«Законы» спроса и предложения, а также уменьшения прибыли ныне рассматривались как временные недоразумения, основанные на ограничении рабочей силы и психологии собственности. В то время, когда Экотопия настаивала на малочисленности населения при высоком уровне жизни и глобальной динамике свободно циркулирующего капитала, потомственная синкретическая идеология Свободного Китая вела его в другом направлении. Исторически китайцы всегда стремились к изоляционизму и загадочности, поэтому в двадцать втором веке нашей эры они относились к внешнему миру с тем же безразличием, как и в двадцать втором столетии до рождества Христова.Свободный Китай стал бесконечным пригородом, «Страной-муравейником» (этот термин вышел из теории сложных систем, когда почти один и тот же шаблон повторялся миллиард раз: на каждом уличном перекрестке, в каждом правительственном учреждении, на каждом вокзале, в каждом уличном продавце с самодельной тележкой). Грубо говоря, Китай представлял собой структуру, в которой лишь незначительное число субъектов жило впроголодь, а организованная преступность никогда не была достаточно организованной, чтобы представлять серьезную угрозу, и это способствовало укреплению государства, где материальные ценности по большей части находили законных хозяев – если, само собой разумеется, по дороге не были растащены, потеряны или уничтожены волей Провидения или отдельных граждан.Однако какой бы простой ни казалась структура, объяснить ее функционирование в двух словах невозможно. Не потому, что не было никакого правительства: наоборот, правительств было множество, в каждом географическом поясе, в каждом городе, в каждом квартале, где действовали различные и зачастую противоречащие друг другу законы. И хотя эти законы базировались на твердых юридических нормах, отсутствовала координация внесения изменений, что создавало такую путаницу, что даже юридические компьютеры не всегда могли связать концы с концами. Структура работала, но работала подобно всеобъемлющему, многостороннему природному явлению, не похожему на строгую иерархию закона и порядка. И, подобно природному явлению, порядок так или иначе возникал в результате нескончаемого потока случайных причин и следствий.Товары, просачивающиеся через границу Свободного Китая, были главным образом контрабандными: ведь куда проще определить, что является незаконным, чем то, кто за это несет ответственность. Легальные и полулегальные обычаи и правила взаимопроникающих, эфемерных, слабо выраженных субкультур нередко противоречили не только друг другу, но и самим себе. И все они сходились в одном: то, что законно, требует дачи наибольших взяток.Далеко не всякий отличит взятку от пошлины.Экономические стены, которые возвел Свободный Китай, дабы защитить себя от мира варваров, были столь же надежны, как Гималайские горы. И столь же незыблемы. Однако скальная порода этих стен оказалась на поверку… рыхлой. При соответствующей финансовой смазке и интенсивном продавливании не возникало особых помех для движения в обоих направлениях.Одна из таких экономических рыхлостей проходила через контору Ванг Липо, вспомогательного инспектора водного налогообложения в Шестом Общем Муниципалитете Городского Проекта Возобновления № 512 в городе Няньмынь южной префектуры провинции Гуанчжи. Проходила не физически, ибо трубопроводом для транспортировки контрабандных товаров фактически являлась вышедшая из употребления коллекторная система, функционирующая дальше государственной границы, вплоть до Пхеньяна в Большом Вьетнаме; но именно она, захолустная контора, служила местом, куда поступала смазка. У Ванга не было никаких сведений об источнике смазки, и он страстно желал никогда об этом не знать, однако по характеру ввозимого подозревал Кхи Минг-Куо. По общему мнению, этот человек был миллиардером, тайно руководившим общенациональной сетью крошечных магазинчиков, где продавали, причем на строго законных основаниях, традиционные снадобья.Роль Ванга заключалась в получении и передаче необходимой смазки. Исходя из мер безопасности, он редко контролировал поставки самостоятельно, но у него всегда была возможность выяснить, что он переправляет, если вдруг втемяшится в башку это знать, и несколько раз Ванг уступил искушению. Кто, кроме Кхи, мог импортировать кости и даже замороженные трупы экзотических чужеземных животных? Обычный человек не станет есть мясо снежного барса, хотя у некоторых гурманов удивительно изощренные вкусы, но может продать кости за сумму большую, чем вся выручка конторы Ванга за год. Мех, что достаточно странно, ценился меньше костей, наверное, потому, что как сырье для изготовления лекарственных средств особой ценности не имел. Пушнину гораздо выгоднее сбывать на черных рынках Внешнего Мира, и Ванг был уверен, что если шкура снята с еще теплого животного, то она наверняка идет за рубеж. В делах такого рода не все варвары были глупцами.Иногда поступал и живой груз, однако относился он к животным иного типа, чем снежные барсы и носороги, так как ходил на двух ногах и обладал даром речи (однажды, когда снотворное не подействовало). Именно таким образом Мозес Одинго оказался в Демократической Республике Свободный Китай.
