Он — низкий.
Велисарий кивнул. Затем сказал:
— Ситтас, забирай всех своих катафрактов и обходи малва с фланга на западе. И возьми людей Кирилла. Верните ублюдков. Не пытайся разбить их, просто гони их стадом к реке, на которую показал Аббу. Поскольку они дезорганизованы, то побегут и не станут сражаться.
Он сурово посмотрел на огромного грека.
— Побегут и не станут сражаться. Если только ты не загонишь их в угол.
Ситтас ответил улыбкой на суровый взгляд полководца
— Не надо мне указывать. Я вообще-то знаю не только то, как идти в атаку. — Он начал разворачивать коня. — Кроме того, мне нравится твой план. Мы покажем этим свиньям, как устраивать настоящую бойню.
До того как Ситтас закончил говорить, Велисарий уже отдавал новые приказы.
— Григорий, поставь артиллерию вон на ту возвышенность. Но не используй ни митральезы, ни мортиры, пока я не отдам приказ. А еще лучше — держи их укрытыми. Я хочу, чтобы это оружие как можно дольше оставалось в секрете, и ему в любом случае требуются специальные боеприпасы, которые мы должны использовать экономно в самом начале кампании. Аббу, проводи их туда — или пусть это сделает кто-нибудь из твоих людей.
Когда Григорий и Аббу удалились, чтобы вывести войска на нужные позиции, Велисарий продолжил отдавать приказы. Им подчинялись, но за одним исключением.
— Нет, Марк, — твердо сказал Велисарий. — Я знаю, что ты хочешь дать своим стрелкам впервые по-настоящему прочувствовать бой, но это не место и не время. Мы не можем пополнить твои боеприпасы из общих запасов, а нам они потребуются позднее.
Он смягчил отказ легкой улыбкой.
— Достаточно скоро тебя ждет много сражений. В Суккуре и в других местах. Но сегодня ты мне нужен просто, чтобы охранять орудия. Убивать будут они.
Как и всегда, Марк продолжал упорствовать. Эту черту Велисарию на протяжении нескольких лет удалось немного смягчить. Но немного, поскольку на самом деле он никогда не прилагал особых усилий, чтобы сделать. Потому что если быть совсем честным, «любящий подраться» — это та характеристика, которую Велисарий ценил в своих офицерах. Во время сражения на перевале способности и умения Марка и его подчиненных сломили натиск йетайцев . То, что Марк с готовностью повторит свои достижения снова и снова — или умрет, — являлось одной из опор всей кампании Велисария.
— Но у проклятой артиллерии тоже немного снарядов, — проворчал Марк. — И они пережевывают их, как волк мясо.
— Они и вражеские войска могут пережевывать, как волк, — усмехнулся Велисарий. — В особенности с близкого расстояния, картечью. И я могу пополнять их запасы любым порохом. Если потребуется — даже некачественным, тем, который делают малва. Но мне нелегко будет восстановить запас твоих особых патронов.
Марк из Эдессы знал, что он зашел так далеко, как мог себе позволить. Да, он был упрям, но знал субординацию. Поэтому, продолжая хмуриться, он поспешил к коню и теперь срывал свою злобу, резко отдавая приказы стрелкам. Его голос напоминал волчий рык.
— Пусть Бог поможет малва, если они попытаются обежать батареи, — мрачно улыбаясь, сказал Маврикий. — Марк давно хочет проверить и свои штыки. И не думай, Что он не воспользуется этой возможностью, если она ему представится.
Казалось, Маврикий тоже охвачен жаждой крови.
— Но учти, я с наслаждением буду смотреть на это. Несмотря на то, что ты прав: не время и не место. — Маврикий вздохнул, счастливо и удовлетворенно. — Это время и место для простой работы мясника.
К тому времени как началась настоящая бойня, малва были сильно обескровлены. Во-первых, постарался Ситтас, наблюдая за солдатами малва, бегущими по руслу реки в полном беспорядке, Велисарий знал, что Ситтас и его катафракты «повернули» их так, как кузнец загибает ствол орудия — молотом и огнем.
Велисарий решил остаться с артиллерией и снайперами. Они были его наименее опытными войсками, по крайней мере, в использовании оружия — и он хотел понаблюдать за ними в действии.
Небольшой перепад высот позволял Велисарию видеть не менее полумили русла реки. Первые подразделения малва почти добрались до легкого изгиба, где римляне намеревались их удерживать. За малва, двигаясь подобно потоку воды, гналось столько вражеских солдат, что они, казалось, заполнили русло реки от берега до берега.
— Сколько их, как ты думаешь? — Маврикий пожал плечами.
— Трудно сказать точно. Если навскидку, то тысяч двенадцать или что-то вроде того.
