Во всяком случае, достаточно, чтобы заставить колотиться ее сердце. Однако выражение ее лица не изменилось.
Он неожиданно улыбнулся.
– Я совсем не критиковал тебя.
Она пожала плечами и вздрогнула, когда сверкнула молния и послышались раскаты грома.
– Нам может понадобиться зонт, – добавил он через минуту и поднял руку, чтобы поправить бретельку ее платья.
Она вздрогнула, ощутив что-то вроде электрического разряда, словно возникшего между ними. Сердце странно забилось, и пульс стал учащенным, но она заставила себя глубоко дышать, и, когда подняла взгляд, он был спокойным.
Бретт убрал свою руку и с насмешливой улыбкой поклонился ей, приглашая пройти вперед. Она села в «БМВ», аккуратно расправив юбку. До города они доехали в полном молчании.
– Привет, Тара, – поздоровалась Никола час спустя, когда все сели ужинать. Тара оказалась за их столом, она была в тонком платье желтовато-зеленого цвета.
– Как Крис? – спросила та.
– Немного жалуется на свою штуковину на ноге, – улыбнулась Никола и отпила шампанского.
– Я удивлена, что вы пришли сегодня, – сказала Тара. – Думала, у вас забот по горло.
Никола неожиданно для себя открыла, что стала невосприимчивой к уколам этой женщины.
– Спасибо за беспокойство, но Мариетта взяла заботы на себя, – спокойно ответила она. – Мне очень нравится ваше платье. Вы купили его в Кэрнсе?
– Нет, в Брисбене, – ответила Тара. – Я собиралась сказать то же самое о вашем, – добавила она, улыбнувшись.
– Спасибо. – Никола отпила еще немного шампанского и, услышав первые звуки оркестра, повернулась к Бретту. – Потанцуем, дорогой?
– Если хочешь, чтобы мы были первыми, – ответил он, слегка прищурившись.
– А почему бы и нет? О, да это к тому же самба! У нас она неплохо получается, правда?
Бретт заколебался на мгновение, потом отодвинул свой стул.
Они так хорошо танцевали, что приковали к себе всеобщие взгляды. Платье Николы сверкало в лучах света, а прирожденное чувство ритма придавало ей легкость и грациозность. Довольные и восхищенные оркестранты играли дольше обычного.
– Что ты делаешь, Никола? – спросил Бретт, когда они сошлись в танце.
– То, чего ты ждал от меня, – ответила она.
– Устраиваешь спектакль?
– Ничего подобного! Не волнуйся, я не стану набрасываться на тебя с поцелуями! Просто отвожу от тебя всякие неприятности. Кроме того, – честно призналась она, – я очень люблю танцевать самбу, а научил меня не кто иной, как ты, Бретт!
Он ничего не ответил, и они закончили танец под аплодисменты.
– Моя дорогая Никола! – Это был Род Мейсон, который взял ее руку, а потом заключил в свои медвежьи объятия. – Вы такая красивая! – Он отпустил ее и повернулся к Бретту. – Ты счастливец, старина!
– Как будто я этого не знаю, – усмехнулся Бретт, и если в его словах был какой-то скрытый смысл, то заметила это, кажется, только одна Никола.
– Не волнуйся, дорогой, с этого момента я буду вести себя прилично.
– Согласись, – сказал он вполголоса, – твое теперешнее настроение намного отличается от того, какое было у тебя дома.
– Наверное, оно у меня ребяческое… вернее, девическое. – Она улыбнулась ему. – А может, просто озорное? – добавила она, подумав.
– Собираешься припомнить все мои прегрешения? – спросил он сухо.
– Это ты настоял, чтобы я пошла. Но пока наш разговор не перерос в словесную дуэль, – поспешно сказала она, – ты должен пригласить на следующий танец Тару.
– О… и почему же?
– Потому… – Никола проказливо взглянула на него, – что я собираюсь танцевать с каждым, кто сидит за этим столом, пока в моей душе звучит музыка. На самом деле потому, что я не способна ничего решить, и потому, что единственное, о чем я еще думаю, так это о путешествии в Тибет, чтобы уйти от всего… и вообще, я не вижу, почему бы мне не доставить себе удовольствие?!
