– Удовлетворена? – услышала Никола за спиной голос Бретта.
– Да. А как там дети?
– Они в полном порядке. Обещают вести себя безукоризненно. Я принял душ. Мне кажется, ты заслуживаешь следующие пятнадцать минут посидеть в тишине и покое и подкрепиться.
Он протянул ей шерри.
От удивления брови Николы поползли вверх, и, глотая слова благодарности, она взяла рюмку.
– Присядь, – посоветовал он.
Бретт переоделся в свежую рубашку в синюю и белую полоску и синие брюки.
Веселые искорки вспыхнули в. глазах Николы, когда она уселась в кресло.
– Наверное, я выгляжу усталой.
– Ни в коем случае. – Он сел напротив. – Ты выглядишь обворожительно.
Его взгляд задержался на ее коротком прямом черном платье. На ней был браслет из пяти нитей жемчуга и жемчужные серьги. На ногах – изящные черные босоножки на высоких каблуках.
Бретт скользнул взглядом по ее ногам, потом внимательно посмотрел на волосы, светлой гладкой волной падающие ей на спину.
– Ты всегда следуешь советам Криса?
– Он единственный мужчина, советы которого мне небезразличны. Удивительно, но он часто бывает прав. Может быть, ему передался твой вкус?
– А тебе кажется, что у меня хороший вкус относительно женщин?
– Мариетта была… и сейчас… очень красива, – помолчав, задумчиво произнесла Никола.
Бретт внимательно посмотрел на нее, потом сказал:
– Мариетту и меня необыкновенно влекло друг к другу. Но я думаю, нам следовало лучше соображать. – Он передернул плечами.
Никола нахмурилась.
– Ты говоришь странные вещи. Я что-то… не понимаю.
– С этим чувством трудно было справиться…
– Но ты любил ее, правда?
– Мне так казалось тогда, Никола, – спокойно ответил Бретт. – Но что бы это ни было, все, в конце концов, давно уже перегорело.
Никола захлопала глазами.
– Почему ты рассказываешь мне все это?
– Потому что мне кажется, что ты так и не поверила, что между нами все кончено.
– Нет, не поверила, – честно призналась она. – И если хочешь знать, я думаю, вас связывает нечто большее, чем двое детей…
Он поморщился.
– Но разве наша жизнь не была бы беднее без Криса и Саши?
Никола внимательно посмотрела на него и заметно побледнела.
– Конечно, – сказала она и закрыла глаза. – Почему я так сказала?
Он слабо улыбнулся.
– Не потому, что ты их недостаточно любишь, Никола. Я делаю все возможное со своей стороны, чтобы наш развод не слишком сильно отражался на детях.
– А что случится, когда я уйду? – резко спросила она.
Он встал, взял ее рюмку, и в это время в дверь позвонили.
– Я буду продолжать думать об их интересах, Никола. Наши гости прибыли.
К вопросу о мифических любовницах, отец Каллэм, поймала себя на этой мысли Никола. Провалиться мне на месте, если Тара Уэллс не положила глаз на Бретта!
А пока эти мысли еще не пришли ей в голову, Никола приветливо встречала гостей. Саша и Крис вышли, чтобы поздороваться с ними, и вели себя безукоризненно. Выглядели они просто ангельски в своих ночных рубашечках, и представить их прячущими картофельное пюре в туфли было невозможно.
Эллен пришла за ними, чтобы увести спать, и Никола с облегчением вздохнула, поймав при этом на себе неприятно удивленный взгляд Бретта.
– Какие очаровашки! – произнесла Тара Уэллс. – Мне говорили, что дети выглядят очаровательнее всего перед тем, как отправляются спать. Так оно и есть.
Все засмеялись, и когда Бретт стал угощать гостей шампанским, Никола улучила момент, чтобы внимательнее присмотреться к Таре Уэллс.
Ей было около тридцати лет. Высокая, изящная, темноволосая, с прекрасной бледной кожей и красивыми зелеными глазами. На ней был шелковый костюм сизо-серого цвета с короткими рукавами, на руке большие золотые часы на черном ремешке из крокодиловой кожи – единственное украшение. В ее внешности, без сомнения, было что-то внушительное. Тару Уэллс легко можно было представить на судебном процессе.
Никола заметила, какие оценивающие взгляды бросали на нее Ричард Холлоуэй и Род Мейсон и как вспышка легкого раздражения мелькнула в глазах Ким Мейсон, когда та увидела, как учтиво и почтительно вел себя с Тарой ее муж.
Однако та проявила больший интерес к Николе. Как раз перед тем, как был подан ужин, она сказала:
– Бретт рассказывал мне о вас, Никола, но даже он не смог оценить вас по-настоящему.
– Спасибо, – с осторожностью ответила Никола. Ей было неуютно от мысли, что Бретт мог обсуждать ее с кем-то. С какой стати они вообще говорили о ней? – Боюсь, он ничего не рассказывал мне о вас, – добавила она и очаровательно улыбнулась.
Мимолетное удивление мелькнуло в красивых зеленых глазах, потом лицо Тары приняло огорченное выражение.
