– Я предлагаю пробу, то есть шанс, – поправила Тина и, взяв из вазочки маслину, отправила ее в рот. – Но, можешь мне поверить, ты – именно то, что нужно.
– Вы торгуете недвижимостью.
– Ты меня вычислил.
– Мимо вашей рекламы трудно пройти: плакаты развешаны во всех людных местах.
– Да уж, я переплюнула даже рекламу салата из крабов, – весело подтвердила Тина. – Зато мой муж – Корбет Маршалл.
– Знаменитый менеджер?
Она вскинула черноволосую голову.
– Вот именно. Это он устраивает пробы. Видишь ли, мы с Корбетом – одна команда. В свободное от продажи недвижимости время я вербую для него клиентов – как отставные игроки рыщут по всей стране в поисках юных талантов для «Доджеров».
Мэтью все еще сомневался.
– Корбет Маршалл имеет дело только со знаменитыми актерами.
– Да, но…
– Я не актер. Тина ухмыльнулась.
– Поверь, малыш, ты им станешь.
Между густыми бровями Мэтью проступила еле заметная складочка. От женщины с Тининой внешностью он ожидал большей изобретательности.
– Отличный прием. Не слишком оригинально, но, я слышал, срабатывает. С некоторыми.
Тина решила не обижаться. У нее не было сомнений: женщины так и падают к его ногам. И к другим жизненно важным частям тела.
– Но не с тобой?
– Нет. – Он устремил на нее полный достоинства взгляд. – Не со мной.
Явился официант за очередной партией фужеров с мартини и перебил разговор. Когда они снова остались одни, Тина дружелюбно улыбнулась – чтобы показать беспочвенность его подозрений.
– Наверное, я недостаточно ясно выразилась. Ты, конечно, весьма сексапилен, но у меня чисто профессиональный интерес. Я люблю своего мужа и верна ему.
Она очень серьезно произнесла слово «муж». Интересно, подумал Мэтью, понимает ли Корбет Маршалл, как ему повезло?
– Послушайте. – Теперь, когда он ей поверил, голос Мэтью звучал гораздо мягче. – Я ценю ваше внимание, но я не актер и не рвусь им стать.
– Должна ли я понять это так, что ты собираешься всю жизнь проработать барменом?
Мэтью улыбнулся. Кажется, он себя выдал. Есть ли в Голливуде хоть один человек, который бы не играл?
– Ладно, вы меня тоже вычислили. И всё-таки я не актер.
– Тогда кто же? Эстрадный певец?
– Писатель.
Мэтью не собирался откровенничать с ней о тех кошмарах, которые с возрастающей силой и частотой преследовали его во время второго срока службы во Вьетнаме. Вместо того чтобы по примеру других пристраститься к наркотикам, он по совету одной симпатичной медсестры, начал записывать жуткие видения в блокнот, который всегда носил с собой. Это уменьшало их власть над его душой, давало возможность продержаться еще один день, даже найти в себе силы убивать. Он возвратился в Штаты с кучей таких блокнотов и мечтал о том, как швырнет миру в лицо записанные там истории.
– Что ты пишешь? Романы? Или сценарии?
– Сценарии.
Тина поставила локоть на стойку и, подперев ладонью подбородок, с минуту внимательно изучала его лицо.
– Хорошие?
– Да.
Такой прямой, безыскусный ответ пришелся ей по душе. Если парень решил посвятить себя литературному творчеству, уверенность в своих силах не повредит. А с другой стороны, ничто так не подводит, как самоуверенность. Сколько она видела загубленных раздутым самомнением карьер!
– Если ты сможешь отдавать сочинительству все свое время, скорее добьешься успеха.
