– Я позвоню тебе утром, когда ты будешь уже в состоянии посмотреть на календарь, – немедленно поддела его Кларисс.
Когда друзья ушли, Робер помрачнел.
– Я надеялся подержать новость в секрете пару дней, и должен был догадаться, что здесь мы с кем-нибудь столкнемся.
– Такое событие трудно долго скрывать, особенно у вас в Париже. Почему вы не хотели, чтобы они узнали?
– Я думал о вас. Вам придется изображать влюбленность, я знаю, это нелегко.
– У вас те же проблемы. У нас все получится, мы ведь оба знаем, что это всего лишь игра. Потом еще посмеемся вместе.
– Вот это верно. Пусть это будет нашим маленьким розыгрышем!
Робер подождал, пока официант поставит перед ними воздушное творение из ванили, шоколада и взбитых сливок – суфле «Жанетта». Затем продолжил:
– Мои друзья начнут наперебой приглашать нас в гости, чтобы посмотреть на вас и все разузнать. Будет лучше, если мы разом удовлетворим всеобщее любопытство.
– Думаю, вы правы.
– Все не так уж плохо. Они милые люди. Думаю, со временем вы сможете с ними подружиться.
Шарлиз была вовсе в этом не уверена. Ее вопрос прозвучал прямо и резко:
– Кто такая Беатрис?
– Беатрис Паскаль. Мой старый и самый близкий друг, мы выросли вместе. Она вам может здорово помочь. Все, что касается парикмахеров, магазинов, одежды – она в этом разбирается.
– И она захочет быть моим другом? – скептически уточнила Шарлиз.
– Я уверен, вы подружитесь. Все любят Беатрис. Она веселая, красивая и замечательная. С ней не бывает скучно.
Ясно, как день, что Робер испытывает к этой женщине совершенно особые чувства. Почему же тогда он не женился на ней?
– Как она выглядит?
– Она рыжая, рыжая от природы, у нее зеленые глаза и белоснежная кожа. Да, и веснушки на носу.
Он говорил, как говорит влюбленный мужчина. Почему он думает, что Беатрис смирится с присутствием Шарлиз?
– Может быть, вы расскажете ей правду? И попросите никому не говорить.
– Единственная возможность сберечь тайну – это никому ее не поверять. Не волнуйтесь, после официального приема все потеряют к нам интерес и начнут сплетничать о ком-нибудь другом.
– Надеюсь.
– Уж поверьте мне. Мой секретарь разошлет приглашения, а после праздника их жизнь войдет в свою колею.
– Чего не скажешь о моей жизни, – вздохнула Шарлиз.
– Неправда, – мягко возразил Робер. – Ваша жизнь станет легче. Последнее время вы только и делали, что работали и заботились о Дэниэле, теперь вы заслужили отдых, особенно вечером, когда Дэниэл уже спит. Я собираюсь показать вам ночной Париж.
Шарлиз немедленно подумала, что для столь бурной жизни ей необходимо обновить гардероб, о чем и сообщила Роберу.
– Нет проблем. Беатрис поможет с покупками.
– Боюсь, ее любимые магазины мне не по карману.
– Разумеется, я все оплачу.
– Я не могу этого позволить.
– Ради Бога, почему нет? Я – ваш муж, я официально содержу вас и оплачиваю ваши счета. Или вы хотите платить мне за комнату и стол?
– Это разные вещи.
– Не вижу разницы. И вообще, предоставьте все мне.
– Я буду неловко себя чувствовать. Мы уже говорили об этом.
– Я помню. А если бы мы спали вместе, вы бы относились к этому по-другому? Тогда давайте внесем в наш договор некоторые изменения. Я, пожалуй, мог бы пойти на совместное…
– Робер! Будьте серьезнее.
– Моя дорогая Шарлиз, где ваше чувство юмора? Я просто стараюсь развеселить вас. На мой взгляд, вы будете прекрасны, даже завернувшись в москитную сетку, но я уверен, вы захотите нормально выглядеть на нашем торжественном приеме, да и вообще приодеться.
