– Я должна к ней снова привыкнуть, – объяснила Ианта.
– Ты хоть раз заходила в воду с тех пор, как на тебя напала акула?
– Нет. – Ианта откашлялась, чтобы голос звучал менее хрипло, и продолжала: – Вода тут ни при чем. Главное – эти зубы! Даже во сне меня преследует кошмар: я плаваю с дельфинами, они играют и улыбаются, но вдруг в их улыбках появляется что-то зловещее, и они превращаются в акул. Я вижу страшный оскал, два ряда зубов… Открывается огромная пасть, хватает меня и тащит вниз, и тогда я просто погибаю…
Она закрыла глаза, чтобы Алекс не заметил набежавшие слезы. Консидайн долгое время молчал, не зная, что и сказать. Затем взял ее за руку и позвал:
– Ианта!
Она открыла глаза, что-то отчаянное и протестующее мелькнуло в них.
– Я не боюсь воды. Я принимаю ванну или чищу зубы без какой-либо неприязни, могу ездить на машине вдоль побережья, даже гулять по пляжу. Но стоит мне подойти… – Она вздохнула. – В общем, ты сам видел.
– Ты приехала сюда, чтобы избавиться от этого… синдрома?
Ианта вынула ладонь из его руки, неловко поежившись: ей показалось, что в его вопросе прозвучали ироничные нотки.
– Здесь я научилась плавать, – ответила она, глядя перед собой, – хорошо помню тот день, когда мы с Трисией плескались и брызгались у самого берега, но ее мать остановила наши шалости и дала нам первые уроки плавания. Казалось, на свете нет ничего более естественного и безопасного, чем плавание. В то лето мать Трисии не позволяла нам заплывать за черту, запретную и мучительную, которая еще долго маячила перед нами. Понимаешь, о чем я?
– Черта? Какое-нибудь веревочное ограждение, не позволяющее ступить в более глубокую воду?
– Здесь, как известно, озера глубокие. Эта глубина, а также исключительная прозрачность воды и ослепительная белизна песка – вот та запретная черта. Заплыть подальше означало преступить ее, попасть в другое измерение. Я испытывала самое большое удовольствие, когда тайком от матери Трисии заплывала за определенный ею барьер и ощущала, что не достаю до дна ногами. Я становилась взрослее и сильнее, чувствовала себя человеком, которому все подвластно.
– Ты и есть человек, которому все подвластно. То, что с тобой происходит, – временно, это обычное следствие травмы, естественная реакция на пережитые страх и боль.
– Но я не в состоянии вступить в воду даже по щиколотку! – гневно возразила Ианта. – Думала, что пребывание здесь мне поможет, ведь самые большие обитатели этих озер – угри. Они-то на людей не нападают!
– Значит, ты еще не полностью оправилась от травмы, – продолжал убеждать ее Консидайн, – нужно подождать, пройдет время, и ты увидишь, как все изменится к лучшему.
– А я все больше начинаю сомневаться. Ты видел мое состояние, когда я упала в воду? Это называется панический приступ.
– Во-первых, тебе нужно набраться спокойствия. И терпения. Ты получала какие-нибудь консультации?
Она покачала головой:
– Я никому об этом не рассказывала, кроме Трисии. И тебя.
– Но почему?
– Не знаю. Наверное, потому, что для меня это унизительно, стыдно. Я уже плавала в бассейне, но любой естественный водоем, не говоря уже о море, вызывает у меня безотчетный страх. Мне казалось, что я избавлюсь от этого в самое ближайшее время. А приехав сюда, поняла, что моя болезнь гораздо серьезнее, чем я думала.
Консидайн посмотрел ей в глаза:
– Тебе нельзя оставаться одной. Где твои родные?
– Моя мать умерла. – Голос Ианты дрогнул, она кашлянула и произнесла более уверенно: – Отец женился, и у него другая семья. В любом случае мне никто не нужен – чем они могут мне помочь? – Их глаза встретились, и Ианта слегка улыбнулась. – Сегодня, можно сказать, я сделала первый шаг: находилась в воде целую секунду и со мной даже не случилась истерика!
– Я видел, чего это тебе стоило. Необходимо, чтобы рядом с тобой находился помощник, это нельзя делать в одиночку, полагаясь только на свою силу воли. Неужели нет никого, кто мог бы приехать сюда и побыть с тобой, скажем Трисия? Кажется, это твоя подруга?
– Она замужем, у нее двое детей и полным-полно хлопот. – Ианта поднялась со скамейки. – Извини, я чувствую себя совершенно разбитой.
– Тогда тебе не мешает хорошенько выспаться.
Они направились к коттеджу.
– Извини меня, – повторила Ианта.
– За что? За то, что ты пытаешься ступить в воду независимо от того, чего тебе это стоит – морально и физически? Наверное, это со стороны может показаться смешным и глупым, но на самом деле достойно восхищения. Если тебе нужна какая-нибудь помощь, я могу остаться с тобой.