Она не сказала ничего такого, чего бы он сам не говорил себе – сотни раз. После демобилизации Мэтью воспользовался льготами и вступил в профсоюз сценаристов Калифорнии. На протяжении трех лет он вечерами учился, в утренние часы парковал машины на стоянке отеля «Беверли Хиллз», а по ночам работал барменом. Потом бросил: не выдержал приставаний дамочек с откровенными взглядами, которые не могли взять в толк, почему он не проводит свободные часы в их бунгало.
– Поверь, – настаивала Тина, – ты, с твоей внешностью «рокового мужчины», идеально подходишь на роль в «Опасном». Ты дико сексуален и, плюс к тому, неизвестен. Это именно то, что нужно Джошуа Бэрону.
– Не могу сказать, что комплимент насчет «рокового мужчины» доставил мне удовольствие.
– Карьере Джеймса Дина это не повредило, – парировала Тина. – Послушай. Деньги, полученные за роль в «Опасном», позволят тебе оставить халтуру и сосредоточиться на настоящей работе.
Действительно, думал Мэтью, небольшой капитал не помешает. Но стать актером?..
– Я подумаю, – сказал он, заметив, что Тина ждет ответа.
Она удовлетворенно кивнула. За двадцать лет работы с недвижимостью у нее выработалось чутье – когда можно нажать, а когда не стоит. Достаточно и того интереса, что вспыхнул в его глазах при словах о возможности оставить халтуру. Вполне достаточно – на данный момент.
– Отлично, подумай. – Тина достала из лиловой атласной сумочки визитную карточку – у нее всегда был с собой изрядный запас. – Вот координаты моего мужа. Позвони, когда будет что сказать. Хорошо?
Мэтью передернул плечами.
– Я ничего не обещаю. Только подумать.
– Это все, о чем я прошу. – Тина подарила ему прощальную улыбку, самую ослепительную из всех, которые расточала до сих пор, и повернулась, чтобы уйти. Однако, не успев сделать нескольких шагов, спохватилась. – Кстати, как тебя зовут?
Мэтью не удивился, что она не спросила раньше. Он был неизвестен – и, значит, по меркам этого города, полное ничтожество.
– Мэтью Сент-Джеймс.
– Мэтью Сент-Джеймс, – врастяжку повторила Тина, словно пробуя на вкус. – Мне нравится. Буду с нетерпением ждать, когда это имя появится на серебристом экране кинотеатра в Вествуде.
С этими словами она оставила Мэтью одного, с визитной карточкой в руке, – недоумевать, какого дьявола он согласился выслушать это не лезущее ни в какие ворота предложение.
Глава 7
Джеффа Мартина вел по жизни пенис.
Едва этот чуткий сексуальный радар нащупывал цель, как Джефф устремлялся в бой с точностью ракеты с ядерной боеголовкой. А чтобы понять, что Марисса Бэрон – лакомый кусочек, не нужно было разбираться в ракетах.
– Раздевайся, – скомандовал он, едва они вошли в заброшенную купальню.
Марисса была рада стараться. Она мигом расстегнула молнию на спине. Под платьем ничего не оказалось; сбрасывая золотую парчу, она поочередно продемонстрировала хищному взгляду Джеффа полные торчащие груди с розовыми сосками в коричневатом ореоле, изгибы талии и гнездышко огненно-рыжего пуха меж литыми золотистыми бедрами. Исходящий от ее тела терпкий аромат перебил запах хлорки.
– Повернись спиной.
Она выставила на обозрение упругие полушария и, почувствовав кожей молчаливое одобрение Джеффа, подумала: если он сейчас же не возьмет меня, я кончу.
– Можешь повернуться, – ровным тоном произнес Джефф. Безо всякого выражения. Как будто они – два незнакомца, разговорившиеся о пустяках в ожидании автобуса. Однако когда он тоже обнажился и Марисса увидела разбухший член, ей стало ясно, что Джефф вовсе не так неуязвим для ее чар, как хочет казаться. От этого в ней еще жарче разгорелся внутренний огонь.
Она сделала шаг навстречу, но Джефф предостерегающе поднял руку.
