На мгновение Оливия лишилась дара речи, но затем возобновила атаку с агрессией уличной кошки, борющейся за выживание.
– Ваше присутствие здесь нежелательно.
– Поверьте мне, если бы у меня был выбор, я бы сюда не приехала.
– Ну конечно. Сейчас вы скажете, что вернулись из-за болезни матери. Так я вам и поверила.
– Что ж, это ваше право, – произнесла Молли, наигранно улыбаясь.
Глаза Оливии воинственно засверкали.
– Ты всего лишь обычная потаскуха, Молли Стюарт или как там тебя.
– Ты все сказала или есть что-то еще? – хладнокровно спросила Молли, хотя была готова расплакаться.
– Есть. Уорс мой, и я собираюсь выйти за него замуж.
– Я за тебя рада.
Оливия зловеще улыбнулась.
– Ты меня не проведешь. Тебе никогда не вернуть Уорса, так что можешь забирать свое отродье и валить отсюда.
– Заткнись!
Ошеломленная резким тоном Молли, Оливия заморгала глазами.
– Не впутывай в это моего сына. Что бы ты там ни говорила, ты не лучше меня. – Глубоко вдохнув, Молли продолжила: – Что касается Уорса, можешь забрать его себе.
Оливия раскрыла рот и положила руку на грудь. Молли была рада, что ей удалось уязвить эту грубую самоуверенную особу.
Но та быстро пришла в себя и, приблизившись к Молли, прошипела:
– Еще никто не осмеливался разговаривать со мной таким тоном. Ты за это заплатишь, поверь мне.
Не удостоив ее ответом, Молли развернулась и ушла. Она брела сама не зная куда, пока не очутилась в конюшне. На мгновение ей захотелось взобраться на сеновал и плакать до тех пор, пока не останется больше слез, но это лишь усилило бы ее душевную боль.
Внезапно ей захотелось уехать и больше никогда не возвращаться. Прислонившись к столбу, она дала волю слезам.
– С тобой все в порядке?
Услышав голос Уорса, Молли похолодела. После выяснения отношений с его родителями и невестой он был последним человеком, которого ей хотелось видеть.
Неужели этот кошмар никогда не закончится?
Прежде чем посмотреть на него, она достала из кармана носовой платок и вытерла слезы. Может, в темноте он не заметит, что она плакала.
Но она ошиблась.
– Нет, с тобой не все в порядке, – сказал Уорс, подходя, ближе.
Боясь, что она не совладает с собой, если он прикоснется к ней, Молли выставила вперед руки.
– Не надо.
Он мгновенно остановился, хотя подчиняться было не в его характере.
– Оставь меня, Уорс, – устало вздохнула Молли.
– Нет.
Нет?
– Ты слышала, что я сказал.
– Я так больше не могу, – произнесла она надтреснутым голосом.
Уорс подошел ближе, но не стал к ней прикасаться.
– Я знаю, что происходит.
– Я так не думаю.
– Я не слепой, Молли.
– Это не имеет значения, – возразила она.
– Мои родители обидели тебя. Простая констатация факта.
– Я не хочу об этом говорить.
– А я хочу.
Молчание.
– Что они тебе сказали, черт побери?
Внезапно Молли пришла в ярость.
– Чтобы я убиралась отсюда.
В ответ на это он сказал самую отвратительную ложь, которую она когда-либо слышала.
– Они говорили за себя, не за меня.
– Неужели?
Проигнорировав ее саркастическое замечание, он продолжил:
– Я также видел, как вы разговаривали с Оливией.
– Она заявила, что ты принадлежишь ей, и велела мне проваливать.
Мрачно выругавшись, Уорс сказал:
– Что бы она там ни говорила, я не собираюсь на ней жениться.
– А зря. Она прекрасно подходит на роль жены политика.
На его щеке дернулся мускул. Очевидно, ее замечание ему не понравилось.
– Мне нужно идти, – пробормотала Молли, чувствуя себя еще более усталой.
