Его голос заставлял все ее тело вибрировать. Шарлиз уже представляла, как Робер раздевает ее и несет к своей кровати, как это было днем, только на этот раз ничто их не прервет. Он ляжет рядом с ней, его глаза будут сиять в темноте ночи, а пальцы зажгут огонь в ее обнаженном теле…
Робер нежно спустил бретельку платья с одного плеча Шарлиз и коснулся губами ее напрягшейся груди.
– Позволь любить тебя, мой ангел, позволь обладать тобой… – Его губы ласкали ее тело все жарче, обещая неведомую доселе страсть. – Я так хочу тебя!
Сделать выбор было невыносимо трудно. Волна желания накрыла девушку с головой, но Шарлиз боялась, что их близость даст Роберу власть не только над ее телом. Она не может этого позволить. Особенно зная, что он ее не любит.
Собрав все свои душевные и физические силы, Шарлиз шагнула назад и трясущимися пальцами поправила платье.
– Это не должно было случиться сегодня днем, и с того момента ничего не изменилось.
Робер смотрел на Шарлиз, смотрел долго и пристально, пока она пыталась справиться с собственным дыханием. Теперь один его поцелуй мог положить конец ее сопротивлению… Наконец, Робер сказал:
– Хорошо. Нет – значит нет, даже если я с этим не согласен. Но пойми же, ты просто оттягиваешь неизбежное. Рано или поздно ты станешь моей, chere! Я подожду, хотя это будет нелегко.
Он проводил ее до двери в соседнюю спальню. Шарлиз не ответила, она не могла произнести ни слова. Раздеваясь перед сном, девушка думала в смятении: а что, если Робер прав? Они действительно когда-нибудь станут близки, но тогда почему не сейчас, когда все ее тело сводит сладкой судорогой и каждый дюйм ее кожи жаждет его прикосновения?
Шарлиз приняла единственно верное решение. Глубоко вздохнула – и выключила ночник.
9
Утром ей стало легче. Отношения с Робером все еще тревожили ее, но к чему тратить на грустные мысли целый день? Особенно – такой замечательный. И у Робера вряд ли будет возможность заговорить о любви прямо на винограднике.
Шарлиз всегда завтракала вместе с Дэнни, даже если накануне приходилось поздно ложиться спать. Ей казалось важным начинать утро вместе с мальчиком, целовать его, улыбаться в ответ на его улыбку. К тому же теперь его день был так насыщен, что они виделись довольно редко.
Хорошее настроение улетучилось, когда Шарлиз и Дэнни спустились в столовую и узнали, что Жозефина Овернуа приехала погостить в шато.
– Мадам в столовой, – сообщил Жиль. – Она ждет вас и маленького хозяина.
– Я туда не хочу. Я хочу есть, где всегда, – захныкал малыш.
Обычно они завтракали и обедали в прелестной маленькой беседке в саду, окруженные деревьями и травой, цветами и спелыми ягодами. Вполне естественно, что Дэнни предпочитал это место официальной и строгой столовой.
– Давай попробуем позавтракать в доме – для разнообразия. Помнишь, ты первый раз не хотел стричься в парикмахерской, а потом не мог дождаться, когда мы снова туда отправимся?
Дэнни был вовсе не уверен, что это одно и то же, но без споров отправился за Шарлиз в столовую.
Лицо Жозефины просияло при виде мальчика.
– Вот и он, мой милый малышка!
– Я не малышка!
Шарлиз вмешалась.
– Бабушка не имела в виду, что ты маленький. Это, знаешь, нечто вроде комплимента. Не правда ли, он сильно вырос?
Последние слова она адресовала Жозефине, надеясь хоть как-то найти с ней общий язык.
– Понятия не имею, – холодно ответствовала Жозефина. – Я ведь не видела его в раннем детстве. Подойди и поцелуй свою бабушку, милый!
– Мне не хочется, тетя Шарлиз, от нее смешно пахнет, – громко прошептал мальчик.
Жозефина в ярости посмотрела на Шарлиз.
– Это чрезвычайно невежливо! Вы хоть чему-нибудь учили мальчика? Я потрясена.
– Я думаю, мальчику просто не понравились ваши духи, – извиняющимся тоном сказала Шарлиз. – Дети весьма категоричны в том, что им приятно или неприятно.
– Это, по-вашему, нормально?
– Разумеется, нет. – Шарлиз повернулась к Дэнни. – Извинись перед бабушкой, ты ее обидел.
– Почему я должен извиняться? Это она говорит обо мне всякие вещи!
– Это не дает тебе права грубить. Она – твоя бабушка, а ты ее обидел. Я надеюсь, что больше никогда не услышу от тебя что-нибудь подобное.
– Полагаете, произвели на меня впечатление? – язвительно поинтересовалась Жозефина. – Отвечаю: нет и еще раз нет. Если уж вы взялись растить ребенка, то уважение к старшим вам следовало привить ему давным-давно!
– Вот видишь! Она сердитая, она ругается и на меня, и на тебя. Почему же я должен ее целовать?
– Потому что я учила тебя быть вежливым со всеми, – твердо сказала Шарлиз.
