https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/napolnie/
Понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. В первый момент он просто оцепенел. Потом откуда-то из глубины вырвался приступ смеха, продолжительный и неподдельный. Смех накатывал волнами.
– Эта жара сведет меня с ума. – Он просунул руки в рукава рубашки и застегнул ее так быстро, как только позволяла его больная рука. – Надо было совсем потерять голову, чтобы вернуться сюда. Надо вообще не иметь головы, чтобы слушать кого бы то ни было в вашем ненормальном городе, и я точно знаю – не сойти мне с этого места, – что окончательно свихнусь, если останусь здесь хотя бы на минуту.
– Джон, пожалуйста…
– Не представляю, о чем я думал прежде, но это не для меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Убийство. Я не могу убить человека.
Подобно изматывающей погоде, Грейс не собиралась сдавать свои позиции:
– И это все?
– Что все? Господи Иисусе! Ты говоришь об убийстве! – Джон протиснулся к комоду с зеркалом, пыхтя от негодования.
– Разве это так плохо? Мы быстро управимся. Он даже не почувствует. – Грейс приблизилась к Джону и встала у него за спиной. – Скажем, среди ночи. Когда тихо и темно, а он уже видит десятый сон. Тебе нужно будет только бесшумно подойти к нему и…
Она положила ладони на спину Джона. Джон этого не ожидал. Ему почудилось, что она вонзила в него нож. Он резко отскочил.
– Черт!
– Джейк не такой, каким был в молодости. Да и пожил вдоволь.
У Джона подергивались губы. От волнения он с трудом находил подходящие слова:
– Господи! Ты сама-то понимаешь, что говоришь? Вы все тут с ума посходили. Все вы. Но не я, Грейс. Считай, что меня нет. Я не намерен в этом участвовать.
Джон бросился к двери.
Грейс крепко схватила его за руку.
– Джон! – Он поразился силе ее хватки. – Выслушай меня! Я выросла в резервации. На гребаном клочке пустынной земли в центре незнамо чего. Там, где они убивают индейцев. Там, где они оставляют нас подыхать. Моя мать умерла в резервации. Мой отец умер в резервации. Мой брат покончил жизнь самоубийством в двадцать два года, когда понял, что ему ничего в этой жизни не светит.
Джон попытался освободиться. Грейс впилась пальцами в его плоть аж до кости.
– Там не было надежды, Джон. Я мечтала уехать оттуда подальше. Ты должен помочь мне. Я тоже что-нибудь для тебя сделаю. – Судя по взгляду, она глубоко задумалась о чем-то своем. – Что-нибудь.
Джон почувствовал, как тонет в ней. К чему сопротивляться? В это мгновение он в самом деле не хотел ей перечить. То было блаженство и нирвана, какие приходят вслед за освобождением. Он понимал, что переживает экстаз. Но такое бывает лишь в момент смерти, когда ты уступаешь, перестав бороться. И тут его вдруг осенило: а чья это, собственно, смерть?
Джон бросился к двери, на ходу отбиваясь от Грейс, будто ныряльщик, который стремится поскорее выплыть на поверхность.
Грейс отпустила его.
– Как ты собираешься выбраться отсюда? Ведь тебе нужны деньги. А за сто тысяч долларов и сделать-то нужно всего ничего.
Джон был уже на улице. Грейс успела пронзительно крикнуть ему вслед:
– «Любым способом», помнишь?
Джон несся очертя голову, не разбирая дороги. За ним тянулось облачко пыли, поднимавшееся из-под ног.
Грейс вздохнула и твердым голосом повторила уже для себя:
– Любым способом.
* * *
– Жара иногда сводит с ума, – рассуждал слепой старик. – Не знаю, почему так происходит, но в этом люди и животные похожи. Я видел немало странного в такие жаркие дни. Видел, как скорпион жалит самого себя, раз за разом устремляя кончик хвоста в собственное тело. Маленький убийца, ставший самоубийцей.
Видел, как убивает себя койот. Он впивается зубами в свои лапы и раздирает их до тех пор, пока не истечет кровью и не умрет.
А что делает человек, когда так жарко?… Человек тоже убивает себя, причем для этого ему даже не надо заниматься членовредительством – он просто трахается до потери сознания.