Это было несколько больше, чем предполагал сам Велисарий, но ненамного. Он кивнул, продолжая изучать приближающегося врага. Некоторые из солдат малва, возможно, инстинктивно чувствуя ловушку, пытались выбраться на низкий юго-западный берег. Но Ситтас, несмотря на всю ярость, с которой он мог вести атаку, был таким же хитрым, как и любой командующий катафрактами в римской армии, и предвидел нечто подобное. Поэтому он велел Кириллу со своими людьми снова зайти врагу с фланга. Греческие катафракты уже находились на юго-западном берегу, горя желанием отогнать малва назад копьями и саблями.
Несколько солдат малва попытались, впрочем, выбраться на противоположный берег. Но, как верно подметил Аббу, берег был очень крутым, хоть и не особо высоким. Кое-где — практически вертикальным и, насколько мог видеть Велисарий, не настолько низким, чтобы на него можно было быстро запрыгнуть. Его высота варьировалась от восьми до двенадцати футов. Возможно, карабкаться вверх не так уж и долго — но только не для человека, отягощенного доспехами и оружием, за которым гонится плотная толпа ничего не соображающих и испуганных солдат. Немногие малва пытались вылезти на берег, а большинство из тех, кто пытался, было сорвано с уступа их же товарищами, в беспорядке бегущими мимо. Что касается тех нескольких, кому все-таки удалось взобраться, то они в любом случае не нашли наверху убежища. Аббу и его арабы перебрались через русло реки и заняли позиции на другом берегу на полчаса раньше. И они были готовы к бою не меньше, чем катафракты.
— Работает, — отметил Маврикий. — Будь я проклят, если это не так.
Велисарий кивнул. Его тактика показывала себя в действии. Ситтас с большей частью катафрактов поймали пехоту малва на открытом месте. Силы были равными — двенадцать тысяч против двенадцати. Тяжеловооруженная конница, конечно, может считаться «устаревшей» в эпоху огнестрельного оружия, но старение не происходит за одну ночь.
Катафракты ударили как тяжелый кулак. Хорошо организованные и подготовленные войска, например пикинеры (из тех, что прикрывают мушкетеров), да еще поддерживаемые артиллерией, могут противостоять такой атаке, даже сломать ее. Но армия, пойманная врасплох, у которой нет времени восстановить равновесие, похожа на зерно в молотилке.
Беспорядочно отступающие солдаты пойдут по пути наименьшего сопротивления. В особенности, когда Ситтас и его катафракты гонят их перед собой по руслу реки, Кирилл и его люди охраняют более пологий берег, Аббу держит другой, а впереди армию малва поджидает артиллерия. Идеальные условия для резни.
Возвышение, на котором Григорий установил свои новые орудия, давало прямую линию наводки на реку и достаточный угол, чтобы обстреливать продольным огнем приближающиеся войска. Оставалось только закрыть кувшин крышкой.
— Сейчас, я полагаю, — сказал Маврикий. Велисарий кивнул. Хилиарх взмахнул рукой, и на этот его жест откликнулись трубы. Ожидавшие сигнала фракийские букелларии проскакали через русло примерно в двухстах ярдах вниз по течению и заняли позиции. Когда первые ряды армии малва заметили их, то тут же стали замедлять темп. Несколько человек совершенно остановились. За их спинами столпились следующие. Они представляли собой идеальную мишень для пушечного огня, не более чем в четырехстах ярдах — пожалуй, слишком близко для сферического ядра.
Велисарий склонился к Григорию, сидевшему на лошади слева от него.
— Чем ты зарядил? Сферическими ядрами или картечью?
— Ядрами, — уверенно ответил Григорий. — На этой местности — когда ближайший берег представляет собой либо отдельные валуны, либо комья глинистого сланца — рикошет сработает не хуже картечи. А у меня в запасе больше всего сферических ядер.
Велисарий был не совсем уверен, что Григорий прав, но не собирался оспаривать его мнение и приказывать перезарядить орудия. По сути, командующий артиллерией имел в этом деле больше опыта, чем Велисарий, по крайней мере, в теории, да и тренировался немало. Это будет первое сражение в войне с малва, когда какая-либо из сторон использует полевые орудия как основную силу. И в любом случае, для картечи все-таки далековато…
— Тогда вперед. Стреляй, когда…
— Огонь! — заорал Григорий и взмахнул рукой.
Ожидавшие команды солдаты тут же протрубили сигнал. Но его почти полностью перекрыл грохот орудий. Вся батарея Григория — тридцать шесть трехфунтовых пушек — выстрелила одновременно.
Этот залп сделал гораздо меньше, чем ожидал Велисарий. Да, первый ряд солдат малва упал — и достаточно часто их разрывало пополам. Но вместо того, чтобы сильно проредить вражеский строй, ядра просто продали узкие дыры в плотной массе солдат.