Шарлиз нахмурилась. Робер был абсолютно прав.
– Здесь можно достать швейную машинку напрокат? У вас она вряд ли есть.
– Вы что, хотите сама шить себе платья?
– А что вас так удивляет? Я зарабатывала этим на жизнь, и я хочу стать модельером. Прекрасный опыт. К тому же у меня будет возможность продемонстрировать свои модели.
Робер выглядел несколько ошарашенным.
– Ну, если вы так решили…
– Не волнуйтесь. В любом случае это будет лучше москитной сетки.
Когда они вернулись, дом уже спал. Слуги оставили свет на лестнице и отправились на покой.
– Не хотите выпить чего-нибудь на сон грядущий?
– Нет, я и так выпила больше обычного. Спасибо за чудесный вечер. Я прекрасно его провела.
– Похоже, вас это удивляет, – хмыкнул он. – Я же говорил, что еще вырасту в ваших глазах.
– Это потому, что сегодня мы не спорили.
– Спорили, но вы победили.
– Ну, только в том вопросе, который вас не слишком интересовал. – Они остановились перед дверью детской. – Пойду проверю, как там Дэнни.
– Я тоже.
Мальчик слегка посапывал во сне, крепко обняв плюшевого мишку. Шарлиз поправила одеяло и поцеловала нежную щечку.
– Можно и мне…
Ее тронуло смятение Робера, и она ободряюще улыбнулась ему. Робер осторожно провел рукой по шелковистым волосам мальчика и поцеловал его в лобик. Шарлиз почувствовала себя растроганной. Они с Робером были абсолютно разными, невозможно разными, но оба они любили своего племянника.
Супруги Овернуа вышли на цыпочках из комнаты и пожелали друг другу спокойной ночи. Казалось, между ними возникла близость, и теперь они лучше знают друг друга.
– Ну что ж, я отправляюсь спать. Сегодня был бурный день, – устало улыбнулась Шарлиз.
– Отдыхайте, на сегодня все закончилось. Кто его знает, может, и вам понравится быть замужем.
Шарлиз вздрогнула, когда Робер наклонился к ней, но он просто поцеловал ее в щеку.
– Отдыхайте, chere.
Когда Шарлиз вошла в свою комнату, ее кожа еще пылала в том месте, где к ней прикасались губы мужчины. Что за нелепая ситуация! Они и были, и не были женаты. Стоит ли так нервничать, успокаивала себя Шарлиз. Естественно, что день своей свадьбы она представляла по-другому, и все могло быть иначе, если бы она сейчас занялась любовью с Робером, на что тот, несомненно, рассчитывал.
Он сидел бы сейчас здесь, рядом с нею, и медленно раздевал, нежно лаская… Она почти физически ощущала, как его длинные сильные пальцы касаются ее напряженной груди, а его язык сладострастно облизывает ее соски.
Шарлиз тряхнула головой, пытаясь избавиться от эротического наваждения. Она прямиком идет в его ловушку! На это Робер и делает ставку. Влечение – это обычная химическая реакция, но из-за нее люди теряют контроль над собой. Нет, он ошибается. Она не позволит себе такой роскоши!
5
Было уже довольно позднее утро, а Шарлиз все еще наслаждалась сном. И тут Жиль разбудил ее, чтобы позвать к телефону.
Должно быть, это Робер – больше она никого в Париже не знала. Шарлиз подняла трубку со странным и неожиданно нахлынувшим чувством неприязни.
В трубке звенел разъяренный женский голос. Без лишних вступлений незнакомка заявила:
– Думаете, это сойдет вам с рук?! Я добьюсь, чтобы этот брак аннулировали! Мы обе прекрасно понимаем, что вы вышли за деньги Робера, но я позабочусь, чтобы вам не досталось ни единого су!