Я не знаю, почему жара оказывает такое действие. Думаю, это в чем-то сродни тому, как греется на огне чайник с водой. Человеческий организм главным образом состоит из воды. И когда жара переваливает за критическую отметку, мы закипаем. И варимся изнутри. И все в нас бурлит и клокочет, пока мы немного не остынем. Но иногда это происходит слишком поздно.
Джон присел рядом со стариком, однако старался держаться подальше от дохлого пса.
– Для слепого ты видишь на удивление зорко, – заметил он.
– Если у меня нет глаз, это не значит, что я ничего не вижу.
– Правда?
– Я многое могу видеть, например, тебя. Ты молод, ты колесишь по свету, нигде надолго не задерживаясь, и думаешь, что свободен.
Джон посмотрел в солнцезащитные очки старика. Пусть не глаза, но все-таки хоть какая-то иллюзия зрительного контакта.
– Пожалуй, что так, – подтвердил он.
– А может, тебе только кажется, что это так. Ты носишься с места на место, полагая, что сам вершишь свою судьбу, но где бы ты ни был, тебе не уйти от самого себя.
– По-моему, я уже слышал нечто подобное раньше, – скептически заметил Джон.
– И тем не менее отнюдь не всегда удается понять, что делает человека свободным.
– Да ты философ, старик.
– Это потому, что я прожил слишком долгую жизнь.
– Кто знает, может, когда-нибудь и я буду сидеть на углу и выдавать афоризмы.
– Ты действительно думаешь, что доживешь до старости?
Выстрел попал в десятку. Джон встал. Старик поднял свою оловянную кружку с монетами и потряс ее, привлекая внимание Джона.
– У тебя не найдется мелочи для немощного?
– Сегодня я не при деньгах, старина. В следующий раз обязательно.
Джон ушел.
Старик повертел головой, словно принюхиваясь, как будто пытался уловить запах Джона.
– Что ж, похоже, можно не затыкать нос.
Джон бесцельно блуждал по городу. С тех пор как он здесь оказался, подобное времяпрепровождение стало входить у него в привычку. Жаль только, что в Сьерре далеко не уйдешь. Словно по заколдованному кругу, он снова и снова бродил по одним и тем же улицам. Та же почта/автостанция, та же стоянка грузовиков. И то место, где он впервые увидел Грейс. Один день, думал Джон, всего один день… Не мешало бы установить здесь мемориальную доску: «МЕСТО, ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ АД». Грейс… с того момента, как он положил на нее глаз, неприятности буквально преследовали его. В лучшем случае она не очень хороший человек. В худшем – озлобленная стерва. И, конечно же, сучка, как все женщины в диапазоне между лучшим и худшим. Самая потрясающая сучка из всех, с кем ему когда-либо доводилось трахаться.
В конце концов Джон снова оказался рядом с офисом Джейка. Секретарша уже ушла. Джейк был в своем кабинете. Бизнес есть бизнес, и он, как обычно, занимался делами, будто ничего не должно было случиться. Будто и не заказывал он вовсе убить свою жену. Когда Джон вошел, Джейк поднял глаза от бумаг – взгляд его был твердым и спокойным.
Многие ли способны на такое хладнокровие?
– Как все прошло? – равнодушно спросил он. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Словно он интересовался тем, понравился ли Джону завтрак.
– Я навестил ее, – начал Джон. – Мы разговаривали. Потом поехали в пустыню…
– Но работа сделана? – в голосе Джейка послышалось легкое нетерпение.
– Нет.
Удар сердца.
– Нет? Ты не убил ее?
– Подходящего момента не представилось.
Джейк схватил лежавший на столе конверт, вскрыл его, бегло прочитал письмо и выбросил в урну. Затем вновь посмотрел на Джона.
– Вдвоем посреди бескрайней пустыни, в тысячах миль от чего бы то ни было, и ты говоришь, что не представилось подходящего момента? В чем дело? Или тебе не хватало зрителей? Может, надеялся, что тебя снимут на видео? Чтобы твои будущие внуки могли лицезреть своего героического предка? «Посмотрите, детки, как ваш дедушка сделал это. Слава богу, что я тогда подождал, иначе сей знаменательный момент не был бы запечатлен на пленке».
Джон растерялся. Он не знал, что ответить на эту выволочку за несовершенное убийство. И потому просто сказал:
– Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.
