Пусть в крохотных количествах (разве мог он наладить в этом подпольном борделе настоящее производство? Нет, конечно), но важен принцип. В его руках технология и нужные для производства исходные составляющие. Не напрасно, совсем не напрасно согласился он пять лет тому назад на предложение Беседина. Ах, как ловко, как ювелирно тонко вел он свою игру! Какого послушного и преданного соратника изображал из себя! Этот тупоголовый бывший обкомовец думал, что использует его могучий интеллект в своих целях. Идиот. Это он Каримов, использовал его как безмозглый денежный мешок для достижения собственных результатов.
Каримов прокрутил в памяти весь пятилетний путь. Начиная с того момента, когда они с Кариной поселились на заброшенной базе отдыха военного предприятия с поэтическим названием «Лель», которую Беседин взял в долгосрочную аренду. Вместе с ними на базе находились около десятка охранников, работавших вахтенным методом. (Одним из них и был любвеобильный Мишаня, ныне покойный.) Пища доставлялась из расположенного поблизости городка-спутника Петербурга. Там с одним из кафе был заключен долгосрочный договор. Список необходимых продуктов, книг, аудио-и видеокассет — всего, что призвано скрасить жизнь в глуши, — Каримов передавал начальнику охраны. Постоянно проживал на территории и милейший, интеллигентный Олег Владимирович, человек с техническим образованием, бывший и главным энергетиком, и экологом (в смысле зачистки территории от трупов), и дезактиватором, и инженером по оборудованию.
* * *
Когда пять лет тому назад Каримов представил список необходимого оборудования, он привел Беседина в ужас. Но Рустам при помощи калькулятора доказал ему, что несколько низкотемпературных холодильников, герметичные контейнеры, наборы необходимых реагентов стоят чуть больше, чем оплата двух-трех заказных убийств. Оборудование было установлено. Затем Беседину был представлен список штаммов микроорганизмов, которые следовало раздобыть, и институтов, где велись соответствующие работы. Ах, до чего эти сволочи демократы довели страну! Не нужно вести переговоров с директорами, составлять официальные бумаги и запросы от имени липового ведомства. Достаточно выйти на младшего научного сотрудника Зорькина, которого с утра до ночи пилит за нищету еще молодая, но уже сварливая жена, или связаться с лаборанткой Ларисой Николаевной, которая так ненавидит весь мир вообще и свою заведующую в частности, что готова напакостить просто по велению сердца — и все! Все, что нужно, оказывается в твоих руках.
Добычей занимались люди Зверева. Сам Каримов для внешнего мира исчез.
Так же как и Карина Воробьева. Продали квартиры и уехали в неизвестном направлении. Кажется, в Одессу. Так поговаривали в НИИ, последнем официальном месте работы ученого.
С ласковой азиатской улыбкой Каримов выполнял все поручения Беседина. В частности, подготовил коллекцию возбудителей, с помощью которых тем или иным образом устраняли неугодных патрону соперников. Зараза могла найти жертву через пищу. Или через одежду. Или в постели-с заранее обработанным Бесединым партнером. Да мало ли как она могла дойти до адресата… Особо ответственные задания выполняла Карина, или Кармен, как именовал ее Зверев. В этих заданиях о постели, разумеется, не могло быть и речи.
А вообще-то использовались, как правило, одноразовые исполнители.
Поставка нужных экземпляров (этих самых исполнителей) была также обязанностью Зверева. Откуда брались люди? Боже мой, да с улицы. Сколько их на улицах — опустившихся алкашей, беспризорных подростков, бездомных беженцев? Не счесть.
За выпивку или наркотики, да просто за приют, за несколько ночей в тепле и чистоте, за сытный обед и обещанное вознаграждение эти люди охотно верили, что введенный препарат — витамины, что сексуальная близость по заказу будет щедро оплачена. Человек всегда верит в то, во что хочет верить. Реально же платой за выполненное задание служил вечный покой на дне озера или где-нибудь в сухой песчаной яме в глуши соснового леса. Не так уж и плохо. При той жизни, которую вели эти люди, мертвым быть лучше, чем живым. Так успокаивал себя Каримов.
Разумеется, данный тезис никак не относился к нему самому. У него была цель, ради которой стоило жить.
Только через год, когда Беседин вкусил плоды легких побед над противниками, когда рентабельность «фабрики смерти» была им оценена по достоинству, только тогда Рустам завел речь о своих научных интересах.
— Евгений Юрьевич, — сказал он, — помнится, при нашем первом разговоре вы поставили передо мной интересную научную задачу: Которая состояла в том, чтобы получить такие микроорганизмы, которые не определялись бы имеющимися методами. Как говорят специалисты — не типировались. Клиника, все признаки похожи на одно заболевание, а истинная причина болезни — совсем в другом.