– Мадам Овернуа, я полагаю? – сухо поинтересовалась Шарлиз. – Нет, я не рассчитывала на поздравления, но ваши слова адресованы не тому человеку, Рекомендую обратиться к вашему сыну. Исключительно Робер настаивал на этом браке.
– Наглая ложь! Вы его заарканили, так же, как ваша сестрица в свое время заарканила моего Мориса. Вы обе – бессовестные хищницы. О, я слыхала о таком типе женщин. Соблазняют и дразнят мужчину до тех пор, пока он не начнет платить за них по всем счетам.
Глаза Шарлиз опасно прищурились.
– Можете называть меня как угодно, но не вздумайте впредь отзываться в таком тоне о моей сестре. За то недолгое время, что они прожили вместе, она подарила Морису больше любви и счастья, чем он знал за всю жизнь до того! Если бы вы действительно его любили, то должны были благодарить Белинду, а не проклинать.
– Как вы смеете так говорить со мной?
– Кому-то следовало сказать вам это давным-давно.
– а что вы можете знать о материнской любви?! Ваша сестра отняла у меня Мориса, а теперь вы хотите отнять Робера и внука. – Голос пожилой женщины в трубке дрожал от горечи и боли.
Эта избалованная и капризная старуха не заслуживала сочувствия, однако в душе Шарлиз шевельнулась жалость.
– Я вовсе не собираюсь становиться между вами и вашим сыном. – Теперь она говорила мягче. – Вам незачем беспокоиться об этом.
– Если вы действительно так думаете, то вам лучше поскорее убраться туда, откуда вы приехали, и оставить нас в покое. Я вам заплачу! – нетерпеливо воскликнула Жозефина Овернуа. – Обещайте держаться подальше от моих деток – и можете сами назначить сумму.
– Послушайте, вы действительно думаете, что я способна продать сына своей сестры? – В голосе Шарлиз звучало отвращение. – Мне кажется, что вы не совсем здоровы.
– Не глупите! Останетесь ни с чем. Когда вы наскучите Роберу, он вышвырнет вас, не оставив ни су.
– Ну так поберегите свои деньги. Все, что от вас требуется, это немного подождать, когда все произойдет само собой, – скептически протянула Шарлиз.
– Сейчас вы уверены в себе, но время на моей стороне, – яростно прошипела Жозефина. – Я буду наблюдать за вами и выжидать. Я дождусь, когда вы совершите ошибку. Алчные женщины вроде вас всегда ошибаются. А когда я поймаю вас с поличным, вы пожалеете, что услышали фамилию Овернуа…
– Я уже об этом жалею, Всего доброго, мадам Овернуа, – твердым голосом прервала ее Шарлиз.
Ей удавалось сдерживаться во время разговора, но теперь ее трясло от ярости. Никто и никогда не испытывал к Шарлиз ненависти и не был с ней столь груб я бесцеремонен. Первым ее желанием было потребовать от Робера, чтобы он укротил свою мамашу, однако, немного успокоившись, она задумалась.
Робер оказался между двух огней и ничего не может изменить. Он прекрасно знает свою мать, знает и то, что словами ее не унять. Жалобы Шарлиз могут привести к серьезной размолвке в семействе Овернуа, а это печально. Робер – единственное, что осталось у старой женщины. Да, она весьма неприятная особа, но и у неприятных особ есть чувства. Шарлиз вздохнула.
Утренний разговор не стал в этот день ее единственной проблемой. Нужно было развлекать Дэнни. Робер купил ему обещанную машину и уехал на работу. Вначале мальчик был в восторге от новой игрушки и возился с ней все утро, но вскоре она ему наскучила, и он снова начал ходить хвостиком за Шарлиз, жалуясь, что ему нечего делать. В результате она ни минуты не потратила на себя.
