нужно рассказать об этом Дэну! А потом вспоминала, что сама же бросила тебя и теперь не могу рассказать тебе ни о чем. И всякий раз это осознание оборачивалось для меня болью – такой же сильной, как сразу после отъезда.
Дэниел протянул ей руку ладонью вверх.
– Так что же – будем друзьями?
Трейси помедлила долю секунды, потом вложила свою ладонь в его. Ее рука была теплой. И сжимать ее казалось так естественно и правильно. Будто идеально совпали два кусочка головоломки.
– Да, будем друзьями, – отозвалась молодая женщина. – Когда-то мы с этого начинали.
Может быть, на этот раз все сложится удачнее.
Она отняла у него свою руку и встала. Дэниел хотел ее удержать, но не стал. Трейси медленно пошла по берегу к большим валунам, на которые карабкалась Шейла, играя с чайками.
Солнце уже почти зашло, от него над горизонтом виднелся только сияющий малиновый край. По морю протянулась золотисто-алая дорожка, ветер посвежел. Пора было уходить.
Когда они сели в лодку, Трейси обратилась к дочери, накидывая ей на плечи курточку:
– Милая, мы с твоим папой хотели поговорить с тобой кое о чем.
Она бросила на Дэниела быстрый взгляд, и он мгновенно уловил ее мысли, как в старые времена. Трейси собиралась спросить девочку насчет смены фамилии. Он не был уверен, что сейчас подходящий момент для этого. Шейла только начала к нему привыкать…
– Когда ты родилась, – продолжала Трейси, – я долго думала, какое имя тебе дать. То есть о том, что ты Шейла, я сразу догадалась.
Но я не знала, какую фамилию тебе будет лучше носить – мою или Дэниела. Потом остановилась на своей. Но теперь твой папа приехал и останется с нами навсегда. Отныне он – часть твоей жизни. И вот мы с ним подумали, что…
– Послушай, Шейла, решение полностью за тобой, – вмешался Дэниел. – Мы с мамой согласимся с тобой в любом случае. Если ты откажешься, я пойму и не обижусь… – Он сбился, неуверенный, что вопрос не слишком сложен для шестилетней девочки.
Трейси пришла ему на помощь:
– Мы хотим сказать, что, если захочешь, ты сможешь зваться Шейла Эйвери. Или остаться как есть.
– И никто из нас не огорчится, как бы ты ни решила.
Девочка поразмыслила, опустив руку в воду за бортом.
– Значит, я могу сама решить? – переспросила она.
– Да, дочка.
– Ну ладно. Тогда пусть меня теперь зовут Золушкой. Как в сказке. Или вот еще Белоснежка – тоже красивое имя…
– Нет, ты можешь изменить лишь фамилию, и только один раз, – засмеялась Трейси. – Если бы детям позволяли зваться, как им хочется, они каждый день носили бы разные имена!
Представляешь, как учителя бы замучились?
Скажет учительница: «Здравствуй, Роза». А девочка ей отвечает – «А я сегодня уже Лилия! «
Если бы я сейчас тебя называла, то вместо Шейлы окрестила бы, например, Воображалой Мелоун… Или Воображалой Эйвери.
– Ну, мам! – Девочка обиженно надула губки.
– А как насчет длинного-длинного имени, чтобы все в него уместилось? – спросил Дэниел, поддерживая шуточный разговор. Он был рад, что удалось избежать серьезной дискуссии. – Ты звалась бы Золушка Белоснежка Виолетта Арабелла…
– Отлично! – Шейла снова заулыбалась. – Учительница замучилась бы вызывать меня к доске! И ты, мам, звала бы меня к обеду по целому часу…
– Думаю, тогда с тобой просто никто не захотел бы разговаривать, – отозвалась Трейси с показной строгостью. – Маленькая девочка с таким длинным именем стала бы сущим наказанием для всего города! Ты добилась бы того, что тебя окликали бы: «Эй ты, с двумя косичками! «– а по имени никто и не звал бы.
