— Вы должно быть Мамзель, — произнес он.
Разговаривал он куда развязней, чем те, кто работал с ней в кухне. Он был похож на городского жителя, немолод, и напоминал скорее трактирщика, а не господского слугу.
— Да, — подтвердила Жизлен, совсем не удивившись.
— Мой хозяин проголодался.
— Проголодался? — она вспомнила о нетронутой еде на подносе. Либо он протрезвел и у него появился аппетит, либо снова принялся за спиртное и ощутил голод. Впрочем, не все ли равно, лишь бы он съел то, что она ему приготовит.
— Можете ограничиться холодной закуской. Немного мяса, сыр, и если остался — яблочный пирог. А где Элин держит бренди?
— У нее нет бренди.
— Чертовщина! — выругался он.
— У леди Элин отличный винный погреб, но, боюсь, бренди там нет.
— Но вы же используете бренди, когда готовите.
— Да.
— Пусть отнесут наверх. Нет, лучше, если вы отнесете сами. Мой хозяин не желает верить, что у леди Элин повариха — женщина.
Жизлен вдруг стало очень холодно. «Он не вспомнит меня», — убеждала она себя. — Прошло тринадцать лет с тех пор, как они виделись последний раз. Тринадцать лет назад она была маленькой, худенькой девочкой, а он — совсем молодым человеком, повесой, думающим только о развлечениях. «Нет, не вспомнит».
— Вы не поняли, — холодно сказала она, — я не горничная. 3десь их не меньше семи, и каждая почтет за честь отнести поднос вашему хозяину… мистер..?
— Зови меня просто Трактирщик, — ответил мужчина. — Мне почему-то кажется, что моему хозяину пока не до горничных, хотя насчет дальнейшего я не уверен. Ему охота глянуть на повариху леди Элин, а моя обязанность — исполнять его прихоти. А сейчас эта прихоть как раз вы, Мамзель.
Жизлен открыла рот, чтобы продолжить спор, но вдруг прикусила язык. Она разволнуется, и, возможно, вызовет подозрения, если будет упорствовать. Решив, что лучше отшутиться, она присела в реверансе.
— Слушаюсь, сэр, — сказала она, и мужчина посмотрел на нее с удивлением.
— Вы совсем не похожи на прислугу, с какой мне раньше приходилось иметь дело.
— А я и не прислуга, я повариха.
— Поварами бывают мужчины.
— Я не мужчина.
— Это я заметил, — ответил он, плотоядно покосившись на нее, и Жизлен ощутила приступ беспокойства, от которого у нее неприятно защемило внутри. То, что Николас Блэкторн нанял прислуживать себе эдакого грубияна, означает, что с годами он не стал лучше.
Жизлен принялась раскладывать по тарелкам ломтики холодного мяса и сыра, но привычные движения рук не мешали ей размышлять.
— Вы не похожи на лакеев, которые служат в Энсли-Холле.
Трактирщик расхохотался.
— Угадали. Моему хозяину плевать на то, как он выглядит, он не какой-нибудь щеголь. Ему нужен человек, на которого он может положиться, тот, кто не боится попасть в любую переделку.
— И часто он попадает в переделки? — бесстрастно поинтересовалась Жизлен. Ей, увы, не удастся спрятать кухонный нож в складках пышной юбки, если он заставит ее относить поднос. А он наверняка настоит на своем.
— Случается, — сообщил Трактирщик, расплываясь в улыбке, обнажившей пожелтевшие зубы.
— А вы, значит, помогаете ему выпутываться, — взяв тяжелое кольцо с ключами, Жизлен отперла кладовку, где держала спиртное. Она хранила там две бутылки — одну с отменным французским коньяком, и другую — с крепким простым бренди, которое использовала на кухне. Взяв последнюю, она поставила ее на поднос.
— Нет, черт побери! Он и сам не промах. Но я не люблю ударов в спину.
— Похоже, ваш господин не скучает, — заметила Жизлен, — вероятно, вы хотите, чтобы я отнесла поднос?
— Вы правы. Пошли, Мамзель, хозяин вас не съест.
Жизлен подняла поднос своими маленькими сильными руками.
— Я не вкусная, — сказала она.
Она шла за Трактирщиком по бесконечным, слабо освещенным коридорам, бесшумно ступая по коврам в своих мягких туфлях.
— Слушайте, а вы говорите по-английски не как француженка, — неожиданно сказал он, останавливаясь возле двери изящной дамской гостиной.
Жизлен похолодела. Лишь сверхъестественная сила воли помогла ей удерживать поднос, чтобы он не дрожал у нее в руках. Она искоса взглянула на хитрое, остроносое, как у хорька, лицо Трактирщика, на его испорченные зубы, и, не стесняясь в выражениях, сказала все, что она о нем думает. На сочном вульгарном французском, который выучила в парижских трущобах.
Теперь Трактирщик посмотрел на нее с уважением.
