И то, что он – адвокат, уже не имело никакого значения…
Дон, однако, стал по-светски расспрашивать гостя:
– А какого рода делами, сэр, вам как адвокату приходится заниматься?
– Ограблениями. В основном я защищаю богатых жуликов.
– О, Харви, неправда! Ведь не всегда! Ты же занимаешься и бедняками тоже.
– Во всяком случае, дружище, все они – жулики, – ответил Харви, глядя сверху на свою невесту.
Джо не сводил глаз с этого необычного человека. Он представил его в суде: такой могучий, уже само его присутствие внушало трепет. И этот голос… Он назвал Фло „дружище". Но как он выговаривал это слово… Оно звучало, как ласка, как заигрывание. Так другой мужчина мог бы произнести „дорогая". Дон в это время говорил Фло: „Мама хочет, чтобы ты поднялась к ней. Она уже одевается, но ты же знаешь, сколько времени это занимает". Джо тут же подумал: „Да, много времени пройдет, прежде чем мама спустится с этой лестницы, чтобы встретить такого гостя".
– Хорошо, – сказала Фло, вставая, – если гора не идет к Магомету… – Она бросила косой взгляд на своего жениха и спросила: – Обойдешься без меня?
– Ты же знаешь, каково мне без тебя, так что не задерживайся.
„Такой ответ Харви, должно быть, озадачил всех", – подумала Фло. Причем озадачил и сам по себе, и интонацией, с которой был произнесен.
Чем ближе подходила Фло к комнате Уинифред, тем прямее становилась ее спина. Фло постучалась, но ответа не последовало. Тогда она сама приоткрыла дверь и увидела сестру, сидящую около окна. Фло подошла к ней и поздоровалась. Губы Уинифред сжались, и гостья поняла, что бомба, видимо, уже взорвалась. Конечно, Дон сказал ей – он, наверное, видел, как они подъезжали.
– Как твои дела?
Уинифред резко повернулась и спросила сквозь сжатые губы:
– Как ты посмела?
– Что посмела?
– Не притворяйся, ты знаешь, о чем я говорю. Как ты посмела привести сюда черного мужчину!
– А, это. – Фло пожала плечами. – Он не черный, он мулат, а это большая разница. Мулат, интересный и красивый. Он адвокат, уважаемый джентльмен.
– Замолчи! „Уважаемый"! Их не пускают даже в клубы для рабочих. Ты сделала это нарочно, ты и он.
– Что значит – я и он? Он вообще ничего о тебе не знает.
– Я говорю о Дэниеле.
– О Дэниеле? Что ты мелешь!
– Я знаю, что вы натолкнулись друг на друга в Лондоне, и ты тогда сказала, что работаешь секретаршей у адвоката и встречаешься с ним.
– Да, все это я рассказала Дэниелу, но он никогда сам не видел этого адвоката. Зато теперь я понимаю, почему получила приглашение на свадьбу. Ты подумала, что я поднялась в своем положении, и решила извлечь из этого пользу для себя, сообщив всем, что твоя сестра встречается с адвокатом. Боже мой, Уинни! Ты ничуть не изменилась.
– Нас тут двое, и я могу сказать теперь… В прошлый раз ты вышла замуж за какого-то алкоголика, страхового агента.
– Гарри не был алкоголиком. Да и не в том дело, что он выпивал. Он был из простых. И ты думаешь, я должна стыдиться его? Он – как и отец. Помнишь отца?
– Да. Отца я помню.
– Ты не пришла даже взглянуть на него, когда он умирал. У тебя не хватило совести посмотреть матери в лицо. Ты гонялась тогда за легкими деньгами и заполучила их через Дэниела. Тебе нужен был не он, а деньги, которыми он тебя обеспечивал. Это уже давно ясно.