– Черт побери, Молли. – Его ноздри раздувались, когда он схватил ее за руку и, притянув к себе, заглянул ей в глаза.
– Я же запретила тебе ко мне прикасаться, – процедила она сквозь зубы.
– А что, если мне это нравится?
Молли пожала плечами.
– Отпусти меня.
– Нет.
– Уорс… – голос ее сорвался.
– Что?
– Это безумие.
Она могла поклясться, что в его взгляде промелькнуло желание.
– Господи, Молли, я не могу ни о чем думать, кроме тебя.
– Пожалуйста, прекрати, – взмолилась она, опасаясь не столько его дальнейших действий, сколько собственной реакции на них. После всего, что произошло, она так нуждалась в утешении и поддержке.
Его доброта и ласка обезоруживали, заставляя мечтать о невозможном. О том единственном, чего у нее никогда не будет.
О нем.
– Я не могу, – страдальчески произнес Уорс.
Затем произошло то, чего Молли больше всего боялась. Он наклонился и завладел ее губами в горячем страстном поцелуе. Сначала Молли сопротивлялась, но когда его язык проник в глубь ее рта, потеряла контроль над собой и уступила.
Затем они опустились на колени, и Молли почувствовала, как Уорс запустил руку под ее одежду и накрыл грудь. Она застонала и потянулась к молнии на его джинсах.
– Я хочу тебя, – пробормотал он, – и должен обладать тобой. Сейчас. – В тот момент, когда он начал расстегивать рубашку, Молли осознала, что чуть было не натворила.
– Нет, я не могу.
Она толкнула Уорса в грудь, и он потерял равновесие и упал на спину. Это дало ей время подняться на ноги и выбежать из конюшни.
Ей вслед летели проклятия, но она закрыла уши руками и помчалась прочь сломя голову.
Глава четырнадцатая
– Ну что, сынок, да или нет?
Уорс потер небритую щеку. Проснувшись рано утром, он встал, почистил зубы и сразу же поехал к родителям.
– Может, сначала выпьем кофе? – предложил он.
– Ева, кофе готов? – крикнул Тед.
– Иду.
Мать позвонила ему утром и сказала, чтобы он как можно быстрее приезжал к ним. Они хотели с ним поговорить. Уорс не понимал, к чему такая спешка. После вчерашней встречи с Молли в конюшне он напился, чтобы забыться, и, разбуженный ее звонком, еле продрал глаза.
– Спасибо, мама, – поблагодарил он Еву, когда она поставила перед ним кружку с горячим кофе.
– Анна испекла твой любимый пирог с черникой и ячменные лепешки. – Ева наклонилась и чмокнула сына в щеку.
Нахмурившись, Уорс покачал головой.
– Спасибо, мама, но у меня нет аппетита.
– Он появится, когда ты почувствуешь их запах. Анна так старалась. – Она улыбнулась. – Ты же знаешь, как она хочет тебе угодить.
Если его мать не прекратит болтать, он не выдержит. Его тошнило, а голова болела, словно внутри нее работал отбойный молоток.
Но как он мог сказать родителям, что напился до полусмерти из-за того, что ему не удалось переспать с женщиной, которую они так презирали?
– Ты ужасно выглядишь, – заметила Ева.
– Спасибо, – саркастически произнес он.
– Не ерничай, – осадила его мать.
Он закатил глаза.
– Не приставай ко мне, мама, я не в настроении.
– А ты когда-нибудь бываешь в настроении?
– Что ты имеешь в виду, черт побери?
Тед замахал руками.
– Эй, вы оба, хватит. Ведите себя как цивилизованные люди.
– Я пошла разогревать лепешки, – с едва скрываемым раздражением произнесла Ева.
– Не обращай внимания на свою мать, – сказал Тед, когда его жена удалилась.
– Я уже привык, – криво усмехнулся Уорс.
– Будь к ней терпимее, сынок. Она желает для тебя самого лучшего, и, по ее мнению, это политика.
– А что, если я с этим не согласен? – спросил Уорс.
