Среди большинства нормальных интерпретаций текущих событий бытовала одна популярная параноидальная идея, что, дескать, отклонение кометы в сторону Земли есть преднамеренный акт межпланетной войны. Как же в таком случае юпитериане прореагируют, если противник внезапно начнет запускать маленькие астероиды в их сторону? Что им придет в голову, если, конечно, у них есть голова? Допустим, они могут предположить, что эти глыбы несут ядерные заряды! Допустим, они могут предположить, что вроде бы безопасные траектории контролируются землянами, и когда глыбы приблизятся к планете-адресату…К сожалению, иного способа затормозить крейсер достаточно быстро, чтобы доставить Мозеса к Юпитеру в пределах требуемого интервала времени, не существовало. Единственная альтернатива состояла в том, чтобы направить крейсер вокруг Юпитера… В силу некоторых причин такое решение было бы более удовлетворительным, однако требовало слишком много времени и подвергало корабль риску во время прохождения колец Юпитера. К тому же чужаки могут принять космический корабль за угрозу, в то время как глыбу – проигнорировать. Учитывая все обстоятельства, запланированный способ был менее опасен.Нагарджуной можно было пожертвовать, Мозесом – нет. Соответственнно существовали меры безопасности. Пилот сказал несколько ободряющих слов юноше, и Мозес бросился к аварийному кокону, ожидая, пока тот раскроется подобно двум половинам какого-то огромного плода. В коконе помещалось достаточно воздуха и воды, чтобы сохранить человека живым в течение двадцати четырех часов, но не было никакого продовольствия, ибо более важные для жизни компоненты закончатся прежде, чем голод станет невыносимым.Крейсер находился в постоянном радиоконтакте с «Тиглас-Пильсером», однако оба судна обменивались лишь краткими посланиями, ибо Нагарджуне нельзя было отвлекаться. Хорошо знать, что космолет Пруденс Одинго внимательно следит за ними на своих экранах и что несколько ОС-модулей готовы их подобрать. Без сомнения, «Жаворонок» и база на Европе также вели наблюдение, ибо Путь к Целостности предупредил СРЮП о прибытии экспериментального судна. Никто не ожидал, что на «Жаворонке» будут введены в заблуждение этим заявлением; главное, чтобы не мешали. К тому же спасательную операцию наметили на момент, когда Европа будет находиться за Юпитером.Мозес знал, что ему делать, и без возражений забрался в пустое пространство в центре кокона. Он казался почти спокойным.Нагарджуна проинструктировал кокон, чтобы пенный шар заклеился вокруг пассажира; чтобы вытащить его оттуда, команде Пруденс предстояло сделать отверстие. Пилот проверил кокон, систему выпуска, потом повторил проверку и взялся за деликатную задачу раскидывания невода, волнуясь из-за возможного усиления колебаний в упругих струнах привязи.На «Тиглас-Пильсере» могли только ждать.Мозес спал.
Буксиры суетились вокруг Анузафигачки, как рабочие муравьи вокруг королевы-матки: подталкивали камни к месту, выстраивали их в нужной последовательности. Инженеры контролировали ракетные установки, топливные запасы, антенны связи.Когда царят суматоха и поспешность, всегда что-нибудь пойдет не так.Первая дюжина камней обошла Юпитер по кругу, попала в невод Нагарджуны, передала часть своего импульса и была отправлена в путь с поцелуем и поглаживанием по головке. Скорость крейсера заметно снизилась, за что Нагарджуна должен был сказать спасибо, если бы не был так занят.Возврат, раскрытие, готовность, ловля, ожидание, выпуск… Процедура обрела собственный ритм, и буддист задавался вопросом, сможет ли он когда-либо избавиться от него полностью.Вспыхнула предупредительная световая надпись:«ПЕРЕДАЧА НОВОГО ГРАФИКА».Пилот даже не попытался ответить – двухстороннее время запаздывания уже превышало час. Он считал новый график с экрана и выругался. Один из камней ушел в самоволку – повреждение электросхемы, оставшееся незамеченным в суматохе подготовки активных глыб для масс-драйвера, вывело из строя его антенну. Неспособный получать команды от Евфросиньи или передавать собственные координаты, камень отклонился от курса. В поступающем потоке камней возник промежуток; чтобы компенсировать изменения, требовались срочное перепрограммирование графика и хитроумный пилотаж.Пока еще ничего не случилось, Нагарджуна просчитал, что ему следует предпринять. Жизнь, прожитая на грани. Монах слышал о таких вещах в некоторых неодобренных старшими ламами развлекательных передачах СМИ и порой задавался вопросом, на что это похоже. Теперь, когда он это узнал, пришло раскаяние. Он присоединился к Пути к Целостности, чтобы тихо медитировать, а не жить на грани риска.