Велисарий гораздо больше доверял их дисциплине, чем дисциплине людей Ситтаса, и поэтому поставил в небольшом городке, которые возводили в самом центре Железного Треугольника. Городком его называли не столько из-за строений — его «здания» были самыми примитивными хижинами и шатрами, какие только можно представить — сколько по количеству населения. Там собралось свыше двадцати пяти тысяч мирных пенджабцев вместе с людьми Кирилла и половиной арабов Аббу. Инженеры Велисария уже судорожно проектировали и наблюдали за строительством грубой системы канализации, чтобы предупредить — как надеялся полководец — опасность эпидемии, которая всегда сопутствует осадной войне.
Это беспокойство вернуло его к другому. Поставки. У них снова заканчивались припасы. Не столько еды, сколько пороха. Даже с порохом малва, который люди Ситтаса захватили во время сегодняшнего броска…
Мысли Велисария были прерваны новой трескотней телеграфа.
На этот раз он сам вылетел из бункера, как только прочитал послание и понял подспудный смысл. После того как его прочитал Ситтас, огромный греческий аристократ быстро последовал за главнокомандующим.
— Никакой славы тебе сегодня! — весело проинформировал Ситтас Маврикия, как только подъехал к хилиарху. — На самом деле, это и к лучшему. Ты был бы так расстроен, увидев налитое в кубок.
Возможно, странно, но Маврикий ни в коей мере не казался недовольным.
— Не думаю, что местное пиво настолько плохое, — сказал он. — Я его уже попробовал. В конце концов, не хуже, чем то, которое пьют фракийские крестьяне. — Хилиарх безмятежно погладил седую бороду. — Дело в том, что мы, фракийцы, гораздо крепче вас, изнеженных константинопольских греков. И, что важнее, гораздо умнее.
Он показал на три корабля малва, дрейфующие вниз по Инду, объятые пламенем и дымом. Еще пять судорожно пытались добраться до противоположного берега.
— Пусть Эйсебий и его ремесленники делают всю работу, вот что мы говорим. Конный бой — со всеми этими проклятыми доспехами и оружием — слишком напоминает работу в поле. Жарко, потеешь — неблагодарное занятие.
— Последнее не доберется до берега, — высказал свое мнение Григорий. Командующий артиллерией сидел на коне слева от Маврикия, напротив Ситтаса, и наблюдал за судами малва. — Кто-то хочет поспорить?
Ситтас был известен как страстный любитель азартных игр и пари. Но после мгновенного колебания, пока он оценивал ситуацию, знатный грек твердо покачал головой.
— Я мало знаю об этих новомодных штуках, чтобы оценить их возможности. Но поскольку Эйсебий — греческий ремесленник, то есть самый лучший в мире! — то не думаю, что буду делать ставки. Он поймает их, вы только смотрите не отрываясь.
Пять минут спустя Эйсебий поймал отставшее судно. Еще один залп «адского огня» и еще одно судно малва, которое стремилось к берегу, стало местом истерического страха и сумасшествия, когда сотни солдат сбрасывали с себя доспехи и ныряли в реку.
Те, кто умел плавать, поплыли к западному берегу Инда. Другие — возможно, половина — беспомощно барахтались в воде. Большинство из них утонуло. Те, кто остался цел, выжили только потому, что находились достаточно близко к канатам, которые бросили с кормы «Победительницы», чтобы оттащить малва на берег в римский плен.
— Это напоминает мне хорошую рыбную ловлю, — задумчиво проговорил Маврикий. — И это очень хороший улов. В конце концов, нам все-таки может удастся вырыть достаточно туалетов, чтобы остановить эпидемию.
Велисарий не принимал участия в этом разговоре. Он направил коня прямо к причалу, который стали строить его инженеры с первого дня, как был захвачен Железный Треугольник. Еще не закончили даже сам причал, не говоря уж про массивные бронированные навесы, которые Велисарий приказал выстроить, чтобы обеспечить римским боевым кораблям укрытие от вражеского огня. Но успели сделать достаточно, чтобы позволить Менандру и его баржам начать разгрузку.
— Мы потеряли большую часть пороха и ядер, — признался Менандр, как только ступил на берег. — Из-за той проклятой крепости. Нам нужно ее взять, причем как можно скорее, или мы, вероятно, будем терять порох во время каждой ходки. Можем даже лишиться «Юстиниана».
Новость о порохе немного обеспокоила Велисария, но несильно.
— У нас пока достаточно пороха, по крайней мере, на две крупных атаки. Может, на три. К этому времени, надеюсь, «Фотий» привезет дополнительные припасы. Шанса, что «Юстиниан» потонет, нет — уж не из-за крепости точно. Ты останешься здесь, Менандр. Ты и Эйсебий, оба. Когда здесь находятся «Юстиниан» и «Победительница», у малва никогда не получится обойти укрепленные линии, возведенные в узкой части Треугольника, и застать нас врасплох.