– Ах-ах-ах! – Джейк стукнул кулаком по столу. – Да, я прекрасно понимаю. Но я также знаю, что достаточно нахлебался дерьма, имея жену, готовую отдаться кому угодно. Не сомневаюсь, что и ты подумывал о том, чтобы переспать с ней. А может, вы вовсе никуда и не ездили, а трахались в моем доме, как воры, и ты даже не вспоминал о деле, на которое подписался? Мелкое воровство, не более. Но убить, обагрить свои руки кровью… От этого уже не отмоешься. Сделав это, ты уподобился бы Каину. А ведь даже грешник хочет казаться святым. Не так ли, парень?
– Если ты такой специалист по части убийств, почему сам не избавишься от своей жены?
Джейк пожал плечами.
– Наверное, потому, что, при всей моей ненависти к ней, я слишком сильно люблю ее.
– Ты любишь ее и в то же время ненавидишь?
– Нет. Я ненавижу свою любовь к ней. Я не могу смириться с тем, какая она, моя Грейс. С тем, что она играет мной. Использует меня. Но при этом я не могу расстаться с ней, потому что слишком люблю ее, а уж убить не могу тем более. Стоит мне только представить, как ее прекрасные глаза затягивает поволока смерти, когда она испускает дух, как раскалывается ее голова и мозг, словно серпантин, разлетается в разные стороны, – и меня тянет блевать. Думаю, если бы я действительно увидел такое, то захлебнулся бы собственной рвотой. Но ты? Ведь ты по природе своей убийца.
Джон рассмеялся, будто его собеседник рассказал забавный анекдот.
– Ты сам не знаешь, что говоришь, Джейк.
– Сегодня ты подошел к опасной черте вплотную, парень, и испугался.
Голос Джейка скрипел в ушах Джона как несмазанная телега. Джон почувствовал, что краснеет.
– Прекрати пороть чушь, Джейк!
– А в следующий раз? В следующий раз кому-то может не поздоровиться.
– Заткнись!
– В следующий раз кто-то может лишиться жизни.
– Да заткнись ты!
Телега скрипела все громче, и Джон попятился. Но уже спустя мгновение кинулся на Джейка с твердым намерением придушить его.
Джейк среагировал неожиданно быстро и с завидной для немолодого человека легкостью оттеснил Джона плечом. В пылу борьбы он завалил его на письменный стол, взметнув в воздух фонтан деловых бумаг.
Джон сопротивлялся из последних сил, отбиваясь ногами. И вдруг почувствовал резкую боль, словно его полоснули ножом по горлу. Вот они – брызги фонтана. Острый край бумаги одного из писем порезал ему шею.
Нависающий над ним Джейк ехидно заметил:
– А я предупреждал, что в следующий раз кто-то может лишиться жизни. Советую убедиться, что это не ты.
Напряжение немного спало, и Джейк ослабил хватку. Джон встал на ноги, встряхнулся, как собака, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, словно он просто споткнулся, зацепившись за ковер. Забинтованной рукой он отер стекавшую по шее кровь. Ну вот, еще одна царапина для коллекции.
– Следующего раза не будет, – твердо сказал Джон. Он уже пришел в себя и говорил спокойно и уверенно. – Никто не лишится жизни. Во всяком случае, от моей руки. Прости, Джейк, что наша сделка не состоялась. Видимо, я не тот человек, который тебе нужен. Узнай ты меня получше, и сам бы дал мне отставку.
Джон пошел к двери. Но на полпути остановился и повернул обратно.
– Джейк, сколько ты собирался заплатить мне за работу?
– Тринадцать тысяч долларов. Если бы, конечно, ты все сделал как надо. – Словно вспоминая подробности сделки, Джейк в задумчивости наморщил лоб. – Разве мы не так договаривались?
– Так. Именно так. И, по-твоему, это достаточная сумма?
– Все, что у меня есть.
Джон улыбнулся:
– Знаешь, что мне в тебе нравится, Джейк? Для сукиного сына ты на удивление честный человек.
* * *
Бредя по улицам города, Джон подумал, что пора прогуляться к Харлину. На то было по крайней мере две причины: во-первых, прошло уже немало времени с тех пор, как он посетил Даррелла в последний раз, и, во-вторых, надо же хоть чем-то себя занять. Возможно, Даррелл позволит ему уехать. Возможно, удастся с ним договориться. Возможно, где-нибудь по дороге к бензоколонке Элвис спустится с небес с тринадцатью тысячами долларов. Плюс еще сто пятьдесят за ремонт «мустанга». Новенькими купюрами, только что отпечатанными. В чемоданах от Луи Вуиттона. Пронзительный женский голос вернул его с небес на грешную землю.
