Хотя она долго убеждала себя, что уже миновала стадию, когда несформировавшаяся личность нуждается в стороннем одобрении, слова Дэниела очень много для нее значили.
Нужно было снизить эмоциональный градус беседы.
– Но ведь ты не за этим позвонил, верно? – спросила Трейси. – Не затем, чтобы наговорить мне комплиментов?
– Я хотел немного поболтать и пожелать спокойной ночи.
Трейси не нашлась, что сказать.
– Сейчас самое время сообщить, что ты рада моему звонку, потому что тоже хотела услышать мой голос, – подсказал Дэниел.
– Это все правда. Я рада.
– Многое меняется. – Слова Дэниела были созвучны ее собственным мыслям. – Нам нужно поговорить о том, что это все значит.
– Давай не сейчас. Мне хорошо. Положение вещей мне нравится, что бы оно ни значило.
– Но так не может продолжаться вечно!
– О вечности никто не говорит. Просто отложим разговор на некоторое время.
– Хорошо. На некоторое время.
Что-то в голосе Дэниела сказало Трейси, что лучше бы «некоторое время» никогда не кончалось. Она боялась перемен к худшему.
– Ну вот я поговорил с тобой – и начинаю засыпать, – сказал Дэниел. – Завтра нам обоим рано вставать, так что давай пожелаем друг другу спокойной ночи. Встретимся за завтраком.
– Спокойной ночи.
Трейси уже отняла трубку от уха, думая, что разговор окончен, но Дэниел произнес:
– Трейси! Подожди.
Она снова приблизила трубку к уху.
– Да?
– Хороших тебе снов.
Она улыбнулась – и еще долго сидела с трубкой возле уха, хотя там уже слышались короткие гудки.
Да, многое менялось. Трейси видела, что они с Дэниелом действительно сближаются, их взаимные чувства пробуждаются от долгого сна. Но она знала, что между ними остается последняя преграда, мешающая взаимному доверию. Она должна сказать ему правду. От по-настоящему близкого человека нельзя ничего скрывать.
Будь она честной с Дэниелом семь лет назад, раздели с ним свои страхи и надежды, возможно, многих бед удалось бы избежать. Но имеет ли она право ссорить сына с отцом? Что дороже – их с Дэниелом взаимное доверие или его доверие к собственным родителям?
– Мам, пап, я хочу с вами поговорить, – чрезвычайно серьезно заявила за ужином Шейла.
Дэниел хотел потрепать ее по щеке или сказать что-нибудь смешное, чтобы дочь развеселилась. Вызвать улыбку у Шейлы или у Трейси – ради таких моментов Дэниел жил последний месяц.
– Мы слушаем, – сказала Трейси слегка тревожно, опуская вилку.
– Н-ну, – задумчиво начала девочка, водя пальцем по скатерти, – помните, вы говорили, что я могу сменить фамилию?
Дэниел почувствовал себя так, будто на него обрушилась снежная лавина.
– Да, конечно. Мы сказали, что решать тебе.
– Вот я и решала. Думала, думала все время. Даже посоветовалась об этом с Лоренсом, потом с тетей Анджелой… И я решила, что хочу сменить фамилию, только не прямо сейчас.
Дэниел почувствовал страшное разочарование, но заставил себя улыбнуться и сказать:
– Вот и прекрасно, дочка. Можешь сделать это когда угодно или не сделать никогда. Мы оба сказали, что не обидимся в любом случае.
Твоя фамилия не изменит того, что я твой отец и люблю тебя.
– Ты не расскажешь нам, почему решила так, а не иначе? – осторожно спросила Трейси.
Девочка сдвинула светлые брови.
– Эйвери, конечно, звучит красивей, чем Мелоун. Но если я сейчас сменю фамилию, то ты, мам, останешься одна из Мелоунов. Папа не один носит фамилию Эйвери, ведь есть еще бабушка и дедушка. И нечестно будет, если я оставлю тебя в одиночестве.
– Малышка, но я не возражаю, – улыбнулась Трейси, тронутая до глубины души.
Не будь разговор таким серьезным, Дэниел рассмеялся бы. Шейла для своих лет была исключительно проницательной крошкой, куда умнее, чем ее отец в этом возрасте!
Трейси ласково подергала дочь за косичку.
– Знаешь, если ты спросишь меня, я бы сказала, что тебе стоит сменить фамилию.
– Почему?
– Потому что все дети носят фамилии своих отцов. Спроси у любой девочки в классе.
– Но ведь ты – моя мама. Может, если ты тоже сменишь фамилию на Эйвери, тогда мы все будем одинаковые.
– Не знаю. Я как-то привыкла к своей, – серьезно ответила Трейси, не глядя на Дэниела.
– Давайте поступим вот как, – неожиданно заговорил он, при этом голос его слегка дрожал. – Дадим маме время подумать, не хочет ли она тоже стать Эйвери. И когда она что-нибудь решит, втроем поговорим об этом еще раз.
– Ладно. Я понимаю, что это важная штука.
Я вон сколько думала, – важно заявила Шейла. – Так что теперь думай ты, мам. Если согласишься, то и я, конечно, тоже.