Время текло безостановочно. Промежуток, вызванный сбившейся с пути глыбой, был благополучно ликвидирован, однако в результате у пилота остались считанные минуты для маневра на конечном этапе торможения. В конце концов, все сводилось к «запасу прочности»; теперь его не было.Последние четыре камня… Крейсер сбросил скорость, и все стало значительно проще.Следующая глыба могла появиться на радаре в любой момент…В любой момент… любой…Нагарджуна ощутил, как мурашки побежали по позвоночнику. Где же глыба?Должно быть, снова возник какой-то сбой. Нагарджуна не мог знать, что один из двигателей глыбы был поврежден в кольце Юпитера. Вскоре Путь к Целостности выяснит причину, но сообщение не достигнет крейсера вовремя.Все это уже не имело значения. Нагарджуна знал: надо действовать, полагаясь на собственные силы.Он воспользовался промежутком, вызванным отсутствующей глыбой, чтобы просмотреть сообщения биосенсоров Мозеса. Пульс замедленный и регулярный, дыхание аналогичное, мозговые волны показывали затрудненный тета-ритм и характеристику взрывных веретен картины глубокого сна… благополучно бессознательного. Это хорошо – если что-нибудь пойдет не так, юноша ничего не поймет.В то время как монах снимал краткие медицинские показания, компьютер отбирал лучшие варианты стратегии торможения, ибо даже эта случайность была предусмотрена. Нагарджуна надеялся, что приемлемое решение найдется, чтобы Мозес все же мог безопасно достичь «Тиглас-Пильсера».Пришло время действовать. Заработали основные двигатели крейсера, в очередной раз вжав Нагарджуну в кресло. Неиспользованное топливо было роскошью, а импульс – единственной валютой, имеющей хождение в создавшемся положении. Пилот сохранил самый минимум топлива для того, чтобы использовать на заключительных секундах.Две последовательно пришедшие глыбы попали в невод и сделали свое дело. Хрупкое суденышко было готово вернуться к расчетным операционным скоростям… Увы, топлива не осталось.Последняя глыба…Уравнения ясны, точны и неумолимы. Один камень не мог снизить скорость крейсера. Зато мог затормозить что-нибудь полегче.Нагарджуна прошептал короткую молитву – не взывая, а потому только, что это помогло успокоить нервы. Он вдруг понял, что никогда полностью не принимал веру нео-Дзэн. Впрочем, теперь это не важно. Пилот знал, ЧТО должен сделать и ПОЧЕМУ. Долг перед человечеством… Не это ли имел в виду Кукушка, когда говорил с молодым монахом перед заданием? Глубокие мысли о смерти проведут любого к уникальной и священной Дхарме… Глубоки ли его, Нагарджуны, мысли…Приближалась последняя глыба. Аварийный кокон был прикреплен прочными канатами к упругой привязи невода. Нагарджуна нажал кнопку. Пиропатроны отстрелили болты, прикрепляющие привязь к корпусу крейсера. Невод с коконом отделились от крейсера и постепенно снижались за кормой. Затем заключительная глыба ударила в невод и унесла их прочь.Подстройка экрана была автоматической. Пилот наблюдал, как кокон исчез из поля зрения.В заранее определенный момент невод раскрылся в последний раз, и глыба продолжила свой безразличный путь. Кокон завис в пространстве; орбитальные модули «Тиглас-Пильсера» должны были подхватить его с легкостью.Хрупкий маленький монах нео-Дзэн на мгновение подумал о том, что задание выполнено неплохо. Потом он выбрал ракурс, в котором Юпитер вырисовывался на экране во всей своей красе. Глаза Нагарджуны подозрительно заблестели. Так красиво!.. Нахлынул страх, и все же в одном из уголков его мозга пульсировала мысль: я – лучший.Крейсер держал курс на экватор Юпитера поблизости от Большого Красного Пятна. Сила притяжения планеты уже стала проявлять свою смертоносную хватку.Компьютер доложил пилоту, когда, где и с какой скоростью судно войдет в атмосферу. Так что Нагарджуна знал предполагаемые параметры.По крайней мере, все закончится быстро. Глава 17«Тиглас-Пильсер», орбита Каллисто, 2222-й Пруденс Одинго нарушила одно из своих правил и решила получить кайф. В одиночестве – не нарушая никаких своих правил. Поэтому сейчас она чувствовала себя приятно легкомысленной, на душе было тепло и расплывчато. Все вокруг сияло мерцающими переливчатыми цветами. Она пребывала в волшебной стране.Временно забыть события дня не так уж трудно, запомнить что-нибудь – значительно труднее. Она подозревала, что если встанет на ноги (ноги? где они?), то будет неудержимо дрейфовать по каюте, хотя в ней фактически нет лишнего места даже для кошки. Тем не менее, у космистки было такое чувство, что каким-то образом она все же умудрится дрейфовать, а это, вероятно, серьезно повредит мебель и переборки. Поэтому она прикрепила себя к стенке несколькими полосками липучек.