– Даже с Шеддоном Уэрби? Он мне накидал в волосы песка, а я его здорово толкнул за это.
Прежде, чем Шарлиз успела ответить, ее опередила мадам Овернуа.
– Я начинаю понимать, почему Робер на вас женился. Он боялся – и совершенно справедливо, – что вы не сможете воспитать мальчика так, как следует.
Шарлиз настолько потрясло подобное ясновидение, что некоторое время она не могла и слова вымолвить. Жозефина продолжала:
– Таков был ваш план, не так ли? Вы решили сыграть на чувствах Робера к племяннику. Он никогда бы не женился на особе вроде вас по доброй воле.
– Видимо, вы плохо знаете своего сына. – Шарлиз старалась, чтобы ее голос звучал невозмутимо. – Никто и ничто не в силах заставить Робера сделать то, чего он делать не хочет.
– Только не в таких обстоятельствах! Когда женщина затаскивает мужчину в постель, он перестает соображать.
Шарлиз с тревогой посмотрела на Дэнни.
– Может быть, мы лучше отложим этот разговор? Сейчас не слишком подходящий момент для него.
Жозефина покраснела от гнева.
– Вы имеете наглость указывать мне, что следует делать?
– Если вы действительно беспокоитесь о своем внуке, как говорите, то мне нет нужды повторять мое предложение.
– О, я прекрасно понимаю, чего вы хотите! Собираетесь напеть Роберу, что я плохо влияю на мальчика? Вы уже восстановили внука против меня, а теперь хотите поссорить меня и с сыном!
– Даже если б я хотела, мне это не удалось бы, а у меня нет подобных намерений. – Ярость Шарлиз немного остудил явно прозвучавший в голосе пожилой женщины страх. – Послушайте, верите вы в это или нет, но я уверена, что мы сможем как-нибудь примириться друг с другом и стать нормальной, единой семьей. Исключительно в интересах Дэнни.
– Вы считаете меня слабоумной? Мальчика вы подучили смеяться надо мной, Роберу не позволяете даже говорить со мной по телефону. Вы это называете нормальной семьей? – Жозефина вскочила и в ярости швырнула носовой платок на стол. – Что ж, торжествуйте, наслаждайтесь победой, пока есть время. Вы оказались достаточно хитры, чтобы захомутать моего сына, но долго это не продлится. Вы никогда не станете истинной Овернуа!
С этими словами Жозефина покинула комнату. Дэнни с некоторым испугом смотрел ей вслед.
– Чего это с ней, тетя Шарлиз? Она сумасшедшая?
– Нет, что ты. – Шарлиз постаралась улыбнуться как можно веселее. – Понимаешь, когда взрослые спорят, они частенько кричат. Твоя бабушка тебя очень любит и будет счастлива, если ты будешь вести себя чуть приветливее.
– А это обязательно? Она мне не нравится.
– Нельзя поспешно судить о людях, надо сначала узнать их лучше. Давай заканчивай завтрак и беги играть.
Шарлиз изо всех сил старалась избавиться от неприятного осадка после инцидента в столовой. Прислуживавший за завтраком и наливавший им кофе Жиль хранил свое обычное бесстрастное выражение лица, словно они говорили при нем на иностранном языке.
Интересно, Жозефина расскажет Роберу об их стычке? Сама она этого делать не собиралась. Нечестно требовать от него занять чью-либо сторону.
Шарлиз сидела в полном одиночестве и размышляла, когда в столовую вошел Робер. Он спросил:
– Что-то не так?
– Нет, что ты, все просто великолепно.
– Ты выглядишь озабоченной.
– Просто задумалась. Обдумывала новую модель. Съешь что-нибудь? Я могу выпить еще чашку кофе и составить тебе компанию.
– Спасибо, но я уже позавтракал. Вы с Дэниэлом, кажется, обычно завтракаете в беседке?
– Решили внести некоторое разнообразие.
Шарлиз медлила, не желая сообщать ему, что у них были гости. Она только надеялась, что Жозефина не станет высказывать Роберу все свои претензии. Это может разозлить его и испортит весь день. Что ж, делать нечего. Шарлиз подавила вздох и сказала:
– Я должна кое-что тебе сказать.
– Расскажешь в машине. Я хочу дать Жилю некоторые указания до нашего отъезда. Буду ждать тебя у ворот.
Прежде, чем она успела остановить его, он ушел.
Встреча Робера с чиновником прошла удачно. В результате мсье Овернуа смог прибавить кое-какие земельные участки к своим владениям, как раз на тех виноградниках, куда теперь мчался их автомобиль. Они отъехали примерно на милю, когда Шарлиз, наконец, смогла рассказать Роберу про утренний визит его матери. Робер нахмурился.
– Она ничего не говорила о своем приезде вчера вечером, когда я с ней разговаривал. Интересно, что ее заставило так внезапно примчаться сюда?
– Возможно, она хотела увидеть Дэнни?
– По всей видимости, да. Тогда она вряд ли захотела бы поехать с нами. Я собираюсь устроить тебе грандиозную поездку.
