Кристабел прямо посмотрела ему в глаза.
– Нет.
– Ну что ты, в самом деле! – с присущим ему шармом попытался сгладить неловкость ситуации Эдвин.
– Я играю только перед камерой, в другое время мне не до иллюзий.
– Сильно сказано. Как бы ты об этом не пожалела.
– Перестань! – фыркнула Кристабел. – Лучше изображай крутого мачо перед какой-нибудь юной поклонницей, которая будет таять от твоего внимания.
– А тебе, конечно, никогда не приходилось таять от внимания мужчины?
Кристабел едва не попалась на крючок, но вовремя прикусила язык – в киношной среде сплетни распространяются с быстротой молнии и искажаются до неузнаваемости.
– Извини, я отойду. – Кристабел продемонстрировала свой пустой бокал и, круто развернувшись на каблуках, направилась к бару.
Через пару минут она уже наслаждалась апельсиновым соком. Официант с подносом тарталеток задержался около нее, и Кристабел с вежливой улыбкой выбрала одну. Тарталетка показалась ей очень вкусной и пробудила зверский аппетит. Кристабел вспомнила, что с самого утра ничего не ела, кроме сандвича и яблока, и решила взять еще одну тарталетку, но уже с другой начинкой.
– Да где же этот званый гость? – раздался рядом с ней скучающий женский голос.
Кристабел обернулась и увидела молодую симпатичную актрису, исполняющую в фильме главную женскую роль. Это она в сегодняшнем эпизоде самоотверженно бросалась на дворецкого, чтобы спасти высокочтимую даму, которую играла Кристабел, и ее возлюбленного от неминуемой смерти.
– Не терпится покрасоваться?
– На то я и женщина, милочка.
В голосе Корали Дюрен звучал металл, улыбка выглядела искусственной. Не так давно она получила статус «звезды» и всякий раз старалась напомнить об этом окружающим. Особенно коллеге, занятой во второстепенной роли.
– Никто понятия не имеет, кем является ожидаемый благодетель, – тем же скучающим тоном продолжала Корали. – Вероятно, какой-нибудь преуспевающий продюсер, на большее Эндрю не сподобится. – Ее красивые голубые глаза потемнели от презрительной обиды. – По-видимому, богатый. Что ж, можно завести интрижку, если ему нет шестидесяти и он прилично выглядит.
– И если он к тому же одинок, – ехидно вставила Кристабел.
Корали мелодично рассмеялась, но глаза ее при этом оставались холодными и пустыми.
– Какая разница, дорогая?
Конечно, для тебя нет разницы, неприязненно подумала Кристабел.
Через несколько минут гул голосов чуть притих. Значит, гость наконец-то прибыл, подумала Кристабел. С получасовым опозданием.
Что-то заставило Кристабел напрячься, потом ее вдруг пронзило мрачное предчувствие.
– Мой! – выдохнула Корали.
Еще когда Кристабел поворачивала голову в сторону, откуда доносился восхищенный шелест голосов, ее кольнула предательская догадка, и по позвоночнику пробежал неприятный холодок.
Лишь один мужчина мог вызывать у Кристабел подобное ощущение. Мужчина, чья душа настроена на одну с ней волну, мужчина, который был ее половинкой.
Наконец Кристабел увидела высокую мужскую фигуру и почувствовала знакомый трепет. Она узнала скуластое лицо с точеным профилем, темные, свободно лежащие волосы, которые семь недель назад были длиннее и придавали облику Федерико рафинированный и одновременно какой-то необузданный и даже устрашающий вид, что, впрочем, соответствовало его характеру. Кристабел всегда с наслаждением погружала пальцы в эту густую шелковистую шевелюру, ей нравилось, как волосы Федерико мягко ниспадали в минуты жаркой любовной страсти.
Это было сумасшедшее, сладостное время, когда нами руководила только любовь, с грустью вспомнила Кристабел. Ради этого человека я была готова отдать все без малейших колебаний.
Она вздрогнула, когда Федерико прервался на полуслове и повернулся в ее сторону, будто тоже почувствовав присутствие Кристабел. Его темно-серые глаза встретились с ее глазами, и взгляд их был пытливым и напряженным.
Кристабел показалось, что время остановилось, все окружающее перестало для нее существовать. Она видела только Федерико и каждой клеточкой ощущала его сильное притяжение. Какая-то неведомая магическая сила делала ее совершенно беспомощной.
Он улыбнулся, и Кристабел вспомнила, что предшествовало их знакомству: тогда их взгляды одновременно выхватили друг друга в толпе. Но все хорошее осталось для них в прошлом. Кристабел поняла это по взгляду и по всему облику Федерико. Владение языком тела являлось частью ее профессии, поэтому Кристабел без труда могла расшифровать каждый жест и каждое движение. Кроме того, она хорошо изучила своего мужа.
