– О чем ты говоришь, девочка?
– Я собираюсь работать здесь вместо тебя экономкой.
– Нет, ты этого не сделаешь.
– Но, мама… – возмутилась Молли.
– Не смейте разговаривать со мной таким тоном, юная леди.
Молли едва удержалась, чтобы не сказать колкость, и Максин не преминула воспользоваться ее молчанием:
– Как ты думаешь, для чего я работала, как проклятая, всё эти годы? – Когда Молли попыталась что-то сказать, Максин подняла руку. – Нет, ты меня выслушаешь. Я делала это для того, чтобы тебе не пришлось работать руками. Хотя, не пойми меня превратно, это лучшее место, которое у меня когда-либо было, а Уорс – лучший из работодателей.
Это признание удивило Молли, но, должно быть, с ней он был совершенно другим человеком. Можно сказать, он питал отвращение к земле, по которой Молли ходила. Впрочем, взаимно.
Лжешь, нашептывал ей внутренний голос, но она проигнорировала его.
– Но это не означает, что я пожелала бы тебе такую работу.
– Она мне вполне по силам, поскольку я училась у тебя, – ответила Молли.
– Это не имеет значения. – Мать сердито посмотрела на нее. – Пусть уж лучше Уорс уволит меня и наймет кого-нибудь другого, чем ты потеряешь свою работу в Хьюстоне.
– Я не говорила, что брошу свою работу. Как только ты, благодаря физиотерапии, поправишься и будешь как новенькая, я сразу же отсюда уеду.
– Боюсь, что мне никогда уже не стать прежней, – тоскливо произнесла Максин. – Что, если мне потребуется хирургическое вмешательство? Если это случится, я не смогу ходить без трости. Тогда Уорс уж точно найдет мне замену.
– Ты опять паникуешь раньше времени.
– Нет, просто в отличие от тебя я реально смотрю на вещи.
Молли закатила глаза.
– А еще называешь упрямой меня.
– Если я больше не смогу выполнять его требования, – пожала плечами Максин, – зачем ему меня держать?
– Если я займу твое место, ты ничем не будешь рисковать.
– Все равно я не позволю тебе это сделать.
– Слишком поздно, – заявила Молли. – Я уже с ним обо всем договорилась.
– Не могу поверить, что Уорс согласился. Мне нужно с ним потолковать.
– Признаюсь, он был не в восторге от моего предложения, но, уверяю тебя, он не передумает.
– Передумает, после того как я с ним поговорю, – возразила Максин.
– Мама, это касается только нас с Уорсом.
– Пожалуйста, Молли, не делай этого, – взмолилась пожилая женщина.
Сев на кровать рядом с матерью, Молли наклонилась и поцеловала ее в щеку.
– Пожалуйста, позволь мне это сделать. Ты всегда поддерживала меня, никогда не осуждала за то, что я забеременела до того, как вышла замуж, а затем тут же развелась. Пришло время отплатить тебе за все хорошее, что ты для меня сделала.
Максин взяла в ладони ее лицо, заглянула в ее полные слез глаза и произнесла надтреснутым голосом:
– Ты мой ребенок, моя малышка, а матери, несмотря ни на что, любят своих детей.
Молли сдержала слезы.
– А дети – своих матерей.
Убрав руки, Максин откинулась на подушки. В течение нескольких минут они обе задумчиво молчали.
Максин заговорила первой:
– Я думала, ты выйдешь замуж за Уорса.
Сердце Молли внезапно пронзила острая боль.
– Я тоже, только у нас ничего не получилось.
– Ты никогда не рассказывала мне, что произошло. – Мать проницательно смотрела на нее.
Молли облизала сухие губы.
– Я знаю.
– Не беспокойся. – Максин взяла руку дочери в свою. – Если ты когда-нибудь захочешь сама мне об этом рассказать, буду рада. Я никогда не вмешивалась в твои дела и не собираюсь начинать сейчас. У тебя чудесный сын, успешная карьера, так что давай не будем касаться неприятных вопросов.
По щеке Молли покатилась слеза.
– Ты всегда была и остаешься лучшей матерью на свете. – Она улыбнулась. – Когда-нибудь я, возможно, смогу тебе довериться.
– Но сейчас у вас с Уорсом все в порядке? – обеспокоенно спросила Максин. – Скажи мне, ты все еще его любишь?
– Нисколько, – пылко возразила Молли. – Конечно, нам никогда не стать друзьями, но мы в хороших отношениях.
Она снова солгала матери, но так лучше. Однажды она чуть было не выдала ей всю правду о своих отношениях с Уорсом, но слова застряли у нее в горле. В то время как многие люди, возможно, осудили бы ее за то, что она скрыла имя отца своего ребенка, ее мать никогда бы этого не сделала. И если бы узнала правду – тоже. Все же что-то мешало Молли излить матери душу. Пока она не была готова посвятить кого-либо в свои секреты.
– Дочка, ты что-то вдруг притихла.
Молли покачала головой.
– Прости. – Немного помедлив, она добавила: – Ты не думала лечь в больницу?
– Ты сошла с ума, девочка!
– Нет, но я должна была тебя спросить.
