– У меня тоже! – почти одновременно крикнула вторая.
Щелкнув секундомером, Джози просияла улыбкой, глядя на обеих женщин:
– Потрясающе, дамы. Вы обе улучшили свое время на целых десять секунд. Если сбросите в следующий раз еще по десять секунд, Консуэла вручит вам приз – по фунту кофе каждой. Отнесете домой.
– Прекрасно! – Более высокая горничная повернулась к другой. – Это интересно, правда, Майра?
– Да-а. Не работа, а сплошное удовольствие, – согласилась та.
– Я считаю, что работа и должна быть удовольствием, – сказала Джози. – На этой неделе мы проведем еще одно соревнование, а до того вы можете ежедневно, застилая постели, тренироваться. И помните: если каждая из вас всю неделю не будет опаздывать, будет укладываться в смену с уборкой комнат и делать все, что вам положено по списку, – каждая унесет домой в пятницу полный обед.
Обе горничные расплылись в улыбках.
– Скорее бы пятница! Так здорово не готовить вечером на всю семью, – сказала Майра.
– Если вы не шутите, – добавила вторая, – я обойдусь совсем без перерывов.
– В пятницу вы наверняка получите большой перерыв, – сказала Джози, дружески похлопав каждую женщину по плечу. – Но имейте в виду: цель у вас одна, вы работаете бригадой.
– Мы не подведем друг друга, – торжественно заявила высокая. – Правда, Майра?
Майра с готовностью кивнула:
– Правда.
С довольной улыбкой Джози выпрыгнула из номера и в коридоре столкнулась с Льюком.
– Ой! – Глаза ее расширились от удивления.
И снова яркая голубизна ее глаз пронзила его как стрела. Он схватил девушку за плечи, чтобы поддержать, но чуть не упал сам: исходящий от нее нежный женственный запах щекотал ноздри, нарушая душевное равновесие.
Недовольная гримаса помогла ему скрыть свои чувства.
– Что здесь происходит? – спросил он строго. – И вообще, кто все это разрешил?
Выступив вперед, Консуэла гордо выпрямилась:
– Я разрешила. Если у тебя есть вопросы, обращайся ко мне.
Отойдя на шаг, Льюк потер подбородок. Черт, я же всю жизнь позволял Консуэле командовать гостиничным персоналом, доверял ей в этих делах больше, чем самому себе. Но мне не нравится, что теперь она безоговорочно принимает все предложения Джози.
– На кой бес им униформа?
– Она заставляет женщин гордиться местом работы, – вмешалась Джози, – дает им чувство локтя, а еще – так они выглядят приличнее, с точки зрения отдыхающих.
– Хмм, – ему это не нравилось, но было неясно почему. – А что это за списки, упомянутые вами?
– О, хорошие списки! – загорелась Консуэла. – Джози написала им, что они должны выполнить, убирая комнаты, чтобы пройти акробатцию.
– Пройти… что? – Льюк нахмурил лоб.
– Апробацию. – Джози выдала ямочку на щеке. – Такой список дает Консуэле объективные данные, по которым она может судить о качестве их работы, а также позволяет горничным точно узнать свои обязанности. Если они справляются с заданием или даже перевыполняют его, им выдается премия.
– Эти списки творят чудеса! – воскликнула Консуэла, всплеснув руками от восторга. – Не понимаю, как я сама до них не додумалась.
– Ты, вероятно, не собиралась разбазаривать имущество, – хмуро ответил Льюк.
– Но мы дарим только то, что покупаем оптом, по дешевке, – запротестовала Консуэла, – или готовим сами. – Она повертела пальцем перед носом Льюка: – Это гораздо дешевле, чем каждую неделю платить за объявление о найме и обучать людей заново.
Льюк мрачно смотрел на носки своих сапог. Женщины говорили очень разумные вещи, идеи здравые, подумал он, и неважно, от кого они исходят. Почему же меня так злит, что Джози – инициатор всех этих новшеств?