Виноградники Овернуа находились на самой вершине холма, с которого открывался чудесный вид на небольшую деревушку. Дорога петляла меж тенистых деревьев, за которыми тянулись ряды винограда, спелые грозди клонили лозу к земле.
Когда они подъехали к большому красивому строению, Шарлиз заметила:
– Честно говоря, я совершенно не так представляла себе винодельческую фабрику. Это здание больше похоже на загородное поместье.
– Много лет назад здесь размещалась сельская управа. Теперь на первом этаже находятся дегустационный зал и контора, ну а основная работа происходит в других корпусах.
Сама фабрика представляла собой анфиладу прохладных, тихих и сумрачных помещений. Супруги шли по бесконечным залам, в которых рядами стояли бочки, огромные настолько, что к ним были приставлены лесенки. Робер подробно описывал Шарлиз весь процесс изготовления вина, начиная со сбора винограда и кончая разливанием вина по бутылкам.
– Прости за столь долгую и подробную лекцию, но ты прекрасный слушатель, а я немного увлекся, – рассмеялся он, опомнившись через некоторое время.
– Не извиняйся. Во-первых, мне интересно, а во-вторых, я потрясена тем, как много ты об этом знаешь.
– Отец учил нас с Морисом виноделию с раннего детства. Мы начали с самых основ и прошли весь путь обучения. Когда Дэниэл подрастет, он продолжит семейную традицию и в один прекрасный день унаследует дело от меня.
– Ну, это совсем не обязательно. У тебя могут родиться собственные сыновья.
– Вряд ли, если ты не станешь сговорчивее.
Шарлиз не позволила себе даже немного помечтать о том, как прекрасно было бы иметь ребенка от Робера.
– Наш брак – не навечно. Я уверена, ты хочешь иметь настоящего сына. Большинство мужчин этого хотят. Ты женишься на любимой женщине, и у тебя будут дети.
– Что ж, возможно, но Дэниэл все равно будет заниматься основной частью нашего бизнеса.
Шарлиз почувствовала, как по спине пробежал холодок, и вовсе не из-за температуры в зале. Робер думает о будущем, в котором нет места для нее. А чего она хотела? Не может же такая жизнь продолжаться вечно. Она вздрогнула, когда он обнял ее за плечи, однако это не было лаской.
– Осторожно, здесь мокро. – Он аккуратно провел ее мимо небольшой лужицы. – Рабочие стараются следить за чистотой, но тут темно, а вино иногда проливается. Можно поскользнуться.
– Правда, здесь темновато.
– Я могу объяснить, почему это необходимо, но на сегодня тебе уже достаточно технических подробностей.
– Но я не устала!
– Посмотри мне в глаза и повтори.
Он шутливо приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. Шарлиз затрепетала – как обычно, когда Робер был совсем близко, неважно, каковы при этом были его намерения. Она смотрела в его лицо, на четкую линию рта, и представляла – помимо своей воли – как эти губы касаются ее губ, как разжигают во всем ее теле пожар страсти…
Робер перестал улыбаться, видя, как изменилось выражение ее глаз. Осторожно коснулся ее щеки и прошептал:
– Маленькая Шарлиз, мне все труднее выполнять свое обещание. Я хочу тебя, прямо сейчас и прямо здесь.
Она застыла, не в силах скрыть то, что и ее охватывает то же самое желание… Робер и Шарлиз даже не сразу поняли, что они больше не одни в огромном зале. Послышались шаги рабочих.
Робер медленно отстранился, и лицо его тут же приобрело совершенно бесстрастное выражение, что всегда пугало ее. Неужели он способен так хорошо владеть собой, потому что на самом деле не испытывает того, что чувствует она? Шарлиз прерывисто вздохнула.
Когда они вышли на улицу, Робер сказал:
– Ты уже знаешь, как делается вино. Теперь я покажу тебе, что с ним делают перед самой отправкой в магазины.
Зрелище было захватывающим. Бутылки ехали на ленте конвейера, словно игрушечные солдатики на марше. Ненадолго останавливались, чтобы получить пробку в горлышко, а затем отправлялись к следующему агрегату, наклеивавшему этикетки.
– Словно фабрика игрушек! Дэнни здесь понравится. Надо обязательно привезти его сюда.
– Отличная идея, но для него экскурсия будет короче. Не думаю, что Дэнни будет столь же тактичен.
– Не знаю, почему ты говоришь о такте. Я действительно слушала тебя с интересом.
– Тогда как насчет экзамена?
– О, нет! – со смехом вскричала Шарлиз. – Если бы я знала, что ты будешь задавать вопросы, то вела бы записи.
– Ну, ладно, вместо этого приглашаю на обед. Здесь неподалеку есть приятное местечко, думаю, оно тебе понравится.
«Шеваль Д’Ор» оказался небольшим прелестным ресторанчиком. Маленькие столики были покрыты клетчатыми скатертями, изящные светильники заливали полутемный зал мягким светом, создавая интимную и расслабляющую атмосферу.
Робер заказал несколько блюд, которых даже не было в меню, но которые являлись особой гордостью шеф-повара, а также попросил принести аперитив перед обедом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17