– Эй, мистер! – По улице вслед за Джоном, отчаянно размахивая руками, бежала Дженни. – Мистер! Я просто… – Она догнала его. Тяжело дыша, остановилась, прижав руку к груди и с трудом ловя ртом воздух. Наконец, успокоив дыхание, договорила: – Я просто хотела поблагодарить вас.
– За что?
– За то, что вы защитили мою честь сегодня днем.
– Сожалею, но я должен развеять твои иллюзии: никого и ничего я не защищал.
Дженни взяла Джона под руку.
– Но вы же собирались драться за меня.
– Вовсе я не собирался драться. Просто хотелось выбить дерьмо из этого панка – твоего ухажера.
Дженни обиженно надула губы.
– Он мне не ухажер. Я разрешаю ему гулять со мной и все такое, но я никому не обязана хранить верность. По крайней мере пока.
Джон высвободил свою руку.
– Слушай, заруби себе на носу, малышка: ты мне не нужна. Если этот парень, Тоби, любит тебя, выходи за него замуж, потому что ничего лучшего ты в этом городе все равно не найдешь.
– Я тоже так думала. Пока не появились вы. – Она прижалась к Джону грудью. – Я видела вашу машину на заправке. Крутая тачка. Прокатите меня? В пустыне в это время никого не бывает.
Взяв Дженни за плечи, Джон отодвинул ее на длину руки.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать. Ладно, восемнадцать будет через два с половиной года. Но это не значит, что вы не можете прокатить меня, если хотите.
– Нет, катать я тебя не собираюсь. Чего я хочу, так это… – Джон задумался. – Слушай, у тебя случайно не найдется ста пятидесяти долларов, я…
И тут слабым раскатом грома раздался голос Тоби Тайлера:
– Мистер!
Джон закатил глаза:
– О, боже!
– Правильно, мистер. Вам следует бояться меня. Я ведь предупреждал вас, что мы еще не закончили, а вы мне не поверили. Да к тому же лезете к моей девчонке у меня за спиной.
– Не лезу я к твоей… – Джон понял, что слова бесполезны, осознав, что он по-прежнему держит Дженни за плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Эта жара сведет меня с ума. – Он просунул руки в рукава рубашки и застегнул ее так быстро, как только позволяла его больная рука. – Надо было совсем потерять голову, чтобы вернуться сюда. Надо вообще не иметь головы, чтобы слушать кого бы то ни было в вашем ненормальном городе, и я точно знаю – не сойти мне с этого места, – что окончательно свихнусь, если останусь здесь хотя бы на минуту.
– Джон, пожалуйста…
– Не представляю, о чем я думал прежде, но это не для меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Убийство. Я не могу убить человека.
Подобно изматывающей погоде, Грейс не собиралась сдавать свои позиции:
– И это все?
– Что все? Господи Иисусе! Ты говоришь об убийстве! – Джон протиснулся к комоду с зеркалом, пыхтя от негодования.
– Разве это так плохо? Мы быстро управимся. Он даже не почувствует. – Грейс приблизилась к Джону и встала у него за спиной. – Скажем, среди ночи. Когда тихо и темно, а он уже видит десятый сон. Тебе нужно будет только бесшумно подойти к нему и…
Она положила ладони на спину Джона. Джон этого не ожидал. Ему почудилось, что она вонзила в него нож. Он резко отскочил.
– Черт!
– Джейк не такой, каким был в молодости. Да и пожил вдоволь.
У Джона подергивались губы. От волнения он с трудом находил подходящие слова:
– Господи! Ты сама-то понимаешь, что говоришь? Вы все тут с ума посходили. Все вы. Но не я, Грейс. Считай, что меня нет. Я не намерен в этом участвовать.
Джон бросился к двери.
Грейс крепко схватила его за руку.
– Джон! – Он поразился силе ее хватки. – Выслушай меня! Я выросла в резервации. На гребаном клочке пустынной земли в центре незнамо чего. Там, где они убивают индейцев. Там, где они оставляют нас подыхать. Моя мать умерла в резервации. Мой отец умер в резервации. Мой брат покончил жизнь самоубийством в двадцать два года, когда понял, что ему ничего в этой жизни не светит.