– Спасибо, детка.
– Договорились, – закончила дискуссию Шейла, слезая со стула. – А сейчас я пойду навещу Лоренса. Мы хотели вместе посмотреть телевизор.
– Ступай, – разрешила Трейси.
Они с Дэниелом проводили дочь взглядом и как по команде повернулись друг к другу.
– Ты дал мне немного времени на раздумья, – благодарно сказала молодая женщина. Теперь я хоть придумаю, как ей ответить.
– Я не то имел в виду. – Дэниел смотрел ей прямо в глаза, заставляя ее покраснеть. – Ты должна серьезно поразмыслить над моим предложением.
– Над каким? Изменить фамилию на Эйвери?
– Я просил тебя выйти за меня замуж.
Они не говорили о женитьбе с того давнего дня, когда Трейси грустно засмеялась над его предложением. Но с тех пор многое изменилось.
– Ты попросил об этом только ради дочери.
Потому что это было бы удобно для совместной жизни.
Дэниел не услышал, как невольно простонал от этой тирады. Он-то хотел, чтобы Трейси просто ответила «да». Нет, он на это не рассчитывал, но надеялся, что так будет.
– Мы не можем вечно жить с Лоренсом.
Выходи за меня замуж, и мы заживем отдельным домом, как настоящая семья, а? Это будет куда лучше.
– Я так не думаю, – сдавленно пробормотала Трейси.
– Но…
– Послушай, Дэн. Я видела, к чему привел брак моих родителей. А он был заключен по многим причинам, кроме взаимной любви. Я никогда не соглашусь на подобное, даже ради Шейлы. Я считаю, что заслуживаю лучшего.
От ее ответа сердце Дэниела едва не разорвалось. Он хотел вскричать: «Я люблю тебя, я всегда тебя любил! «Но эти слова он уже говорил Трейси семь лет назад, и они не помешали ей уехать. Он должен бороться со своими чувствами, иначе сойдет с ума от горя. Любить ее и вновь потерять – этого ему не пережить, поэтому лучше вообще отказаться от любви.
– Так что же нам делать в таком случае? – спросил он. Вопрос, впрочем был адресован скорее самому себе, чем Трейси.
– Проблема во времени. Сейчас мне надо подумать, как ответить на вопрос моей дочери.
– Она не только твоя дочь, она наша.
Трейси примирительно погладила его по руке.
– Конечно. Наша с тобой.
– Так вот мы остановились на том, что нам нужно время на размышления.
– После семи лет ожидания подождать еще немного не так уж трудно, – тихо добавила Трейси.
Дэниел не был уверен в ее правоте. Ему казалось, что он прождал достаточно и больше не вынесет этого.
Он вообще не был ни в чем уверен. Нужно ли сказать Трейси о своих чувствах? Каковы эти чувства на самом деле?..
Одно было неоспоримо: прикосновение ее руки казалось удивительно правильным и естественным.
Дэниел сжал ее узкую ладонь в своей и сказал:
– Хорошо. Я буду ждать, сколько ты скажешь.
8
Но ждать, когда дело касается жизненно важных вопросов, неимоверно трудно. И Дэниел испытал это на себе.
К субботе он совершенно извелся. Он так хотел… Хотел того же, что и всегда: стать с Трейси единой семьей и никогда не разлучаться.
Может, они и не были влюблены друг в друга, как в годы юности. Но теперь у их отношений появилось новое основание – куда более крепкое, чем прежнее. И куда более подходящее как фундамент для постройки крепкой семьи. Они уважали друг друга. Смогли снова стать друзьями. У них росла общая дочь.
Дэниел теперь много времени проводил с Шейлой. Даже рассказывал ей перед сном сказки. Для этого он не поленился прочитать уйму детских книжек. Но когда все же путался в хитросплетениях сюжета или не правильно называл героев, Шейле доставляло огромное удовольствие поправлять его.
Несколько раз они втроем заходили пообедать в кафе и вели себя весело и естественно, словно обычная молодая семья. Официантки обменивались с ним улыбками, воспринимая, безо всяких сомнений, как мужа Трейси – и ее это не возмущало. Напротив, она выглядела польщенной и не пыталась отрицать, что они с Дэниелом более, нежели просто знакомые.
К тому же его несомненное сходство с Шейлой бросалось в глаза.
Дэниел устроил для ее класса обещанную экскурсию на аэродром. Он по очереди давал детям посидеть в пилотском кресле, доступным языком объяснял назначение различных рычагов и панелей. Дети были в восторге, особенно Шейла, которая без умолку трещала, объясняя подружкам и приятелям, какой умный и храбрый у нее папа. Под вечер, когда Дэниел рассказал о своих успехах Трейси, она растрогалась едва ли не до слез и ласково поцеловала его в щеку.
Да что там в щеку – несколько раз они целовались по-настоящему, хотя Трейси всякий раз смущалась, если их заставал за этим случайный свидетель. Однако неоспорим был тот факт, что их влечет друг к другу и влечение это не только физическое. Души их также тянулись друг к другу, и в этом заключался секрет изумительного единения, которое они испытывали всякий раз, когда целовались или просто соприкасались руками. Дэниел чувствовал это и был уверен, что Трейси тоже так чувствует.