– Я работаю в фирме всего несколько недель. Я приехала из Брисбена, чтобы занять эту должность. Фирма «Хинтон, Хэркорт и К?» имеет прекрасную репутацию.
– Моему отцу было бы очень лестно услышать ваши слова, – сказала Никола. – Это он был основателем фирмы.
– Я так и думала. Бретт рассказывал мне, с каким восхищением и уважением относился к вашему отцу.
Ах вот как? Что еще?.. Никола встала.
– Ужин готов, – учтиво сказала она и пошла к столу.
Кальмары и мясо по-веллингтонски были признаны отличными, и разговор тек оживленно. Тара много говорила о своей благотворительной работе.
Очень ловкая персона, подумала Никола. Почему она мне несимпатична? Пожалуй, я знаю почему …
Однако Тара, несомненно, умела держаться, что и доказала во время завязавшейся короткой правовой дискуссии, вероятно неизбежной, когда в доме присутствуют три юриста. Она была бы прекрасной женой для какого-нибудь юриста, невольно подумалось Николе.
– Когда я смогу посмотреть ваши работы? – спросил у Николы Ричард Холлоуэй, и она с благодарностью повернулась к нему.
– Вот это мое. – Она показала на подсвечники. – И все горшки и вазы, которые вы могли заметить во внутреннем дворике, тоже. И в саду под навесом. Я отведу вас туда после десерта.
– Возьмете меня с собой? – попросилась Ким.
– С удовольствием, – приветливо ответила Никола. – Это благодаря вам я получу работу – если подойду.
– Я думаю, мы все посмотрим. – Бретт взглянул на Рода и Тару, которые с готовностью согласились.
После десерта все отправились в сад.
– Какое приятное у вас хобби, Никола! Как бы мне хотелось, чтобы у меня было время на что-либо подобное, – воскликнула Тара.
– У меня множество увлечений, – отозвалась Никола, прежде чем успела остановить себя. – Что удерживает меня от разных глупостей, правда, Бретт?
– Временами, – мрачно согласился он.
– Какие прекрасные вещи! – Ким взглянула на Ричарда, ища подтверждение.
Никола вдруг заметила, что настроение Ричарда, которое было превосходным за ужином, изменилось, когда он взял в руки керамическую вазу в форме открытой раковины с рифлеными краями.
– Вы использовали гончарный круг? – спросил он, нахмурившись.
– Да, и это было нелегко. – Она шутливо передернула плечами.
– Охотно верю. – Он положил раковину и поднял покрытую глазурью вазу.
– Я всегда была поклонницей шотландской керамики и их технологии, которая позволяет добиться такого рельефного эффекта. – Никола провела пальцем по вазе. – Я, конечно, не могу соревноваться с ними, но это придает такое очарование изделиям, вы не находите?
Ричард рассеянно кивнул и осторожно поставил вазу на место.
– Никола, мы с вами будем работать вместе. Могу я прийти к вам… так… завтра у меня собрание со строителями. Как насчет послезавтра, скажем, в десять утра? Я принесу проект.
Никола растерянно взглянула на Бретта, но тот спокойно сказал:
– Почему бы нет? Поздравляю, миссис Хэркорт! – В его словах не было и намека на то, что он понимает, что для нее они прозвучали погребальным звоном. – Как вы все смотрите на то, чтобы вернуться в дом и выпить кофе?
Последней ушла Тара.
Она попросила Николу показать ей дом и пришла в восторг от его устройства и интерьера.
– Разумеется, это не моя заслуга, – повинуясь какому-то внутреннему импульсу, сказала Никола. – Это заслуга первой жены Бретта. Они еще были женаты, когда он построил этот дом, так что многое сделано по вкусу Мариетты, в котором ей нельзя отказать.
– Вы знали ее?
– Очень хорошо. Она была мне вроде старшей сестры.
– Она часто видится с детьми?
– Когда Мариетта находится у себя дома, Саша и Крис переезжают к ней.
– Ясно. Значит, они разошлись полюбовно?
– Вам лучше спросить об этом у Бретта, – коротко сказала Никола.
В гостиной их поджидал Бретт.
– Чудесный дом! – обратилась к нему Тара со словами восхищения. – И спасибо за прекрасный вечер. Господи, как поздно! Мне, пожалуй, пора.
Прежде чем Бретт успел открыть рот, Никола изрекла:
– С вами было очень приятно, Тара. Правду, дорогой?
Она взяла его под руку и на мгновение положила голову ему на плечо.
Тара уставилась на них и заморгала.
– Да, очень приятно, – поддержал ее Бретт. – Я думаю, не так легко переезжать в другой город.
– Особенно в такой маленький городок, – серьезно сказала Никола. – Я уверена, вам придется долго привыкать, так что, если понадобится совет, звоните. Я хорошо знаю лучшие бутики, парикмахерские и прочее. А сейчас, – невозмутимо добавила она, – мы и сами отправимся спать. – Она выразительно посмотрела на Бретта и протянула руку Таре. – Надеюсь, скоро увидимся.