* * *
– Мы должны заснять это на ВидиВи, – с мрачным видом подвел черту Бейли. Пруденс использовала удачную сделку с Эйнджи по колесникам, чтобы вытащить сестру из тюрьмы, а теперь самоотверженно сражалась, чтобы самой не угодить за решетку. – Кэш, почему мы никогда не оговариваем в контракте наши требования?– Я хотела, – ответила Кэшью, – но Джонас отсоветовал. Бейли пробарабанил по столу кончиками пальцев, во взгляде появился вызов.– Что он, говоришь, сделал? Отсоветовал? Кэш зыркнула на Бейли и вздохнула.– Объясни ему, Джонас. Шеф или слишком глуп, или слишком пьян, чтобы самому подготовить контракт.Она скинула оставшуюся туфлю на пол и растянулась в одном из удивительно удобных кресел Эйнджи Карвер. Что удобные, не мудрено – по десять-то тысяч долларов за штуку! Эйнджи призналась, что прячет более шикарные кресла, предназначенные для экстренных случаев, в другой части здания. Очевидно, эти, из натуральной кожи, должны были в свое время попасть на экосвалку, однако ловкий адвокат и Сертификат отсутствия исторической ценности во времена, когда кожу можно было использовать вполне законно, сохранил кресла, и теперь их защищала музейная лицензия.Если бы Кэшью была более трезвой, она почувствовала бы себя неуютно на куске шкуры мертвой коровы.Джонас мог бы поведать, что коровы жили не в пример лучше диких животных. Так зачем потребовалось запрещать им оплачивать аренду прекрасных утепленных коровников, принося в жертву то, в чем они больше не нуждались, когда их жизненный путь завершен?.. Запрет на кожу стал уступкой политиканов урбанистическим демагогам и пустой тратой ресурсов.– Разве непонятно? – глянул оператор на шефа.– А должно быть понятно?– Не упрямьтесь, Бейли. Конечно, понятно. Технически у нас опыта ВидиВи-съемок документальной драмы нет. И этиче…– Технически у нас не было опыта и при создании «Красных городов», но это не помешало нам стать звездами…– Это было давным-давно, когда никто не помышлял о конкуренции. Теперь жанр расследования на ВидиВи вошел в моду, могу назвать по меньшей мере два десятка проектов лучше нашего. – Джонас перевел дыхание, задаваясь вопросом, как отреагирует Бейли на другую причину. Да пошло оно все к чертям собачьим!.. – Даже несмотря на то что провайдер, обеспечивающий полосу частот, подложил нам свинью, мы все же сумели выполнить контракт, благодаря неприятностям, постигшим Пруденс Одинго. Поэтому мы просто обязаны из этических соображений вытащить из передряги эту женщину, профессиональную репутацию которой порочит сволочной ублюдок Чарльз Дэнсмур.Вот в чем настоящая причина.– Джонас, у нее нет репутации профессионала. Она – внеземной старатель и шустрила каких поискать. Имей в виду, мы чертовски нуждаемся в деньгах. Если вскоре не подпишем новый контракт…– Бейли, никакого контракта у нас не будет. Забыв об этике, мы никогда не получим достойное предложение.– Догадываюсь, – сдался Бейли. Один Господь знал, откуда возьмется следующий контракт. С другой стороны, у Господа нет зарегистрированной странички в Экстранете.– Эй, ребята, да вот же она! – завопила Кэшью, которая в шоу-бизнесе крутилась вот уже десять лет, но по-прежнему приходила в возбуждение, когда по ВидиВи показывали кого-нибудь из знакомых.Пруденс пыталась выглядеть уверенной, но юпитеры подсветки действовали ей на нервы, а внезапные повороты судьбы держали в постоянном напряжении. Так что на экране она выглядела дерзкой, осунувшейся и подавленной. Проблемы сестры сильно ударили по Пру. Исчезновение Мозеса ввергло Черити в эмоциональный шок, она могла зарыдать в любой момент. Старшая сестра с таким никогда прежде не сталкивалась. Именно она, Пруденс, всегда балансировала на грани нервного срыва, Черити же была спокойна, уверена в себе, а ее мирок в центре африканского континента не простирался дальше фермы. Она приехала к Черити отдохнуть. Но Мозес исчез, по всей вероятности, погиб. Никогда не выяснить, что же с ним случилось.Пруденс знала, что не должна зацикливаться на этом. До тех пор, пока она не восстановит свою репутацию, существует реальная угроза потери как колесников, так и дохода, который они могли принести. Ей даже не разрешили продажу «Тиглас-Пильсера», что спасло бы от банкротства. И все из-за гнусного лживого мелкотравчатого подонка Чарли Дэнсмура!.. Опять их пути пересеклись.Однажды она поклялась себе и космическому безмолвию: «я отомщу».