Что же касается пустословия насчет «искоренения преступности» (на практике – введение «половодья преступности» в ее обычные берега), то социологу – и не только социологу – положено знать, что искоренять надо не столько преступников, сколько так называемые социальные источники преступности, ту питательную среду, которая порождает преступников каждодневно, ежечасно, сколько их ни сажай, ни расстреливай. Иначе борьба с преступностью напоминает попытку осушить гнилой пруд ведрами, когда в него потоком льются со всех сторон грязные помои.В первом приближении таких социальных источников преступности насчитывается более полутора десятков, и способы их «перекрытия» как раз и составляют суть нормативных прогнозов в этой отрасли социологии. Перечислим их в самом кратком виде:– неблагополучная семья;– школа-казарма с ее репрессивной педагогикой;– теневая экономика, немыслимая без правонарушений; – пьянство и наркомания (об этом специально в следующей лекции);– приезжая низко квалифицированная и низкооплачиваемая рабочая сила, поставленная в дискриминационные условия (лимитчики-гастарбайтеры);– открытая и скрытая безработица;– коррупция;– рэкет;– тюрьмы как «уголовные академии»;– клановые структуры стран ближнего и дальнего зарубежья, а также из отдельных национальных районов РФ;– бесконтрольная организованная преступность стран Запада;– социально-опасная психопатия;– «дедовщина» всех уровней и разновидностей;–отечественная организованная преступность («российская мафия») – самовоспроизводящаяся система;– антикультура с ее культами насилия, похоти, наркокайфа, воспитывающая потенциальных преступников.Этот перечень можно продолжить, и каждый пункт заслуживает специальной лекции. Лекция 24ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ СОЦИАЛЬНОГО НАРКОТИЗМА (АЛКОГОЛИЗАЦИЯ И ДЕЗАЛКОГОЛИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА) В 1976—1980 гг., по заданию Отдела науки ЦК КПСС, мне пришлось участвовать в выработке рекомендаций по части того, как быть с нарастанием в стране пьянства и алкоголизма. По ходу работы пришлось изучить гору литературы, которая открыла лично мне много сенсационного – нового, позволив существенно оптимизировать отношения с алкоголем, почти полностью сведя к минимуму неприятные последствия общения с ним. А главное – понять причины нашего дикого пьянства и реальные пути минимизации этого бедствия. К сожалению, начальство не прислушалось к конструктивным рекомендациям ученых и предпочло «антиалкогольную авантюру», которая, как известно, кончилась крахом, и сегодня положение дел на этом фронте еще катастрофичнее, чем прежде.Собранные материалы, в конечном счете, вылились в книгу, зказанную одним из тогдашних издательств. Но рукопись имела несчастную судьбу. Издательство-заказчик реорганизовали, а в двух других издательствах она дважды нарывалась на алкоголиков. В одном случае – на зав. редакцией. В другом – на зам. главного редактора (с понятной похмельной реакцией обоих персонажей). И только в 1999 г. издательство «Физкультура, образование и наука», где по счастливому стечению обстоятельств на тот момент не оказалось ни одного алкоголика, выпустило книгу под названием «Пьянство как социальная проблема». (Ниже кратко излагаются основные положения этого труда – естественно, с серьезными поправками на прошедшие годы).Эта лекция является завершающей только потому, что о ней спрашивают с самого начала спецкурса, с нетерпением ждут ее каждый год вот уже 20 лет, и наполняемость аудитории резко возрастает по сравнению с предшествующими, так что возникает опасение – поставь ее раньше, и слушатели, удовлетворив свое любопытство, потеряют всякий интерес к прогнозированию.Особое место в этом ряду занимает пьянство – не только повальное, но одновременно еще и особого вида, резко отличающееся от того, какое имеет место в США и других странах мира (за исключением разве что Финляндии). Без его преодоления нечего и думать справиться с преступностью: подавляющее число агрессивных преступлений совершается либо в состоянии сильного опьянения, либо в состоянии горького похмелья – наркотической «ломки», когда ради стакана спиртного наркоман-алкоголик готов на любое преступление, либо в погоне за вожделенной выпивкой – с той же готовностью на любые средства для этого.Но повальное пьянство не только источник преступности. В его русском (украинском, белорусском и прибалтийском) варианте оно постепенно превратилось в «холеру XX века», действующую наподобие СПИДА. Если его не преодолеть – Россия, Украина, Белоруссия обречены на гибель не позднее первой половины XXI века, даже если экономика этих стран будет полностью восстановлена на рыночной основе и тоталитаризм окончательно сменится демократией. По той же причине, по какой сегодня обречены на гибель малые народы Севера России, не успевшие выработать социальные механизмы защиты от губительного действия алкоголя.