Если этого мало, то чего же тогда довольно?..
Он нащупал кольцо в кармане – золотое, с крупным изумрудом. Дэниел искал с бриллиантом, но увидел этот зеленый камень и подумал, что цветом он точь-в-точь как глаза Трейси.
Он долго думал и нашел много доводов в пользу брака, которые собирался теперь привести этой женщине.
Сам Дэниел, несомненно, любил ее. Он точно не знал, с чем сравнить это чувство, оно не походило на любовь-страсть, которую они испытывали друг к другу в юности. Но тоже было сильным и истинным. К тому же Дэниел теперь точно знал, что сможет быть хорошим отцом – и постарается стать достойным мужем.
До того как снова сделать Трейси предложение, он собирался позвонить родителям и сообщить, что у него есть дочь. А также о том, что будет просить руки Трейси раз за разом, пока наконец не уговорит ее.
Лоренс был прав: частично их прошлые беды произошли из-за того, что Дэниел скрывал любимую от своей семьи. Теперь он не собирался потакать родителям. Либо они примут Трейси в качестве его жены, либо лишатся общества единственного сына. Дэниел не хотел ставить родителям жестких условий, но знал, что иного выхода нет.
С годами он поумнел и научился видеть истинную цену людей. Больше он не нуждался в поддержке и одобрении отца, понимал, что тот тоже может ошибаться. В чем Дэниел нуждался, так это в своей собственной семье, а именно – в Трейси и дочери…
Он позвонил в Стерлинг от Лоренса. Тот как раз ушел на прогулку с Ритой, так что Дэниел остался в одиночестве, необходимом для такого важного телефонного разговора.
Трубку взял отец.
– Алло, – произнес он со своей обычной невозмутимой интонацией.
– Привет, папа. Это Дэн.
– Я рад, что ты объявился, Дэниел. Мы с твоей матерью неплохо отдохнули. Но почему ты не…
Сын перебил его, не имея ни времени, ни желания выслушивать попреки в безответственности. Не интересовал его и перечень важных персон, с которыми Эйвери имели честь пообедать за время путешествия; обычно отцовские рассказы о поездках ограничивались подобной похвальбой. Дэниел хотел только сказать то, что должен, и получить ответ.
– Прости, папа, но у меня важные новости.
Я нашел Трейси.
На другом конце провода воцарилось молчание.
– Да, я отыскал ее, – как ни в чем не бывало продолжал Дэниел. – И теперь собираюсь на ней жениться.
– После того как она тебя бросила?
– Трейси все мне объяснила. Она была вынуждена так поступить. Понимаешь, она была беременна моим ребенком и испугалась, что…
– Она лжет.
Дэниел представлял любую отцовскую реакцию на свои слова, кроме такой. Он даже слегка опешил.
– Что?
– Я сказал, что эта женщина лжет, – с напором повторил отец. – Все, что она обо мне наговорила, – наглая ложь.
– Папа, Трейси никогда не лжет. – Из всех возможных ответов Дэниел выбрал самый мягкий вариант.
Он совершенно не понимал, о чем говорит отец. Более того, разговор начинал его по-настоящему пугать. Дэниел чувствовал, что невольно поднял со дна что-то очень грязное, пролежавшее там много лет.
– В любом случае это послужило тебе во благо, не так ли, Дэниел? – спросил Марк Эйвери. В его голосе появились нотки, которых сын никогда не слышал доселе, что-то вроде смущения. – Ты оканчивал колледж, собирался приобретать престижную профессию. Ты занимался становлением собственной личности, мог продолжить наш семейный бизнес. А эта девица одним своим присутствием ряд ом разрушала все твои планы.
– И что же ты сделал, папа? – мягко спросил Дэниел. Так мягко, как только мог.
– Ты же знаешь. Могу поклясться только, что все было не так, как в ее изложении. Я просто немного поговорил с ней о твоем будущем, указал ей на некоторые очевидные вещи.
– И что же?
– Она сделала свой выбор. Могла бы остаться, поговорить с тобой. Однако предпочла взять деньги и сбежать, что доказывает одно: ни о какой любви с ее стороны речь не шла. Она была только рада от тебя избавиться – для женщины ее типа это обычное дело.
– Так ты подкупил ее?
Трейси взяла деньги у его отца! Почему же она не сказала ничего ему? Что вообще произошло, и продолжает происходить до сих пор?
По спине Дэниела пробежал холодок. Он почувствовал, что ноги подкашиваются, и предпочел опуститься в кресло.
– Зачем же сразу – подкупил. Я разумно предположил, что ее отъезд послужит ко всеобщему благу. Я дал ей денег на обустройство на новом месте… А как только деньги кончились, она снова нашла тебя, чтобы выкачать еще что-нибудь, – это же ясно как божий день!
Не давай ей ничего, Дэниел. Ни единого фунта! Подожди, я натравлю на нее своего…
– А тебе не интересно узнать о своей внучке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18