душевая кабина tira new низкий поддон 85х85 см
Затем Мозеса можно переправить в место, где он достигнет совершеннолетия. При этом никому не придет в голову связать его со Свободным Китаем, не говоря уже о Белых Драконах. А что потом? У главаря пока не было определенного плана. Он только чувствовал, что в Мо-Ши каким-то образом заложен ключ к уничтожению Кхи Минг-Куо. Мо-Ши являлся мощной шахматной фигурой, и Дьен хотел гарантировать, что он останется на доске.Это, естественно, подразумевало, что мальчику предстоит специфичное, узконаправленное воспитание: вереница более или менее старательных приемных родителей, принадлежащих по крайней мере к двум отличным друг от друга культурам. Ничего, справится. Мальчуган достаточно мал, чтобы к тому времени, когда он станет юношей, помнить только то, что должен помнить…Молчаливая Снежинка пришла к выводу, что Мозес готов к сложному уроку. Дьен, безмолвно ожидающий на корточках, одобрил ее решение.– Хорошо, Мо-Ши, ты упорно трудился. Давай-ка покажем на практике хоть что-нибудь из того, что у тебя получается мастерски… Знаю, знаю! Задняя подножка. Только сначала подкрепимся.Она разлила по чашкам зеленый чай. Мозес, измученный жаждой от повышенного потоотделения, осушил свою одним глотком. Молчаливая Снежинка сделала деликатный глоток и отставила чашку. Дьен внимательно наблюдал – это был определяющий момент.– Давай, Мо-Ши, ты знаешь, что делать!Мозес осторожно сдвинулся с места. В этом упражнении он был хорош. Мальчик застыл, сделал ложный выпад и бросился девушке в ноги. Молчаливая Снежинка молниеносно выплеснула недопитый чай ему в лицо. Мозес оказался на полу. Он был готов расплакаться, чай залил его одежду. Ничего похожего прежде не случалось.– Нечестно! – крикнул он. – Ты меня обманула! Это было оскорбительно, особенно перед… отцом. Молчаливая Снежинка посмотрела на мальчика хоть и серьезно, но по-доброму.– Мо-Ши, запомни хорошенько урок, поскольку это самое важное из всего, чему я буду тебя учить. Выживание – не игра , а война. Нет никаких правил. Зато есть методика. Запомни, за любым движением скрыт контекст истинных побуждений. Используй его без ограничений.Мозес ломал голову над этой фразой в течение многих часов. Когда он понял то, что она имела в виду, мальчика озадачило кое-что еще. Почему она не бросила чашку?
За пределами европианской базы полуденное затмение еще раз искупало зубчатый ландшафт в розовом свете Юпитера. Газовый гигант выглядел жутким шаром цвета полуночи, окольцованным оранжевым огнем. Это великолепное зрелище повторялось каждые три с половиной дня.Персонал СРЮП редко наблюдал затмение даже с помощью приборов, не говоря уже о выходе в вакуум при температуре -190°С, это надоело им еще в первые дни.
* * *
Пыль. Жара. Прошел год, все приготовления были закончены… Дьен По-жу понимал, что тянуть нельзя. Еще он понимал, что Молчаливая Снежинка сильно огорчится. Но иного выхода нет. Звериные запахи. Главным образом, козы. Немного рогатого скота. Полчища шелудивых голодных псов. Пища, которую готовят на открытом огне. Дым дров. Сортиры.Цепочки муравьиных колонн.Хижины – скорее сплетенные, чем сколоченные. Тростниковые хижины, хижины из травы, хижины из пальмовых листьев…Хижины.Мозес никогда не видел хижин. Он видел множество животных, но никогда не видел хижин.Он никогда не видел и коз. А коз здесь было больше, чем хижин. Больше, чем людей. Деревня была наводнена козами. Они служили основой жизни, ее целью, валютой…Это был новый мир, и Мозес не знал о нем совершенно ничего. Хотя и понял, что никогда больше не увидит Молчаливую Снежинку или Драгоценную Нефрит. Вот почему он плакал, когда фургон въехал в Деревню через ворота. Еще один ребенок? Х'намбат пытался скрыть раздражение. Достаточно трудно играть роль отца семьи численностью в десять тысяч человек. Еще труднее, когда знаешь, что где-то за золотой нитью горизонта находится мир, для которого Деревня значит не больше, чем булавочный укол для носорога. Реальный мир, в котором их Вселенная, Деревня, была меньше, чем ничто.Кто-то должен быть связующим звеном.Кто-то должен знать Правду.Кто-то должен знать, почему внешний мир не только разрешил Деревне существовать, но даже способствовал этому.Поскольку Деревня являлась анахронизмом и существовала для очень специфической цели. Она служила предупреждением.