– На сто процентов.
– Отец говорил мне, что я многое упускаю из виду: длинный рабочий день, конкуренцию, мешающую продвигаться по службе, а может, и необходимость жить вдали от семьи.
– У каждой специальности свои недостатки.
– Но у меня все кончилось тем, что я потеряла работу.
– Это не имело отношения к вашему выбору профессии. Из того, что вы мне рассказали, ясно – вы отстаивали свои принципы. А это значит, что вы умеете не только принимать правильные решения, но и проявлять мужество. Работу можно менять, зато характер останется при вас.
В ответ в ее глазах засветился мягкий свет благодарности. А его сердце забилось от счастья.
– Спасибо, – тихо сказала Джози.
Льюк всего лишь кивнул в ответ, потому что в горле у него образовался подозрительный ком, а в душе – какая-то новая нежность. Он постарался перевести разговор в другое русло:
– Вы говорили, что у вас было две мечты. Какая же вторая?
– А-а, ну это обычная розовая мечта: жить в деревне, растить двоих-троих детей, завести большую собаку и несколько лошадей.
Типичная мечта девушки, которой не хватает свежего воздуха, подумал Льюк. Если бы она исполнилась, ей все это осточертело бы через неделю.
– В этой пасторальной картине нет очень важного элемента, – сказал он сухо.
– Чего именно?
– Мужа. Он появлялся в вашем воображении?
– Видимо, нечасто, – Джози криво усмехнулась, – если учесть ту ошибку, которую я допустила именно в этом вопросе. – Она снова взглянула на звезды. – Всегда считала, что, когда я встречу «того самого» человека, мне это сразу будет ясно.
Зная, что ступает на зыбкую почву, Льюк все же не смог остановиться:
– А как вы собирались это определить?
– Если произнести вслух, это прозвучит страшно глупо, – ответила Джози. Она согнула ноги и подтянула их к подбородку. – Мне казалось, что сердце забьется сильнее, что рядом с ним я сразу повеселею, что… я просто его узнаю, вот и все.
– И что же, неужели вы еще никого не узнали?
Джози не ответила. В костре с треском переломилось бревно, в воздух взлетели снопы искр. Было темно, и все же он заметил румянец на ее щеках.
– Мне нравился кое-кто из мужчин, если вы имеете в виду именно это. Но не более того.
Это прозвучало так, словно она оправдывалась. Джози явно нервничала, но легкая улыбка все же появилась на ее губах, однако, прежде чем Льюк сообразил, чему она улыбается, Джози поднялась и стала стряхивать пыль с джинсов.
– Уже довольно поздно, нам пора возвращаться. Вам не кажется?
Здравый смысл настоятельно требовал согласиться с этим. Пробормотав «да», он неохотно встал и начал гасить костер, после чего принялся собирать посуду и прочее имущество. И все это время размышлял, какого же типа мужчины ей нравятся.
И нравится ли ей он сам.
Не твое собачье дело, выругал он себя. Она ищет мужа, а не просто приятеля. И все же, вспоминая ее ответ, он чувствовал учащение пульса и был рад тому, что пикник закончился. Чем быстрее пройдет этот вечер, тем лучше.
Льюк и Джози пересекли поляну, направляясь к лошадям. В тишине ночи трещали кузнечики. Полная, круглая, как тарелка, луна светила так ярко, что не пришлось даже зажигать привезенный Льюком мощный фонарь. В этом лунном свете Льюк увидел, к своему удивлению, одну лошадь вместо двух.
– А где же Петуния? – спросила Джози.
Сердце Льюка упало.
– Скорее всего, у себя в конюшне. Видимо, я плохо ее привязал.
И даже знаю почему, подумал он с сарказмом. Так возбудился, что не смог завязать простого узла.
Сейчас, при одной этой мысли, его снова пронзила сладкая истома. Шагая к Черной Звезде, он старался отогнать эти воспоминания. И знал, что это напрасный труд.
– Что же нам делать? – спросила Джози.
– Поедем на одной лошади. – Он сказал это тоном, каким приговоренный к казни объявляет самую короткую дорогу к гильотине. – Черная Звезда не любит, когда ее ведут под уздцы, и слишком игрива: вам одной с ней не справиться.
Эта перспектива – ехать с Льюком на одной лошади – привела Джози в такое волнение, что у нее пересохло во рту. Она молча кивнула, глядя, как он запихивает завернутую в газету посуду и фонарь в переметную сумку. Потом, прыгнув в седло, протянул ей руку. Джози ухватилась за нее, продела ногу в стремя и, подпрыгнув, устроилась позади него. Но, не рассчитав усилия, почти перевалилась через лошадь, и Льюк едва успел ее поймать.
– Вот так. Теперь держитесь крепче.
– Да за что же мне здесь держаться?
– Придется держаться за меня.
Сердце Джози билось, как молот о наковальню. Осторожно, нерешительно она обхватила руками молодого мужчину и под расстегнутой курткой ощутила его живот. Он оказался мускулистым, твердым и теплым. Она испуганно отдернула руки.
