Как столица огромной империи, столица сложнейшей, самой большой республики, входящей в ее состав (Российской Федерации), столица области величиной со Швецию (по численности населения), столица самого города величиной со Швейцарию (по тому же критерию), да еще с несколькими десятками районных управлений, да еще с административно-командной системой, при которой на каждые 5—б работающих требуется командир-контролер, Москва быстро стала городом чиновников, удельный вес которых со временем достиг четверти всех работающих (из них лишь пятая часть относилась к государственному управлению, остальные управляли промышленными предприятиями, учреждениями сферы обслуживания, образования, здравоохранения, снабжения, другими организациями).Во всякой тоталитарной стране наука, культура, искусство обычно концентрируются в столице: так легче их контролировать, превращать в слепое орудие правящей верхушки. Москва не явилась исключением: в ней сосредоточилось большинство лучших исследовательских, проектных и учебных институтов, лучших театров и киностудий, лучших издательств, музеев, других учреждений культуры. В результате каждый четвертый из работающих относился к сфере науки, культуры, искусства.Третью четверть составили «синие воротнички» – работники промышленных предприятий города, которых бездумно продолжали насаждать десятками и сотнями на «даровую» городскую инфраструктуру (в первую очередь, речь шла о высокотехнологичных предприятиях военно-промышленного комплекса).Добавьте к этому растущее число миллионов так называемых, «гостей столицы» – людей, приезжающих в Москву большей частью на сутки (из-за острого дефицита мест в гостиницах), чтобы сделать необходимые закупки в московских магазинах, с их более широким ассортиментом продовольственных и промышленных товаров, либо провести отпуск в этой единственно доступной им «советской Мекке», ночуя у родственников, знакомых или прямо на вокзальных скамьях. К середине 80-х годов число «гостей» достигло 2 млн. человек в день зимой и 6 млн. летом (на 8 млн. населения). Добавьте к этому огромный гарнизон плюс сотни тысяч агентов явной и тайной полиции.Эту огромную армию людей надо было обслуживать. Вот почему каждый четвертый работающий москвич оказался в сфере обслуживания (в широком смысле, включая не только торговлю и коммунальные службы, но и транспорт, связь, народное образование, здравоохранение и т.д.).И в такой ситуации стал сказываться «эффект старения» возрастной структуры населения при массовом распространении однодетной в среднем семьи, не способной обеспечивать нормальное воспроизводство населения, в том числе и работающего. «Синие воротнички» в промышленности и обслуживании, миллионными волнами накатившие на Москву в 30-х—40-х гг., начали массами выходить на пенсию. А детей своих, как и все уважающие себя родители, через посредство общеобразовательной школы, о которой мы столько говорили, направляли на синекуры в сфере управления, науки, культуры – это было и остается одним из главных мотивов, по которым люди решаются на мучения, связанные с переездом в крупный город. Таким образом, образовалась «черная дыра» размером около 300 тыс. вакансий ежегодно на самых «горячих» участках производства – за рулем, за станком, за прилавком, на стройке, в полицейском участке, т.е. там, где городу без заполнения подобных вакансий (в отличие от синекур) просто не выжить.Кем и как заполнять вакансии?Кем – ясно: только жителями деревень и малых городов. Других желающих на такие рабочие места, в том числе среди москвичей, не имеется. Сложнее – как? 300 тыс. в год – это чересчур много. Ведь в таком же точно положении оказалась не одна Москва – Ленинград, Киев, другие крупные города и целые регионы (например, Эстония, Латвия и Литва). Поэтому был установлен «лимит» – предел, преступать который строго запрещалось. Для Москвы «лимит» был установлен сначала на уровне 100 тыс. чел. в год, постепенно его сокращали, но долгие годы Москва росла именно с такой скоростью (поскольку существовали многие способы приезда, например реальные или фиктивные браки с жителями Москвы, а естественный прирост был сравнительно незначительным).Теперь прошу читателя понять положение «лимитчика». Внешне он похож на москвича – так же работает, так же стоит после работы в очереди за продуктами. Но в паспорте у него, в отличие от москвича, стоит штамп «временного вида на жительство». Это означает, что ему разрешили поселиться в Москве только для той непривлекательной и низкооплачиваемой работы, на которую его завербовали. Поселили его в общежитии, т.