Пруденс разинула рот. Черити? А как же Мозес? И как с…– Ничего не знали, милочка?Ошеломленная свалившимися на нее новостями, Пруденс покачала головой.– Четыре миллиона на круг? Да чтобы достать такую сумму, надо продать «Тиглас-Пильсер». А он и так уже заложен-перезаложен!– Это ваш космолет? Пруденс кивнула.– Так вот, милочка, он временно задержан по обвинению его хозяйки в подделке произведений искусства.– Произведений искусства? – изумилась девушка.– Вопрос не ко мне. Так заявил адвокат. Дескать, налицо серьезное мошенничество. Ваш космолет подлежит конфискации, как только будет доказано, что его использовали для совершения уголовно наказуемого деяния.– Что-что?!– Не переживайте, здесь вы в безопасности, по крайней мере, пока не выследили транспорт, на котором вы приехали.– Мы взяли машину в аэропорту, – сказал Джонас. – Это их задержит. До тех пор пока кому-нибудь не придет в голову связать нас вместе. Но это едва ли!– Вот и хорошо. Значит, у нас в запасе час или даже два. Теперь расскажите, дорогуша, о чем умолчали.– Что? – Девушка до сих пор не могла прийти в себя.– Вам требовалась помощь для чего-то еще. Не только для защиты от преследования полиции.Пруденс положила сумку на стеллаж. Настала ее очередь показывать и сообщать.– Вы видели «Трепалку»?– Да, и несколько ваших игрушек.– Ага, но вы не видели вот этих. Я назвала их колесниками. – Пруденс вытащила одну из чужеземных машинок и развернула обертку.Эйнджи так и уставилась на ржавое металлическое изделие. У Джонаса внезапно зачесались кончики пальцев – появился шанс рассмотреть артефакты вблизи.– Хм… хочешь сказать, что нашла эту вещь на Каллисто?– Вы же смотрели передачу.Семикратная вдова промолчала, занятая изучением. Пруденс быстро прикинула, в чем ее выгода.– Эйнджи, мне нужны три вещи, которые вам под силу, хотя я не знаю, как их можно сделать. Во-первых, надо вытащить мою сестру из тюрьмы. Во-вторых, найти покупателя на мои колесники. – В ВидиВи-передаче было сказано, что это фальшивки. Именно поэтому полиция вас разыскивает. Я не имею дела с подделками.– Это, в-третьих, из-за чего я нуждаюсь в помощи. Кто-то пытается дискредитировать меня, и, похоже, я знаю кто и почему. Если я права, то причина в личной неприязни, только и всего. Колесники – подлинны…Эйнджи отошла в дальний угол, скрипнуло стекло витрины. Потом владелица музея положила что-то на стеллаж рядом с колесником.– Не удивляйся, голубушка. Нашли на Каллисто. Я всегда задавалась вопросом, что это такое…Это было одиночное колесико от колесника.– Потребуются кое-какие лабораторные анализы, чтобы убедиться в вашей правоте, дорогуша, но я неплохо разбираюсь в людях. Вы совершенно правы, ваши колесники – не фальшивки. – Эйнджи проницательно взглянула на Пруденс. – Хе-хе, а вы взволнованы, молодая леди. Не беспокойтесь. Насколько я знаю, это был единственный раритет подобного рода, пока не появились ваши. Я купила его у поддавшего оператора лидара в Каире много лет назад, высокого такого блондина, мускулистого, как носорог. Цена – два пива и нескромное предложение, которое я отвергла. – Последнюю фразу она произнесла тоскующе-задумчиво.– Я считала, что была первой, кто их нашел, – сказала Пруденс с обидой в голосе.Джонас взял одну из машинок на ладонь и стал разглядывать. Да что же в ней такое, что решительно заявляло: я – «чужак»?– Вы и были первой, кто нашел их целиком, – подтвердила Эйнджи и тут же перешла на официальный тон. – Итак, вам нужен покупатель?– Да.– Вы его нашли. После того, что вы мне рассказали, я готова вам помочь. Сколько всего у вас колесников?– Сто тридцать семь. Эйнджи нисколько не удивилась.– Где вы их достали?У Пруденс отлегло от сердца. С покупателем на своей стороне она уже могла хоть как-то привести дела в порядок. Свобода для Черити и освобождение «Тиглас-Пильсера» от ареста стали осязаемыми вещами.– Во льду их много.– Оставили после себя улики?– Нет. Я выжгла почву при взлете, затем зависла над ней, чтобы удостовериться, нет ли каких-нибудь следов после того, как только все заморозилось.– Круто. – Эйнджи почесала макушку. – Не мне вам объяснять: выбрось на рынок много колесников сразу, и цена мигом упадет.Пруденс была профессионалом и не нуждалась в лекциях по спросу и предложению.– Да-да, конечно. Я продам сейчас штук десять. В глазах Эйнджи вспыхнули огоньки.– Вы только что продали всю партию, милочка. И баста.– Я еще даже не назначила цену!