— А-а, вот это по-французски. Очень непонятный язык
Он открыл дверь, и Жизлен с ужасом поняла, что Николас Блэкторн, будто нарочно занял любимую комнату Элин. У нее не было выбора. Бросившись бежать, она бы лишь привлекла к себе внимание, а это было опасно. Придется ей опустить голову, держать язык за зубами и надеяться, что он ее не вспомнит.
Мгновение ей казалось, что гостиная пуста. Освещенная только неярким пламенем очага, комната, несмотря на обитые розовым шелком стены, выглядела мрачной.
— Ты должен выучить французский, Трак, — вдруг произнес чей-то голос. — Тогда то, что она сказала, произвело бы на тебя еще большее впечатление. Она назвала тебя сыном похотливой обезьяны, лишенным признаков, отличающих мужчину, и посоветовала впредь питаться ослиным дерьмом.
Жизлен выпустила из рук поднос.
К счастью, Трактирщик, твердо уверенный, что только ему принадлежит право прислуживать хозяину, успел подхватить его, и поднос не упал на пол. Она осталась стоять в двери, и он обошел ее, неодобрительно ворча.
Он расположился на розовой расшитой кушетке леди Элин. Пыльные черные сапоги с налипшими комьями грязи успели испачкать тонкую материю, и судя по всему, он совершенно не собирался их снять. Ноги у него были очень длинными, впрочем, это она как раз помнила. Он был очень высок, когда ему было двадцать два, а с возрастом мужчины не становятся ниже ростом.
Лицо Жизлен осталось бесстрастным, хотя сковавший ее страх заставил ее бедное мужественное сердце замереть. Приказав себе быть храброй, она сделала шаг вперед, к свету, и позволила ему себя оглядеть.
Она не хотела смотреть на него. Сложив перед собой руки, она глядела в огонь, чувствуя как его глаза скользят по ее стройной фигуре. Только бы он не заметил легкой дрожи, с которой ей не удается справиться. Только бы не разглядел вызова в гордом развороте плеч, не распознал смертельной ненависти, охватившей ее душу.
— Я бы не сказал, что она бриллиант чистой воды, а Трак? — не без досады произнес он.
— Да, сэр, — согласился Трактирщик, колдуя над подносом с едой. — А я и не поверил, когда услыхал, что она какая-то там особенная. Тут есть одна горничная, Бетси, вот это я понимаю, лакомый кусочек.
— Нет, это как раз не интересно, — задумчиво произнес он, — все же в этой девушке что-то есть, присмотрись повнимательней.
Жизлен, стиснув зубы, слушала, как двое мужчин обсуждают ее.
— Ей-богу не знаю, сэр. Не в моем она вкусе. Я люблю, когда у них побольше мяса на костях. Чтобы согреться в холодную ночь, ну и все прочее.
— Вообще-то я тоже, — согласился Блэкторн, и по звуку его голоса она поняла, что он поднимается со своего располагающего к неге ложа. Поднимается и приближается к ней. — Но в этой определенно что-то есть…
Он дотронулся до нее. Взял ее своей крупной холеной рукой за подбородок, и повернул лицом к себе. А потом опустил руку, удивленно усмехнувшись.
— Откуда такал злость, Мамзель, — мягко сказал он по-французски, — такал ненависть. Вы меня удивляете.
Она не станет говорить с ним по-французски, не станет смотреть на него, не станет дышать одним с ним воздухом. Если он еще раз до нее дотронется, она возьмет нож с подноса и вонзит ему в сердце.
— Я могу идти, сэр? — спросила Жизлен тихо, так и не поднимал глаз.
— Ну, конечно. Не стану же я в самом деле спать с разъяренной женщиной. Во всяком случае сегодня.
Последние слова поразили ее настолько, что она не удержавшись, взглянула на него, от ужаса приоткрыв рот. В его глазах промелькнуло любопытство, мимолетное, но еще более опасное, чем прикосновение.
— Месье ошибается. Я повариха, — произнесла она, — а не шлюха.
Не дождавшись ответа и разрешения уйти, она повернулась на каблуках, и, покинув гостиную, закрыла за собой дверь. Возвращение в кухню показалось ей очень долгим, она шла медленно, тихо, борясь с желанием побежать, как будто от этого зависела ее жизнь.
«Я не шлюха», — сказала она человеку, из-за которого была вынуждена собой торговать. Теперь она точно знала, что для него завтрашний день не наступит.
2
Леди Элин Фицуотер была огорчена. Ей очень не хотелось уезжать без Жилли, но еще в самом начале, едва познакомившись со своей поварихой и подругой, она усвоила, что француженки самые упрямые существа на свете. 3а год, прошедший со времени их встречи при весьма необычных обстоятельствах, у них не раз возникали разногласия и, несомненно, возникнут еще. И леди Элин Фицуотер, особа не первой молодости, полагающая себя отнюдь неглупой, неизменно уступала, как уступила и сейчас, а значит, ей оставалось только удрать. Дело не в том, что она опасалась Николаса Блэкторна. К счастью, она не относилась к тому типу женщин, который привлекал Ники. Едва ли он стал бы делать ей непристойные предложения, похлопывать по плечу, или пытаться нанести оскорбление, которое совсем не трудно нанести привлекательной женщине ее возраста.