е. в комнате наподобие номера в дешевой гостинице на три-четыре кровати. Счастливчикам достается отдельная комната, но все равно без права выписывать свою семью – совершенно как самому низкому разряду «гастарбайтеров» на Западе. Не трудно понять, как он завидует москвичам, как ненавидит их, как безобразно относится к своим обязанностям по работе, насколько выше среди «лимитчиков» уровень пьянства, хулиганства, преступности. А главное – он при малейшей возможности меняет место своей работы по контракту и старается влиться в ряды москвичей, имеющих право на бесплатную квартиру, на «труд» (т.е. на синекуру, если не для себя, то для своих детей, которых он, конечно же, тоже перетаскивает в Москву). А его рабочее место пустует. И приходится выписывать другого такого же «лимитчика», с теми же результатами.Таким образом, чтобы москвичи жили так, как они привыкли жить за последние десятилетия (жизнь древнеримских пролетариев, которые требуют «хлеба и зрелищ», а всю «черную работу» за них делают рабы-гастарбайтеры), надо было каждый год рядом с Москвой возводить целый город на 100 тыс. жителей. А если признать гастарбайтеров равноправными людьми и разрешить им выписывать свои семьи – то и на 300 тыс. жителей ежегодно. Казалось бы, нет ничего самоубийственнее подобной политики. Тем не менее, именно она последовательно проводилась в жизнь все последние десятилетия. И Москва автоматически росла преимущественно за счет «гастарбайтеров» на 100 тыс. чел. в год, на 1 млн. – каждое десятилетие. К 1985 г. численность ее населения перевалила за 8 млн. Вскоре «импорт гастарбайтеров» категорически запретили. Но кто же будет выполнять « черную работу» станочника и шофера, строителя и полицейского? И «импорт» продолжался нелегально, причем во все более значительных масштабах. К этому добавилось резкое ослабление центральной власти, чем не замедлили воспользоваться самые различные любители переселиться в столицу: начиная с новых министров и их заместителей из провинции, каждый из которых тянул за собой десятки человек своей «команды» (и каждому – квартира), начиная с новых депутатов, почти каждый из них требовал себе «постоянный вид на жительство» плюс квартиру в Москве, и кончая откровенно преступными элементами, которые сотнями тысяч тоже потянулись в Москву.И если раньше Москва росла со скоростью 1 млн. чел. каждое десятилетие, то 9-й миллион она набрала всего за 5 лет, и сейчас быстро набирает 10-й. К этим 10 миллионам надо добавить 4—5 млн. «гостей столицы», часть которых приезжает на сутки-двое и сменяется другими, а часть живет годами безо всякого постоянного и даже временного вида на жительство. Недавно представитель московской мэрии заявил, что необходимость сокращения числа синекур может привести к появлению только в пределах Москвы около 600 тыс. безработных. На это ему возразили, что в Москве были и остаются сотни тысяч незаполненных вакансий. Однако москвичи не собираются их занимать. Следовательно, вновь придется «импортировать» сотни тысяч «гастарбайтеров».К чему это может привести?Специалисты подсчитали, что если продолжать такую практику, то к 2030 г. численность населения Москвы достигнет 25—27 млн. и его придется размещать на площади диаметром 165 км. вместо нынешних 40 км. Напомним, что советские граждане были лишены возможности выбирать место своего жительства – в том числе и поближе к месту своей работы. Это приводит к чудовищным перегрузкам общественного транспорта, особенно в «часы пик». Напомним также, что Москва – это старинный город-крепость с лучевой планировкой транспортных магистралей, скрещивающихся в центре. Так вот, при населении в десятки миллионов человек и при расстояниях в сотни километров всю транспортную сеть Москвы – автомагистрали, метрополитен, трамваи, автобусы, троллейбусы, пригородные электрички – придется, по меньшей мере, удвоить, если не утроить. А это физически невозможно.Итак, процесс складывания московского мегаполиса заходит в явный тупик. Но так как все то же самое в большей или меньшей степени характерно для всех без исключения крупных городов России, то можно констатировать: процессы урбанизации в России, переходящие в гиперурбанизацию, имеют тупиковую тенденцию и не позднее 1-й четверти XXI века неизбежно приведут к катастрофе, если их качественно не видоизменить. Но как?Первое, что приходит в голову, – резко сократить так называемую градообразующую нагрузку на крупные города – и административную, и промышленную, и торговую, и коммуникационную, и другую. Вот почему мы выступаем за перенос столицы России из Москвы в любое другое, более подходящее место, либо за строительство новой столицы. То же самое относится ко всем остальным административным центрам до областных включительно.