– Если мне придется покинуть этот дом, то я поеду с тобой в Хьюстон.
– Это выход.
– Только не сейчас. Я хочу остаться здесь, выздороветь, а затем вернуться к любимой работе.
Молли поднялась.
– Вместе мы обязательно этого добьемся.
– Я знала, что ты упрямая, но чтобы настолько… – усмехнулась Максин.
Молли поцеловала мать.
– Я иду спать. Нам обеим нужно отдохнуть, – сказала она, направляясь к двери.
Ложась спать, Молли услышала хлопок закрывающейся дверцы автомобиля. Не подумав, она помчалась к окну, зная, что это Уорс вернулся с вечернего свидания. Возможно, с Оливией, хотя она не могла знать наверняка. Все же она осталась стоять у окна, надеясь, что он ее не заметит. В комнате было темно. Горел только небольшой светильник в углу.
Посмотрев на будильник, стоящий на одной из книжных полок, она обнаружила, что уже за полночь. Если он был с Оливией, занимались ли они любовью? Внезапно у нее сжалось сердце. Мысль о том, что Уорс целовал и обнимал другую женщину, была невыносимой.
Разумеется, он занимался любовью с Оливией и другими женщинами. В конце концов, они не виделись целых пять лет, и Молли сомневалась, что такой сексуальный мужчина, как Уорс, все это время жил как монах.
Черт побери, ей нет до этого никакого дела, солгала она себе, зная, что признание в обратном может угрожать ее душевному спокойствию.
Если она намерена осуществить свой план, ей не следует предаваться запретным мыслям.
В этот момент она увидела Уорса, направляющегося к дому. Остановившись на полпути, он поднял голову и посмотрел на окна ее спальни.
Сердце Молли чуть не выпрыгнуло из груди, и она поспешно отскочила от окна. Удалось ли ей остаться незамеченной? Если Уорс видел ее, что он подумал?
Когда она набралась смелости и снова выглянула в окно, он уже ушел. Испытывая отвращение к самой себе за такое ребячество, Молли пошла спать.
Старинные часы в холле пробили три, и она осознала, что до сих пор не сомкнула глаз.
Будь он неладен!
Он ее видел. На мгновение ему захотелось послать все к черту и ворваться к ней в спальню. И что тогда? – спросил он себя.
Заняться с ней любовью? Да она не позволит ему переступить порог, не то что прикоснуться к ней. Господи, о чем он только думает? Это же безумие.
Почему он ее не прогнал, оставалось для него загадкой. Еще не поздно это сделать, сказал он себе, достав из холодильника бутылку пива и направившись к себе в комнату.
Но заснуть было невозможно. Для этого Уорс был слишком возбужден. За ужином он, к огорчению Оливии, немного перебрал. Хотя вечер прошел довольно скучно, он принес положительные результаты. Человек, которого Оливия пригласила для поддержки его избирательной кампании, показался ему приятным и надежным.
Похоже, Бен Гиббс был о нем такого же мнения. Они провели долгую беседу и пришли к полному взаимопониманию. К тому же Бен высоко отзывался о родителях Уорса, что не могло не польстить ему.
Если не считать плодотворной беседы с Гиббсом, вечер был наискучнейшим. Когда все разошлись, Оливия начала уговаривать его остаться, но он придумал какую-то неудачную отговорку и уехал.
Теперь, оставшись наедине со своими мучительными мыслями о Молли и ее сыне, он пожалел, что отказался провести эту ночь с Оливией. По какой-то причине мальчик не выходил у него из головы.
Если бы Молли забеременела в тот день в конюшне, его жизнь пошла бы по-другому. У него бы был ребенок – сын.
Теперь, даже если он этого захочет, у него не будет такой возможности. Доктор сказал, что ему чертовски повезет, если он сможет зачать ребенка. Вскоре после отъезда Молли с ним произошел несчастный случай: лошадь ударила его копытом в пах. Тогда он слишком переживал из-за предательства Молли, чтобы заняться лечением. Душевные раны, нанесенные ею, были слишком глубоки. Теперь, увидев ее сына, он наконец осознал ужасные последствия того несчастного случая. В довершение всего он ничего не сказал родителям, которые так мечтали о внуках.
Черт побери, Трент должен быть его сыном.
– Совсем допился, Кавано, – произнес Уорс вслух, издав горький смешок.
Покончив с пивом, он швырнул пустую бутылку на пол, и в этот момент у него перед глазами все поплыло. Отлично. Может, ему наконец удастся уснуть. Не раздеваясь, Уорс повалился на кровать, стараясь изо всех сил не думать о той, что превратила его жизнь в кошмар.
Глава седьмая
– Мамочка, эти блины такие вкусные.
– Я рада, что они тебе нравятся, мой сладкий, но тебе не кажется, что ты уже достаточно съел? – Молли улыбнулась сыну. – Пять – это слишком много даже для такого большого мальчика, как ты. Но молоко нужно обязательно допить.
– У тебя получаются такие же блины, как у бабушки.
Заметив, что губы Трента перепачканы сиропом и маслом, Молли намочила бумажное полотенце и начала вытирать его лицо. Мальчику это не нравилось, и он вертел головой.