Это, показывала Деревня, – то, чем вы станете без Экстранета, если вы отсоединитесь от общей суммы человеческих знаний, лишитесь опыта тысяч предшествующих поколений; вы станете не больше, чем разумными животными. Способными изучать уловки, но неспособными изобретать уловки. Смекалистыми обезьянами. Эмоционально и культурно продвинутыми – но без интеллекта. Вершина технологии – горшки из глины, предел мечтаний – уподобление богу.В эту нежизнеспособную смесь надежды и врожденного таланта и прибыл Мозес Одинго, связанный, как индейка, наполовину скрытый мешками с семенами.Мальчик пробудился от запаха дыма, открыл глаза… Вокруг не было ничего из того, к чему он привык. Вместо позолоченных стен особняка Дьена – непрочная плетенка. Вместо старинных ваз и нефритовых статуэток в глаза бросилась топорная фигурка жирафа, вырезанная из чурбака. Пол был неровным, вместо полированных кедровых дощечек – утрамбованная земля. Вместо изысканных звуков книжного китайского он услышал полузабытое варварское наречие – словно вместо соловьиных трелей в ушах слышалось жалобное кряканье озерных уток.Ему говорили, его предупреждали… но действительность не стала менее огорчительной. Поэтому, в преддверии туманного будущего, Мозес решил выплакаться.
– Шкварки? Они что, разговаривают с помощью таких Шипящих звуков? – После малорезультативного года изучения колесника-посетителя база на Европе наконец добилась крупного успеха. Но и он не слишком помог продвинуться в деле налаживания контактов.– Нет, сэр Чарльз, не шкварки, а скварки. Именно так они общаются между собой.Не нужно было быть эмпатом, чтобы прочитать по лицу сэра Чарльза его мысли.– Скварк – это суперсимметричная спаренная частица обычного кварка. Существование скварка было предсказано в соответствии с суперструнной М-теорией Виттена еще на пороге тысячелетия.В конце концов до сэра Чарльза дошло, и он рассердился.– Какого черта никто не сообщал мне раньше?– Потому что, сэр Чарльз, никто такого не ожидал. – Уоллес Холберстэм, седой жилистый мужчина с мохнатыми черными бровями и короткой стрижкой, отвечал за материально-техническое обеспечение СРЮП и, обладая докторской степенью по редукционной физике, фактически являлся вторым в команде. Неожиданно оказавшись в центре внимания благодаря своей специальности, он подробно остановился на затронутой теме. – Понимаете, никто даже не предполагал, что скварки существуют в действительности. Приблизительно два столетия назад суперструны на короткое время стали супермодными. Математикам они нравились за элегантность и связь с эзотерическими вопросами топологии; физики были заинтригованы ими, пока не нашли, что теорию невозможно проверить на практике. Суперструнами перестали интересоваться не потому, что теория была неверна, а потому, что оказалась слишком трудна для понимания даже того, что же она, в сущности, предсказала.– Почему все так внезапно изменилось? Холберстэм усмехнулся.– А вы как думаете? Колесники. – Он прихлопнул ладонью лист бумаги к столу, пытаясь помешать тому взмыть вверх. Уоллес все еще не приноровился к малой силе тяжести Европы.Сэр Чарльз подхватил лист. На нем были изображены какие-то белые пятнышки разного размера на синем фоне. Поперек страницы бежали по диагонали зазубрины графика и зеленые полоски.– Уолли, черт побери, что это такое? Холберстэм просиял от гордости.– Чарльз, похоже, это наше крупнейшее достижение! Подчиненные иногда бывают необычайно непонятливыми.– Уолли, я имею в виду, чье это изображение?– Вы даже не можете… хм… Ученые из лаборатории ядерного магнитного резонанса в Париже получили это изображение от «Трабанта» – колесника очень древнего, сильно проржавевшего и, в отличие от остальных, не реагировавшего на лазерную указку. Черт бы побрал Одинго, она отдала нам весь хлам, оставив хороший материал себе! Проклятые адвокаты, лепечущие о правах колесни… Извините, сэр, вы же знаете, как я отношусь к либералам. С «Трабантом» работали чаще, ¦чем с другими колесниками, хотя конкретное обследование структуру и не разруша…– Уолли, ближе к делу!– Хорошо. Итак, за «фарами» колесника расположена, атомная структура из сплава германия. Структура, насколько я могу судить, является скварк-генератором и, весьма вероятно, скварк-приемником, хотя ученым так и не удалось получить разрешения на проверку более нового колесника. Оказалось, что биомашины общаются с помощью суперсимметричных квантовых хромодинамических волн. И даже не СКХД-волн, а скорее модулированных объемно-звуковых серий спартиклей.На наукообразных рассуждениях сэр Чарльз зубы съел, и даже терминология его не испугала, хотя большая часть услышанного казалась ему полнейшим бредом. Надо догадаться о смысле по понятной части предложения. Спартикль, по всей видимости, – суперсимметричный аналог стандартной элементарной частицы. Так что вся речь Уолли Холберстэма свелась к тому, что физики СРЮП тратили время впустую, пытаясь обнаружить радиосообщения чужаков.