Наверное, общение с Энтони научило Лесию с некоторой опаской относиться к рослым высокомерным мужчинам, обладающим избытком мужественного обаяния. А с Кином, подумала она, бросая на него быстрый взгляд, никогда не будешь чувствовать себя в безопасности.
Эта мысль придала девушке твердости и внушила уверенность в себе. Однако все эти достижения развеялись, как дым на ветру, после того как Кин подошел к ней.
– Как дела? – спросил он с отрешенным видом, глядя на нее без тени улыбки.
– Прекрасно, а у вас? – Она перевела глаза на его руки.
– Никаких шрамов, – ответил он холодно. – Я быстро исцеляюсь. Я еще не поблагодарил вас как следует за то, что вы сделали.
– Вы поблагодарили, и, пожалуйста, хватит об этом, – сказала Лесия, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и весело. – Смотрите на это как на сестринскую помощь.
– Сестринскую помощь? – повторил Кин, намеренно растягивая слова. – Как бы то ни было, вы проявили доброту. Ваша спина пришла в норму?
Как неблагородно с его стороны напоминать ей о последствиях той ночи, которую она провела у него под боком!
Лесия попыталась беззаботно рассмеяться, но, услышав, что смех получается каким-то дребезжащим, резко оборвала его.
– Моя спина в превосходном состоянии. А как ваша?
– Не жалуюсь. Вы хорошо знаете Дженни?
– Я один раз разговаривала с ней по телефону, и один раз она приезжала ко мне домой. Я надеюсь, что они с Брайеном поручат мне спроектировать для них дом. Дженни, кажется, понравились мои предварительные наброски.
– О, я ничуть не сомневаюсь в этом.
И хотя голос Кина не изменился, Лесии почудился в его словах какой-то скрытый смысл. Значит, и Кину тоже мотивы Дженни кажутся подозрительными?
– Я думала, они ваши друзья, – осторожно сказала Лесия.
Лицо Кина приняло непроницаемое выражение.
– Брайен – мой дядя, младший брат матери, – нехотя объяснил он.
Кину явно не по душе второй брак дяди.
– А вы уже бывали на этом острове? – спросила она, чтобы переменить тему.
– Столько раз, что и не сосчитать. Я вырос у Брайена и тети Зиты, и обычно мы проводили уик-энд на острове в маленьком бунгало. Его уже нет там. Дженни решила, что оно оскорбляет взор, его снесли бульдозером и сожгли.
За этими бесстрастными словами Лесия угадала холодное осуждение. А он спокойно продолжал:
– Как же вы нарисовали дом, не познакомившись предварительно с местом строительства?
– Наброски сделать нетрудно. Их рисуют с целью показать заказчику, что все пожелания учтены и правильно поняты. А сегодня я как раз собралась изучить местность. Должна признаться, что очень удивилась, встретив вас. – Лесия вполне отдавала себе отчет, почему для нее так важно упомянуть об этом факте, и презирала себя за то, что ее беспокоит мнение Кина.
– Это был сюрприз для нас обоих, – спокойно отозвался Кин. – И прогулки вокруг острова вам будет достаточно, чтобы получить необходимую информацию?
– Нет, но это очень поможет.
На лице Кина мелькнул искренний интерес, и после минутного колебания Лесия принялась объяснять ему, как рождается проект, и с удовольствием отвечала на его вопросы.
Уголком сознания Лесия отметила, что они обогнули мыс и маленький конический вулкан, склоны которого весело зеленели под солнцем. Но она была слишком поглощена беседой, чтобы любоваться морем и сушей. И когда в их разговор вмешалась Дженни, выразительно останавливая взгляд поочередно на лице каждого из них, Лесия была удивлена и встревожена негодованием, которое испытала при этом.
– А знаете, – заявила молодая женщина, – вы на самом деле не так уж похожи, как мне показалось вначале. Черты лица у вас приблизительно одинаковые, но цвет волос и кожи разный. И еще Лесия выглядит такой тихой и милой, а Кин – жестким и напористым. Но вас можно принять за брата и сестру, это бесспорно.
– Мы не брат и сестра, – произнес Кин, и в его устах эта простая констатация факта прозвучала как предостережение.
Дженни вызывающе рассмеялась.
– Я-то вам верю, – сказала она, взмахивая ресницами в сторону Кина. – Но другие ни за что не поверят. Кстати, вы не хотите еще чего-нибудь выпить? Я могу приготовить чай или кофе, но если предпочитаете прохладительное, пожалуйста – есть сок и другие безалкогольные напитки.
Очень неохотно, но сознавая, что так будет разумнее всего, Лесия сказала:
– Я бы выпила чаю. Можно мне пойти с вами и помочь?
– Спасибо. – Дженни быстро взглянула на Кина. – А вам что принести?
– Ничего, благодарю вас, – ответил Кин с безукоризненной вежливостью.
– Кажется, я допустила оплошность, – сказала Дженни, спустившись вниз.
– Какую?