Уинифред поморщилась и сказала презрительно:
– Ты… ты ничего не знаешь. Ты всегда останешься дешевой и заурядной. Минуту назад, когда ты вошла, ты заговорила с каким-то акцентом. Любой невежда заметил бы, что он искусственный, напускной. Но сейчас ты опять стала сама собой, и я вот что скажу: иди-ка вниз и увози своего цветного приятеля из моего дома. Можешь сделать вид, что вы заскочили на минутку – просто извиниться и уехать. Ты поняла?
Фло выпрямилась во весь рост, отчего Уинифред стала казаться еще ниже и полнее, и решительно ответила:
– Я пришла на свадьбу к Дону, и мы с женихом намерены на ней быть. И на банкете после церемонии мы тоже будем присутствовать. А уж потом решим, уезжать нам или оставаться. Мистер Рочестер – очень достойный человек, и притом образованный, куда более образованный, чем твой муж, да и сыновья. И если ты не станешь относиться к нему по крайней мере уважительно, берегись. Ты же знаешь меня, Уинни: стоит мне разозлиться, и я всем поведаю ваши семейные тайны. Можешь не сомневаться, у меня это ловко получится. И если ты не спустишься сейчас же вниз, я обещаю устроить лучшее во всей моей жизни представление. Специально для твоих гостей, а их ведь собралось человек сто тридцать, насколько мне известно. Подумай об этом, Уинни. Хорошенько подумай. – С этими словами Фло развернулась, вышла из комнаты и уверенными шагами направилась вниз по лестнице.
Фло вошла в гостиную в тот момент, когда ее жених говорил:
– Мои предки приехали сюда в конце прошлого века. Сами они родом из Калифорнии, были слугами в одной семье, вместе с которой поселились неподалеку от Лондона. Их сын стал кем-то вроде доверенного слуги в этой семье. Сразу после войны он женился на одной из горничных. Юный мулат, – Харви ткнул в себя указательным пальцем, – отправился в обычную начальную школу. Затем окончил среднюю. Я был там единственным цветным ребенком. Но я выдержал, могу с гордостью сказать это, – он широко улыбнулся. – И вполне естественным стал следующий шаг: я поступил в университет. Там уже учились не одни белые, и я выделялся не так сильно. Ну вот, так я и связал свою жизнь с юриспруденцией.
Фло, на цыпочках вошедшая в комнату, подхватила:
– Один из тех хозяйских сыновей, с которыми Харви вместе вырос, теперь его поверенный, они вместе ведут дела. А младший погиб во время войны. Мы каждый месяц навещаем его могилу.
Дэниел, Джо и Дон сразу догадались, что Фло пришлось пережить тяжелый разговор, – глаза ее лихорадочно блестели, а губы слегка дрожали.
– Подойди сюда, дружище, – позвал свою невесту Харви, который, конечно, тоже сразу все понял. Он взял Фло за руку, заглянул ей в глаза и спросил: – Может быть, вернемся домой?
Фло не успела ничего ответить, в разговор вмешался Дэниел:
– Как это – домой! Она ведь только что пришла. – Он обнял Фло за плечи и усадил на диван. – Ты как-никак приехала на свадьбу. – Дэниел посмотрел на ее хмурое лицо и добавил: – Вы оба приехали на свадьбу и останетесь здесь, ведь вы у меня в гостях. И у Дона и Джо тоже. Ведь так? – Он взглянул на своих сыновей.
И сыновья дружно подтвердили:
– Да, конечно.
Фло протянула Дэниелу руку и сказала:
– Да все нормально, не волнуйтесь. Уинни уже одевается, скоро спустится.
– Вот и хорошо. А мы тем временем выпьем кофе. Обедать ведь еще рано. Мне, по крайней мере, рано. А вам? – Дэниел повернулся к Харви.
Тот, улыбаясь, ответил:
– Обедать действительно рано, а вот кофе будет в самый раз.
– Тогда я схожу на минуточку на кухню, передам Мэгги. Кстати, вы ее еще не видели?
– Нет, не видели. И Стивена тоже.