Чужаки не использовали радио – они использовали скварки.Дэнсмур произнес это вслух, и Холберстэм энергично закивал.– Да, фары колесников выполняют роль антенн для скварков. Ну и быстро вы сообразили, сэр Чарльз! Я поражен.– Скорее оправляйтесь от поражения и отвечайте на следующий вопрос.– Пожалуйста. На какой?– Единственный, о котором я не спросил, но, очевидно, должен был. Уолли, у нас есть возможность принимать скварковые сигналы? Мы захватили с собой все, что только могли придумать, но вряд ли кто-то предполагал, что мы обнаружим здесь неизвестную науке элементарную частицу, мода на которую прошла двести лет назад.– Угу, мои ребята работают над этим прямо сейчас. Жози Мазур утверждает, что мы сможем приспособить одного из колесников из числа взятых на «Жаворонок» и преобразуем его скварк-излучение в обычные сигналы. Правда, надо что-то придумать с кристаллической решеткой из платины. Полагаю, исследовательская группа из Макнамаровского института подкинула идею парням из Парижа, обнаружив, что колесники не реагируют на лазерный свет, отраженный от зеркала. Если оно, конечно, не сделано из оптически плоской платины. Таким образом, они считают теперь, что когерентный свет лазера несет некоторое число скварковых пакетов, своего рода Эффект Суперсимметричного Прицепа. Обычное стекло смешивает фазы скварков, а платиновое зеркало скварковую информацию не искажает.– Разве ученые не могли обнаружить это два столетия назад?– Нет. У них не было колесников, чтобы отвечать на скварковые сигналы. Пучки спартиклей присутствовали и тогда, однако не существовало способа их обнаружить. До сегодняшнего дня.
Биншаба была несчастна.– Симеон, зачем? – недоверчиво покачала она головой. – У нас больше ртов, чем мы можем прокормить… Ну почему ты принес этого ребенка?Ей незачем было спрашивать, от кого исходил приказ. Ведьмы, сообщил бы ей Симеон прямолинейно. Очевидно, ребенок из Внешнего мира, но, как предполагалось, женщины не должны знать о его существовании.Муж Биншабы с трудом подыскивал ответ. Есть вещи, известные Совету, которые не подлежат разглашению. Тяжело знать о существовании большего мира, что еще раз подтверждало узкие рамки данного микрокосмоса человечества. Однако невозможно не считаться с его существованием.– Ребенок… больной, – сказал он лукавя. – Перенес серьезную травму. Потерял близких родственников.Это, по крайней мере, было правдой. И все равно ему не хотелось лгать. Он знал, что правда скрывает неправду. Зато не знал, что то, что он принимал за правду, скрывало совсем другую неправду.– Нас выбрали, чтобы заботиться о нем. Заменить отца и, мать, которых несчастный потерял. Воспитать его в заповедях Деревни.Биншаба умоляюще схватила мужа за руку.– Нам обоим известно, что это далеко не все.Симеон испытывал тревогу. Знает ли она? Знают ли все женщины? Одна его часть понимала, что они должны знать. То, что знают мужчины, женщины тоже должны знать, поскольку женщины удивительно проницательны. Даже более проницательны, чем мужчины, которые тратили время, рассуждая о политике Деревни и стругая детей со своими собственными и чужими женами, формулируя абсурдные прожекты и со вкусом разглагольствуя о них; нельзя не упомянуть и о кислом пиве, употребляемом в огромных количествах. Женщины же занимались конкретным делом, делом, которое скрепляло Деревню. Впрочем, надо быть справедливым: мужчины охотились, добывая мясо, что, конечно, служило чрезвычайно важным подспорьем. А еще они могли убить мародерствующую львицу или леопарда – занятие столь же важное, сколь и опасное, к тому же абсолютно не женское. Да, женщины проницательны… И все же другая его часть отвергла это, ибо тайны, которые известны мужчинам Деревни, должны были известны только мужчинам. Иначе их жизнь стала бы бессмысленной.– Все, хотим мы того или не хотим, такова наша обязанность, – сказал Симеон, закрывая обсуждение.Биншаба вздохнула про себя. Если муж что-то решил, никто не заставит его отступиться. Во всяком случае, атакой в лоб. Она поднялась с циновки.– Настало время доить коз.Симеон проводил жену взглядом. Не первый раз задавался он вопросом, знают ли женщины Деревни… Но это было бессмысленно, и лучше всего не спрашивать.Важно то, что поручено мужчинам Деревни. В этом заключалась реальная власть. И ребенок из Внешнего Мира поручен ему. Этого было достаточно.