Категорическая необходимость не допустить перерастания урбанизации в гиперурбанизацию, возможно скорее и масштабнее перевести ее на рельсы дезурбанизации диктуется еще одним обстоятельством: приближением тотальной экологической катастрофы. Эта тема требует особого рассмотрения. Лекция 22ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ Шесть поколений моих предков, которых я знаю, и много больше, которых я не знаю, до самого начала XX века жили в одних и тех же условиях: хижина из бревен с земляным полом, соломенной крышей и каменным очагом, дым от которого уходил через дыру на крыше. В этой хижине ели и спали вповалку—зимой вместе с новорожденным теленком, жеребенком, ягнятами, которых, пока они не окрепнут, некоторое время нельзя было выпускать в неотапливаемый хлев (морозы иногда достигали 40 градусов С). В самом начале XX века мой дед устроился обходчиком на железную дорогу в Сибири,309и спустя несколько лет на присланные им деньги наша семья одной из первых на селе соорудила современную избу, т.е. такую же бревенчатую хижину, но уже с деревянным полом, железной крышей и печью вместо очага. Впрочем, новорожденные телята и ягнята продолжали зимовать вместе с людьми – я сам заботился о молодняке пятилетним ребенком в начале 30-х гг. За века и тысячелетия своего сосуществования эти люди выработали неписаные законы народной мудрости, которые помогали им выжить в нечеловечески трудных условиях. В том числе те, которые регулировали их отношения с природой. Они сочинили пословицы вроде той, например, где говорилось: не плюй в колодец – пригодится воды напиться. Ибо знали, что без доступа к чистой воде любая популяция обречена на массовые заболевания. Они строго регулировали землепользование, ибо знали, что иначе земля перестанет кормить их. Они не менее строго регулировали и свое питание, ибо знали, что беспорядочное питание, пусть даже обильное, – кратчайшая дорога на тот свет. Словом, они знали многое.Но многого они не знали. Не могли знать, потому что не было соответствующего жизненного опыта. Так, они не знали, что очень вредно, даже смертельно опасно дышать любым дымом – даже дымом от костра в очаге, поскольку это канцероген. Не знали, что нельзя вырубать лес сплошняком, ибо появятся овраги и начнут смывать плодородный слой почвы. Не знали, что шум может свести человека в могилу – такого шума просто не было. И по той же причине понятия не имели ни о радиации, ни пищевых химикалиях. И вот эти люди столкнулись сегодня нос к носу со сложнейшей экологической ситуацией. В «Индии с германской армией», образно говоря, «армия» застигла врасплох «индийцев». При этом вот уже более 80 лет этими людьми управляют «хозяева», столь же экологически невежественные, сколь и они сами, но ведущие привилегированный образ жизни, который минимизирует негативные последствия загрязнения окружающей среды. «Хозяевам» не приходится дышать загрязненным воздухом: большую часть времени они проводят в своих обширных поместьях, далеко за городом, куда не допускаются «чужие» автомашины и строго запрещены всякие костры. А иногда и перегораживают улицу перед своим городским домом, чтобы автомашины не тревожили шумом и не загрязняли воздух выхлопами. Именно так поступал в свое время «хозяин» Киева, и, конечно же, не только в этом городе. «Хозяевам» не приходится пить опасную для здоровья воду: им доставляют бутылки с импортной питьевой водой. Не приходится им и есть вредные для здоровья продукты: на их стол работают специальные «экологически чистые» совхозы плюс обильная импортная еда на любой вкус. Но этого невозможно обеспечить всем – поэтому население сознательно содержится в экологическом невежестве: цензура до самых недавних лет строжайше «отсекала» информацию об экологических проблемах. Я, университетский профессор, только недавно узнал, какую опасность для здоровья человека представляют дымовые выбросы из заводских труб, химикалии в воде и продуктах, «бытовая радиация», шумовое и тепловое загрязнение окружающей природной среды. И то потому, что часто бывал в зарубежных командировках, знакомился с зарубежной литературой. Что же говорить о сотнях миллионов моих сограждан, до сих пор экологически совершенно неграмотных?Кроме того, экологию в бывшем СССР напрочь запрещает экономика. В Москве вы можете увидеть тысячи автомашин с таким дымным шлейфом, который поверг бы в обморок любого нью-йоркского полицейского. Но советские автомашины при бесчисленных ремонтах служат не 3 года, как в США, а 10, 20, 30 лет. И если штрафовать за «шлейф» – останешься вообще без машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59