Увы, с точки зрения света это было не так. Если бы она осталась под собственной крышей, ее бы сочли падшей женщиной. Ее братец, Кармайкл, был бы вынужден вмешаться, и не успев оглянуться, она бы оказалась замужем за кем-нибудь столь же неподходящим для нее, как и Николас Блэкторн.
Нет, конечно, и у него есть свои достоинства. Он чертовски хорош собой, и она вынуждена это признать. К тому же Ники просто плюет на светские условности, — еще одно весьма привлекательное обстоятельство. Она уже сыта по горло этими дурацкими правилами, которые вынуждают ее бежать из собственного дома. Она бы с радостью своими руками задушила всех болтунов и сплетников.
И все же у Николаса Блэкторна был слишком беспокойный характер. Бесконечные скандалы и долги делали его весьма неподходящим кандидатом в мужья. И вот ему уже тридцать шесть, и что же он делает, вместо того чтобы остепениться и обзавестись наследниками? Удирает, подравшись на очередной дуэли! Если он убил противника, что вполне вероятно, значит, ему придется снова скрываться на континенте, и кто знает, как долго все это продлится.
«Нет, конечно, отсутствующий муж — это даже приятно», — размышляла Элин, но, пожалуй, ей было бы трудно провести с Николасом под одной крышей даже один день.
Никто бы особо не огорчился, если бы Джейсон Харгроув отдал Богу душу. Она видела его лишь однажды, и он ей не понравился. Скользкий тип, из тех, что любят подойти к женщине слишком близко, распустить руки, и к тому же, по словам Кармайкла, он жульничал в картах.
Ничего удивительного, что его жена проявила благосклонность к кому-то более привлекательному. К несчастью, как говорят, Харгроув поймал Ники. Дуэли избежать было нельзя, но зачем Ники понадобилось его убивать! Теперь, пока Харгроув не выздоровеет или не умрет, Ники остается лишь сидеть в деревне, подальше от агентов с Боу-стрит. Если бы это была его первая дуэль, все было бы еще куда ни шло. Увы, она была восьмая по счету и, если судьба не будет к нему благосклонна, на его совести будет вторая смерть. В этом случае никакие семейные связи не помогут ему уйти от ответа за содеянное.
Элин ему тоже об этом сказала. Отругала за дурные манеры, безрассудство, не скрыла и недовольства из-за того, что ей приходится уезжать из собственного дома.
Ники, приоткрыв один глаз, посмотрел на нее с дивана, и, не меняя ленивой позы, произнес:
— Прежде ты не была такой назойливой, Элин.
— 3ачем тебе понадобилось смертельно ранить его, Ники, — сказала она резко. — В конце концов виноват был ты. Не лучше ли было убраться подобру-поздорову.
— И заплатить головой? Я не сумасшедший.
— Вообще-то он так и поступил, — неожиданно вступил в разговор Трактирщик.
Элин от удивления чуть не подпрыгнула. Она никак не могла привыкнуть к тому, что лакей Ники держится с ним на равных, и встревает в любой разговор. Правда, она и сама пыталась установить подобные отношения с Жизлен, но Жилли упорно возводила стену, которую Элип пробовала разрушить.
— Что ты хочешь сказать? — спросила она с досадой.
— Он хочет сказать, что я-то как раз убрался, — пробормотал Николас. — Меня то и дело тянет на благородные поступки, но Джейсон Харгроув оказался несговорчивым, и не пожелал принять извинения. Если бы я не увернулся, мы бы сейчас с тобой не беседовали.
— Ты что-то странное говоришь. Разве затевая дуэль, вы не предполагаете друг друга убить?
— Не обязательно. Я как раз полагал, что Харгроув удовлетворится извинением, или хотя бы согласится драться до первой крови. Он же вместо этого захотел меня убить.
— Убить тебя? — переспросила Элин, ничего не понимая.
— Первый раз Харгроув промахнулся, — объяснил Трактирщик, — Блэкторн наклонился и повернулся спиной, считая, что честь удовлетворена ну и все прочее. И тогда Харгроув выстрелил еще раз.
— В спину? — ужаснулась Элин.
— В спину, — подтвердил Николас. — Мало того, у него в кармане пальто оказался второй пистолет, и он полез за ним. Так что мне просто дважды повезло, что он оказался неумелым стрелком. В общем, у меня не оказалось выбора. Не мог же я надеяться на одно везенье.
— И тогда ты убил его.
— Будет видно. До меня дошли слухи, что он с редким упорством цепляется за жизнь. Разве ты не знаешь, что только хорошие люди умирают молодыми?
— Видимо, этим объясняется то обстоятельство, что ты дотянул до столь зрелых лет, — не удержавшись заметила Элин. — Ей-Богу, не знаю, как мне ко всему этому отнестись.
— Тебе, по-моему, пора перестать быть такой добропорядочной. — Николас всматривался в нее с неожиданным интересом, показавшимся Элин опасным.
— Может, плюнешь на предрассудки и останешься здесь? Ты не узнаешь жизни, если так и не позволишь себе раз-другой что-нибудь испробовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40