– Ирония судьбы, сэр Чарльз, заключается в том, что Парижская лаборатория могла обнаружить передачу скварк-сигналов еще полтора года назад. Но фонд Макнамары прекратил финансирование группы прежде, чем они смогли опубликовать результаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
За пределами европианской базы полуденное затмение еще раз искупало зубчатый ландшафт в розовом свете Юпитера. Газовый гигант выглядел жутким шаром цвета полуночи, окольцованным оранжевым огнем. Это великолепное зрелище повторялось каждые три с половиной дня.Персонал СРЮП редко наблюдал затмение даже с помощью приборов, не говоря уже о выходе в вакуум при температуре -190°С, это надоело им еще в первые дни.
* * *
Пыль. Жара. Прошел год, все приготовления были закончены… Дьен По-жу понимал, что тянуть нельзя. Еще он понимал, что Молчаливая Снежинка сильно огорчится. Но иного выхода нет. Звериные запахи. Главным образом, козы. Немного рогатого скота. Полчища шелудивых голодных псов. Пища, которую готовят на открытом огне. Дым дров. Сортиры.Цепочки муравьиных колонн.Хижины – скорее сплетенные, чем сколоченные. Тростниковые хижины, хижины из травы, хижины из пальмовых листьев…Хижины.Мозес никогда не видел хижин. Он видел множество животных, но никогда не видел хижин.Он никогда не видел и коз. А коз здесь было больше, чем хижин. Больше, чем людей. Деревня была наводнена козами. Они служили основой жизни, ее целью, валютой…Это был новый мир, и Мозес не знал о нем совершенно ничего. Хотя и понял, что никогда больше не увидит Молчаливую Снежинку или Драгоценную Нефрит. Вот почему он плакал, когда фургон въехал в Деревню через ворота. Еще один ребенок? Х'намбат пытался скрыть раздражение. Достаточно трудно играть роль отца семьи численностью в десять тысяч человек. Еще труднее, когда знаешь, что где-то за золотой нитью горизонта находится мир, для которого Деревня значит не больше, чем булавочный укол для носорога. Реальный мир, в котором их Вселенная, Деревня, была меньше, чем ничто.Кто-то должен быть связующим звеном.Кто-то должен знать Правду.Кто-то должен знать, почему внешний мир не только разрешил Деревне существовать, но даже способствовал этому.Поскольку Деревня являлась анахронизмом и существовала для очень специфической цели. Она служила предупреждением.Это, показывала Деревня, – то, чем вы станете без Экстранета, если вы отсоединитесь от общей суммы человеческих знаний, лишитесь опыта тысяч предшествующих поколений; вы станете не больше, чем разумными животными. Способными изучать уловки, но неспособными изобретать уловки. Смекалистыми обезьянами. Эмоционально и культурно продвинутыми – но без интеллекта. Вершина технологии – горшки из глины, предел мечтаний – уподобление богу.В эту нежизнеспособную смесь надежды и врожденного таланта и прибыл Мозес Одинго, связанный, как индейка, наполовину скрытый мешками с семенами.Мальчик пробудился от запаха дыма, открыл глаза… Вокруг не было ничего из того, к чему он привык. Вместо позолоченных стен особняка Дьена – непрочная плетенка. Вместо старинных ваз и нефритовых статуэток в глаза бросилась топорная фигурка жирафа, вырезанная из чурбака. Пол был неровным, вместо полированных кедровых дощечек – утрамбованная земля. Вместо изысканных звуков книжного китайского он услышал полузабытое варварское наречие – словно вместо соловьиных трелей в ушах слышалось жалобное кряканье озерных уток.Ему говорили, его предупреждали… но действительность не стала менее огорчительной. Поэтому, в преддверии туманного будущего, Мозес решил выплакаться.