Джон попытался освободиться. Грейс впилась пальцами в его плоть аж до кости.
– Там не было надежды, Джон. Я мечтала уехать оттуда подальше. Ты должен помочь мне. Я тоже что-нибудь для тебя сделаю. – Судя по взгляду, она глубоко задумалась о чем-то своем. – Что-нибудь.
Джон почувствовал, как тонет в ней. К чему сопротивляться? В это мгновение он в самом деле не хотел ей перечить. То было блаженство и нирвана, какие приходят вслед за освобождением. Он понимал, что переживает экстаз. Но такое бывает лишь в момент смерти, когда ты уступаешь, перестав бороться. И тут его вдруг осенило: а чья это, собственно, смерть?
Джон бросился к двери, на ходу отбиваясь от Грейс, будто ныряльщик, который стремится поскорее выплыть на поверхность.
Грейс отпустила его.
– Как ты собираешься выбраться отсюда? Ведь тебе нужны деньги. А за сто тысяч долларов и сделать-то нужно всего ничего.
Джон был уже на улице. Грейс успела пронзительно крикнуть ему вслед:
– «Любым способом», помнишь?
Джон несся очертя голову, не разбирая дороги. За ним тянулось облачко пыли, поднимавшееся из-под ног.
Грейс вздохнула и твердым голосом повторила уже для себя:
– Любым способом.
* * *
– Жара иногда сводит с ума, – рассуждал слепой старик. – Не знаю, почему так происходит, но в этом люди и животные похожи. Я видел немало странного в такие жаркие дни. Видел, как скорпион жалит самого себя, раз за разом устремляя кончик хвоста в собственное тело. Маленький убийца, ставший самоубийцей.
Видел, как убивает себя койот. Он впивается зубами в свои лапы и раздирает их до тех пор, пока не истечет кровью и не умрет.
А что делает человек, когда так жарко?… Человек тоже убивает себя, причем для этого ему даже не надо заниматься членовредительством – он просто трахается до потери сознания.
Я не знаю, почему жара оказывает такое действие. Думаю, это в чем-то сродни тому, как греется на огне чайник с водой. Человеческий организм главным образом состоит из воды. И когда жара переваливает за критическую отметку, мы закипаем. И варимся изнутри. И все в нас бурлит и клокочет, пока мы немного не остынем. Но иногда это происходит слишком поздно.
Джон присел рядом со стариком, однако старался держаться подальше от дохлого пса.
– Для слепого ты видишь на удивление зорко, – заметил он.
– Если у меня нет глаз, это не значит, что я ничего не вижу.
– Правда?
– Я многое могу видеть, например, тебя. Ты молод, ты колесишь по свету, нигде надолго не задерживаясь, и думаешь, что свободен.
Джон посмотрел в солнцезащитные очки старика. Пусть не глаза, но все-таки хоть какая-то иллюзия зрительного контакта.
– Пожалуй, что так, – подтвердил он.
– А может, тебе только кажется, что это так. Ты носишься с места на место, полагая, что сам вершишь свою судьбу, но где бы ты ни был, тебе не уйти от самого себя.
– По-моему, я уже слышал нечто подобное раньше, – скептически заметил Джон.
– И тем не менее отнюдь не всегда удается понять, что делает человека свободным.
– Да ты философ, старик.
– Это потому, что я прожил слишком долгую жизнь.
– Кто знает, может, когда-нибудь и я буду сидеть на углу и выдавать афоризмы.
– Ты действительно думаешь, что доживешь до старости?
Выстрел попал в десятку. Джон встал. Старик поднял свою оловянную кружку с монетами и потряс ее, привлекая внимание Джона.
– У тебя не найдется мелочи для немощного?
– Сегодня я не при деньгах, старина. В следующий раз обязательно.
Джон ушел.
Старик повертел головой, словно принюхиваясь, как будто пытался уловить запах Джона.
– Что ж, похоже, можно не затыкать нос.
Джон бесцельно блуждал по городу. С тех пор как он здесь оказался, подобное времяпрепровождение стало входить у него в привычку. Жаль только, что в Сьерре далеко не уйдешь. Словно по заколдованному кругу, он снова и снова бродил по одним и тем же улицам. Та же почта/автостанция, та же стоянка грузовиков. И то место, где он впервые увидел Грейс. Один день, думал Джон, всего один день… Не мешало бы установить здесь мемориальную доску: «МЕСТО, ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ АД». Грейс… с того момента, как он положил на нее глаз, неприятности буквально преследовали его. В лучшем случае она не очень хороший человек. В худшем – озлобленная стерва. И, конечно же, сучка, как все женщины в диапазоне между лучшим и худшим. Самая потрясающая сучка из всех, с кем ему когда-либо доводилось трахаться.