Ева вернулась в комнату и поставила на стол тарелку с горячими лепешками. Тяжело сглотнув, Уорс отвернулся, чтобы не смотреть на них. От одного их запаха его выворачивало наизнанку. Может, потом он съест одну, чтобы успокоить мать.
– Передай мне свою тарелку, – с улыбкой сказала Ева, уверенная в том, что взяла верх над сыном.
– Не сейчас, – ответил Уорс. – Пока я ничего не хочу, кроме кофе. – Это было ложью. В данный момент ему хотелось лишь одного: вернуться домой, принять душ и лечь спать.
– Вернемся к нашему предыдущему разговору. Ты уже принял решение?
Услышав тревожные нотки в голосе отца, Уорс вздохнул. Его мать молчала, ожидая ответа.
– Нет.
Оба родителя ошеломленно посмотрели на него.
– Не могу поверить, что ты до сих пор тянешь резину, – раздраженно произнесла Ева. – Уже пора было бы решить.
– Это не так легко. Для меня это важное решение и серьезные обязательства.
– Почему тебя сейчас это беспокоит? – спросил Тед, нахмурившись. – Прежде ты всегда смело принимал вызов.
– Ты же знаешь, что на первом месте для меня коневодство, – заметил Уорс. – Заниматься двумя делами одновременно будет сложновато.
Ева махнула рукой.
– Заниматься лошадьми ты сможешь всегда, а вот шанса сделать политическую карьеру у тебя может больше не быть.
– Я прекрасно это понимаю, мама.
Ева пристально посмотрела на него.
– Ты также должен понимать, что, если не поспешишь и не женишься на Оливии, ты ее потеряешь.
Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения. Уорс соскочил со стула, напугав своих родителей.
– Я не собираюсь жениться на Оливии.
Глаза Евы расширились от удивления.
– Что?
– Что слышала.
– Никогда? – пролепетала Ева.
– Никогда, – устало ответил Уорс.
Ева и Тед молча переглянулись. Их лица выражали недоумение и тревогу.
– Это все из-за нее, не так ли? – язвительно произнесла Ева.
Уорс сложил руки на груди.
– Не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь, черт побери.
– Ева, – одёрнул Тед жену.
– Разве ты не видишь, что с тех пор, как Молли вернулась, он сам на себя не похож.
– Не впутывайте сюда Молли, – сказал Уорс тоном, не терпящим возражений. – Раз уж мы коснулись этой темы, держитесь от нее подальше. Я знаю, что вчера вы с Оливией обидели ее. – Он сердито посмотрел на отца. – К тебе это тоже относится.
Тед покраснел, а Ева стиснула зубы.
– Мы имеем право… – начала она.
Уорс перебил ее:
– Ни вы, ни Оливия не имеете права решать за меня.
– Уорс, ты меня пугаешь.
– Если эта из-за Молли, то можешь быть спокойна. Она меня ненавидит и хочет как можно скорее отсюда убраться.
Ева облегченно вздохнула.
– Слава богу.
Допив кофе, Уорс поставил на стол кружку.
– Спасибо за кофе.
– Ты что, уезжаешь? – удивленно спросила Ева.
– Да. Мы все обсудим позже, а пока постарайтесь не вмешиваться в мою жизнь.
Направляясь к двери, Уорс ни разу не обернулся, но был уверен, что оба родителя с разинутыми ртами уставились ему вслед.
С глаз долой, из сердца вон.
Если бы только это было так.
Уорса уже три дня не было дома, и мысль о предстоящей встрече с ним приводила Молли в ужас. Но она была неизбежна, и Молли прекрасно это знала. Он сказал Максин, что собирается в Даллас смотреть лошадей. Разумеется, Молли не жаловалась на то, что он не поставил в известность ее. Чем меньше она будет иметь дело с Уорсом, тем лучше для нее. Однако всякий раз, когда кто-то хлопал дверью, ее бросало в дрожь.