Она шутливо дернула Шейлу за бантик. Дэниел налег на весла, и вода за бортом вспенилась белыми бурунчиками. Трейси продолжала шутить с дочкой о длинных именах, а он чувствовал, что сегодня они поднялись в отношениях на новую ступень.
– Мой день рождения в эту субботу, – напомнила Анджела.
– Боюсь, у меня не совсем праздничное настроение… – начала Трейси, но пожилая женщина быстро перебила ее:
– Что за чепуха! Как только ты придешь, твое настроение быстро изменится на праздничное. Приводи Дэниела и Шейлу, тем более что другие пары тоже придут с детьми. Девочке будет с кем поболтать.
– Но…
– С Дэниелом я уже договорилась. Он сказал: что хорошо для тебя, то для него тоже отлично.
– Но…
– Так, значит, в пять вечера. Будет чаепитие, танцы и прочее. Праздновать будем в кафе напротив моего дома. Я позвала слишком много народу, чтобы все поместились в моей гостиной.
– Но…
– Еще одно «но», и ты перестанешь быть моей подругой! – строго предупредила молодую женщину Анджела.
– Ох, Анджела, – простонала молодая женщина, сдаваясь. – Ты победила. Я приду, не волнуйся…
– А я и не волнуюсь! Я всегда побеждаю! – самодовольно заявила та. – И учти, это всего лишь мой праздник для друзей, а не демонстрация женихов. Ты придешь, порадуешься угощению и дружеской компании, потанцуешь, если захочешь. Ничего страшного не случится, если Дэниел будет с тобой. – И, не прощаясь, повесила трубку.
Трейси с теплотой подумала о своих друзьях.
Когда казалось, что ей грозят беспросветные тоска и одиночества, всегда кто-то оказывался рядом, предлагая внимание и поддержку. В юности у нее был Дэниел. Потом появился Лоренс, родилась Шейла… И в конце концов Трейси обзавелась целой компанией разновозрастных друзей, которые пеклись о ее благополучии и скрашивали ей как рабочие дни, так и время досуга. Можно сказать, друзья стали ее семьей… хотя бы потому, что у молодой женщины не было другой семьи. Однако она не привыкла к человеческому теплу, и понадобилось несколько лет, чтобы Трейси научилась принимать дружеское внимание как должно.
За ужином она напомнила Дэниелу и дочери о завтрашнем приглашении.
Шейла от радости захлопала в ладоши.
– Ура, ура, я увижу Арни! Надо пойти потренироваться на пальцах.
– На пальцах? – не понял ее Дэниел.
– Ну да. Арни не может слышать ушами, поэтому он слушает глазами. А говорит пальцами. Мама научила меня пальчиковому алфавиту, и, хотя я все время путаю буквы, Арни меня понимает! Он сам меня поправляет, когда мы с ним говорим, и не обижается! Но все-таки лучше мне пойти потренироваться по книжке.
Девочка выбежала из кухни. Дэниел с улыбкой проводил ее взглядом.
– Ну вот, Шейла в восторге. Непонятно, почему ее мама выглядит так, будто ее пригласили на эшафот. Послушай, Трейси, я думаю, праздник – это весело!
– Да, очень, – послушно отозвалась та. Я всего лишь не привыкла к большим сборищам. Поговорить с двумя-тремя друзьями это куда ни шло, но находиться в центре огромной толпы не привыкла. А у Анджелы полно друзей, все они знают друг друга, а я не уверена, что знакома хотя бы с половиной.
– А кроме того, предпочла бы прятать меня от знакомых, – продолжил Дэниел недовольно.