Вряд ли кто-то из присутствующих догадывался, что под безупречными манерами Федерико кроются холодная жестокость и гнев. Они лишь придавали его чертам угрюмую задумчивость и рафинированную первобытность, но, если дать им волю, могли стать смертельно опасными. Характер Федерико Персетти сформировали отсутствие иллюзий и активная жизненная позиция, а его достижениям в бизнесе завидовали не только враги, но и друзья.
Кристабел завороженно наблюдала, как Федерико, извинившись перед хозяином, пересек комнату и вышел на террасу. Под прекрасно сидевшим на нем костюмом угадывалась хорошо развитая мускулатура, в каждом движении чувствовались гибкость и мягкая грация породистого дикого животного.
Чем ближе подходил к Кристабел этот мужчина, тем сильнее билось ее сердце и тем острее ощушала она каждый нерв. Кристабел судорожно перебирала в уме и никак не могла подобрать нужные слова для приветствия, поскольку перед ее бегством из Лондона они успели наговорить друг другу столько обидных и лишних слов, что простое «здравствуй» казалось банальным.
Но Кристабел не удалось и рта открыть. Приблизившись к ней, Федерико обнял ее за плечи и крепким поцелуем приник к губам. Кристабел не ожидала подобного поворота событий и совершенно растерялась. И не сразу поняла, что таким образом Федерико заявлял свои права на нее. Неожиданно для себя она ответила на поцелуй и испытала целую бурю эмоций, на миг отключившись от действительности.
Кристабел не сразу пришла в себя, когда Федерико наконец отстранился. Постепенно до ее слуха стали доходить звуки музыки и общий гомон голосов, и она начала различать происходящее.
О Боже, сколько же времени я была в его объятиях – тридцать секунд? Минуту? Или больше? Стоило Федерико дотронуться до меня, и я уже потеряла рассудок, будто и не было этих семи недель, ошеломленно думала Кристабел.
А чего ты ожидала? – язвительно нашептывал ей внутренний голос. Все это время он преследовал тебя в сновидениях и владел твоими мыслями, мешая работе.
– Что ты здесь делаешь?
Кристабел не узнала своего голоса – он звучал холодно и очень спокойно, несмотря на бушевавшую внутри нее бурю.
– Я уладил свои дела в Италии.
Кажется, у него там были важные встречи, требовавшие личного участия, вспомнила Кристабел. Интересно, как он объяснил мое отсутствие в Риме семье – своему старшему брату Джанфранко, бабке? Кристабел их всех полюбила, особенно бабку, которая, хоть и держала всех в ежовых рукавицах, но имела доброе сердце.
– И только тогда обнаружил, что я не дожидаюсь тебя в лондонской квартире, – невозмутимым тоном продолжала Кристабел, – мучаясь раскаянием, что посмела перечить тебе? – Она чуть вздернула подбородок, рыжие крапинки в ее зрачках отливали золотом.
– Да уж, тебе несладко торчать здесь из-за нарушения графика, – в тон ей парировал Федерико.
Кристабел собралась все отрицать – он не мог знать все детали, но потом сообразила, что Федерико наверняка нанял людей, чтобы они следили за ней и докладывали ему о каждом ее шаге. Эта догадка вывела Кристабел из себя.
– Что ты от меня хочешь? – прошипела она, еле сдерживаясь, чтобы не отвесить ему пощечину на людях.
– Ты не ответила ни на одно из моих посланий, которые я регулярно оставлял в службе телефонного сервиса.
Это была истинная правда: телефонистка исправно докладывала Кристабел о звонках Федерико, а Кристабел столь же исправно их игнорировала.
– Какой в этом смысл после всего, что мы наговорили друг другу? – спросила она.
– Нельзя принимать решения в порыве эмоций.
Значит, Федерико и сам отпустил бы меня на съемки, знай он наверняка, что со временем я одумаюсь и вернусь? Сколько же бессонных ночей я провела, борясь с этим желанием! Но меня удерживали гордость и упрямство, а также любовь к кино и обязательства перед студией.
Кристабел внимательно посмотрела на мужа. От нее не укрылись паутинки морщинок в уголках его глаз, посеревшая кожа. Ей показалось, что складки у рта Федерико обозначились еще резче.
А ведь когда-то, при взгляде на нее, в этих темно-серых глазах загоралось желание, и Кристабел казалось, что она проваливается в их бездну. Теперь же взгляд Федерико, мрачный и тяжелый, пронимал до костей своей холодностью.
– Ты так и не объяснил, каким образом попал к Эндрю, – как можно спокойнее сказала Кристабел.
Федерико насмешливо вздернул бровь.
– А ты разве не поняла?
Его тон не предвещал ничего хорошего.
– Значит, покончив с делами в Италии, ты явился сюда, чтобы затащить меня домой?! – Кристабел задохнулась от гнева.
Ее возмущение, казалось, доставило Федерико удовольствие.
– Ну-ну, продолжай, – подзадорил он.
– Ты хочешь развода! – не помня себя, выпалила Кристабел.