– Шкварки? Они что, разговаривают с помощью таких Шипящих звуков? – После малорезультативного года изучения колесника-посетителя база на Европе наконец добилась крупного успеха. Но и он не слишком помог продвинуться в деле налаживания контактов.– Нет, сэр Чарльз, не шкварки, а скварки. Именно так они общаются между собой.Не нужно было быть эмпатом, чтобы прочитать по лицу сэра Чарльза его мысли.– Скварк – это суперсимметричная спаренная частица обычного кварка. Существование скварка было предсказано в соответствии с суперструнной М-теорией Виттена еще на пороге тысячелетия.В конце концов до сэра Чарльза дошло, и он рассердился.– Какого черта никто не сообщал мне раньше?– Потому что, сэр Чарльз, никто такого не ожидал. – Уоллес Холберстэм, седой жилистый мужчина с мохнатыми черными бровями и короткой стрижкой, отвечал за материально-техническое обеспечение СРЮП и, обладая докторской степенью по редукционной физике, фактически являлся вторым в команде. Неожиданно оказавшись в центре внимания благодаря своей специальности, он подробно остановился на затронутой теме. – Понимаете, никто даже не предполагал, что скварки существуют в действительности. Приблизительно два столетия назад суперструны на короткое время стали супермодными. Математикам они нравились за элегантность и связь с эзотерическими вопросами топологии; физики были заинтригованы ими, пока не нашли, что теорию невозможно проверить на практике. Суперструнами перестали интересоваться не потому, что теория была неверна, а потому, что оказалась слишком трудна для понимания даже того, что же она, в сущности, предсказала.– Почему все так внезапно изменилось? Холберстэм усмехнулся.– А вы как думаете? Колесники. – Он прихлопнул ладонью лист бумаги к столу, пытаясь помешать тому взмыть вверх. Уоллес все еще не приноровился к малой силе тяжести Европы.Сэр Чарльз подхватил лист. На нем были изображены какие-то белые пятнышки разного размера на синем фоне. Поперек страницы бежали по диагонали зазубрины графика и зеленые полоски.– Уолли, черт побери, что это такое? Холберстэм просиял от гордости.– Чарльз, похоже, это наше крупнейшее достижение! Подчиненные иногда бывают необычайно непонятливыми.– Уолли, я имею в виду, чье это изображение?– Вы даже не можете… хм… Ученые из лаборатории ядерного магнитного резонанса в Париже получили это изображение от «Трабанта» – колесника очень древнего, сильно проржавевшего и, в отличие от остальных, не реагировавшего на лазерную указку. Черт бы побрал Одинго, она отдала нам весь хлам, оставив хороший материал себе! Проклятые адвокаты, лепечущие о правах колесни… Извините, сэр, вы же знаете, как я отношусь к либералам. С «Трабантом» работали чаще, ¦чем с другими колесниками, хотя конкретное обследование структуру и не разруша…– Уолли, ближе к делу!– Хорошо. Итак, за «фарами» колесника расположена, атомная структура из сплава германия. Структура, насколько я могу судить, является скварк-генератором и, весьма вероятно, скварк-приемником, хотя ученым так и не удалось получить разрешения на проверку более нового колесника. Оказалось, что биомашины общаются с помощью суперсимметричных квантовых хромодинамических волн. И даже не СКХД-волн, а скорее модулированных объемно-звуковых серий спартиклей.На наукообразных рассуждениях сэр Чарльз зубы съел, и даже терминология его не испугала, хотя большая часть услышанного казалась ему полнейшим бредом. Надо догадаться о смысле по понятной части предложения. Спартикль, по всей видимости, – суперсимметричный аналог стандартной элементарной частицы. Так что вся речь Уолли Холберстэма свелась к тому, что физики СРЮП тратили время впустую, пытаясь обнаружить радиосообщения чужаков.Чужаки не использовали радио – они использовали скварки.Дэнсмур произнес это вслух, и Холберстэм энергично закивал.– Да, фары колесников выполняют роль антенн для скварков. Ну и быстро вы сообразили, сэр Чарльз! Я поражен.– Скорее оправляйтесь от поражения и отвечайте на следующий вопрос.– Пожалуйста. На какой?