В конце концов Джон снова оказался рядом с офисом Джейка. Секретарша уже ушла. Джейк был в своем кабинете. Бизнес есть бизнес, и он, как обычно, занимался делами, будто ничего не должно было случиться. Будто и не заказывал он вовсе убить свою жену. Когда Джон вошел, Джейк поднял глаза от бумаг – взгляд его был твердым и спокойным.
Многие ли способны на такое хладнокровие?
– Как все прошло? – равнодушно спросил он. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Словно он интересовался тем, понравился ли Джону завтрак.
– Я навестил ее, – начал Джон. – Мы разговаривали. Потом поехали в пустыню…
– Но работа сделана? – в голосе Джейка послышалось легкое нетерпение.
– Нет.
Удар сердца.
– Нет? Ты не убил ее?
– Подходящего момента не представилось.
Джейк схватил лежавший на столе конверт, вскрыл его, бегло прочитал письмо и выбросил в урну. Затем вновь посмотрел на Джона.
– Вдвоем посреди бескрайней пустыни, в тысячах миль от чего бы то ни было, и ты говоришь, что не представилось подходящего момента? В чем дело? Или тебе не хватало зрителей? Может, надеялся, что тебя снимут на видео? Чтобы твои будущие внуки могли лицезреть своего героического предка? «Посмотрите, детки, как ваш дедушка сделал это. Слава богу, что я тогда подождал, иначе сей знаменательный момент не был бы запечатлен на пленке».
Джон растерялся. Он не знал, что ответить на эту выволочку за несовершенное убийство. И потому просто сказал:
– Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.
– Ах-ах-ах! – Джейк стукнул кулаком по столу. – Да, я прекрасно понимаю. Но я также знаю, что достаточно нахлебался дерьма, имея жену, готовую отдаться кому угодно. Не сомневаюсь, что и ты подумывал о том, чтобы переспать с ней. А может, вы вовсе никуда и не ездили, а трахались в моем доме, как воры, и ты даже не вспоминал о деле, на которое подписался? Мелкое воровство, не более. Но убить, обагрить свои руки кровью… От этого уже не отмоешься. Сделав это, ты уподобился бы Каину. А ведь даже грешник хочет казаться святым. Не так ли, парень?
– Если ты такой специалист по части убийств, почему сам не избавишься от своей жены?
Джейк пожал плечами.
– Наверное, потому, что, при всей моей ненависти к ней, я слишком сильно люблю ее.
– Ты любишь ее и в то же время ненавидишь?
– Нет. Я ненавижу свою любовь к ней. Я не могу смириться с тем, какая она, моя Грейс. С тем, что она играет мной. Использует меня. Но при этом я не могу расстаться с ней, потому что слишком люблю ее, а уж убить не могу тем более. Стоит мне только представить, как ее прекрасные глаза затягивает поволока смерти, когда она испускает дух, как раскалывается ее голова и мозг, словно серпантин, разлетается в разные стороны, – и меня тянет блевать. Думаю, если бы я действительно увидел такое, то захлебнулся бы собственной рвотой. Но ты? Ведь ты по природе своей убийца.
Джон рассмеялся, будто его собеседник рассказал забавный анекдот.
– Ты сам не знаешь, что говоришь, Джейк.
– Сегодня ты подошел к опасной черте вплотную, парень, и испугался.
Голос Джейка скрипел в ушах Джона как несмазанная телега. Джон почувствовал, что краснеет.
– Прекрати пороть чушь, Джейк!
– А в следующий раз? В следующий раз кому-то может не поздоровиться.
– Заткнись!
– В следующий раз кто-то может лишиться жизни.
– Да заткнись ты!
Телега скрипела все громче, и Джон попятился. Но уже спустя мгновение кинулся на Джейка с твердым намерением придушить его.
Джейк среагировал неожиданно быстро и с завидной для немолодого человека легкостью оттеснил Джона плечом. В пылу борьбы он завалил его на письменный стол, взметнув в воздух фонтан деловых бумаг.