– Ну ясно, Кин подумал, что я намекаю, будто один из вас – незаконнорожденный, хотя такое объяснение напрашивается само собой. Брайен рассказывал, что отец Кина спал с каждой женщиной, которая была согласна. И это плохо отражалось на его семейной жизни.
Пораженная Лесия открыла было рот, чтобы возразить, но тут же решительно закрыла его.
Все это, еще раз напомнила она себе, ни с какой стороны ее не касается. Разве это ее дело – что Кин на ножах с женой своего дяди?
Дженни поставила чайник на плитку и включила газ. Некоторое время она с кислой улыбкой разглядывала голубые язычки пламени, потом обернулась к Лесии:
– Точно такого же цвета, как глаза Кина. Ведь, кажется, пора бы поумнеть – но нет, стоит ему только взглянуть на меня, как на что-то скользкое, выползающее из-под его башмаков, и я уже не помню себя от ярости, открываю рот и даю себе волю.
– Не думаю, что кому-нибудь, глядя на вас, может прийти такое в голову, – сказала Лесия, твердо решившая не проявлять признаков волнения.
– Женщины смотрят на меня так довольно часто, – вызывающе улыбнулась Дженни, но ее улыбка тут же угасла. – А после того как я вышла за Брайена, и кое-кто из мужчин стал смотреть подобным же образом. Таким, знаете, взглядом, который ясно говорит: «Вот эту можно купить».
Сверху из рубки послышался мужской смех. Пухлые губки Дженни решительно сжались.
– Ну ничего, они еще пожалеют. Вы не проголодались?
– Пока нет, спасибо.
Лесия и сама была виновата в парочке циничных мыслей по поводу этого неравного брака, но, как видно, кроме белокурых волос, больших темных глаз и чувственных губ, в Дженни было и нечто большее.
Лесия устроилась с чашкой чая в некотором отдалении от мужчин, а огромное судно тем временем стремительно и плавно скользило по волнам. Люди с других лодок провожали их пристальным взглядом, кое-кто – но редко – находил нужным помахать. Лесия подумала, что наверняка их обзывают вслед компанией богатых деляг и считают такими же вульгарными, как их плавучий дворец.
– Вот поистине философское выражение лица, – сказал Кин, садясь с ней рядом.
Небрежно, твердя себе каждую секунду, что ни за что на свете не поддастся ему, Лесия ответила:
– Разве? Я просто наслаждаюсь отдыхом.
– Часто вам случалось выходить в море?
– Когда мы жили в коттедже на реке, то почти каждый день, но с тех пор, как я живу в Окленде, я не плавала так далеко ни разу. А вам?
Он покачал головой.
– Я знаком с судовождением, но предпочитаю другие виды спорта.
– Какие же? – Просто поразительно, до чего Кин интересует ее, как жадно впитывает она каждое новое, даже самое незначительное, знание о нем.
– Лыжи, – сказал Кин. – А что больше любите вы?
Лесия подняла лицо к солнцу, зажмурилась от яркого света.
– Сидеть на солнце, – проговорила она с легким вздохом, – а если чувствую прилив энергии, то могу почитать книгу.
– Похоже, что в душе вы кошка, – рассмеялся Кин.
– Кошки – благоразумные создания. Я их люблю, – сказала Лесия мечтательно, – но у меня долго не было постоянного жилья, и я не могла позволить себе такой роскоши. Правда, в теперешней квартире я рассчитываю прожить несколько лет и, может быть, в один прекрасный день возьму себе котенка.
– Сиамского, – неожиданно предложил Кин, – изящного, аристократичного и сдержанного, похожего на вас.
Лесия невольно открыла сощуренные глаза. Чувство удовлетворения потеснило здравый смысл, заставило испытать всплеск подлинного счастья.
– Очень милый комплимент, но себя я вижу несколько иначе, – сказала она.
Глаза Кина пронзили ее обжигающим взглядом.
– Какой же вы себя видите?
– Добросовестной. Холодной. Честолюбивой, хотя не настолько, чтобы быть в полном подчинении у этого качества.
– Вас часто упрекали в холодности? – спросил он с ленивой небрежностью, словно от нечего делать.
– Случалось. Я не часто теряю голову.
Тут Брайен поманил его к себе, и Кин, извинившись, ушел.
«Леди Джейн» обогнула гору с маленькой башенкой маяка и устремилась на широкий простор залива, который отделял большую землю от группы островов. Позади Рангитото вытянулся священный остров Мотутапи, а под прямым углом к нему – длинный, как палец, полуостров Вангапараоа, укрывавший залив от океанских ветров.
Островок, принадлежавший Брайену и Дженни, находился к северу от полуострова и был одним из группы маленьких, зеленых, изумительных по красоте кусочков суши. Лесия вгляделась в дом, приютившийся среди пышной растительности сразу за узкой белой полоской пляжа на ближайшем к ним острове. К ней тут же подошла Дженни.
– Я бы хотела, чтобы наш дом выглядел так же мило, – сказала она, усаживаясь на диване.
– Попробуем.