– Погоди.
– Но я хочу тебя.
– Не беспокойся, ты меня получишь. В свое время. Он протянул руку и обвел пальцем ее губы. Страстно желая физического контакта, Марисса взяла палец в рот и пососала.
– Эге, малютка, да тебе невтерпеж. – Джефф тихо рассмеялся, вынул влажный палец и обвел кончики ее грудей. – Как суке во время течки.
Мариссе не понравилось, что над ней смеются. Она надулась.
– Я думала, ты меня хочешь.
– Хочу. Но зачем спешить? – Он оглядел помещение и остановил взгляд на белом плетеном кресле-качалке. – Садись туда.
Марисса обрадованно залезла в кресло и даже не заметила, как сломанный прут впился в ягодицу. Джефф с холодным удовлетворением наблюдал за ней.
– Поласкай себя, беби. Я хочу посмотреть, как ты играешь со своими грудями.
Он произнес это таким властным тоном, что Марисса не посмела ослушаться. Приподняла груди ладонями, потеребила отвердевшие соски и почувствовала ответный зуд между ног.
– Умница. Задери ноги на ручки кресла. – Она исполнила его желание. – Теперь потрахай себя.
Марисса еще ни разу не мастурбировала в присутствии мужчины. Но сейчас, перебирая нежные розовые складки плоти, открытые его беспощадному взору, она возбудилась. Соединила пальцы и погрузила в теплую влажную вагину, где им навстречу хлынул жизненный сок. Она непроизвольно задвигала тазом; сладострастно запрокинула голову. По всему телу прокатилась жаркая волна, и Марисса забилась в судорогах экстаза. А когда все было кончено, осталась лежать с соблазнительно раскинутыми ногами; на рыжей поросли блестела влага.
– Ну как, тебе лучше? – обыденным тоном спросил Джефф.
Марисса широко распахнула глаза. Он возвышался над ней, самодовольно осклабившись. Она почувствовала себя оскорбленной.
– Подонок!
– Не отрицай – ты была на верху блаженства.
Она и не думала отрицать. Но нельзя позволять, чтобы этот ублюдок издевался над ней.
– Захочу – будешь ползать у моих ног.
– Как-нибудь в другой раз.
В следующую секунду кресло жалобно заскрипело. Джефф еще шире раздвинул Мариссе ноги и одним резким движением вторгся в нее, так что она вскрикнула. Он такой большой! Не успела она приспособиться к гигантскому, пульсирующему внутри нее фаллосу, как Джефф вытащил его и снова заслал в манящее отверстие ее вагины. Марисса застонала от боли.
Он вонзил свои когти в ее нежную плоть; зубы оставили на груди багровые отметины. Ей показалось, что Джефф уже несколько часов орудует в ней громадным буром; кончая, он захватил в горсть огненно-рыжие пряди и потянул так сильно, словно решил оставить ее без волос. Однако не успела она крикнуть, как он раздавил у нее перед носом ампулу с амилнитритом; все ее существо сотряс мощный оргазм, заставивший забыть о боли.
Войдя в отделанную позолотой, уставленную зеркалами дамскую комнату, Тина услышала тихий, жалобный стон – словно скулил щенок. Оглянувшись по сторонам, она увидела в углу, на золотистом ковре, женщину.
– Миссис Халладей?
Маленькие, с лопнувшими сосудами глазки-бусинки умоляюще смотрели на Тину из складок зеленоватой кожи.
– Меня тошнит. Отвезите меня обратно в отель.
Тина опустилась на колени и взяла руку миссис Халладей в свою. Рука оказалась холодной и влажной на ощупь, но пульс оставался ровным.
– Можете встать?
Эдит Халладей попыталась – и снова повалилась на ковер. Пышный, красный с золотым шитьем кафтан казался спустившим воздушным шариком.
– Одной мне не дотащить вас до машины, – сказала Тина. – Сейчас позову мужа.