– Единственный, о котором я не спросил, но, очевидно, должен был. Уолли, у нас есть возможность принимать скварковые сигналы? Мы захватили с собой все, что только могли придумать, но вряд ли кто-то предполагал, что мы обнаружим здесь неизвестную науке элементарную частицу, мода на которую прошла двести лет назад.– Угу, мои ребята работают над этим прямо сейчас. Жози Мазур утверждает, что мы сможем приспособить одного из колесников из числа взятых на «Жаворонок» и преобразуем его скварк-излучение в обычные сигналы. Правда, надо что-то придумать с кристаллической решеткой из платины. Полагаю, исследовательская группа из Макнамаровского института подкинула идею парням из Парижа, обнаружив, что колесники не реагируют на лазерный свет, отраженный от зеркала. Если оно, конечно, не сделано из оптически плоской платины. Таким образом, они считают теперь, что когерентный свет лазера несет некоторое число скварковых пакетов, своего рода Эффект Суперсимметричного Прицепа. Обычное стекло смешивает фазы скварков, а платиновое зеркало скварковую информацию не искажает.– Разве ученые не могли обнаружить это два столетия назад?– Нет. У них не было колесников, чтобы отвечать на скварковые сигналы. Пучки спартиклей присутствовали и тогда, однако не существовало способа их обнаружить. До сегодняшнего дня.
Биншаба была несчастна.– Симеон, зачем? – недоверчиво покачала она головой. – У нас больше ртов, чем мы можем прокормить… Ну почему ты принес этого ребенка?Ей незачем было спрашивать, от кого исходил приказ. Ведьмы, сообщил бы ей Симеон прямолинейно. Очевидно, ребенок из Внешнего мира, но, как предполагалось, женщины не должны знать о его существовании.Муж Биншабы с трудом подыскивал ответ. Есть вещи, известные Совету, которые не подлежат разглашению. Тяжело знать о существовании большего мира, что еще раз подтверждало узкие рамки данного микрокосмоса человечества. Однако невозможно не считаться с его существованием.– Ребенок… больной, – сказал он лукавя. – Перенес серьезную травму. Потерял близких родственников.Это, по крайней мере, было правдой. И все равно ему не хотелось лгать. Он знал, что правда скрывает неправду. Зато не знал, что то, что он принимал за правду, скрывало совсем другую неправду.– Нас выбрали, чтобы заботиться о нем. Заменить отца и, мать, которых несчастный потерял. Воспитать его в заповедях Деревни.Биншаба умоляюще схватила мужа за руку.– Нам обоим известно, что это далеко не все.Симеон испытывал тревогу. Знает ли она? Знают ли все женщины? Одна его часть понимала, что они должны знать. То, что знают мужчины, женщины тоже должны знать, поскольку женщины удивительно проницательны. Даже более проницательны, чем мужчины, которые тратили время, рассуждая о политике Деревни и стругая детей со своими собственными и чужими женами, формулируя абсурдные прожекты и со вкусом разглагольствуя о них; нельзя не упомянуть и о кислом пиве, употребляемом в огромных количествах. Женщины же занимались конкретным делом, делом, которое скрепляло Деревню. Впрочем, надо быть справедливым: мужчины охотились, добывая мясо, что, конечно, служило чрезвычайно важным подспорьем. А еще они могли убить мародерствующую львицу или леопарда – занятие столь же важное, сколь и опасное, к тому же абсолютно не женское. Да, женщины проницательны… И все же другая его часть отвергла это, ибо тайны, которые известны мужчинам Деревни, должны были известны только мужчинам. Иначе их жизнь стала бы бессмысленной.– Все, хотим мы того или не хотим, такова наша обязанность, – сказал Симеон, закрывая обсуждение.Биншаба вздохнула про себя. Если муж что-то решил, никто не заставит его отступиться. Во всяком случае, атакой в лоб. Она поднялась с циновки.– Настало время доить коз.Симеон проводил жену взглядом. Не первый раз задавался он вопросом, знают ли женщины Деревни… Но это было бессмысленно, и лучше всего не спрашивать.Важно то, что поручено мужчинам Деревни. В этом заключалась реальная власть. И ребенок из Внешнего Мира поручен ему. Этого было достаточно.
– Ирония судьбы, сэр Чарльз, заключается в том, что Парижская лаборатория могла обнаружить передачу скварк-сигналов еще полтора года назад. Но фонд Макнамары прекратил финансирование группы прежде, чем они смогли опубликовать результаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66