– Нет, мне ничего не нужно.
– Тогда обещай, что пока воздержишься от попыток войти в воду.
– Ладно, – согласилась Ианта. Не понимая, какое Алекс имеет право давать ей указания и почему она подчиняется им, она добавила: – О, если б такая попытка оказалась удачной!
Консидайн проследил за тем, чтобы Ианта заперла дверь, и только после этого вернулся к своей машине.
Когда он уехал, Ианта побрела в спальню, легла на узкую кровать и, завернувшись в покрывало, почти тотчас уснула.
Ей снились дельфины, ангелы океанов, ласковые и загадочные, с глазами цвета морской волны, и Ианта боялась закричать во сне, так как знала, что сейчас произойдет. Однако на этот раз картина изменилась: один из дельфинов превратился в морского принца. Он обнял ее, увлекая в морские глубины. Если она пугалась огромных рыб или пускающих пузыри раковин, он весело хохотал над ней. Его взгляд приковывал к себе еще сильнее, чем его объятия. Ианта больше не сопротивлялась, и они погружались все глубже и глубже…
Оба были нагие, и Ианту охватила приятная дрожь, когда они поплыли навстречу стремительному потоку водных масс, горячему и нежному, как шелк. Объятия принца становились все более соблазнительными, поцелуи – более горячими, а смуглая кожа – более нежной…
Проснувшись, Ианта сладко потянулась, и утренняя прохлада коснулась ее рук. Она сразу поняла значение своего сна. Однако ей уже давно не приходилось видеть подобные сны, так же как и не приходилось встречать мужчину, способного целиком овладеть ее душой, хотя ей был знаком эффект «узнавания в толпе», это внезапное откровение сексуального выбора.
Алекс не выказывал никаких признаков взаимности. Может, она их просто не распознала? По неизменно обаятельному, но суровому выражению его лица невозможно было угадать чувства или мысли. Да и сама она тщательно скрывала свои эмоции, а его кажущееся безразличие разве не являлось отражением ее собственной холодности?
Ианта посмотрела на часы. Без четверти шесть. Спать больше не хотелось. Она подумала о том, как сейчас встанет и разгонит под теплым душем остатки мучительно-сладкого сна. И тут Ианта внезапно вспомнила, где однажды видела имя Алекса Консидайна.
Она прочла о нем в деловой рубрике газеты, лежа на больничной койке, когда началось послеоперационное сращивание раздробленной кости ноги. Затворник и миллиардер Алекс Консидайн начал с нуля еще в средней школе и получил свою первую прибыль после того, как создал программу компьютерного обеспечения, находившую применение и по сей день, так как все, что он делал, носило печать таланта и целеустремленности.
Его имя, воспоминания о статье с его крошечной фотографией в деловом костюме словно разбудили сознание Ианты, она тотчас поняла, как много позволяла себе фантазий насчет этого мужчины.
Ианта торопливо поднялась с постели и отправилась в ванную, где подставила тело под струю холодного душа, чувствуя потребность испытать небольшой шок. Затем включила телевизор и с сосредоточенным вниманием уселась перед экраном.
Утренние новости сообщали о гибели трех человек в районе горы Кука, самой высокой точки Новой Зеландии, еще двое утонули на пляжах западного побережья. Ураган пронесся по восточному побережью Северной Америки, снегопады накрыли белым одеялом Европу, в Африке разбился самолет.
Продолжались марши протеста в каком-то крошечном административном центре на побережье Адриатики. С угрюмым и решительным видом перед камерой проходили демонстранты, их колонны едва умещались на узких улочках. «Демонстрации не прекращаются уже третью неделю, – тараторил в камеру репортер, – пока еще не был отдан приказ о применении силы. – Камера показала полицейского, с невозмутимым видом стоящего на тротуаре. – Однако правящий режим и ранее совершал насилие в отношении граждан Иллирии, и многие из протестующих полагают, что применение против них оружия лишь вопрос времени…»
Ианта выключила этот бесконечный поток и отправилась готовить завтрак.
Значит, Алекс Консидайн принадлежит к миру богачей! Она и раньше догадывалась – разве не об этом говорили роскошь его жилища и загадочность его поведения? И к чему теперь это глупое негодование? Злиться надо только на себя. Да, она почувствовала обычное влечение, но его можно побороть. Она больше не будет видеться с Консидайном, и влечение скоро пройдет.
Есть проблемы поважнее. Она сделала первую попытку войти в воду – и почти удачно! Пусть это произошло случайно и она от ужаса чуть не лишилась сознания, но какое-то время она провела в воде.
Завтра она попробует снова, на этот раз более осторожно. Рано или поздно она сможет стоять в озере не паникуя. Если это получится – самое худшее останется позади. Она вернется к работе, не опасаясь чудовищ, затаившихся в морских глубинах, не боясь ни крови, ни боли, ни смертоносных челюстей.