Джон сопротивлялся из последних сил, отбиваясь ногами. И вдруг почувствовал резкую боль, словно его полоснули ножом по горлу. Вот они – брызги фонтана. Острый край бумаги одного из писем порезал ему шею.
Нависающий над ним Джейк ехидно заметил:
– А я предупреждал, что в следующий раз кто-то может лишиться жизни. Советую убедиться, что это не ты.
Напряжение немного спало, и Джейк ослабил хватку. Джон встал на ноги, встряхнулся, как собака, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, словно он просто споткнулся, зацепившись за ковер. Забинтованной рукой он отер стекавшую по шее кровь. Ну вот, еще одна царапина для коллекции.
– Следующего раза не будет, – твердо сказал Джон. Он уже пришел в себя и говорил спокойно и уверенно. – Никто не лишится жизни. Во всяком случае, от моей руки. Прости, Джейк, что наша сделка не состоялась. Видимо, я не тот человек, который тебе нужен. Узнай ты меня получше, и сам бы дал мне отставку.
Джон пошел к двери. Но на полпути остановился и повернул обратно.
– Джейк, сколько ты собирался заплатить мне за работу?
– Тринадцать тысяч долларов. Если бы, конечно, ты все сделал как надо. – Словно вспоминая подробности сделки, Джейк в задумчивости наморщил лоб. – Разве мы не так договаривались?
– Так. Именно так. И, по-твоему, это достаточная сумма?
– Все, что у меня есть.
Джон улыбнулся:
– Знаешь, что мне в тебе нравится, Джейк? Для сукиного сына ты на удивление честный человек.
* * *
Бредя по улицам города, Джон подумал, что пора прогуляться к Харлину. На то было по крайней мере две причины: во-первых, прошло уже немало времени с тех пор, как он посетил Даррелла в последний раз, и, во-вторых, надо же хоть чем-то себя занять. Возможно, Даррелл позволит ему уехать. Возможно, удастся с ним договориться. Возможно, где-нибудь по дороге к бензоколонке Элвис спустится с небес с тринадцатью тысячами долларов. Плюс еще сто пятьдесят за ремонт «мустанга». Новенькими купюрами, только что отпечатанными. В чемоданах от Луи Вуиттона. Пронзительный женский голос вернул его с небес на грешную землю.
– Эй, мистер! – По улице вслед за Джоном, отчаянно размахивая руками, бежала Дженни. – Мистер! Я просто… – Она догнала его. Тяжело дыша, остановилась, прижав руку к груди и с трудом ловя ртом воздух. Наконец, успокоив дыхание, договорила: – Я просто хотела поблагодарить вас.
– За что?
– За то, что вы защитили мою честь сегодня днем.
– Сожалею, но я должен развеять твои иллюзии: никого и ничего я не защищал.
Дженни взяла Джона под руку.
– Но вы же собирались драться за меня.
– Вовсе я не собирался драться. Просто хотелось выбить дерьмо из этого панка – твоего ухажера.
Дженни обиженно надула губы.
– Он мне не ухажер. Я разрешаю ему гулять со мной и все такое, но я никому не обязана хранить верность. По крайней мере пока.
Джон высвободил свою руку.
– Слушай, заруби себе на носу, малышка: ты мне не нужна. Если этот парень, Тоби, любит тебя, выходи за него замуж, потому что ничего лучшего ты в этом городе все равно не найдешь.
– Я тоже так думала. Пока не появились вы. – Она прижалась к Джону грудью. – Я видела вашу машину на заправке. Крутая тачка. Прокатите меня? В пустыне в это время никого не бывает.
Взяв Дженни за плечи, Джон отодвинул ее на длину руки.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать. Ладно, восемнадцать будет через два с половиной года. Но это не значит, что вы не можете прокатить меня, если хотите.
– Нет, катать я тебя не собираюсь. Чего я хочу, так это… – Джон задумался. – Слушай, у тебя случайно не найдется ста пятидесяти долларов, я…
И тут слабым раскатом грома раздался голос Тоби Тайлера:
– Мистер!
Джон закатил глаза:
– О, боже!
– Правильно, мистер. Вам следует бояться меня. Я ведь предупреждал вас, что мы еще не закончили, а вы мне не поверили. Да к тому же лезете к моей девчонке у меня за спиной.
– Не лезу я к твоей… – Джон понял, что слова бесполезны, осознав, что он по-прежнему держит Дженни за плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18