Потому что она – одна из отдыхающих, упрямо повторил себе Льюк. И то, что она делает, – не ее забота и вообще неприлично.
Однако Льюк знал, что все не так просто. Суть была в том, что он не хотел попадать к ней в сети, не хотел нуждаться в ней. А главное, не хотел, черт возьми, скучать по ней, когда она уедет.
Эта догадка подстегнула его. Придется выставить девицу из гостиницы, вернуть в статус отдыхающей, и сделать это как можно скорее.
– Джози, ваш вечерний лодочный поход в лагерь запланирован на завтра, – сказал Льюк. – Я отправлю с вами Мануэля, он будет грести, а Консуэла встретит вас уже на месте.
– Но я же не могу, – воскликнула Консуэла, – надолго оставлять хозяйство! Мне нужно после обеда проследить за уборкой и приготовить завтрак на следующее утро.
– Чепуха. Ты сама хвасталась, что теперь кухарки, твои помощницы, приходят вовремя и старательно исполняют все твои указания. – Льюк хитро ухмыльнулся. – Я доставлю тебя в расположение лагеря после обеда и отвезу назад в гостиницу очень рано утром.
Консуэла нахмурилась. Ее попытки сосватать его и Джози были очевидны, толстуха старалась, чтобы в оставшиеся дни они почаще бывали вместе. Глаза экономки сверкнули:
– Блестящая идея! Ты сам ее отвезешь, Льюк. И побудешь в лагере, ведь ты не был там уже сто лет.
Он не ожидал такого ультиматума даже от Консуэлы.
– Я уверен, что ей гораздо удобнее остаться на стоянке с женщиной, чем со мной, – возразил он.
– Но я не хочу причинять Консуэле лишнее беспокойство, – вмешалась Джози. – Может, просто отменим этот поход?
– Даже слышать не хочу, – ответил Льюк. – Это мероприятие оплачено вами, как и все прочие. Кроме того, Консуэла и Мануэль обожают ночевать в палатках. Сам Мануэль расписывал мне, как здорово они провели прошлые выходные у озера Тен-киллер. Погода обещает быть прекрасной, эта теплынь продержится до понедельника.
– Если разобраться, я и одна могу туда поехать, – сказала Джози.
– Наша страховая компания такого не позволяет, – ответил Льюк. – И я уверен, ваши доброжелатели будут счастливы вас сопровождать. – Одарив Консуэлу многозначительным взглядом, он гордо удалился.
Это избавит меня от ее присутствия хотя бы на пару дней, думал он на ходу. Под наблюдением верных людей с ней не случится никакой беды. А если ее не будет на ранчо, то и со мной беды не будет.
– Лагерная стоянка как раз за поворотом, – громко сказал Мануэль, сидящий на корме лодки. – Боюсь об заклад, Льюк и Консуэла уже там.
Пока лодка шла по изгибу реки, Джози вглядывалась вдаль, а сердце ее билось учащенно. Действительно, они уже там и даже складывают на поляне поленья для костра.
Консуэла была ближе, и Джози ясно видела, как она достает большую черную кастрюлю из ящика с продовольствием и посудой, однако совсем другая фигура завладела ее вниманием.
Льюк. Она жадно вглядывалась в него, отмечая про себя каждую мелочь: темные волосы лежат гладко, словно он по привычке только что прочесал их пальцами, широкие плечи обтянуты голубой фланелевой рубашкой, мускулы ног напряглись под джинсами, когда он присел у поленницы. Кровь побежала быстрее у нее в жилах.
Она не видела его с того памятного вечера, когда они ездили верхом, их вчерашний разговор в гостиничном коридоре не в счет. Джози не сомневалась, что все эти дни он избегал ее. И все из-за того поцелуя!