– Ну, мы еще успеем прогуляться. До начала представления полно времени. Хотя, я думаю, тебе, Дон, лучше пойти сейчас и глянуть, как обстоят дела внутри шатра.
Дон и Дэниел вышли.
– Присядь, ты выглядишь просто громадным даже для меня, – обратился Джо к Харви.
Слегка кивнув, Харви сел на диван возле Фло и тут же обнял ее за плечи, прижимая к себе. Он видел, что от Джо ему нечего скрываться, и прямо спросил Фло:
– Как, тяжело тебе пришлось там, наверху? Улыбнувшись, она ответила:
– Ну так, ничего особенного. Помнишь, я тебе говорила, что всегда была с ней не согласна, с тех самых пор, когда я впервые произнесла ее имя. Тогда я звала ее „Уин", потому что слово „Уинифред" казалось мне слишком длинным. Ей было десять лет, а мне – три, когда она в первый раз оттаскала меня за уши. В шесть лет я впервые ударила ее. Лопатой для угля. Потом наша война стала лишь словесной, но от этого не менее острой.
– Какая жалость, – сказал Джо, сидя напротив них и улыбаясь. – Хотите верьте, хотите нет, тетушка Фло. – Он наклонился к ней и зашептал: – Мне тоже иногда хочется схватить лопату. – Выпрямившись, он заговорил уже серьезнее: – Вы даже представить себе не можете, какой это удар для нее – то, что Дон, ее любимый сын, покидает нас сегодня. Вы же прекрасно знаете, тетя Фло: только ради него она жила все эти годы.
– Да, так и есть. Я не понимаю другого. Как же она дала согласие на свадьбу?
– По правде говоря, – голос Джо стал тише, – этого добился папа.
– И она послушалась его?
– Да, но было чертовски трудно. Знаете, у папы в Америке есть двоюродный брат. Он преуспел в том же бизнесе, что и папа, только гораздо больше. Где-то два года назад отец попросил его устроить Дона к себе на работу. Примерно в то же время… – В голосе Джо почувствовалось колебание, он посмотрел на цветы у камина, прикусил губу и продолжил: – Каким-то образом он выяснил, что Аннетте нравится Дон.
– Но она ведь была еще школьницей, воспитывалась в монастыре.
– Это так, но ей уже почти исполнилось восемнадцать, тетя Фло. Она могла бы пойти в колледж – кажется, она хотела стать учительницей, но, видимо, Дон ее интересовал больше. Так вот, поэтому маме пришлось решать, будет ли ее сын жить в Америке или же за десять миль отсюда, в Хейзел-коттедже возле Нортамберленда. Волей-неволей ей пришлось выбрать последнее.
– Десять миль отсюда! И она все еще не умеет водить машину. Как это может быть?
– Билл ее всюду возит. Но все равно это не ближний свет. Одно могу повторить: свадьба состоится только благодаря папе.
Джо скорчил гримасу, а Фло заметила:
– Ничего удивительного, что она на взводе.
– А мое появление, похоже, лишь усугубило положение, – отозвался Харви.
– Ну, я не знаю. – Джо улыбнулся. – Будем считать, что твой приезд был отвлекающим маневром.
– Я на нее подействовал, как красный цвет на быка. Хотя, конечно, правильнее было бы сказать: черный. Но не стоит обращать на это внимание. – Харви прижал к себе Фло. – Знаете, что я сейчас сделаю? Я представлю, что я в суде. Она прокурор, а я должен защитить одинокую женщину. – Он опять обнял Фло. – Это прекрасная женщина, добрая, понимающая. А главное, во всем мире не сыскать секретарши толковее Фло.
Все улыбнулись. В это время вошла Мэгги и принесла кофе. Вид у нее был индифферентный. Вслед за ней появился и Стивен. При виде гостя он воскликнул:
– Вы и вправду большой черный человек! Харви знал об особенностях Стивена и потому приветливо откликнулся:
– А ты – большой белый человек и к тому же прекрасно выглядишь.