Пруденс проглотила еще одну капсулу дипси, очищенную от медикаментозных компонентов. На ее долю выпал день терзаний.Когда орбитальные модули добрались до Мозеса, пилоты увидели, что пенный кокон безнадежно запутался в порванных многожильных канатах эластичной паутины, которая освободилась от электростатических сил, как только последняя глыба переместила его к месту вынужденного бездействия. Разбухшую корку пены покрывали глубокие отметины там, где канаты впились в кокон, хлестнув по нему изо всех сил; спасатели даже обеспокоились, не лопнул ли кокон. Хотя кислород поступал Мозесу из резервуаров сжатого воздуха через лицевую маску, пребывание в вакууме все равно убило бы его.У космистки возникло ужасное предчувствие, когда она увидела отверстие в пенном шаре, принимая его на борт «Тиглас-Пильсера» через грузовой отсек. Она знала так же четко, как собственное имя, что племянник мертв.Но, конечно же, он не умер. Просто у нее разыгралось воображение и ответило на страхи эмоциональной петлей обратной связи.Несмотря на то, что юноша был жив, его состояние оставляло желать лучшего. Пруденс задохнулась, увидев обширные гематомы, которые украшали его тело и спекшуюся кровь вокруг рта, где кислородная маска впилась в губы. Последовательные удары глыбы за глыбой, даже при том, что они были смягчены эластичной паутиной и привязью, принимавшей все на себя, заключительное мучительное торможение и беспорядочно молотящие по кокону канаты превратили его в шарик для пинг-понга, попавший в аэродинамическую трубу.Мозес был без сознания; впрочем, это, скорее всего, действовало снотворное, которое дал ему Нагарджуна. До тех пор пока юноша не очнется и не удастся проверить его ответные реакции, оставалось опасение, что мозг поврежден. Мозеса подсоединили к приборам жизнеобеспечения и за его состоянием следил медицинский компьютер, а пока юноше принудительно вводили физиологический раствор, смешанный с большим количеством успокаивающих препаратов…Самым ужасным – за единственным исключением – было ожидание. Пруденс знала, что Мозес должен присоединиться к ним вблизи Юпитера. Она знала, что это не зависело от ее решения и, в конце концов, даже от решения ее сестры. Она понятия не имела, насколько трудно такое решение далось Черити, даже притом, что альтернативой была смерть Мозеса со всеми вместе на Земле.Единственным исключением был бедный Нагарджуна – виновник самого тяжелого момента. Пока Мозес приходил в себя, с «Тиглас-Пильсера» наблюдали, как хрупкий кораблик монаха нео-Дзэн мчался по направлению к Большому Красному Пятну, неуправляемый, без топлива… Они понимали, как должны уважать этого хрупкого маленького человека, они полюбили его ломаный английский и благодарили за ощутимую заботу о пассажире. Душераздирающе было слушать его стихи, которые он трудолюбиво заучил наизусть, стихи, которые стали своего рода панихидой…В один момент стройные абрисы крейсера на экране превратились в огненный шар, затем закурчавилась дымная полоса, вспухшая и бесформенная, вошедшая в штопор гораздо быстрее следов, что корчились и рассеивались вечными урага нами верхней атмосферы Юпитера… Спустя несколько минут полоса полностью развеялась, сдутая теми же самыми ветрами.Пруденс задавалась вопросом, заметили ли чужаки, рассматривали ли они проблему отклонения крошечного судна касанием светового пера гравитационного репульсора. Одна мысль о том, что они могли его спасти, если бы знали о необходимости этого или хотя бы о его присутствии…Слабая надежда. Чужаки есть чужаки. Их чувства не похожи на чувства людей. Скорее всего, они корабль не заметили. А почему они должны были его заметить? Всего лишь еще один крошечный, незначительный метеорит: такие все время падают на Юпитер.Нагарджуна теперь общается со своими богами-хранителями. Его место в истории увековечено, если допустить, что история продлится и дальше. Но логика была слабым утешением.Пруденс знала, что, по крайней мере, еще двенадцать часов должны пройти, прежде чем Мозеса можно безопасно пробудить. Она переглянулась с Джонасом, и между ними проскочила искра взаимопонимания. Не сейчас, не тогда, когда юноша может умереть, это не способ облегчить собственный страх и скоротать бесконечные часы ожидания… Если Мозес не выживет, они всегда будут чувствовать… грязь.Вот почему Пруденс решила спрятаться в своей каюте и полностью отключиться с помощью дипси. Одна.
Ближние глаза Полудержателя возвращались к украденному объекту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66