По-моему, пришло время осуществить этот ваш замысел. Наличие подобных болезнетворных агентов значительно расширило бы наш арсенал. И помогло бы запутать следы. Тут нужны, конечно, затраты, но перспективы того стоят, уверяю вас!
Так появилась в одном из корпусов новая прекрасно оснащенная научная лаборатория. Тогда и начали они с Кариной ту работу, ради которой согласились на добровольное заключение. Сначала были созданы варианты, которые требовались Беседину. Разумеется, без Карины он ничего бы не смог. Но она была рядом. Она была и советчицей, и ассистентом, и лаборантом. Иногда для выполнения неквалифицированной работы припекались узники дома у озера. Те, что исчезали вскоре на дне или в песчаной почве леса.
Ради чего все это? Ради того удивительного, прекрасного и совершенного штамма, который Каримову удалось получить в Солнцегорске. Возможности этого микроорганизма были продемонстрированы эпидемией в городе. Полуубитый автоклавированием монстр, разведенный водой проводной водой в миллионы раз, вызвал почти стопроцентную смертность. — И ведь это элементарный путь заражения! А если обеспечить аэрогенное заражение объектов! Распылить штамм в воздухе? Гибель противника обеспечена!
Все дело в том, что поверхностный антиген был взят от высокопатогенного американского штамма… — начал было бормотал вслух Рустам и остановился. Черт знает что здесь, в изоляции, он приобрел дурную привычка говорить вслух. Это никуда не годится!
Так вот, возвращаясь к прерванной мысли там, в Солнцегорске, им, Каримовым, было получено уникальное оружие массового поражения Он пестовал свой штамм, как ребенка, он качая на руках каждую чашку Петри, где вырастали колонии микробов. Он любил свое детище больше чем мог бы любить собственного сына. И что получил?
Позор, травлю, оголтелый вой подчиненных в присутствии членов правительственной комиссии, где его обвиняли чуть ли не в геноциде. Геноциде кого? Этих глупых куриц, которыми он руководил? Таких же глупых горожан?
— Но любое настоящее открытие сопряжено с жертвами! Это неизбежно! — снова проговорил вслух Каримов, рассекая рукой воздух. «Ну так испытали бы вирус на себе. Как это делали до вас настоящие ученые. Мечников, например», — вспомнил Каримов гнусный голос кого-то из членов комиссии.
Испытай на себе! А кто тогда будет думать?! Есть шлак, пригодный лишь для испытаний, а есть творцы, подобные богам, которые распоряжаются шлаком!
«Ты — Бог!» — отчетливо произнес кто-то сверху. Каримов поднял голову.
Какая-то крупная птица шумно взлетела с дерева и, тяжело хлопая крыльями, скрылась из виду.
— Спокойно, спокойно, — бормотал Рустам Каримович, огибая песчаную бухточку, где они с Кариной любили загорать. — С психикой что-то происходит.
Иногда голоса слышатся. Но это ерунда. Это от переутомления, однообразия жизни, замкнутости пространства. С кем я, в сущности, общаюсь, кроме Карины? Только с Олегом Владимировичем. Он, безусловно, славный малый, с ним можно распить иногда бутылочку коньяку, но простоват. Говорить с ним, в общем-то, не о чем. О чем это я?
Да, так вот тогда, когда его с позором вышвырнули из Солнцегорска, он поклялся воссоздать свое детище. И отдать тем, кто способен его оценить. Первая цель была достигнута полгода назад. Но как донести сокровище до людей? Он был изолирован. Их с Кариной вообще как бы было.
Вскоре комбинация была придумана. Для на чала Беседин был поставлен в известность о необходимости подключения к сети Интернет.
— Я в полнейшей изоляции, Евгений Юрьевич! Я не знаю, что происходит в мире. Конечно вы обеспечиваете нас научной литературой, но что это за литература? Какие-нибудь «Вопросы вирусологии» или «Журнал микробиолога».
Зарубежных журналов практически нет. Не могу же я ходить в публичку. Выход в Интернет нам просто необходим. Мы должны быть в курсе мировых разработок.
Отталкиваясь от результатов зарубежных коллег, мы сами сможем получать новые препараты. Нельзя стоять на месте. За пять лет работы мы уже не по одному разу использовали наши арсеналы. Надо расширять диапазон.
— Можно заняться СПИДом, — возразил Беседин. — Таких больных у нас еще не было. Это очень перспективное направление, вы не находите?
— Как вам сказать… Конечно, инфицированные люди без признаков заболевания — отличное оружие. Но у нас ведь не Калининград или Николаев, где удельный вес ВИЧ-инфицированных высок. В нашем городе таких больных мало. И они находятся под наблюдением. Значит, следует! получить ВИЧ-инфицированного, какого-нибудь случайного залетного гостя и постараться выделить вирус. Не держать же здесь этого человека годами. Это противоречит нашей концепции: один больной — один зараженный. Может произойти утечка информации.