Когда Робер вернулся вечером домой и взглянул в ее усталое и расстроенное лицо, он вздохнул:
– Прошу прощения за сегодняшний мамин звонок. Я понял, что она была неоправданно груба и несправедлива к вам. У нас был длинный разговор, так что я все знаю. Она больше не потревожит вас.
– Мне жаль, что она вам все рассказала. Надеюсь, вы не наговорили ей ничего такого, о чем можете пожалеть впоследствии.
Он озадаченно уставился на нее.
– Поведение моей матери было непростительным. Я сказал, что она не права, она была недовольна. Но почему вас так волнует, не поссорились ли мы?
– Никакие слова не заставят ее изменить мнение обо мне. Мы никогда не станем с ней друзьями и даже не сможем испытывать симпатию друг к другу. Однако я представляю, как ужасно для нее было потерять одного сына. А теперь ей приходится волноваться и за оставшегося.
Несколько мгновений Робер внимательно смотрел на Шарлиз. Когда он заговорил, голос его немного охрип.
– Какое понимание и всепрощение! Только, боюсь, Овернуа никогда не отвечали вам тем же.
– Еще не поздно, – откликнулась она, стремясь скрыть за шуткой охватившее ее удовольствие. Шарлиз не ожидала, что Робер так твердо встанет на ее сторону.
– Просто скажите, что я могу сделать для вас.
– Для меня – ничего, но надо что-то придумать для Дэнни. Все его друзья остались в Лос-Анджелесе. Ему не с кем поиграть и нечем заняться. Для мальчика это нехорошо.
– Я думал об этом. Полагаю, городская квартира – вообще не лучшее место для воспитания мальчишки. Ему нужны поля, где можно бегать, всякие котята и щенки, которые будут путаться у него под ногами и о которых он сможет заботиться.
– Это было бы идеально. И что это за место?
– Мой шато в деревне. Упакуем вещи и отправимся туда. Там есть лошади и собаки, а я вожу дружбу с мальчишками из соседних поместий. Для ребенка там настоящий рай.
Шарлиз было немного жаль покидать Париж. Она успела лишь мельком взглянуть на прекрасный город. Однако Дэнни важнее.
– Звучит как твердое решение, но как насчет вашей работы? Будете приезжать к нам на выходные?
– Думаете, я смогу продержаться без вас целую неделю?
Шарлиз вновь почувствовала прилив радости, а Робер продолжал:
– И что подумают люди? Мы же новобрачные. Я буду работать не в офисе, а на виноградниках.
– Замечательно. Когда мы сможем тронуться в путь?
– Сразу после приема. Боже! Еще две недели!
– И что я буду здесь делать с Дэнни так долго?! – в отчаянии воскликнула Шарлиз. – Я и один-то день его занять не могу.
– Предоставьте это мне, – видя ее растерянность, продолжил Робер. – Занимайтесь собой, развлекайтесь и отдыхайте. Вы уже достаточно отдали Дэниэлу.
– Я никогда не считала, что приношу себя в жертву.
– Я знаю. Этим вы и отличаетесь от многих других… – Его голос вновь стал хриплым.
Шарлиз была удивлена – и испугана – тем удовольствием, которое принес ей этот комплимент Робера. Ведь Робер просто выразил свое уважение к ней, ничего больше, убеждала она сама себя. Под обаятельной и привлекательной оболочкой скрывался все тот же несгибаемый и холодный человек, которого она увидела в день их знакомства. Об этом нельзя забывать.
Робер положил руки ей на плечи.
– Позвольте мне разделить вашу ношу, chere. Вы больше не одиноки.
Ей не на кого было опереться очень давно – с тех самых пор, как много лет назад умерли ее родители. И ощущение надежного плеча рядом было удивительно приятным. Она смотрела в его глаза, желая, чтобы он обнял ее еще крепче и прижал к себе.
Робер прерывисто вздохнул, не отрывая глаз от ее полуоткрытых губ. Затем он начал медленно склоняться к ней, и у Шарлиз не было сил отстраниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17