Не переставая веселиться, они все вместе отправились смотреть шатер. Шатер оказался очень нарядным, с многочисленными гирляндами цветов и другими украшениями. Смех и веселая болтовня гуляющих умолкли лишь при появлении Уинифред, которая и сама выглядела, как цветок, только непомерно большой.
Вышло так, что Харви стоял к ней ближе всех. Видя, что никто не заговаривает с Уинифред, Харви сам подошел к ней, протянул руку и очень вежливо – за все годы, проведенные в Феллбурне, Уинифред не приходилось слышать столь изысканно учтивого тона – произнес:
– Я должен извиниться, миссис Кулсон, за свое вторжение. У вас ведь сегодня особенный день, – он понизил голос так, что только она могла его слышать, и продолжил: – И если мое присутствие вас смущает, я тут же уеду. Я не хочу вас расстраивать, особенно сегодня.
Уинифред быстро моргнула. В глазах Фло ей почудилась угроза, на которую нельзя было не обратить внимания. Даже если бы не эта угроза, ей все равно не просто было бы приказать такому неординарному гостю уйти. Она спрашивала себя: как случилось, что Фло выбрал такой видный мужчина, пусть даже и черный? В нем все казалось особенным: голос, рост, импозантность… Уинифред не удивилась, когда, словно со стороны, услышала свои собственные слова: „Вовсе нет, ваше присутствие мне совсем не в тягость. С чего бы?"
И когда Харви твердо, но учтиво пожал ее руку, в душе у нее родилось чувство, которому Уинифред даже не смогла подобрать названия. Ведь прежде она никогда не завидовала сестре…
Оживленность и веселье, охватившие компанию, посещавшую шатер, распространялись по всему дому.
Когда часы пробили двенадцать, Дон, полностью готовый к церемонии (ему оставалось надеть только серый цилиндр), выбежал из боковой двери дома в направлении коттеджа Джо. Проходя мимо окон коттеджа, он заглянул внутрь и замер: он увидел Джо молящимся на коленях.
То ли Джо заметил тень в окне, то ли почувствовал чье-то присутствие, но он быстро поднял голову. Братья пристально посмотрели друг на друга.
Затем Дон все-таки вошел и негромко спросил:
– Тебя что-то беспокоит, Джо?
– Нет, ничего.
– Но… с тобой все в порядке?
– Да, я просто молюсь. А ты разве никогда не молишься?
– Посреди дня – никогда. У тебя точно все нормально? Ты ведь давно уже не был в церкви. И знаешь, тобой интересуются – по крайней мере, отец Коди.
– Если хочешь знать, я молюсь, чтобы вы… оба были счастливы.
– Джо! – Голос Дона прервался, он судорожно обнял брата, да, именно родного брата, каким он его всегда считал.
Тот тоже обнял его и проговорил:
– А тебя что привело сюда?
– Я… я просто хотел позвонить Аннетте, поговорить с ней, узнать, как она себя чувствует. Из дома-то никак не позвонишь.
– Ну давай, пойдем. – Джо провел Дона в соседнюю комнату, где обычно работал, а сам отправился в спальню. Там он остановился, понуро прислонив голову к дверному косяку.
Дон набрал номер.
– Сара? Это я. Можешь позвать Аннетту на минуточку?
– Знаете, мистер Дон, она одевается, – шепотом проговорили в ответ. – А вот и миссис Эллисон.
– Алло. Кто это? Дон? Тебе-то что надо? Ты же знаешь, есть такая примета: жениху и невесте нельзя общаться перед самой свадьбой.
– Ну, по телефону-то можно поговорить! Ну что, будущая моя теща, позовете Аннетту?
Отстранившись от телефонной трубки, Дон широко улыбнулся: что за выдумщица эта мама Эллисон…
– Дайте же мне перекинуться с ней парой слов!
– Нельзя. Несчастливая примета.
– Да сегодня не может произойти никакого несчастья!
Воцарилось молчание. Дон услышал далекий гул голосов на другом конце провода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28