Можно с уверенностью сказать, что ему явно нравилось меня целовать, раздумывала Джози. Может, я и первая начала, но он тоже проявил неподдельный энтузиазм. Мне и сейчас становится жарко, стоит вспомнить, каким жгучим был его поцелуй. По каким бы причинам он меня ни избегал, подумала девушка, меня это должно устраивать. На данном этапе жизни любовный роман мне ни к чему. А значит, лучше держаться от него подальше. С глаз долой – из сердца вон!
А между тем какая-то тайная, видимо подсознательная, часть ее существа постоянно его ждала. По ночам ощущение его поцелуев не давало ей заснуть, она металась в постели, сбивая одеяла и простыни. Понимала, что это противоречит всякой логике, и приходила в отчаяние.
Подняв глаза от будущего костра, Льюк встретился взглядом с Джози. Стараясь не выдать волнения, она молча подняла руку в знак приветствия. Он помахал в ответ и пошел к лодке.
Мануэль направил челнок к берегу, и его днище заскрипело по гальке, выстилающей речное дно. Спустившись с обрыва, Льюк помог Джози выбраться на сушу. Ладонь его была сухой и горячей, и это ощущение наполнило Джози восторгом, весьма ее огорчившим. Она намеренно отвела глаза, чтобы он не видел, какой эффект произвело его рукопожатие.
– Хорошо ли доплыли? – спросил Льюк.
– Изумительно. Места здесь необычайно красивые – просто нет слов. Я нащелкала две пленки. – Джози приподняла фотоаппарат, висящий у нее на шее.
– Да, действительно, есть на что посмотреть, – улыбнулся Льюк. – Но больше всего мне нравится плавать по реке осенью.
У Джози пересохло во рту, она прилагала героические усилия, чтобы справиться со своим состоянием, но все же заметила краем глаза, каким жарким поцелуем обменялись Консуэла и Мануэль. Меньше всего хотелось ей сейчас думать о поцелуях.
– Вы часто плаваете в лодке? – спросила девушка.
Он покачал головой:
– Не влезал в нее уже несколько лет. Столько хлопот с этой гостиницей, что нет никакой возможности отдыхать.
– Какая жалость: жить среди такой красоты и не иметь времени ею любоваться!
– Я даже выспаться не могу – где уж мне любоваться. Пока не найду нового менеджера, об этом нечего и мечтать.
– А есть кандидаты?
– Сегодня утром беседовал с одним, но Консуэла его забраковала.
Оказавшаяся рядом Консуэла презрительно фыркнула:
– Настоящий сволопай.
Джози наморщила лоб:
– Кто?
– Она хочет сказать – шалопай, – перевел Льюк, улыбаясь от уха до уха.
– Такой влюбленный в себя, грубый, хочет командовать, – пояснила экономка.
– Кроме того, его рекомендации не подтвердились. – Льюк переступил с ноги на ногу. – Кстати, уже темнеет, а нам еще нужно поставить палатки. Мануэль, а не пособирать ли тебе еще дровишек?
– Слушаюсь, босс, – кивнул работник.
– А я достану остальные продукты из джипа, – сказала Консуэла.
– Я помогу тебе, – вызвался Льюк.
– Там всего одна маленькая сумка, – отмахнулась экономка, – я прекрасно ее донесу. Оставайся с Джози. Ты почти не видел ее в последнее время; наверное, тебе не терпится поблагодарить ее за помощь.
Джози наблюдала, как Консуэла карабкается по высокому берегу к джипу; лицо девушки горело от стыда за то, что толстушка так неловко оставила их наедине.
Льюк прочистил горло, намереваясь что-то сказать, адамово яблоко заходило вверх-вниз.
– Консуэла права, я как раз собирался сказать, насколько ценю ваше сотрудничество.
– Можете не благодарить, мне это доставило настоящее удовольствие.
– Я хотел сказать еще кое-что. Я… э-э-э… хотел извиниться за тот вечер…
У Джози вспотели ладони. Он мог говорить только о поцелуе, но зачем же тогда извиняться?