– Если спрашиваешь цену, значит, не можешь себе этого позволить. Поэтому я не спрашиваю. Сумма наверняка покроет все ваши нужды. – Миллионерша небрежно махнула рукой с бриллиантовым кольцом. – Но, кроме первой десятки, я еще надеюсь застолбить первую очередь на остальные сто двадцать семь, и с этого момента плюс все, что вы выкопаете. И это уже четвертая вещь, для которой вам необходима моя помощь, правильно?– Четвертая?– Я не выпускница детского сада, молодая леди. Вы нуждаетесь в финансах для новой экспедиции, чтобы слетать и забрать все остальное, оставленное чужаками. Это очевидно.Джонас повернул колесник, чтобы получше рассмотреть его снизу, и почувствовал, как волосы встали дыбом.– Я понял, что ваши артефакты настоящие, как только их увидел, но не мог объяснить почему! А как только взглянешь на них снизу, все становится очевидно.– Что вы имеете в виду? Правда, они выглядят немного мистически…– Вот и замечательно! – воскликнул Джонас с энтузиазмом. – Слишком мистические были бы фальшивками. Я… нет, вы только посмотрите, как у них расположены колеса!Эйнджи перевернула колесник верх колесами и поднесла к глазам.– Ой, они не…– Точно! Колесные пары не симметричны, а слегка смещены. Не намного, но достаточно.– Не уверена, что понимаю.– Эйнджи, у людей очень развито врожденное чувство симметрии. Это вытекает из механизма сексуального выбора: женщины предпочитают партнеров с симметричными лицами, ибо принято считать, что у них более интенсивно протекает оргазм, поэтому люди всегда стремятся проектировать колесные объекты с симметричными колесными парами. А у колесников очень забавное смещение. Определенно их проектировал чужак.– Ты умеешь убеждать, – похвалила Пруденс.– Ха, в свое время конструкторской фирмой «Воздух Эпсилона» был разработан проект самолета с крылом, чуть наклоненным с одной стороны вниз, а с другой – вверх. Весьма эффективная в плане экономии топлива и идеально устойчивая в полете модель. Но фирма обанкротилась, так и не воплотив ее в реальность. И знаете почему?– Даже не представляю.– Пассажиры отказались летать на несимметричной машине. Да-да, понимаю, по-настоящему опытный изготовитель подделок мог бы придумать асимметричные машинки чужаков. Но я продолжаю настаивать: он не осмелился бы на это, не позволил бы инстинкт симметрии.
* * *
Сэр Чарльз, только что вернувшийся из Гааги на своем реактивном самолете, плеснул в рюмку капельку «арманьяка». Превосходный пилот, он обычно наслаждался полетом, это отвлекало от работы на несколько часов, но сегодня отдушина не сработала, и полет стал настоящей пыткой.Светилу археологии определенно требовалось выпить. После принятой дозы он посматривал на ржавый предмет, диссонирующий с безупречно чистой столешницей. Его глаза заблестели, мысли смешались. После бурных дней, заполненных политиканством и урегулированием проблем, следовало хоть на несколько минут снять напряжение и стать самим собой. Он почти забыл, как это делается. Отпетым негодяем в глубине души Чарльз Дэнсмур не был. Скорее уж сложной личностью, которая, благодаря цепкой памяти и живому уму, ступенька за ступенькой продвигалась по карьерной лестнице. Некоторые из этих ступенек слегка превышали уровень возможностей Чарльза. Годы, проведенные в академической среде и заполненные борьбой с коллегами, отточили у него рефлекс самосохранения, так что, приблизившись к середине жизни, он развил в себе сознательную жестокость, которую в более раннем возрасте презирал. Он помнил оскорбление, нанесенное ему на первой египтологической конференции, когда председательствующий разгромил его доклад, и даже сейчас ощущал горячечный ток крови, прихлынувший к щекам. Как глупо, в конце концов – ведь Дриттсек давно покоится в могиле, да и доброй половины участников конференции уже нет на свете. Все же трудно сдерживать рептильное мышление в собственном разуме… Подсознательно Дэнсмур сузил глаза, как ящер, глядя на маленькую штуковину, разъеденную коррозией и больше всего напоминающую истертую монету.Частичку его обширной коллекции.Пруденс Одинго. Он вздохнул. Несомненно, умна, несомненно, талантлива; не спасует перед трудностями, но слишком импульсивна… и всегда рядом с ней таится опасность. Какая жалость, что именно она первой наткнулась на очевидные свидетельства инопланетной технологии. Какая жалость, что необходимо ее дискредитировать, заставить замолчать, стереть в порошок. А ведь замечательное открытие; позор его хоронить… хотя придет день, когда про Одинго забудут, тогда он, победитель сэр Чарльз, представит артефакты еще раз, и приоритет навечно останется за ним.