Матерь Божья, где же мне за него ухватиться? Может, чуть повыше? Почти не дыша, она снова обняла Льюка.
На сей раз ее руки оказались у него на груди. Джози чувствовала, как бьется его сердце прямо у нее под ладонью, и ее собственное сердце забилось в унисон. Это было еще хуже, чем раньше. Что же мне делать, Господи? Теперь уже не вернешь руки туда, где они были раньше.
Черная Звезда фыркнула и дернулась в сторону, Джози инстинктивно прижалась к Льюку, ее груди впечатались в его спину. У него вырвался из груди не то стон, не то рык.
– Я вас ударила?
– Нет, все в порядке. – Его низкий, напряженный голос свидетельствовал об обратном.
Нос Джози прижался к его шее, и, осмелившись перевести дух, она почувствовала запах его волос. Запах этот заставил ее сердце подпрыгнуть. Видимо, так же пахнет его подушка, подумала она и поймала себя на том, что в мечтах уже пытается пробраться в его спальню.
Только непринужденная беседа может спасти положение, решила Джози.
– А ваш собственный дом, он далеко отсюда?
– А что? – осторожно спросил Льюк.
Боже, неужели он думает, что я напрашиваюсь на…
– Просто мне интересно. Вы мне не показали его, когда возили на ранчо.
– Посещение моего жилья не входит в программу. Хочется побыть без посторонних глаз хотя бы дома.
– Ну да, конечно. Консуэла рассказывала, что его построил еще ваш дед. Я так люблю старые дома… – Спохватившись, Джози повторила: – Мне просто хотелось знать, вот и все.
– Да ладно, ничего страшного. – Льюк ответил мягко, словно почувствовав ее смущение. – Я могу вам показать дом, просто раньше не догадался. Особенно после…
Нашего поцелуя, закончила про себя Джози. Льюк оборвал фразу, мысль осталась незаконченной; жаркая волна залила ей лицо и покатилась дальше, вниз. Джози поерзала на лошади и чуть не скатилась с нее. Снова рука Льюка предотвратила ее падение, на сей раз охватив ее ягодицы.
Это жест, которым Льюк прижал ее к своей спине, почти что ее доконал. Господи, когда же кончится эта мука? Запах его волос, твердость мускулов, биение сердца – слишком много всего сразу, чтобы выдержать. Джози была так переполнена ощущениями и чувствами – казалось, вот-вот взорвется.
– Вы в порядке?
Нет, забилось в ее мозгу.
– Да, – промямлила она вслух.
– Советую держаться покрепче. Вы же не хотите упасть?
Не хочу, молча согласилась Джози, падать мне нельзя ни в коем случае.
Так они и продвигались вперед – молча, а вокруг царила ночь, дыша ароматом кипарисов. Воздух казался одушевленным, слышался мерный стук копыт лошади, гортанное кваканье древесных лягушек, стрекот кузнечиков.
Наконец невдалеке показался амбар. По логике вещей Джози должна была вздохнуть с облегчением, а ею – как ни странно – овладела досада. Какая-то предательская часть ее существа вопреки всякой логике не хотела прерывать эту прогулку, эти восхитительные, волнующие, счастливые ощущения. Эта езда давала возможность обнимать Льюка.
Ее рука автоматически поползла выше по его груди, и пальцы расположились на ней веером. Она слышала, как он затаил дыхание.
Потом его рука покрыла ее ладонь, и девушка в свою очередь перестала дышать. Его жест был таким естественным – просто он своей большой, теплой ладонью прижал ее маленькую руку к своему сердцу. Но жест поразил Джози, потряс ее, – в нем было наслаждение, глубокий, тревожный смысл и в то же время предчувствие опасности.
Я должна шевельнуться, отодвинуться, ну хоть просто отнять руку, подумала она.
И ничего не сделала.
Значит, своим бездействием я заключаю с ним некий договор? Ответа не было, и Джози хотела одного – чтобы этот миг длился вечно.
Неожиданно Черная Звезда остановилась. Взглянув из-за плеча Льюка, девушка увидела, что они подъехали к загону.
– Вот мы и дома, – сказал Льюк. – Я привяжу лошадь, потом помогу вам слезть.
Он ухитрился спешиться, не задев Джози.
Минутой позже он вытянул руки, чтобы помочь ей; и вот она уже в его объятиях, а тело ее, отделившись от лошади, медленно скользит по его фигуре. И от этого замирает сердце.
Ее ноги коснулись земли, взгляд встретился с его взглядом. Огонь в его глазах зажег ответное пламя у нее внутри, словно к стогу сена поднесли спичку. Так они и стояли, прижавшись друг к другу, его шея в кольце ее рук. Она столько мечтала о его поцелуе, что было естественным наклонить его голову к своему лицу и слиться губами.
Поцелуй начался медленно и нежно, потом вдруг набрал силу и стал разгораться, как лесной пожар. Нарушив все границы, он воспарил туда, где царит страсть – голодная, необузданная, добела раскаленная страсть. Льюк обнял девушку покрепче, а она нашла позу, позволившую ей прижаться к нему теснее, потом еще теснее.