Взгляд молодой женщины скользнул по Кину и остановился на супруге. Рассеянно, словно повторяя мантру, она произнесла:
– Придется попробовать. Жизнь и есть не что иное, как непрерывная череда проб… и ошибок.
Лесия кивнула.
– Да, я тоже так думаю.
– Хорошо бы на примере этого дома показать все, на что мы способны, – сказала Дженни. Она подняла глаза, и голос ее изменился, зазвучал почти вызовом. – Это моя идея, и она себя оправдает. Я хочу, чтобы наши дети бегали по полу ногами, выпачканными в песке.
Вызов предназначался Кину, который стоял, облокотившись о борт судна в нескольких шагах от них. Он выпрямился и улыбнулся молодой женщине с неопределенным, но достаточно неприятным выражением.
– А цвет дома, – предложил он вежливо, – должен непременно гармонировать с вашими глазами и волосами.
Дженни рассмеялась несколько визгливым смехом.
– Не валяй дурака, Кин, – сказала она. – Лучше поднимись с Лесией на верхнюю палубу и посмотри, нет ли поблизости дельфинов.
– Я с удовольствием, – поспешила согласиться Лесия. – А что, у нас есть шансы встретить их здесь?
– Такие же, как и в любом другом месте, – ответил Кин, слегка скривив губы. – Ну что ж, идемте.
Верхняя палуба находилась значительно выше рулевой рубки и салона и была довольно узкой. Старательно избегая смотреть на Кина, Лесия принялась глядеть на сияющее бескрайнее море.
– Как чудесно, – блаженно выдохнула она.
– «Нет зрелища пленительней, и в ком
Не дрогнет дух бесчувственно упрямый
Пред этой величавой панорамой»,
– процитировал Кин и ответил на ее удивленный взгляд улыбкой еще более сардонической, чем та, которую он адресовал Дженни. – Я не совсем далек от литературы, – сказал он, и синие глаза сверкнули, как иней под солнцем в морозный день.
Цепляясь за ускользающее самообладание, Лесия сказала:
– Любой, кто в наши дни способен цитировать стихи, – человек необыкновенный. А особенно Вордсворта.
– В пансионе наш преподаватель английского твердо верил, что коллективная мудрость человечества заключена в поэзии. Нас пичкали ею в изобилии, и вот теперь я могу читать наизусть почти всех английских классиков. А вас кто познакомил с Вордсвортом?
– Моя мама. – Лесия улыбнулась про себя, представив юного Кина, упрямо зубрящего стихи. – У нее было много общего с вашим преподавателем. Другим детям родители читают на ночь сказки, мне же читали стихи. И только когда мама вышла замуж за отчима, я узнала, что есть, оказывается, множество книжек, написанных специально для детей… Смотрите, смотрите – дельфины!
Они появились внезапно – вольные дети моря, похожие на серебристые стрелы, и принялись весело резвиться в волнах. Гладкие, гибкие и блестящие, они выпрыгивали из воды, переполненные радостью бытия.
– Интересно, за что мы их так любим? – пробормотала Лесия, следя за играми дельфинов со смехом и благоговейным трепетом.
– За то, что они любят нас просто так, ни за что, и ничего от нас не ждут, – предположил Кин. Он немного помолчал и добавил уже другим тоном: – И потому, что любая красота согревает нам сердце.
Лесия удивленно взглянула на него. Глаза Кина были прикованы к ее лицу с каким-то свирепым вниманием. Они пронзили хрупкий защитный барьер ее светской маски. Девушка сжалась, чувствуя, как кровь волной прилила к щекам.
– Ну конечно, ведь на то она и красота, – сказала Лесия, цепляясь за первую пришедшую в голову банальность, чтобы поскорее прекратить это безмолвное общение, которое лишало ее присутствия духа. – Пожалуй, я спущусь вниз, узнаю, не надо ли чем-то помочь Дженни.
– Вряд ли Дженни нужна ваша помощь, – спокойно сказат Кин. – Она очень самостоятельное и организованное существо.
– А все-таки вдруг ей что-то понадобится… – И Лесия обратилась в бегство.
Трудно отгадать, что именно таится за угрюмым равнодушием Кина, но, когда он заговаривает о жене своего дяди, в его голосе звучит открытая неприязнь. Неужели его так злит этот неравный брак? Или тут кроется что-то еще?
Но тебе этого знать не нужно, протестовал здравый смысл Лесин, пока она спускалась вниз на основную палубу. Помни – тебя это не интересует.
Катер наконец плавно вошел в бухточку, обрамленную пляжем примерно метров двести длиной. Два пологих мыса увенчивали редко растущие погутукавы, а плоское пространство между ними густо покрывали заросли чайного дерева. Безобразное черное пятно свидетельствовало о бывшем местонахождении маленького бунгало, о котором упоминал Кин, и о постигшей его печальной участи.
Брайен заглушил мотор и начал спускать якорь, а Кин сбросил на воду большую надувную шлюпку. Дженни, стоявшая рядом с Лесией, сказала:
– Видите слева вон тот холм?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18