– Не имеет значения. – Джози упорно смотрела вниз, якобы разглядывая что-то на земле. – Все это в порядке вещей.
– Я чувствовал себя виноватым, – он поддел камешек носком сапога.
Виноватым за поцелуй? Ничего себе «комплимент»! Джози выпрямилась и холодно сказала:
– Напрасно. Если уж кто и виноват, так это я.
– Да нет, ответственность лежит на мне. Не в моих правилах пользоваться тем, что…
– Пользоваться чем? – Она ничего не поняла. Что он хочет сказать, черт возьми? Звучит так, словно она слабоумное, беспомощное существо, не умеющее постоять за себя. И словно он имеет над ней какую-то власть, что еще более унизительно. – Почему вы думаете, что можете чем-то воспользоваться? – От этих слов повеяло еще большим холодом.
Льюк пожал плечами:
– Ну-у, вы одна проводите медовый месяц, а я знаю… Знаю, как уязвим бывает разочарованный человек.
– Минуточку, – Джози подняла руку. – Вы что, думаете, я не понимаю, что делаю?
– Я не вкладывал такого смысла. Просто я считаю, при данных обстоятельствах вы, возможно, более восприимчивы к мужскому вниманию, чем обычно. Только и всего.
– А почему вы так считаете? – Она стояла, уперев руки в бока, гневно сверкая глазами.
Льюк опять пожал плечами:
– Ну, покупая путевку на ранчо, вы собирались провести здесь время с молодым мужем. И естественно, ожидали получить здесь какие-то… какой-то… опыт. По этой причине вы, может быть, легче идете навстречу мужчине, который мог бы оправдать ваши ожидания.
– Благодарю вас, доктор Фрейд, это весьма лестный для меня анализ. Я не знала, что вы еще и психиатр.
– А-а-а-а! О-о-о-о! – Этот вой, явно человеческий, раздался у них над головой – кто-то кричал с площадки над обрывом.
– Консуэла! – выдохнул Мануэль; худощавый и жилистый, он выбежал из зарослей и, роняя на бегу собранный хворост, вскарабкался по обрыву с невиданной скоростью.
Льюк помчался следом, объятый тревогой. Консуэла давно стала для него самым близким человеком, он любил ее как вторую мать. Джози бежала следом.
Мужчины примчались одновременно; Консуэла сидела рядом с джипом, сжимая ладонью лодыжку.
– Змея укусила? – прокричал Льюк. Обменявшись с женой испанской скороговоркой, Мануэль взглянул вверх, на босса:
– Она говорит, что вывихнула ногу.
– О-о-о, – снова застонала Консуэла.
– У нас нет с собой льда? – Джози протиснулась сквозь мужские плечи.
Правильная мысль, подметил Льюк, преодолевая волнение.
– Есть, в джипе.
Джози моментально влезла в машину, нашла дорожный холодильничек и завернула пригоршню льда в бумажное полотенце.
– Вот, – сказала она, вернувшись бегом и протягивая самодельный компресс пострадавшей.
– Спасибо. – Консуэла положила лед на ногу, не переставая стонать.
– Та самая лодыжка, которую она сломала весной, – встревожился Мануэль.
– Консуэла, ты можешь встать? – спросил Льюк.
– Не знаю. Даже пробовать и то больно.
– Нельзя опираться на ногу, пока ее не осмотрел врач, – сообразила Джози. – Раз это больная нога.
– Вы правы, – ответил Льюк, – Мануэль, тебе придется немедленно везти жену в город и сделать рентген. Возьми джип. – Он протянул ключи от машины.
– А как же ночной лагерь? – простонала Консуэла.
– Не волнуйся, я все сделаю, – ответил Льюк.
– Да мы можем обойтись и без лагеря, – вмешалась Джози. – Они нас подбросят до ранчо.
– Это двухместный джип, – отрезал Льюк. – Мы все не поместимся, а нам с вами и здесь будет неплохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19