Сбегая вниз по винтовой лестнице, она дивилась про себя, насколько же этот вечер оказался богатым на контрасты. Марисса, Фарадей и Эдит Халладей олицетворяли стан врагов. Зато встреча с Мэтью Сент-Джеймсом доказала справедливость поговорки, что даже самая черная туча имеет серебряную подкладку.
Дом опустел. Гости разъехались. Буфетчик убирал кастрюли и сковородки; Джошуа удалился в свой кабинет; Марисса пропадала Бог знает где.
Ли была на кухне – смотрела, как Мэтью пересчитывает ополовиненные бутылки «Дикого индюка».
– Вы потрудились на славу.
– Угу, – сдержанно пробормотал Мэтью, делая пометки в блокноте.
– Многие особенно хвалили «Маргариту».
– Весь секрет в том, чтобы использовать свежий лимонный сок.
– Постараюсь запомнить. Молчание.
Ли сделала еще одну попытку.
– Вы актер?
– Нет.
– Я видела, Тина давала вам визитную карточку Корбета.
Мэтью выругался про себя: сбился со счета.
– Слушайте, Джесс берет с вас почасовую оплату. Выбирайте – или я работаю, или разговариваю.
– Разве нельзя делать и то и другое вместе? Естественно нет – когда запах ее духов одурманивает хуже наркотика.
– Видно, нельзя.
Ли обдумала его слова.
– Тогда я предпочитаю поболтать. Если вы не против. Мэтью пожал плечами.
– Деньги ваши.
Прислонившись спиной к стене, он скрестил руки на груди и уставился на Ли долгим, испытующим взглядом.
Она и сама не понимала, зачем набивается в собеседники к этому нелюбезному парню. И вдруг вспомнила то мгновение возле бассейна, когда их взгляды встретились и ей показалось, будто она слышит звон цимбал.
– Если вы не актер, зачем вам визитная карточка Корбета?
Ей действительно было интересно.
– Я не знал, что все мои движения регистрируются.
– Хорошая хозяйка все замечает.
– А вы – хорошая хозяйка?
– Одна из лучших.
– И очень скромная, – сухо резюмировал он.
– Один человек сказал: нужно знать себе цену. Мэтью подавил в себе желание улыбнуться.
– Хороший совет.
– Знаю. Так если вы не актер, кто же вы?
– Писатель.
По какой-то ей самой непонятной причине Ли обрадовалась, что он – не просто смазливый парень, рассчитывающий сколотить состояние при помощи эффектной и сексапильной внешности. А он в самом деле замечательно красив – и очень ее волнует.
– На студии «Бэрон» дефицит литераторов. Вы – хороший писатель?
– Как на чей вкус.
Их взгляды снова встретились, и Ли напряглась. Попыталась отвернуться, но не вышло. Тогда она разрешила себе утонуть в спокойной янтарной глубине этих глаз – как пловец, застигнутый подводным течением.
Господи! Что он, черт возьми, делает, стоя рядом с Ли Бэрон на кухне ее виллы в Беверли Хиллз и гадая, что у нее надето под платьем? Так ли приятна ее кожа на ощупь, как на вид? Так ли нежна, как благоуханна?
Это, конечно, был не первый раз, когда между Мэтью и молодой женщиной возникало чисто физическое притяжение. На втором году обучения в колледже он с легким сердцем приобщился к сексу благодаря похотливой грудастой матроне, хозяйке очередного семейного дома для сирот, соблазнившей его на ступенях бассейна, пока ее муж рыбачил с остальными подростками на озере Эрроухед. Сначала секс вдвоем показался приятнее мастурбирования под душем, но женщина оказалась ненасытной – без стука входила в его комнату; залезала в постель, пока муж беззаботно храпел за стеной; за ужином, когда все сидели за столом, под прикрытием скатерти лезла ему в брюки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50