Эта веселая мысль отогнала все беспокойства о порохе.
— И подожди, пока не увидишь, как выглядят эти укрепления! Даже теперь, когда они еще не полностью закончены, эти земляные валы — самые крепкие в мире…
Он замолчал, увидев, как один из моряков Менандра помогает спуститься на причал другому человеку. Даже несмотря на бинты, закрывающие половину головы, Велисарий мгновенно его узнал. Улыбка сползла с лица полководца.
— О, Боже! — пробормотал он. — Прости мне мои грехи. Парню ведь не больше восемнадцати.
Глава 42
Первыми словами Калоподия стали робкие извинения, если его присутствие окажется для полководца обузой. Но парень был уверен: кое-что он сможет делать — например, выполнять роль квартирмейстера или…
— У меня для этого достаточно клерков! — рявкнул Велисарий. — Кто мне на самом деле требуется, так это отличный офицер, который может взять на себя командование тем безобразием, которое у нас называется телеграфной связью, — сообщил он и добавил несколько поспешно: — Слепота не является препятствием в этой работе, парень. Тебе в любом случае нужно только слушать сообщения, у нас достаточно клерков, чтобы их записывать и передавать приказы дальше.
Казалось, Калоподий немного расправил плечи. Велисарий продолжал:
— Мне и впрямь требуется офицер, который может взять это дело под контроль и заставить все работать так, как нужно. Телеграф — это ключ к успешному исходу осады. С мгновенной связью — если система будет отрегулирована и правильно организована — мы сможем быстро реагировать на любую угрозу. Она усилит нашу мощь без дополнительных людей и оружия, просто убрав неразбериху, и поможет не тратить усилия понапрасну.
Велисарий взял Калоподия за плечи и повел с причала.
— Не могу выразить, как я рад видеть тебя здесь. Не думаю, что существует лучший человек для этой работы.
Губы Калоподия исказила кривая улыбка, которую хорошо помнил Велисарий. Ее появление сняло небольшую часть груза с его сердца.
— Ну, у меня есть данные для этой работы, — сказал молодой офицер. — У меня были отличные оценки по риторике и грамматике. Кажется, я уже один раз упоминал об этом. Поэтому я уверен, что, по крайней мере, смогу улучшить стиль посланий.
К концу следующего дня Велисарий увел всю армию за внутренние линии укреплений. Железный Треугольник — термин, который использовался теперь везде в армии, его даже подхватило большинство пенджабцев — окончательно сформировался.
Линия внутренних укреплений между Индом и Чинабом была примерно три мили в длину.
Две стороны Железного Треугольника, сформированные изгибами рек, были значительно длиннее. Но они охранялись двумя римскими боевыми кораблями, что делало укрепления недоступными для атак с воды. «Юстиниан», более быстрый корабль, охранял широкий Инд. «Победительница», для которой отмели и скрытые песчаные острова были не так страшны, патрулировала более узкий Чинаб.
В последующие недели малва предприняли две массированные атаки на Треугольник. Их отразили, с тяжелыми потерями для малва. Велисарий не хвастался, когда говорил Калоподию об уникальности этих укреплений. В мире, который мог бы быть, голландские земляные укрепления, по типу которых Велисарий, Агафий и Григорий строили свои, удерживали могущественных испанцев почти столетие. Пока ему хватало припасов, а эпидемий можно было избежать жестким санитарным режимом, Велисарий был уверен, что сможет отражать атаки малва столько, сколько потребуется.
И каждую ночь он смотрел на карту в командном бункере и слушал спокойный голос образованного Калоподия, который передавал ему отчеты лучшей военной разведки, существовавшей ранее у какого-либо военачальника. Контролируемая римлянами территория, изображенная на карте, вселяла в Велисария уверенность.
Да, это была только малая часть Пенджаба. Ну и что? Наконечник стрелы тоже маленький. Но если он воткнется в сердце врага, исход все равно окажется фатальным.
После второй атаки запасы пороха у римлян сильно оскудели. Велисарий приказал изменить тактику. Большие двадцатичетырехфунтовые орудия, привезенные Менандром, больше не будут использоваться. Огромные орудия очень быстро расходовали порох при стрельбе по атакующим как мелкой, так и крупной картечью. Трехфунтовые орудия станут использоваться только в случае крайней необходимости.