Наконец Тара собралась. Никола продолжала держать Бретта под руку, пока они шли через внутренний дворик к шоссе, провожая гостью.
– Никола, – сказал Бретт, – это…
Но она перебила его и шутливо спросила:
– Ты не поцелуешь меня, Бретт? Хотя не надо. Я сама тебя поцелую.
Никола встала на цыпочки, обвила его шею руками и прижалась своими губами к его губам как раз в тот самый момент, когда Тара включила фары и на них упал яркий свет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Никола тихо засмеялась, когда машина Тары, развернувшись, помчалась по шоссе, но рук своих не убрала.
– И что же это ты, по-твоему, делаешь? – сухо спросил Бретт.
– Стараюсь не остаться в долгу, – ответила она. – Боюсь, существуют пределы всякой снисходительности, а эта женщина…
– Ты хочешь сказать, что Тара вела себя снисходительно? Это же чушь, Никола! Зачем, черт побери, ей нужно было вести себя с тобой снисходительно?
Никола изумленно посмотрела на него.
– Только не говори мне, что ты не знаешь, – ты же не слепой! Она положила на тебя глаз, Бретт. Но вот что я тебе скажу: ей не понравится сидеть весь день дома с Сашей и Крисом.
Бретт чертыхнулся и попытался освободиться от ее рук.
Но она упрямо сцепила свои пальцы и продолжала:
– Что же касается той лекции об осмотрительности, которую ты мне недавно прочел, я нахожу ее до смешного нелепой. Как ты посмел обсуждать меня с Тарой?
– Я не…
– Она ясно дала мне понять, что обсуждал.
– Никола, либо ты все это выдумала, либо переутомилась.
– Не совсем так, – пробормотала она, – но я… я в легком замешательстве. Я уже давно не целовала мужчин. Почему бы тебе не помочь мне освежить в памяти мои навыки, Бретт? Кроме того, временами ты раздеваешь меня глазами – почему бы тебе не дать мне оценку по десятибалльной шкале? Это может даже добавить мне той очень необходимой зрелости, которой, как ты часто говоришь, мне не хватает.
Она разомкнула пальцы, медленно скользнула ими по его плечам, потом вниз, обхватила руками его талию и прижалась щекой к его груди. Она почувствовала, как напряглись все его мышцы, и таинственно улыбнулась.
Она почувствовала также, что он заставил себя расслабиться, и услышала, как он медленно сказал:
– Только не забудь: ты начала это, Никола!..
Она спрятала от него злой огонек, вспыхнувший в ее глазах, и мягко сказала:
– О, я не забуду, – и подставила ему лицо для поцелуя.
Когда они отстранились друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, Никола увидела его взгляд, пристальный и сосредоточенный, и ей показалось, что между ними пробежал электрический разряд. Она чувствовала, как реагирует ее тело, когда к нему прикасаются его губы или пальцы: к линии ее плеч, к внутреннему сгибу локтей, к ямочке внизу на шее…
Она ощущала атласность своей кожи, когда он проводил ладонью по ее руке. Ощущала себя хрупкой, когда он обхватывал своими пальцами ее запястье, а его рука выглядела большой и сильной. И еще, когда он подносил ее ладонь к своим губам, она ощущала свою собственную силу… Силу, сдерживающую его, так что ему приходилось прижимать ее сильнее и проверять ее способность сопротивляться, когда он ласкал ее бедра, а потом грудь. Она подчинилась, подставляя ему снова и снова свои губы.
В конце концов Бретт обрел полную власть над ней. После того как он крепко поцеловал ее и она произнесла его имя одновременно с удивлением и страстью, он выпрямился, прижал ее на мгновение и отстранил от себя.
– А что это должно означать? – едва дыша, прошептала она и прислонилась к косяку двери, ища опору.
– Конец всем играм, Никола, – сказал он очень спокойно.
– Играм? – пробормотала она и, отчаянно пытаясь не показать, как больно эти слова ранили ее, выпрямилась, дотронулась до своих распухших и саднящих губ и спокойно добавила: – А я-то думала, что здесь затронуты и чувства!
– Ты сама это начала, – напомнил он ей. – По разным причинам, но о чувствах речи не было.
– Да, я… Не беспокойся, я извлекла урок… Пожалуй, пойду-ка я спать. Спокойной ночи, Бретт.
Он, ни слова не говоря, подхватил ее на руки.
– Что ты делаешь? – запротестовала Никола. Он перенес ее через порог. – Бретт! Поставь меня! – Она попыталась вырваться, но безуспешно. – Бретт, я не хочу… не делай этого.
– Ты не хочешь спать со мной? – спросил он. – Извини, Никола, но ты, видимо, обманула меня.
С минуту он смотрел на нее циничным взглядом, потом вошел на кухню и бесцеремонно поставил ее на высокий кухонный стол в центре кухни.
– Стой здесь, – потребовал он. – Ты слишком долго безобразно вела себя в этот вечер.
– У меня… нет слов, – пробормотала она.
– Ну и прекрасно. Так и оставайся. – И ушел в столовую.
Никола огляделась. Как обычно, Эллен оставила кухню в безукоризненном состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14