Федерико не изменился в лице, лишь взгляд его стал еще более тяжелым и непроницаемым.
– В семействе Персетти триста лет не слышали о разводах.
– Ты хочешь сказать, что женщины веками мирились с несправедливостью и жестокостью?
– Я думаю, что все конфликты решались полюбовно. – Федерико сделал ударение на последнем слове.
Кристабел поняла намек.
– Секс не решает все проблемы.
– Не секс, а занятия любовью.
Да, в этом есть разница, и значительная, черт побери! При воспоминании о красивом обнаженном теле Федерико на Кристабел накатила теплая волна, потом ее непроизвольно бросило в дрожь.
Федерико все понял по румянцу на ее щеках, по тому, как она быстро заморгала, – стараясь скрыть свою реакцию.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– На какой именно?
Кристабел смотрела на него широко раскрытыми карими глазами, которые блестели от гнева.
– Что ты здесь делаешь?
Федерико выдержал ее взгляд и ответил с долей циничного юмора:
– Я здесь выступаю почетным гостем.
– От которого ожидают значительных финансовых вливаний, чтобы спасти фильм?
Федерико кивком подтвердил ее догадку и с вежливой холодностью уточнил:
– Ну, не безвозмездно, разумеется.
У Кристабел екнуло сердце.
– И какова твоя цена?
– Примирение с тобой.
Кристабел готова была взорваться от негодования, но самообладание взяло верх над эмоциями, и она возразила как можно спокойнее:
– Свидетельство о браке вовсе не делает меня твоей рабой.
Федерико молча смотрел на Кристабел – на ее бледное лицо, на темные глаза, казавшиеся сейчас огромными, как блюдца, на похудевшую фигуру – и ему очень хотелось нежно обнять ее.
Кристабел почувствовала, что на них с Федерико уже начали бросать любопытные и недоуменные взгляды. В свое время колонки светской хроники обошли молчанием их женитьбу, о Федерико газеты тоже упоминали редко, поэтому вряд ли кто из присутствующих мог узнать Федерико и уж тем более как-то связать его с малоизвестной актрисой.
– Ты не совсем удачно выбрал время и место для выяснения отношений.
– Что ж, разговор не получился. Тогда просто ответь мне «да» или «нет». – Федерико дежурно улыбнулся.
– «Просто» ответить? Разве можно упрощать такие вещи? И ты не можешь ставить мне условия.
– Еще как могу.
– Это что, шантаж?
Федерико безразлично пожал плечами.
– Называй это как угодно.
– А если я не отвечу?
Что-то дрогнуло в его темно-серых глазах, отчего взгляд стал предельно жестким.
– Я просто уйду отсюда.
И из моей жизни тоже, как я когда-то ушла из твоей? – хотела спросить Кристабел. Хотя нет, поправилась она, я лишь на время исчезла. Тогда почему у меня такое ощущение, будто я балансирую над пропастью? Одно неверное движение, и я провалюсь в бездну.
Лицо Федерико выражало угрюмую решимость, и у Кристабел засосало под ложечкой.
– Ты затеял нечестную игру.
– Это не игра.
Кристабел это уже поняла и все равно не могла смириться с попыткой мужа манипулировать ею.
– «Да» или «нет»? – ледяным тоном повторил свой вопрос Федерико.
2
Кристабел внимательно посмотрела на Федерико, стараясь сохранять невозмутимый вид. Одному Богу известно, чем ей давалось это спокойствие.
– Я уверена, у Эндрю имеются и другие источники финансирования.
– Он уже все исчерпал.
– Откуда тебе это известно?
Впрочем, вопрос риторический, спохватилась Кристабел. Ведь семейство Персетти располагает большими возможностями и имеет обширные связи, да и сам Федерико довольно известен в международных финансовых кругах. Так что ему ничего не стоит получить любую интересующую его информацию.
Не имея достаточных средств, фильм может «зависнуть» и не выйти вовремя в прокат, что в свою очередь повлечет нешуточные финансовые потери. Кристабел отнюдь не радовало, что судьба фильма во многом зависела лично от нее. И особенно было неприятно, что Федерико все точно рассчитал.
– Если не принимать во внимание Эдвина Мэскота, в фильме не заняты актеры с громкими именами, так что кассовый успех под большим вопросом, – терпеливо и подробно разъяснял ей ситуацию Федерико. – Режиссер и продюсер отчаянно пытаются поддержать свое творческое реноме, взявшись за исторический фильм, но они явно просчитались – такие картины сейчас не особенно популярны.
Кристабел и сама прекрасно понимала, что отпущенные на фильм средства явно не были рассчитаны на бесконечные пересъемки и отсрочки, так что теперь ни один нормальный финансист не рискнет вкладывать средства в фильм.
Кристабел смерила Федерико испытующим взглядом.
– Это твое личное мнение.
– Не только мое, – уверенно ответил он.
– Если так, зачем ты рискуешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16