– Послушайте, Дэниел Уилмот Эйвери! – воскликнула Трейси, используя его полное имя, как всегда, когда на него злилась. – Что бы вы там о себе ни думали, у меня есть иные заботы, помимо вас. Не все, что я делаю, относится к нашим с вами отношениям. Я действительно не люблю шумных праздников, это можно было заметить еще в Стерлинге. Но ничего, ради удовольствия Анджелы я готова потерпеть.
– Прости, Трейси. Не хотел тебя задеть.
– Проблема не в тебе. Она во мне, – продолжала Трейси. – Может быть, в какой-то степени я действительно боюсь появляться с тобой на людях. Но не потому, что стыжусь тебя.
Скорее я стыжусь самой себя, по контрасту с тобой. Я так долго работала над образом успешной и свободной женщины, а теперь у меня такое ощущение, будто на свет может вернуться «эта бедняжка, дочка Мелоуна».
– Я не вижу, почему дочке Мелоуна нужно себя стыдится. Она в самом деле выросла в успешную, умную и красивую женщину.
Щеки Трейси слегка порозовели.
– Спасибо на добром слове. Постараюсь отплатить тебе тем же и скажу, что ты, в свою очередь, вырос в весьма привлекательного мужчину.
– Спасибо.
Дэниел положил руку ей на плечо – это была безобидная ласка, проявление благодарности.
Трейси сама не ожидала, что так поспешно подастся ему навстречу.
Свой голос она услышала как бы со стороны:
– Обними меня, Дэн.
Он неуверенно положил обе руки ей на талию. Молодая женщина почувствовала, как горячи его ладони, как он дрожит. Страсть нахлынула на нее с бешеной силой, смывая все доводы разума. Она сама не знала, что делает, когда взяла его руку и положила себе на грудь. Дэниел ощутил, как напрягся сосок под тонкой тканью блузки, и чуть слышно застонал. Трейси вдыхала его запах, полузабытый и родной, как запах дома. Тепло его тела было таким знакомым! Все в мире могло измениться, но это оставалось прежним: в объятиях Дэниела она чувствовала себя как на небесах.
– Трейси, – успел он прошептать, прежде чем их губы соприкоснулись.
Рука его скользнула за вырез ее блузки, лаская грудь. В голове молодой женщины словно вспыхнул ослепительный фейерверк. Как она могла столько лет жить без его объятий? То и дело ей снились его прикосновения, властные и одновременно нежные… Но сны не стоили ничего по сравнению с настоящим касанием его горячей руки. Удивительно ли, что, помня ласки Дэниела, она не позволяла приблизиться к себе никакому другому мужчине? Никто не мог сравниться с ним!
Трейси запустила пальцы в его мягкие светлые волосы, в то время как он прижимал ее к себе, жадно лаская грудь, плечи, спину. Молодая женщина выгнулась под его прикосновением, позволяя его рукам опускаться все ниже.
Поцелуй, начавшийся нежно и ласково, стал страстным; Трейси застонала, когда язык Дэниела раздвинул ее зубы и проник внутрь. И в этом поцелуе, Долгом и сладком, полностью лишающем дыхания, она обрела то, что давно считала потерянным, – свое сердце.
6
– Арни! – закричала Шейла, бросаясь навстречу другу. От радости она забыла, что тот не может ее слышать.
Продолжая выкрикивать его имя, она бежала по празднично освещенному залу к худенькому мальчику, и Дэниел видел, как руки дочери порхают в воздухе.
Девочка и его научила нескольким буквам, чтобы он смог хоть что-то сказать ее другу.
– Я хочу его познакомить с моим папой, – заявила она.
После таких слов Дэниел был готов выучить хоть весь алфавит глухонемых или вскарабкаться по отвесной стене. Все, что угодно! Он не мог привыкнуть к счастью слышать, как Шейла называет его папой.
Дэниел поспешно повторил руками знаки, означающие «привет, меня зовут Дэн». Эту фразу он выучил ради дочери и теперь не хотел ее разочаровывать. Он искоса взглянул на Трейси и увидел, что она далеко не так весела, как Шейла. Закусив губу, молодая женщина наматывала на палец длинную прядь. По его просьбе она сегодня распустила волосы.