С этого времени римляне будут полностью полагаться на митральезы и старые методы — мечи и топоры. Конечно, если придется участвовать во многих рукопашных схватках, римские потери быстро увеличатся. Но Велисарий был уверен, что сможет отразить как минимум еще три атаки перед тем, как уменьшение количества войск начнет представлять реальную угрозу. Калоподий работал безукоризненно, как и надеялся Велисарий. С четкими и точными разведданными, которые теперь получал полководец, он смог оптимально расположить войска, используя столько людей, сколько требовалось, и точно там, где это было нужно.
Третьей массированной атаки так и не случилось. Да, малва начали ее готовить, но однажды утром Велисарий посмотрел на ничейную землю, ставшую местом смерти бесчисленных тысяч солдат малва, и увидел, как враги отступают. На протяжении дня становилось все более и более ясно, что десятки тысяч солдат будут возводить собственные линии укреплений. Словно теперь осаждают их, а не они.
В какой-то мере это было правдой. И Велисарий прекрасно знал, кто смог увидеть эту правду.
— Чудовище здесь, — объявил он вечером членам своего штаба во время совещания в бункере. — Лично. Линк прибыл, чтобы взять на себя руководство. Это означает, что все заканчивается.
Григорий нахмурился.
— Что заканчивается? Я думал… — Велисарий покачал головой.
— Я говорю о нашей кампании. Мы выиграли — и Линк это знает. Поэтому он не будет приказывать открыто идти в атаку. Даже малва не могут позволить себе терять столько людей. Наконец — наконец! — даже этому чудовищу пришлось задуматься о боевом духе своих войск. А он становится все хуже каждый раз, когда они проливают океаны крови у наших стен.
Его подчиненные поголовно хмурились. Увидев на их лицах совершенно одинаковое выражение, Велисарий вспомнил школьников, поставленных в тупик сложной задачкой.
«К тому же очень сложной задачкой по риторике и грамматике, — вставил Эйд. — Просто ужасной!»
Шутка заставила Велисария тихо усмехнуться. Затем, когда он наконец стал осмысливать происходящее, он победно поднял кулаки над головой и начал смеяться вслух.
«Мы выиграли, говорю тебе! Все закончилось!» — крикнул он Эйду ментально.
В последующие часы, когда Велисарий набрасывал планы уже следующей кампании — той, которая на будущий год окончательно выгонит малва из Пенджаба и очистит дорогу для римского наступления в сердце империи, Гангскую равнину, — его подчиненные перестали хмуриться. Но не совсем, обеспокоенные кое-какими мыслями.
Может быть…
Да, их великий полководец не склонен недооценивать врага, поэтому… может быть…
Но…
Затем, как раз перед рассветом три дня спустя, телеграф снова начал стрекотать и Калоподий передал послание в шатер Велисария.
Полководец уже проснулся, поэтому смог добраться до причала в течение получаса. Теперь Менандр и его моряки называли причал с защитными сооружениями Дворцом Юстиниана.
Маврикий добрался туда раньше Велисария. В течение не более чем пятнадцати минут все остальные командующие римской армии собрались рядом с Велисарием наверху платформы — части защитного сооружения, которое римские инженеры поставили для обеспечения сохранности «Юстиниана» и «Победительницы». Оно получилось огромным и тяжелым — массивные бревна, покрытые камнями и землей, способные противостоять даже самым мощным мортирам малва, которые враг временами отправлял на речных судах в попытке разрушить боевые корабли, позволявшие римлянам удерживать позиции на Инде.
К тому времени Маврикий уже успел все подсчитать. «Фотий», который приближался к ним на рассвете, тянул не меньше трех барж. Если хотя бы одна из них везет порох, больше не имеет значения, правильно ли Велисарий оценил врага. Даже Маврикий — даже мрачный, пессимистичный Маврикий — был уверен, что достаточное количество пороха в Железном Треугольнике позволит выдержать годы массированных атак.
— Вот все и закончилось, — объявил он. — Мы выиграли.
И те же самые слова произнес Ашот, когда ступил на берег.
— Все закончилось. Мы выиграли. — Коренастый армянин махнул рукой в сторону, откуда приплыл. — Малва сняли осаду Суккура пять дней назад. Пусть Бог поможет несчастным ублюдкам, которые пытаются отступить сквозь узкое ущелье, когда их преследуют Хусрау и его персы, а у них нет припасов, о которых стоило бы упоминать. Малва потеряют еще двадцать тысяч человек до того, как доберутся до Пенджаба, если я только правильно оценил ситуацию, и большинство умрет от голода или дезертирует.
Он с энтузиазмом бросился описывать все остальные события, имеющие хоть какое-то отношение к кампании.
— И Бузес с Кутзесом тоже их давят! Они добрались до Суккура на следующий день после того, как малва начали отступление, и просто пошли дальше, со всей армией. Сквозь ущелье идет более семидесяти тысяч человек, и ни одного из них даже не поцарапали враги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65