– Сиди смирно, Трент. Ты не можешь пойти в садик грязным.
– Я не грязный.
– Еще какой грязный. – Она улыбнулась. – Почисть зубы, и мы пойдем.
– Куда вы собрались?
Потрясенная неожиданным появлением Уорса, Молли застыла на месте. Затем, глубоко вдохнув, повернулась и посмотрела на него, но от этого ее волнение лишь усилилось. Он только что вышел из ванной. Его густые волосы были взъерошены, и ей захотелось запустить в них пальцы. Фланелевая рубашка была заправлена в потертые джинсы, которые обтягивали, словно вторая кожа, длинные мускулистые ноги, распаляя воображение.
На мгновение ее взгляд задержался на бугорке под молнией, но затем, опомнившись, она резко подняла голову и почувствовала, как кровь прилила к вискам.
Хуже всего было то, что она знала, о чем думал Уорс. Складки возле его рта углубились, глаза загорелись огнем желания. Их взгляды встретились, и несколько секунд показались ей бесконечностью.
К счастью, Трент разрядил напряженную обстановку:
– Привет, Уорс.
Слова сына вернули Молли к реальности.
– Для вас – мистер Кавано, молодой человек.
– Все в порядке. Он может называть меня Уорсом. Я так хочу.
Трент неуверенно посмотрел на мать, словно спрашивая у нее разрешения.
– Ну, раз так… – неохотно ответила Молли. – Ладно.
– Мне нравятся твои коровы и лошади, – сказал Трент Уорсу. – Было бы здорово покататься на одной из твоих лошадок.
– Трент, – одернула его Молли.
Мальчик выпятил нижнюю губу.
– Но я не сделал ничего плохого, мама.
– Он ничего не сделал. – Уорс подошел к Тренту и присел рядом с ним на корточки. – Как ты смотришь на то, чтобы я сегодня же начал учить тебя ездить верхом?
– Нет! – испуганно воскликнула Молли.
Уорс посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова.
– Я собираюсь отвезти Трента в детский сад.
– Почему? – спросил Уорс, вставая. Его взгляд был прикован к ней.
Молли хотелось поежиться, но она сдержалась и приняла его вызов.
– Потому что я не могу присматривать одновременно за ним и за домом.
– За ним может присмотреть Кэти.
– Она будет помогать мне.
Уорс помрачнел.
– Я не хочу, чтобы ты этим занималась.
Молли красноречиво перевела взгляд с него на Трента, словно давая понять, что сейчас не время для спора.
– Мама?
Не сводя глаз с Уорса, она сказала сыну:
– Марш чистить зубы.
Опустив свои маленькие плечики, Трент побрел в ванную.
– Похоже, он не в восторге от твоей идеи, – заметил Уорс, нарушив напряженную тишину.
– Ничего, привыкнет.
– Позволь ему остаться здесь, Молли. Я найму для него няню.
– Я не могу себе это позволить.
– Почему, черт побери?
– Я должна вести хозяйство, и меня ничто не должно отвлекать. Кроме того, ты не обязан нанимать няню для моего сына.
– Тогда нам тем более следует отказаться от этой нелепой затеи. Я не хочу, чтобы ты присматривала за моим домом.
– Отказываешься от своего слова, Уорс? – Она сердито посмотрела на него.
Он прищурился.
– В отличие от тебя этого не делаю.
Молли не составило труда понять, на что он намекает. Он только что нанес ей ощутимый удар, но она не собиралась сдаваться:
– Что бы ты там обо мне ни думал, я тоже этого не делаю.
Уорс криво усмехнулся и что-то пробормотал себе под нос. Молли была рада, что не расслышала его слов, потому что это лишь подлило бы масла в огонь. Она напомнила себе, что, пока ее мать больна, нужно держать язык за зубами, иначе ей не пережить этого кошмара.
– Я не шутил, когда предложил Тренту научить его ездить верхом, – произнес Уорс более спокойным тоном. – Пусть он останется здесь.
В ее душу закрался страх.
– Почему ты так о нем беспокоишься?
– Кажется, он славный малый, и я знаю, что Максин получает огромное удовольствие от общения с ним. Она постоянно твердит, как ей будет его не хватать, когда вы уедете.
– Моя мать тебе это сказала?
– Кажется, ты удивлена, – сухо заметил Уорс.
– Думаю, да, – призналась Молли.
– Очевидно, ты этого не знаешь, но я глубоко уважаю Максин. Она для меня не только экономка, но и друг, член семьи.
– Я очень тебе за это признательна, Уорс, – произнесла Молли, отведя взгляд. – Правда. Поверь, она относится к тебе точно так же.
– Я знаю.
– И еще хочу поблагодарить тебя за твое снисхождение к ее временной нетрудоспособности.
– Когда Максин повредила спину, она испугалась, что я ее уволю, но у меня даже и в мыслях не было искать ей замену.
– Я говорила ей то же самое.
– Благодаря твоей любви и заботе она быстро встанет на ноги.
– Не преувеличивай, Уорс. Я медсестра, а не физиотерапевт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14