Велисарий напряженно приподнялся на стременах. Исход сражения зависел от этих полевых орудий. Полководец до последнего не хотел использовать митральезы и мортиры в самом начале кампании. Он повернулся к Григорию, собираясь приказать заряжать картечью.
Но Григория рядом уже не было. Командующий артиллерией успел подъехать к орудиям и теперь сам стоял на стременах и орал как больной слон:
— Вниз, вы, жалкие ублюдки! Опустите стволы пониже! Я хочу настильный огонь , черт вас побери!
Артиллеристы судорожно трудились. По двое они меняли наклон орудий, в то время как командующий занимался наводкой. По его приказу они загоняли клинья между стволом и поперечным бруском, опуская орудия и укорачивая траекторию полета снаряда. Сделав это, люди бросились перезаряжать пушки. И снова простыми ядрами.
Велисарий поколебался, затем сел обратно в седло. Он все еще не был уверен, что Григорий прав, но…
«Хорошим офицерам нужна уверенность их командиров. Лучший способ для полководца деморализовать армию — это вмешиваться в дела своих доверенных людей».
В то время как перезаряжали орудия, греческие катафракты, собиравшиеся теперь на юго-западном склоне, начали стрелять по плотной массе солдат малва, запертых в русле реки. Как и настаивал Велисарий — он хотел свести к минимуму свои потери, — Ситтас и Кирилл держали конных лучников на удалении. Но даже с расстояния в двести ярдов стрелы катафрактов били достаточно сильно, чтобы легкая броня не спасала пехотинцев.
Велисарии увидел, как некоторые из малва начали перестраиваться в ряды. Где-то в этой куче солдат, очевидно, все еще оставались поддерживающие порядок офицеры. И, судя по всему, хорошие — в течение нескольких минут, потребовавшихся для перезарядки римских орудий, малва удалось кое-как построить пикинеров, которых по флангам охраняли мушкетеры. По оценкам Велисария, в течение минуты или около того они начнут атаку.
Он посмотрел на своих артиллеристов. Они приготовились стрелять и ждали приказа Григория. Велисарий снова перевел взгляд на врага. Он хотел изучить, какой урон причинит следующая партия ядер. Григорий потребовал «настильный огонь». Велисарий понимал, чего его главный артиллерист хочет добиться от подчиненных, но не был уверен в эффективности этой затеи.
— Огонь!
Яростный грохот. Затем…
— Матерь Божия… — прошептал Велисарий.
Желание Григория исполнилось. Почти все ядра ударили в землю на расстоянии от двадцати до пятидесяти ярдов от солдат противника. Трехфунтовые железные ядра с воем пролетели по низкой траектории, врезались в землю, затем отскочили. В то время как первый залп ударил в центр и арьергард вражеской армии, убив и покалечив сравнительно немногих, этот прошелся по малва от начала до конца войска.
Однако гораздо худшим, чем сами ядра, оказались рикошеты. Земля, о которую ударялись снаряды, представляла собой отдельные куски камня и сланца. От ударов они разлетелись во все стороны. То есть получилась своеобразная картечь. На одного солдата малва, разорванного ядром, приходилось четверо или пятеро пострадавших от «камушков».
Конечно, срикошетившие камни причиняли не такой серьезный урон, как сами ядра. Но достаточно серьезный, чтобы убить многих солдат и еще большее количество сделать калеками, да и ранеными оказались практически все, кто не успел укрыться за щитами и спинами товарищей.
Этот залп остановил атаку, которую малва пытались организовать. Случайно, или таков был замысел Григория, но хуже всего пришлось нестройной толпе в центре армии.
Теперь русло реки превратилось в залитую кровью маленькую долину. Катафракты продолжали стрелять, в то время как артиллеристы снова перезаряжали орудия.
— Огонь!
Еще один идеальный залп настильного огня. Велисарию стало немного дурно. В подзорную трубу он видел, как солдаты малва пытаются встать, скользят и падают на кровавые ошметки, оставшиеся от их соратников. Падают, но, спотыкаясь, снова поднимаются на ноги…
Он опустил трубу и махнул Ситтасу. Но в тот момент катафракт был занят, пытаясь удержать своих людей, не давая им слишком близко подходить к реке, поэтому не увидел, как машет ему полководец. Тогда Велисарий повернулся в седле и закричал трубачам. На мгновение они тупо уставились на него.
«Прекратить огонь» было последним приказом, который они ожидали услышать. Но подчинились, напоровшись на гневный взгляд Велисария.
Удивленный Григорий и его артиллеристы подняли головы. Велисарий выругался себе под нос.
— Не ты, Григорий! Ты продолжай стрелять! Я хочу, чтобы катафракты прекратили огонь!
Григорий кивнул и вернулся к работе. Тем временем Ситтас уже скакал быстрым галопом по направлению к Велисарию. Завидя его приближение, полководец не знал, хмуриться или улыбаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65