– Эй, не волнуйся, – подбодрил он Трейси. – Я постараюсь тебя не смущать.
– Почему ты думаешь, что я беспокоюсь об этом? – спросила она, пожалуй слишком резко.
– Не уверен, что об этом, но о чем-то точно беспокоишься. Это заметно невооруженным глазом.
– Сейчас постараюсь развеселиться. – Трейси изобразила улыбку. – Может быть, бокал шампанского поможет.
– Это праздник, Трейси, а не повод для волнения.
– Легко тебе говорить! Ты с детства присутствовал на разных приемах. А нас, Мелоунов, нечасто приглашали даже на дружеские посиделки!
– Тогда я буду тобой руководить, как более опытный. – Дэниел взял ее под руку. – Выглядишь ты прекрасно, теперь осталось прекрасно себя почувствовать. Улыбайся и веди себя естественно. Постарайся получать удовольствие.
– Я не умею.
– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты – зануда? – полусерьезно спросил Дэниел. Его непосредственность наконец слегка развеселила спутницу, и она шлепнула его по руке.
К ним приближалась еще одна нарядная пара – Лоренс в смокинге под руку с Ритой в длинном зеленом платье.
– А где виновница торжества? – спросила их Трейси, оглядывая зал.
Лоренс тоже оглянулся – и изобразил панический страх.
– Рита, нам нужно спасаться. Анджела идет сюда! Если ты не хочешь выслушать историю-другую о ее многочисленных родственниках, пошли-ка скорее к бару.
Они поспешно удалились.
– Лоренс не любит Анджелу? – удивленно спросил Дэниел.
– Напротив, очень любит! Они давние друзья. И все время подшучивают друг над другом и спорят из-за ерунды. Последнее их сражение разыгралось из-за того, что Лоренс предпочитает горький шоколад, а Анджела – молочный…
Их перебила сияющая именинница. Она выглядела удивительно молодо в светло-сером платье с белыми искусственными цветами на груди.
– Дэниел, Трейси, как я рада, что вы пришли!
– Спасибо, что пригласила нас, – донельзя фальшиво ответила Трейси.
– Прекрасно выглядишь, милая. А волосы!..
Что ты с ними делаешь, отчего они лежат крупными волнами? Я стараюсь добиться такого эффекта с помощью щипцов, но завивка держится, увы, не дольше пары часов!
– Признаться, мои волосы такие от природы, – отозвалась Трейси. – Я никогда не посещала салонов…
– Как ты меня разочаровываешь! – Анджела шутливо закатила глаза. – Я-то думала, что у меня есть надежда добиться твоих успехов. А ты говоришь, что твои кудри – дар природы….
Дэниел, не правда ли, у нее удивительные волосы?
– Трейси во всех отношениях удивительно красива, – отозвался молодой человек, заставив спутницу покраснеть.
– Послушай, милая, ты не хочешь поздороваться с Люси? – Анджела указала ей в сторону накрытых столиков у окна. – И заодно поухаживай за именинницей. Принеси мне бокал шампанского. А я пока перекинусь парой слов с Дэниелом.
Трейси поколебалась пару секунд, как будто не решаясь отставить друга наедине с Анджелой. Потом послушно удалилась. Дэниел смотрел, с какой грацией она идет через зал. По походке совершенно нельзя было заметить, что Трейси нервничает.
– Ну, как она – с твоей точки зрения? – спросила Анджела, как только они остались в относительном уединении.
– Волнуется.
– Да, наша Трейси напряжена, как натянутая струна на гитаре моего дядюшки Боба! Она чувствует себя неловко на всех приемах и вечеринках. Мне всегда с трудом удается затащить ее на праздники. Однако сегодня она еще напряженней, чем обычно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18