Воспоминания… Некоторые были очень болезненны. Бедная Пруденс… Она ворвалась в палатку в самый неподходящий момент. Если бы только удалось ее догнать… Он рассказал бы ей, что всего из-за одной таблички придется переписать всю предъегипетскую историю. Ибо на обожженной глине была описана во всех деталях конструкция Сфинкса – с огромной львиной головой вместо всем известного лица фараона Хефрена. Но дьявольский характер Пру заставил ее выскочить из палатки. Позднее он не раз пытался войти с нею в контакт, объясниться, позвать назад… Не получилось.Сэр Чарльз отхлебнул коньяка, однако благородный напиток не унял боль. Изотопная датировка, наиболее точный из доступных методов, поместила табличку в интервал между 4535 и 4585 гг. до нашей эры, что перевернуло историю с ног на голову. Разве Пруденс не понимала, что такое открытие не удержать в тайне? Он пробовал связаться с ней по Экстранету, ибо без ее согласия не мог получить разрешение использовать фамилию Одинго на титульном листе в качестве соавтора, хотя все время ссылался на нее в тексте. А СМИ все требовали и требовали имя героя, гения, решившего Загадку Сфинкса – и не оставили Чарльзу выбора. Они проигнорировали участие Пруденс потому, что к этому времени она стала вольным стрелком, свободным художником, а СМИ никогда не умели манипулировать такими. Им требовались аккуратненькие, чистенькие, хорошо обработанные истории. Симпатичные байки.Та же проблема возникла, когда он задумал научную публикацию открытия. Многостраничный труд включал в себя щедрую благодарность Пруденс за находку табличек и за предварительный перевод, но… фамилия Одинго не значилась в списке авторов. Все его послания по электронной почте остались безответными. Он чуть ли не умолял. Ничего.И, конечно же, когда все зашло слишком далеко, она объявилась. Некий аноним, пылая гневом на всем пространстве Экстранета, обвинил Чарльза во всех мыслимых и немыслимых грехах: от академического пиратства до изнасилования. По счастью, обвинения были настолько абсурдными, что необходимости обращаться в суд с обвинением в клевете не возникло. Буйная, импульсивная… Не его вина, что вклад Пруденс в открытие – он допускал теперь даже то, что роль его студентки во всем этом была далеко не случайна – оказался проигнорирован.Ну что он мог поделать?!Сэр Чарльз склонил голову набок и пригубил из рюмки. Он не испытывал никакого удовольствия от того, что предстояло выполнить. Но у него снова не было выбора. В голову пришла мысль: судьба безжалостна и не знает исключений.Невозмутимо прогудел уникомп. Дэнсмур нажал на запястье, чтобы включить голографический экран. Хрипловатый женский голос завладел его вниманием.– Сэр Чарльз, срочное сообщение. Конфиденциальное. Желаете, чтобы я вывела его на экран, прочитала, создала файл для более позднего повторного вызова или отправила в мусорную корзину?– Прочти.– Сообщение от Мэри Делларми из секретариата Европейского института археологии.Сэр Чарльз зевнул. Как утомительны все эти интеллектуалы, как для них важен престиж… На подходе, как минимум, дюжина молодых людей типа «чегоизволитес», которые могут сделать все, что и Дэнсмур, и даже больше, если, естественно, получат такую возможность. У них есть все, за исключением – и это тоже естественно – его опыта, его влияния и его связей. Поэтому у них и нет реального способа заполучить хоть какую-нибудь из более престижных – и доходных – консультаций.– Вирджиния, – это было имя, закрепленное за изображением молодой женщины, олицетворяющей индивидуальность его уникомпа, – подтверди финансовые условия.– Оплата по шкале «А», сэр Чарльз.– Ага, любые расходы, лучшие отели и рестораны плюс пять тысяч долларов в день. Трудно отказаться, если у вас замашки коллекционера дорогих вещей. Хорошо бы и само поручение оказалось интересным…Он попросил Вирджинию поделиться подробностями.– Просьба рассмотреть претензий некоей Пруденс Одинго на предмет обнаружения артефактов чужаков, – поведала Вирджиния сдавленным голосом.Фибры души сэра Чарльза уловили уникальную комбинацию счастливого случая и опасности. Он отставил рюмку.– Продолжай.– Секретариат ЕИА уполномочил вас провести открытое расследование ее требований.Проклятие. Его идея заключалась в том, чтобы похоронить, а не раздувать эту историю по глобальной паутине ВидиВи.– Процессу будет оказывать поддержку Канал Общественного Интереса в лучшее время трансляции.Ситуация ухудшалась с каждой секундой.– Вас просят подготовить научное обоснование для беспристрастной оценки и возглавить суд, чтобы гарантировать справедливость по отношению к конкретным лабораторным исследованиям, проведенным для подтверждения подлинности представленных артефактов или опровержения таковой…Сэр Чарльз выругался и приказал виртуальной Вирджинии заткнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66