Она молча показала ее Найджелу. В словах не было необходимости — он все понял.
— Ты просто дурочка, — протянул он с самодовольной усмешкой. — Нам же никогда не нравились эти штуки. Слишком много суеты в тот момент, когда есть более интересные занятия.
Она швырнула в него пакетиком. Он попал ему в грудь, покрытую золотистыми завитками, и упал на колени.
— Не прощу тебя! — яростно прошипела Джессика. — Никогда не прощу. Как ты мог так обойтись со мной? Как ты мог?!
Найджел молча смотрел на нее целую минуту, потом его настроение изменилось.
— Мы оба рисковали, дорогая, — с мрачной усмешкой заметил он. — Если помнишь, мы накинулись друг на друга, не думая вообще ни о чем. Так что это не только моя вина.
— Я и не говорила, что только твоя!
— Тогда почему так взбесилась? — воскликнул он, скатываясь с кровати.
Джессика с трудом пропихнула застрявший в горле ком ярости и ответила:
— Я стою тут перед тобой, возможно уже беременная, а ты еще имеешь наглость спрашивать, почему я взбесилась?
— Беременная? С какой это стати? — спросил Найджел. — Ты же принимаешь противозачаточные таблетки, — напомнил он ей. — И хочу тебе заметить, это вовсе не смешная шутка.
— Еще бы! — прошипела Джессика. — Что уж тут смешного! Я не принимаю таблетки, понятно? Так что у меня есть все поводы «взбеситься», как ты изысканно выразился!
Тут наступила внезапная, очень напряженная тишина.
— Господи Всемогущий, — выдохнул наконец Найджел, — мы говорили с тобой о разных рисках.
— Каких это разных рисках? — озадаченно спросила Джессика.
— Почему это ты не принимаешь противозачаточные таблетки? — не отвечая на ее вопрос, осведомился он.
— А почему ты купил презервативы, если считал, что я принимаю?
Найджел промолчал и отвернулся, предоставив Джессике самой ответить на свой вопрос.
Что она и сделала, содрогнувшись от ужаса и отвращения.
— Ты… ты хочешь сказать, — медленно начала она, — что занимаешься небезопасным сексом с другими женщинами и все же не потрудился принять меры, чтобы обезопасить меня от последствий?
— Поверить не могу, что мы ведем такие разговоры. — Найджел гневно повернулся к Джессике. — Я не занимаюсь небезопасным сексом с другими женщинами и я совершенно здоров!
— О, ты так уверен в этом? — иронически спросила она.
— Стопроцентно! — заявил он.
— Но если это так и если ты думал, что я принимаю таблетки, то зачем тогда…
Ответ пришел даже раньше, чем Джессика кончила говорить. Оскорбительный, как пощечина. А его внезапно напрягшееся лицо подтвердило ее подозрения. Презервативы предназначались не для ее защиты, а для его. Найджел полагал, что рискует именно он.
Джессика перестала дрожать. Удивительно, поняла вдруг она, какой неожиданно успокоительной может оказаться неприглядная правда.
Так это она — развратная женщина, принимающая разных мужчин, не заботясь о последствиях…
— Убирайся, — холодно проронила она и направилась в ванную, плотно затворив за собой дверь.
Дверь не успела закрыться, как открылась снова. Найджел, все еще обнаженный, с силой распахнул ее и прорычал:
— Я совсем не то имел в виду, что ты подумала!
— Нет, именно то. — Джессика схватила висевший на крючке халат и завернулась в него.
— Я только отверг твои обвинения, — сердито возразил Найджел. — А это отнюдь не означает, будто я хотел переложить всю вину на тебя.
Нет, конечно, не означает, но его молчание было столь красноречивым…
— Мы с тобой не виделись три года, и ни один разумный человек, будь то мужчина или женщина, не будет рисковать!
— Да, но ты рискнул, и не один раз, а два! вспыхнула Джессика.
— И ты тоже, дорогая, — заметил Найджел.
Что тут ответить? Он был совершенно прав, поэтому она воздержалась от комментариев.
Вместо этого схватила махровое полотенце и швырнула ему.
— На, прикройся! — презрительно выкрикнула Джессика и попыталась выскочить из ванной.
Но он преградил ей путь.
— Нет, моя милая, стой где стоишь! — скомандовал Найджел. — Нам есть о чем поговорить и мы сделаем это прямо сейчас!
— Мы уже достаточно наговорились. — Джессика попробовала прорваться к двери.
Но безуспешно — он не позволил.
— Три года назад ты потрясла меня до глубины души, — сурово заявил он. — И теперь пытаешься сделать то же самое.
— А что происходит с моей душой, ты подумал? — истерически выкрикнула она. — Ты только что оскорбил меня самым страшным образом, каким только может мужчина оскорбить женщину, с которой только что переспал!
Найджел вздрогнул и пробормотал:
— Извини меня.
— Этого мало!