Камеры ВидиВи сфокусировались на лице космистки. В диспетчерской режиссер передачи совместил два плана, которые в совокупности напомнили зрителям о старомодных фотографиях арестантов – анфас и в профиль. Он обожал тонкие исторические параллели и в своих документальных передачах не пропускал возможности отвесить смачный шлепок чуть пониже спины.– Пруденс выглядит уставшей, – заметила Эйнджи. – Не думаю, что она верит в адвокатов, которых я для нее наняла.– Ее дело – не каждому по зубам, – сказала Кэшью, – но, конечно, вы всегда можете купить новый корабль, если она лишится старого.– Нет, дорогуша, даже если я куплю ей целый флот, толку в том не будет. Если Пруденс лишится корабля, у нее заберут пилотскую лицензию. И тогда ничто не исправит положение, за исключением косметической хирургии и замены личности, а если об этом пронюхают, мы обе окажемся за решеткой.Расследование было организовано на псевдосудебной основе. Пруденс разрешили присутствовать лично, а вместо судьи и жюри присяжных наличествовали заседатели в составе пяти научных консультантов, включая сэра Чарльза. Председательствовала, как он и предложил ЕИА, Элизабет Странк, пожилая женщина, главный редактор ведущего археологического журнала «Глиф». Все знали, что Дэнсмур и Странк постоянно конфликтовали на почве отношения к ранней микенской керамике, и это делало ее идеальной фигурой, поскольку сэр Чарльз в глазах коллег выглядел наглядным примером великодушия.Заседания шли уже шестой день подряд, и Пруденс понимала: несмотря на все усилия своих адвокатов, она проигрывает. С помощью показаний опытных экспертов, которых отбирали по рекомендации сэра Чарльза, ее работу подвергли тщательному разбору. Фоном всему этому служили якобы непрофессионализм и недостаток квалификации Одинго… которые, конечно же, были на совести сэра Чарльза, вора. Если бы он не украл у нее открытие, она стала бы знаменитым профессором, который установил истинный возраст Сфинкса и отодвинул египтологию на два тысячелетия в прошлое…А ну-ка, сосредоточься, девушка!Сэр Чарльз пытался выставить предыдущую деятельность Пруденс Одинго полностью безответственной и граничащей с уголовщиной. Юристы, нанятые Эйнджи, отчаянно отбивались от этой линии нападения, но заседатели покорно ей последовали, и чем больше простодушная женщина-председатель пыталась ее игнорировать, тем глубже увязала.Пруденс все чаще ловила себя на мысли: какую же подлую уловку сэр Чарльз приготовил для завершающего удара?Он тем временем разъяснял остальным присяжным технические детали, из коих вытекало, почему колесники являются очевидными подделками. Его помощник распределял копии томограмм, полученных методом ядерно-магнитного резонанса, и диаграмм поперечного сечения, сделанных неактивным способом, а сэр Чарльз подробно останавливался на каждой детали:– Если эти… объекты были бы подлинными машинами чужаков, у них наличествовала бы распознаваемая внутренняя структура. – Светило археологии направил многоцветную лазерную указку на большой экран в углу так, чтобы гости студии и восемь миллионов постоянной аудитории Ви-диВи могли последовать за его рассуждениями. Для пущей драматичности сэр Чарльз переключал цвета лазера с одного на другой наугад. – Однако сканирование не выявило никакой внутренней структуры. Мы наблюдаем лишь произвольную мешанину металлических включений с высокой и низкой электропроводностью плюс многочисленные маленькие пусто…Странк прервала докладчика на полуслове:– Сэр Чарльз, вам известен производственный процесс, с помощью которого можно создать такое устройство?– Да, госпожа председатель.– Пожалуйста, будьте добры просветить нас. Сэр Чарльз сделал эффектную паузу.– Я встречал чрезвычайно похожие результаты сканирования, когда ему подвергались скульптуры, сработанные представителями школы Колесного Возрождения 2140-х.Странк была озадачена.– Профессор Дэнсмур, вы не шутите, утверждая, что так называемые колесники – скульптуры?Улыбка у сэра Чарльза вышла печальной – явный признак того, что следующий удар будет сокрушительным.– Не совсем так. Я предполагаю, что они были сделаны – понятия не имею кем, для кого и с какой целью, хотя уверен, что госпожа Одинго могла бы поведать нам об этом… – Он подождал, пока защитники Пруденс возразят, однако они не стали глотать предлагаемую приманку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66