Казалось, он волшебным ключиком открыл внутри ее нечто тайное, нечто глубоко запрятанное – то, что еще следует понять и принять, во что следует поверить. Почему это так, почему именно он разжигает во мне эту страсть, почему я отвечаю с такой жаркой взаимностью? – на эти вопросы у Джози ответа не было.
Осталось без ответа и то, почему в его руках она тает как воск, превращаясь в сгусток эмоций, желания и томления, и стремится куда-то, откуда возврата нет.
Возврата нет. Эта мысль ее обожгла: я падаю в пропасть, нужно взять судьбу в свои руки. Однажды я уже позволила себе плыть по течению, а потом горько сожалела об этом.
Ладонь Льюка скользнула вверх, пальцы продвинулись по ее спине, большой палец шел по ребрам – выше, выше, выше… У Джози подогнулись колени, решимость стала ослабевать. Боже, еще пара таких мгновений – и все благие намерения сведутся к нулю.
Сделав усилие, Джози отодвинулась.
– Я… Мне нужно идти.
Резко развернувшись, она побежала по тропе к своему дому. Льюк смотрел ей вслед. Пытаясь справиться с собственными эмоциями, он делал глубокие вдохи и выдохи, опершись обеими руками о забор.
Дьявол, произошло как раз то, чего он поклялся не делать, чего он боялся.
Легко сказать: быть рядом с Джози и к ней не прикасаться. Все равно, что посадить котенка на грядку с кошачьей мятой и сказать: «Не смей в ней валяться». Или, держа яблоко у самой морды лошади, говорить: «Даже не думай откусить кусочек». Или бросить оголодавшему быку охапку сена и рассчитывать, что он к ней не притронется. Джози – это неодолимый соблазн, и нужно было думать, прежде чем создать эту обстановочку: один на один с ней.
Черт побери! Ему почти удалось целый вечер держать себя в узде. Но стоило лишь вкусить теплоту и сладость ее губ, как все его благие намерения рассеялись как дым.
Осталось всего пять дней, подумал он с надеждой. Всего пять дней, после которых она исчезнет не только из гостиницы, но и из моей жизни. Может, после этого я смогу спокойно спать по ночам, сосредоточусь на работе и примусь думать о чем-то другом. Не только о том, как звучит ее смех, как пахнет ее кожа, как сияют ее голубые глаза.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Звук пронзительного свистка заставил Льюка застыть на месте, посреди главного холла.
Что это может быть? Звук явно исходил из того крыла гостиницы, где располагаются гостевые комнаты. Пробормотав ругательство, он двинулся в том направлении, сжимая в руке бухгалтерские счета.
В коридоре он увидел Консуэлу, стоявшую у входа в один из номеров.
– Что здесь происходит? – поинтересовался Льюк, выгибая шею, чтобы заглянуть внутрь комнаты.
К его удивлению, две немолодые горничные носились наперегонки у двух кроватей, застилая их. Они на предельной скорости расстилали простыни, загибали их под тюфяк, втискивали подушки в наволочки и разглаживали поверхность покрывал. За те полгода, что он знал этих женщин, он никогда не видел их такими шустрыми. Как правило, они ползали со скоростью жирных червей, на коих и походили. Сейчас же они щеголяли в новеньких черно-белых формах, в которых сильно смахивали на пингвинов.
– Проводим соревнование: кто быстрее застелит постель, – пояснила Консуэла. – Интересно, правда?
Потрясающе интересно, подумал Льюк и тут же догадался, кто стоит за этим проектом. Глазами он пошарил по комнате, разыскивая Джози, и, ясное дело, она оказалась здесь: стояла в углу, не отрывая глаз от секундомера; кудри падали на плечи в художественном беспорядке. В душе Льюка что-то занялось при виде девушки, а то, что она его не заметила, – разозлило.
За последние три дня он ухитрился не встретиться с ней ни разу, но не смог выбросить ее из головы. То, что Консуэла и Мануэль без конца о ней болтали, лишь усугубляло его тоску: Джози сделала то, сделала се, посоветовала это, и тому подобное. Они так ее восхваляли, словно она стала центром мироздания.
Нет сомнений, именно Джози помогла Консуэле отобрать и получить двух новых служащих, это она ввела нечто вроде поощрительной программы для гостиничного персонала, побуждающей их являться вовремя и работать лучше, чем раньше. Льюк был вынужден признать, что дела в гостинице пошли на лад, но вместе с тем вторжение Джози на его территорию жутко раздражало Льюка.
Подумать только! Начала с чистки картошки, а теперь уже норовит пристроиться у руля! Так не полагается, черт возьми, она явилась сюда отдыхать, и нечего клиентке влезать по уши во все, что касается менеджмента. Вся эта ситуация действовала ему на нервы.
– Готово! – воскликнула одна из горничных, сделав вмятину в подушке и победно вскинув руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19