Он сжал кулаки.
— Так чего же ты хочешь от меня?
— Решительно ничего! — Она ощутила, как по жилам вместо горячей крови потекла ледяная шуга. — Я хочу только, чтобы ты оставил меня в покое, только и всего.
— Не могу. Ты, вполне вероятно, уже беременна… моим ребенком.
— Не смей так говорить! — Джессика посмотрела на него сверкающими от навернувшихся слез глазами. — Не смей! Я не желаю иметь ребенка от тебя!
Найджел даже не побледнел, а позеленел, но ответил вполне сдержанно:
— Может так случиться, дорогая, что у тебя просто не окажется выбора.
Если что-нибудь и могло положить конец этому спору, то только такое заявление. Джессика сдавленно всхлипнула и бессильно опустилась на край ванны. Найджел выругался сквозь зубы, обмотал полотенце вокруг бедер и вышел.
Заметив валяющуюся на кровати бутылку шампанского, почти теплого — в спешке они даже не удосужились поставить ее в холодильник, — он с грохотом водрузил ее на столик, выдав таким образом кипящие внутри чувства.
Какая-то часть разума отчаянно пыталась найти слова, которые смогли бы исправить безобразную ситуацию, но другая — разгневанная — предлагала плюнуть и забыть, потому что правда есть правда, даже если она и горькая.
Да, он искренне считал, что рискует. Джессика была известна своими сексуальными похождениями, которыми нельзя, недопустимо было пренебрегать. О скольких разных «приятелях» сестры рассказывал Тэдди в его присутствии, упрямо делая все возможное, чтобы не дать ему забыть красивую, но коварную изменщицу… Неужели зятю доставляло удовольствие подчеркивать, что Джессика продолжает жить полноценной сексуальной жизнью, когда его, Найджела, прекратилась вовсе?
Тэдди… В этом проклятом безумии он позволил себе забыть о смерти Тэда и Кэтрин. Найджел глубоко вздохнул, закрыл глаза и попытался представить темнокожего, вечно немного смущенного, безумно влюбленного зятя, которого словно поддерживала и подпитывала бьющая через край энергия его жены. Но вот Кэти погибла — источник его жизни иссяк, и Тэдди сдался и тихо умер, оставив сиротами двух замечательных малышей и младшую сестру, которая была в настолько тяжелом состоянии от этой утраты, что едва ли могла справиться еще и с только что разыгравшейся сценой.
Господи, подумал Найджел, так не должно было случиться. В его намерения никак не входило причинять Джессике боль. Единственное, что он собирался сделать, вывозя ее в город, — это напомнить, как им чудесно было вместе раньше, а не дать понять, как ужасно может стать теперь. Ему хотелось, чтобы она ясно представила все то хорошее, что возможно между ними, если они захотят возобновить отношения, и только потом оглушить ее своим предложением. В постели, после любовной близости, наслаждаясь шампанским.
Он все точно рассчитал. Даже заказал заранее ее любимые фрукты и сладости, которые ждали своей очереди в холодильнике. Даже бокалы поставил замораживать, чтобы должным образом отпраздновать ее «да» в ответ на его торжественно произнесенную речь.
И что же он получил за все свои хлопоты и добрые намерения? Айсберг светло-шоколадного цвета в виде совершенной женской фигуры, который ненавидит его всеми фибрами замороженной его неосторожностью души. Как, к черту, ему вести себя, как поправить ситуацию?
Но, с другой стороны, а что, собственно, изменилось, кроме настроения, в котором Джессике полагалось выслушать его гениальную идею?
Найджел расправил плечи и повернулся.
Джессика стояла в дверях ванной и казалась не более склонной прислушиваться к доводам разума, чем кошка, придушившая мышку, к предложению отпустить ее.
Он попытался взять себя в руки и приготовиться спокойно перейти к следующей части плана. Но вместо этого неожиданно выпалил:
— Выходи за меня замуж! — Вся тщательно подготовленная речь была забыта, осталась только суть. — Тогда все перестанет быть проблемой!
Джессика продолжала смотреть на него неподвижным невидящим взглядом, храня полное молчание. Потом пошевелилась, и он увидел, что сказанные им слова достигли наконец ее сознания.
Она торжествующе… нет, насмешливо улыбнулась и медленно произнесла:
— Наверное, тебе очень неприятно было сказать это мне.
— Нет.
Ее улыбка стала холоднее. Неужели он полагает, что она не заметила, каких усилий ему стоило собраться, чтобы высказать столь возмутительное предложение? Потому что после произошедшей сцены оно стало совершенно возмутительным. Найджел до сих пор ненавидит и презирает ее, хотя и не может справиться с похотью. Она была абсолютно уверена в этом.
— Я не собираюсь иметь от тебя ребенка, заявила Джессика, немедленно перейдя к самой сути. — Даже если мне не повезло и я забеременела, то предупреждаю сразу: до родов дело не дойдет. Моя бабка и прабабка умерли в родах, и я не намерена давать жизнь ребенку, заведомо зная, что он будет расти сиротой.