Такие механизмы давно выработаны у народов, приобщившихся к потреблению алкоголя тысячелетия назад. Посмотрите, как они действуют у народов Восточно-Азиатской цивилизации (Китай, Индокитай, Корея, Япония), с их ритуальным потреблением небольших доз рисовой водки по торжественным случаям, с заботливым ограждением от нее будущих отцов и матерей. У кочевых народов Средней Азии, с их ритуальным потреблением кислого конского молока (эквивалентного слабому пиву). У народов Северной Европы (от Шотландии до России), с их ритуальным потреблением различных сортов пива – до появления крепких спиртных напитков после изобретения арабами в XVI веке способов их производства. Наконец, у народов Средиземноморья – от Испании и Франции до Грузии и Армении, позднее включая обе Америки, с их культурой ритуальных доз коктейля, аперитива, столового и десертного вина (обычно разбавленного водой), микродоз ликера, водки, коньяка на сытый желудок после обеда.В этой связи представляет интерес многотысячелетний опыт средиземноморской алкогольной цивилизации, выявивший оптимальные дозы приема алкоголя по семи его конструктивным функциям:• Пиво и некоторые сорта сухого вина для обострения наслаждения при утолении жажды (разжигаемой, если надо, разными соленьями). Маленькими глотками на протяжении часа-полутора дозами 0,5 л. на мужчину и 0,3 л. на женщину.• Коктейль для оживления длительной беседы (маленькими глотками 20—40 г. на протяжении одного-двух часов).• Аперитив для обострения аппетита перед едой (15 г. залпом).• Столовое вино для запивания еды за обедом и ужином (100– 150г.). При любых тостах бокал только пригубливается.• Десертное вино для запивания фруктов (включая шампанское). Та же доза и та же процедура при тостах.• Водка, коньяк или ликер по выбору (только одно что-нибудь!) для оживления беседы на сытый желудок за чаем после обеда или ужина. Доза – 15 г. маленькими глотками на полчаса-час.• Лечебное вино (кагор выздоравливающему, водка с перцем озябшему и т.п.). Доза 30—50 г. Вино – мелкими глотками, водку – залпом.Следует уточнить, что чуда не произойдет. Алкоголь свое черное дело сделает. Напомним, что во Франции – 5 млн. алкоголиков на 50 млн. населения, и каждый из них – отнюдь не подарок. Но это – не столь буйные алкоголики, как наши туземные. Главное же, перечисленные процедуры позволяют полностью получать все, что вы ожидаете от алкоголя, но в десятки раз дешевле и без тех ужасающих последствий, когда дозы удесятеряются, а похмелье – ужасающе.Народы России в данном отношении, как уже говорилось, сначала шли в общем русле «алкогольной цивилизации» Северной Европы, а затем, после появления в XVI в. крепких спиртных напитков, пути разошлись: германцы, от англичан до шведов, постепенно «перебежали» в романский лагерь, а восточные славяне и угро-финны (исключая Венгрию, но включая Финляндию) пошли своим путем. Польша в данном отношении составила как бы «буферное пространство» с элементами той и другой культуры, преимущественно последней.Это не могло объясняться экономическими причинами (в Финляндии и России разная экономика, а пьют одинаково). Не могло объясняться и расовыми причинами (финны и венгры – одного племени, а пьют различно). Кроме того, те же финны и русские, эмигрировав, скажем, в США, минимум во втором поколении, если не в первом, пьют не как финны и русские, а как все американцы. Значит, дело в социальных особенностях. Рассмотрим их внимательнее.На просторах Северо-Восточной Европы невозможно было развить ресторанную культуру Средиземноморья. Люди жили, в основном, хуторами или малыми деревнями по полдюжине изб в каждой (правда, напоминаем, что в каждой избе размещалось до полутора-двух десятков людей, из них половина – дети). К тому же почти ни у кого не было денег: сплошное рабство. К тому же от деревни до деревни – многие версты плюс сплошное бездорожье, плюс морозы под 40 градусов С. А выпить хочется. И мои предки нашли гениальное решение проблемы, чему я самолично был свидетелем в детстве, поскольку многовековые питейные традиции сохранились в моем родном селе до начала 30-х гг., пока их не уничтожила «коллективизация сельского хозяйства» и последующая урбанизация.Потребление спиртного, согласно этим традициям, приурочивалось только к ритуалам свадьбы, похорон, церковных праздников и т.