триона», классно разбирался в рынке и владел ценной секретной информацией. Всем этим он нагрузил и меня, чтобы я смог произвести на Годдарда впечатление. Уайатт был готов потерять сиюминутную выгоду ради большого выигрыша в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45