— Не говори так. — Найджел нахмурился. — Одно дело, твоя бабушка, другое — ты. К тому же медицина…
— К тому же бессмысленно вообще затевать разговоры о женитьбе, когда еще неизвестно, беременна я или нет, — перебила его Джессика. — И даже если я все-таки забеременела и решусь, посоветовавшись с врачами, пойти на риск иметь ребенка, то все равно ни за что не выйду замуж за мужчину, который не только считает меня развратной, но еще и безответственно легкомысленной!
— Я не считаю тебя развратной! — отверг он ее обвинение. — И давай не будем возвращаться к этому.
Что касается Джессики, то она еще не закончила с этой темой.
— Ну хорошо, тогда считает неспособной хранить верность!
Найджел выпятил подбородок.
— Нет, считаю.
Она вскинула голову и сверкнула глазами, бросая лжецу вызов.
— Вспомни, с кем я собиралась провести вечер, когда ты приехал за мной в Нью-Йорк?
Найджел нахмурился.
— Откуда я могу знать?
— Ты слышал, как я звонила по телефону… мужчинам, и моментально сделал вывод, что оба — мои любовники. А такую женщину стоит считать довольно распущенной и совершенно недостойной быть хранительницей супружеской чести. К тому же тебе известно мое безответственное отношение к сексуальным связям… Так что кто угодно может оказаться отцом моего гипотетического ребенка.
Но Найджел покачал головой.
— Одним из двух «любовников» была женщина, Джессика удивленно раскрыла глаза.
— Да? Откуда ты знаешь?
— От Берта Меллори, — ответил он. — Он звонил несколько дней назад, хотел поговорить с тобой. Ты была в то время в больнице. Я спросил, он ответил.
Так он посмел выпытывать у напарника подробности ее личной жизни и расспрашивать его о Бобби?!
— И ты называешь такое поведение признаком доверия?
Найджел сильнее нахмурил брови.
— Хватит, прекрати! — проскрежетал он. Неужели ты считаешь меня полным идиотом?
Я в состоянии понять, что, если ты не принимаешь противозачаточные таблетки, значит, не имеешь любовника. Тем более при твоем страхе перед родами. И не говори о разврате. — Найджел нетерпеливым взмахом руки пресек ее возражения. — Это слишком серьезная тема, чтобы запросто кидаться обвинениями и оскорблениями. Если ты забеременела, то от меня, и в таком случае я хочу быть с тобой. Если тебе будет угрожать опасность при родах, мы найдем лучших специалистов или здесь, или в Европе, которые отыщут способ не подвергать твою жизнь риску. И я буду поддерживать тебя каждый день, каждый час, каждую минуту. Я предлагаю серьезные отношения. — Он придвинулся к Джессике, которая совсем не хотела этого. — Самые серьезные. Брак — сейчас, немедленно, чтобы никто не мог оспорить время зачатия нашего ребенка. Предлагаю без предубеждения и предвзятости, без оглядок на прошлое. Клянусь!
Поэтому прошу честного и прямого ответа, а не ядовитого сарказма.
Джессика вглядывалась в его глаза, в самую глубину их, и слушала гладкие, убедительные слова, порожденные изобретательным мозгом, описывающие достоинства предложенного им брака. Слушала и понимала, как много жизненно важного осталось не упомянуто: и отсутствие любви, и отсутствие уважения, не говоря уж о реакции его семьи…
Она чувствовала себя очередным делом, за которое он принимается. Такой он был весь деятельный, практичный, немного высокомерный, хотя капля высокомерия Найджела не портила. Но каков же его истинный, скрытый мотив? Джессика обнаружила, что не может думать о таких важных вещах, потому что находится под влиянием его сверхъестественного мужского обаяния.
Найджел всегда нравился ей, одно время она просто с ума сходила по нему. Он начинал говорить о серьезной проблеме, вставшей перед новым клиентом, а она готова была накинуться на него и начать срывать одежду. Впрочем, ей доводилось несколько раз присутствовать на проводимых им совещаниях, и к концу его выступления не оставалось ни одной женщины, которая не мечтала бы о том же.
И сейчас она ощущала на себе его завораживающий магнетизм, противиться которому никогда не могла. Обольстительный голос, выразительные движения рук, большой чувственный рот — все напоминало о том, какое волшебство он творит в постели. И глаза, синие бездонные глаза околдовывали и вынуждали дать только тот ответ, который был ему нужен.
Да, нельзя не признать, его чары подобны смертельному оружию. И тут ей пришло в голову, каков же его истинный мотив. Ну конечно!
Секс!
Найджел умел управлять своим лицом, как и положено настоящему юристу, но вот другими частями тела — едва ли. Он даже открыто признал это, наблюдая, как она суетилась с шампанским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19