В размышлениях и домашних хлопотах незаметно прошел день. Лишь когда последние лучи солнца скрылись за холмами, Ианта решила прогуляться вдоль пляжа.
На небе уже густо высыпали звезды. Мерцающая поверхность озера показалась Ианте мрачной и жуткой бездной, куда могли провалиться сказочные звездные города с горящими в темноте огнями небоскребов. Женщиной овладело беспокойство, она побрела по песку, вдыхая полной грудью влажный ночной воздух.
За неделю до Рождества циклон достаточно освежил воздух над лагерем автомобилистов, так что теперь вместо знойной духоты можно было наслаждаться сочным запахом разнотравья и принесенным из соснового бора душистым ароматом хвои. Неуверенно двигаясь по серебристому песку, Ианта в который раз говорила себе, что Алекс никогда по-настоящему не увлечется женщиной с безобразным шрамом на ноге, которая, нелепо хромая, не в состоянии танцевать и бегать. Сам он мог бы завоевать сердце любой красавицы, даже если б не имел огромных денег.
Натруженные ходьбой мышцы травмированной ноги начали слегка побаливать, что, как обычно, послужило сигналом к окончанию прогулки. Ианта отправилась в обратный путь. Приблизившись к коттеджу, она заметила в темноте мрачную, сутулую фигуру мужчины, сидящего на скамейке. Это был Консидайн.
Ианта не приглашала и не ждала его, но пройти мимо не могла, хотя ее сегодняшнее открытие проложило между ними огромную пропасть. Не сказав ни слова, Ианта села рядом на край скамьи.
Некоторое время они сидели молча, словно противники, ожидающие, кто сдастся первым. Наконец Консидайн произнес:
– Я хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось.
– Как видишь, все в порядке.
– Да, теперь вижу.
Снова наступило молчание. Ианта слышала громкое биение своего сердца. Если бы Алекс не пришел, она бы его больше никогда не увидела. По крайней мере, не захотела бы видеть. Ианта точно знала это, как до сантиметра знала длину своего шрама на ноге.
Возможно, Консидайн тоже осознавал, что его приход открывает для них какую-то новую возможность, к которой оба они уже были готовы подсознательно. Однако Ианта продолжала убеждать себя, что ей надо немедленно уйти и как можно крепче закрыть за собой дверь коттеджа – ее не прельщали мимолетные любовные увлечения, тем более с таким кавалером, как Алекс Консидайн.
С невероятным трудом она произнесла:
– Ты очень добр ко мне, но тебе не стоит сюда приходить.
Ианте показалось, что Консидайн слегка помрачнел, хотя темнота едва позволяла различить черты его лица.
– Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы демонстрировать тебе мою доброту.
– А для чего?
– Не знаю. Какой-то определенной причины, пожалуй, нет. Так, безотчетный импульс. А вот у тебя как будто появились причины не доверять мне?
Ианта почувствовала прилив неизвестно откуда взявшейся злости. Она быстро заговорила:
– Нет, почему же? Я полностью тебе доверяю. Мы уже достаточно знакомы. Одного только не пойму: не сообщить, кто ты такой, – это тоже безотчетный импульс?
Алекс тотчас понял, на что намекает Ианта. Она почувствовала это по угрожающему выражению его глаз. Видимо, данная тема является для Консидайна запретной. Но это только усиливало ее недоверие.
– Я не подозревал, что тебе свойствен снобизм, – холодно произнес он.
– Мне он как раз несвойствен.
Ианта не стала говорить, что расценивает его молчание как предательство.
– Тогда какая разница, чем я занимаюсь?
Для него – никакой. И для нее теперь тоже.
– Очень тяжело сообщить собеседнику, что ты компьютерный магнат.
– Ах вот что! – Алекс внимательно посмотрел на Ианту. – Не стоит придавать этому слишком большое значение.
– Конечно, не стоит.
Хотя это разрушило несколько прекрасных воздушных замков, которые она только начала возводить.
– Значит, мы по-прежнему друзья? – спросил Консидайн.
А разве они были друзьями? «Нет!» – закричало все ее существо. Дружба являлась самой последней вещью, которую Ианта ожидала от Алекса. «Да! – ответил ее разум. – Было начало дружбы, потому что ничто другое невозможно».
– Конечно, друзья.
– Тогда не буду слишком навязывать свою дружбу, – произнес Консидайн, – спокойной ночи, Ианта.
– Спокойной ночи…
Машина Консидайна уже давно растворилась в темноте сумерек, а Ианта все еще сидела на скамейке. Зачем он приезжал? Наверное, его привело чувство ответственности. Хотел убедиться, что она пришла в себя после нечаянного падения в воду. Теперь, выполнив свой долг и успокоившись, Консидайн уехал, и она его больше не увидит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14