п. Застолье собиралось обычно в одной избе, куда приглашалось много гостей из соседних изб и даже из соседних деревень. «Посадочных мест» – максимум два-три десятка, а приглашенных – в несколько раз больше. Как быть? Сначала сажали за стол «патриархов» – глав патриархальных семейств (кстати, после 30—35 лет завершивших свой детопроизводный цикл: их жены к тому времени становились бабушками и в большинстве своем теряли способность рожать после пятых или десятых родов – заметим это особо). На их долю приходилась львиная доля спиртного. Но особенно засиживаться за столом было нельзя: своей очереди ждали другие. Поэтому оставалось выпить залпом большую «чарку» крепкого спиртного , быстро заесть выпитое, повторить эту процедуру еще один-два раза и отойти поболтать в стороне, освободив место следующему.Следующими были «матриархи» – почтенные матери семейств, которым традиция предписывала самое умеренное потребление спиртного, грозя осуждением за излишество. И только потом наступал черед молодежи, на долю которой обычно оставались жалкие, символичные остатки спиртного, причем «добрачная» публика напрочь исключалась из этой процедуры, все особы женского пола, а также женихи строжайше обязывались только «пригубливать», т.е. имитировать прием спиртного, не принимая внутрь ни капли – тоже под страхом осуждения всесильным тогда общественным мнением окружающих.Так минимизировалось алкогольное зло. При массовом переходе от традиционного сельского к современному городскому образу жизни вековые ритуалы исчезли, а связанные с ними стереотипы потребления алкоголя остались. Вот почему русский человек считает элементарным качеством настоящего мужчины опрокинуть в себя залпом стакан любого спиртного – от крепчайшего спирта до теплого шампанского, затем, если возможно, повторить эту процедуру второй и третий раз, а заодно с презрением отозваться о «бабе-немце», который часами смакует едва ли десятую долю дозы водки, приличествующей каждому уважающему себя мужчине.При массовом распространении подобного стереотипа практически на каждодневное потребление крепкого алкоголя последствия оказались сходными с эпидемией чумы или холеры. Не секрет, что стакан (0,2 литра) 40-градусной водки делает почти каждого человека явно сумасшедшим – нередко просто буйно помешанным – на срок от двух до четырех часов. А два-три стакана – тем более. Теперь представьте себе, что должно произойти, если стакан водки принимает рабочий за станком, шофер за рулем, профессор на кафедре и даже министр на совещании. А это – в порядке вещей у десятков миллионов людей каждый день.Во-первых, начинается массовая гибель людей – напрямую от алкоголя (отравление, несчастный случай) или косвенно (ослабление организма). Подсчитано, что прямо или косвенно за счет злоупотребления алкоголем можно отнести почти каждую третью смерть. Алкоголики вообще редко живут более 50 лет, но в России миллионами мрут от пьянства 30—40-летние. При прочих равных условиях смертность в России значительно выше, чем за рубежом (причем мужчины умирают в среднем на 10 лет раньше женщин), – и прежде всего по вине стакана водки.Во-вторых, начинается разорение страны, сопоставимое по масштабам с войной или землетрясением. Государственная монополия на продажу спиртного давала казне в 70-х гг. до 58 млрд. руб. ежегодно – без этого невозможно было свести концы с концами в 400-миллиардном бюджете. Но затем проклятый стакан водки уносил из национального бюджета до 120 млрд. руб. в год. После стакана водки поезд словно сам собой врезается в другой состав, теплоход – в другой теплоход, автомашина таранит в лоб другую автомашину – десяток убитых, опрокидывается в кювет автобус с полусотней пассажиров, врезается в стену трактор, ломается дорогостоящий станок, сотни пожаров каждый день в самом буквальном смысле развеивают в дым миллиарды рублей – а причиной почти каждого пожара был и остается пустой стакан водки и непогашенная сигарета в руках задремавшего после такой дозы спиртного человека. Достаточно сказать, что десятилетиями в сельское хозяйство каждый год бесплатно направляли чуть ли не миллион тракторов – и каждый год получали соответствующую груду металлолома, а количество тракторов росло незначительно. Как вы думаете, в трезвом виде можно угробить такую армаду?В-третьих, алкоголь, как известно, – такой же наркотик, как и никотин, только слабее кокаина или морфия. Все государства мира, объявляющие преступлением продажу наркотиков, жульнически исключают из их списка алкоголь и никотин, потому что иначе неясно, почему за одни наркотики грозит тюрьма, а другие продаются свободно, в том числе самим государством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59