— Вот и займитесь этим. Я дам команду о поиске подходящего варианта.
— А Интернет?
— Будет вам Интернет.
— Еще нужна электронная почта. Чтобы уточнять информацию.
— Будет вам и почта.
— Благодарю. Мне исключительно приятно работать с вами, — расплылся в широкой улыбке Каримов.
— Взаимно, — откликнулся Беседин. Очень скоро в распоряжении Каримова действительно появились и новейшей марки «Пентиум» с модемом, и электронная почта. Милейший Олег Владимирович неожиданно оказался сведущим и в компьютерных делах. Он обучил Каримова, полного профана во всем, что не касалось бактерий и вирусов, самому необходимому уровню пользования техникой. Дальнейший план состоял в удалении Беседина из поля зрения. Хоть на несколько месяцев. И это удалось. Рустам правильно рассчитал, что штамм вируса клещевого энцефалита, которым он снабдил Беседина для устранения какой-то весьма важной персоны, вызовет подозрения. Ну не бывает в Питере клещевого энцефалита в марте — апреле месяце. О том, что бензиновый «король» Фонарев скоропостижно скончался от тяжелой непродолжительной болезни, он узнал из телевизионных «Новостей», а когда через несколько дней преемник Фонарева Евгений Юрьевич Беседин уехал за границу поправить здоровье, Каримов рассмеялся: «Ну какой же я сумасшедший? Я гениален!»
В кармане у него запиликала трубка радиотелефона.
— Рустам Каримович! Больную привезли, доложил охранник.
Каримов поспешил к базе.
Глава 30
ВОЕННО-ПОЛЕВАЯ ТРОЙКА

Лелька с ужасом прислушивалась к внешним звукам. На лицо ее была надвинута плотная шапочка, скрывавшая глаза. Руки связаны. Рот заклеен пластырем. Рядом сопел кто-то невидимый. Машину трясло, каждый ухаб отдавался в руке дергающей болью. Но едва она застонала, как получила чувствительный удар в солнечное сплетение.
— Молчи, лярва! — рявкнул кто-то рядом.
Оставалось молчать и думать.
Произошло что-то совершенно непонятное. Ее, одуревшую от дозы димедрола, введенного медсестрой, разбудили и повезли. Куда? Вроде те, перекинувшие ее на каталку, гаркнули, что в хирургию. Но в огромном лифте для перевозки Ткачих больных один из парней сделал ей укол в руку, это она помнила.
А вот дальше не помнил ничего. Очнувшись минуту назад, поняла одно: ее куда-то везут. Со связанными руками, закрытыми глазами и залепленным ртом. Господи, что это? Кому и что она сделала? Да она в этом городе всего неделю. Она никого не знает. И ее никто не знает. Кроме Сани да соседки по палате. Как ее, Лена.
Адвокат. Ну и что? Та осталась лежать, а ее Лельку, куда-то везут. Да, может, они ее перепутали! Вот хоть с этой адвокатшей. А что? Адвокатов сейчас тоже убивают. От этой мысли Лелька похолодела. Ну да. Перепутали. Кровати рядом. Та тоже светловолосая. Не такая льняная, как Лелька, но не брюнетка же. Значит, пришли за адвокатшей, а забрали ее. И убьют. Лельке стало совсем плохо.
Захотелось в туалет. Подожди, Ли ведь фамилию назвали! Ну да. Они спросили:
«Кто здесь Герасимова Ольга?» Точно, она вспомнила. А ведь она придумала эту фамилию у приемном покое, когда очнулась. Значит, ее хищение — а что же еще? — связано с больницей так, что ли? Лелька закрутилась на сиденье.
— Введи ей еще дозу, — сказал чей-то мужской голос.
* * *
Сильная рука сжала ее предплечье. Легкий укол — и Лелька опять потеряла сознание.
Она очнулась от света и открыла глаза. Маленькая комната, похожая на больничную палату. Окно расчерчено на квадраты металлической решеткой. Она лежит на высоком топчане. Над головой большая лампа, как в операционной. Руки и ноги привязаны к металлическим скобам. Рот ее так же залеплен.
Дверь в комнату чуть приоткрыта, слышны мужские голоса.
— Что с ней?
— Не знаю. Взяли ее на травме. Но травмы никакой не видать. А так случай подходящий. Анализ на ВИЧ положительный. Иногородняя. Проверили адрес, который она в больнице назвала, там такие не живут.
Дальше Лелька не слушала. Оцепенело перерабатывала информацию. Мысли застревали в мозгу, как замороженные. Вот как. Значит, все-таки СПИД. Зачем они адрес-то проверяли? Ну да, она на всякий случай назвала другой адрес. Подкоркой чувствовала, что диагноз положительный, боялась подставить Саню. Значит, положительный… Слезы полились из глаз, оставляя неприятный мокрый след. Даже лицо не вытереть. Сволочи! Чего они ее привязали, гады?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34