Воспоминания о том, что произошло в конюшне, не оставляли ее в покое. После этого инцидента она была сама не своя. Выполняла свои обязанности, заботилась о сыне и матери, но не могла ни на чем сосредоточиться. Ей казалось, что все это делал кто-то другой.
Почувствовав легкое головокружение, Молли прислонилась к буфету. Стресс. Этим все объяснялось. Она не знала, что ей делать, и в этом была вся проблема. Чем дольше она находилась на ранчо, тем невыносимее становилась мысль об отъезде. Из-за Уорса.
Между тем она постоянно напоминала себе о том, как он с ней поступил, как вырвал ей сердце и растоптал его. Теперь, когда у нее есть Трент, нельзя допускать, чтобы это повторилось. Хотя Уорс и отрицал, Молли знала, что в конце концов он женится на Оливии. В то же время ей ужасно хотелось заняться с ним любовью.
В кого она превратилась?
Не желая отвечать себе на этот вопрос, Молли продолжала яростно начищать столовое серебро. Она почти закончила, когда в кухню влетел Трент.
– Мама, мама!
– Что, мой сладкий?
– Уорс вернулся.
У Молли внутри все оборвалось, но она постаралась не подавать виду.
– Это хорошо.
– Он хочет научить меня ездить верхом.
Молли охватила паника.
– О, Трент, не думаю, что это хорошая идея.
Мальчик нахмурился.
– Ты никогда не ездил верхом, и мама боится.
– А я нет, – заявил Трент. – Я уже большой мальчик. Ты всегда мне это говоришь.
– Ты большой мальчик. Его лицо просияло.
– Вот здорово! Значит, я могу идти?
– Подожди, ковбой. Я этого не говорила.
– Мамочка, ну не будь такой упрямой.
– Трент, – одернула она его.
– О чем спорим?
Услышав голос Уорса, она чуть было не уронила серебряную ложку, которую чистила. Момент, которого она так боялась, наступил. Он вернулся и стоял сейчас перед ней во всей своей красе.
– Мама мне не разрешила, – выпятив нижнюю губу, пожаловался Трент Уорсу.
– Я… – начала она.
– Я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось, Молли, – заверил ее Уорс.
Она старалась не смотреть на него. Боялась, что он может прочесть ее мысли.
– Молли…
Ее бросило в жар, и она глубоко вдохнула, прежде чем встретиться с ним взглядом.
– Я же сказал, что позабочусь о нем, – снисходительно повторил Уорс, но глаза выдали его. Судя по их блеску, он не был таким спокойным и хладнокровным, каким хотел казаться. Было очевидно, что он тоже думал об инциденте в конюшне.
И о том, чем все могло бы закончиться.
– Я не думаю… – Под его горячим испытующим взглядом ее голос оборвался.
– Пожалуйста, мамочка, – взмолился Трент.
– Ладно, идите, только ненадолго.
– Твое желание для меня закон.
Прежний циничный Уорс вернулся, но Молли проигнорировала его реплику.
– Будьте осторожнее.
Молли знала, что это прозвучало нелепо, но ей было все равно. Мысль о том, что они проведут время вдвоем, пронзила ее сердце, словно острый нож.
Но разве ее сын должен страдать за ее грехи? К тому же они скоро уедут, и жизнь войдет в привычное русло.
– Ура! – воскликнул Трент, мчась к двери. На губах Уорса появилась слабая улыбка.
– Кажется, он счастлив.
Молли хотела что-то сказать, но дар речи покинул ее.
Он наклонил голову набок.
– Кстати, завтра вечером у нас будут гости: мои родители, Оливия и Джон Липском, мой пиар-менеджер.
– Мне приготовить по этому поводу особый ужин? – спросила она деловым тоном.
– Нет. Мы просто выпьем чего-нибудь и перекусим.
– Я обо всем позабочусь.
Цинично усмехаясь, Уорс оглядел ее с головы до ног.
– Я в этом не сомневаюсь. – Он коснулся шляпы. – Увидимся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14