В его глазах сначала мелькнуло удивление, потом невольное одобрение, и наконец он тихо рассмеялся.
– Понятно. Знаешь, иногда ты просто неподражаема!
Она отвела взгляд и, ужаснувшись, услышала свои слова:
– Хотя недостаточно неподражаема с твоей точки зрения.
– Никола…
– Не говори ничего. Прости, я не хотела, наверное, это шампанское. О, смотри, кто пришел – Ричард. Но не беспокойся, я буду очень благоразумна… и уж, конечно, не стану танцевать самбу с ним.
Бретт внимательно посмотрел на нее. И в глазах его она вдруг на миг увидела незащищенность, даже боль, прежде чем он отвел взгляд.
У нее сжалось сердце. Она не знала, почему он так посмотрел, но была уверена, что сможет догадаться… Наверное, причина тому – Мариетта и новый мужчина в жизни бывшей жены.
А тут еще я со своими дурачествами добавляю ему проблем!.. Никола на мгновение прикрыла глаза и сказала довольно отчетливо:
– Бретт, не беспокойся за меня сегодня вечером. Я не создам тебе никаких проблем.
Что он собирался ответить, она так и не узнала, потому что послышалась барабанная дробь. Руководитель оркестра объявил, что сейчас начнутся речи, и пригласил Бретта подняться на трибуну.
Во время его речи, хотя свет был приглушен, Никола видела, как внимательно и восхищенно внимает каждому слову Бретта Тара.
Когда Бретт закончил выступление, Тара встретила его поздравлениями.
– Прекрасно сказано, Бретт! Особенно о том…
Николу передернуло, и она отключилась настолько, что Бретт должен был тронуть ее за руку, чтобы вывести из этого состояния.
– О, извини, – пробормотала она.
– Похоже, ты унеслась своими мыслями куда-то за миллион миль.
– Да нет…
– Хочешь, уйдем?
Ее глаза округлились.
– Почему? А это не будет?.. – неуверенно спросила она.
– Я и сам получаю здесь не особенно много удовольствия.
Она испытующе посмотрела на него, потом накрыла ладонью его руку.
– Немного попозже. А то наш уход будет выглядеть странно.
Он опустил взгляд на ее пальцы, лежащие на его руке.
– Ты права. Хорошо. Давай еще ненадолго останемся.
По дороге домой Никола уснула в машине. Она проснулась только тогда, когда почувствовала, что Бретт несет ее.
– Извини, – пробормотала она.
В спальне он протянул ей пижаму и помедлил.
– Сама справишься? – тихо спросил он наконец.
– Конечно, спасибо.
– Ну тогда спокойной ночи.
Она осталась одна, и слезы навернулись ей на глаза, когда он тихо закрыл за собой дверь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Следующее утро выдалось дождливым и холодным.
Никола нехотя встала и посмотрела на море, но горизонт был затянут, и все вокруг выглядело серым и мрачным. Она поежилась и натянула теплый желтый спортивный костюм. Это согрело ее тело, но отнюдь не душу.
Тут ее снова насторожила полнейшая тишина в доме. Ну конечно, у Эллен опять выходной, и детей в доме нет. Она взглянула на часы и, увидев, что уже девять часов, нахмурилась. Бретт никогда так поздно не вставал, даже по воскресеньям.
Это воскресенье не стало исключением, потому что его машины на месте не оказалось. Зато на холодильнике лежала записка от Бретта. В ней говорилось, что один из его клиентов попал в неприятную историю и он поехал за ним в полицейский участок.
Никола смяла записку и выбросила в мусорную корзину, потом рассеянно сварила себе на завтрак яйцо вкрутую и села за стол. Перед ее мысленным взором проходил калейдоскоп событий вчерашнего вечера, но мучили ее три вещи: надо бы пойти к Мариетте, чтобы объяснить ей, что происходит; зачем она только сказала ту глупую фразу, что она недостаточно неподражаема с точки зрения Бретта; но самое главное – когда Бретт на руках принес ее из машины в спальню, он и пальцем до нее не дотронулся.
Последнее было ужасней всего, подумала Никола и смахнула с щеки слезу.
После завтрака она немного прибралась в доме и, уже застилая кровать Бретта, услышала шум его машины. Она собиралась пойти и поздороваться с ним, когда он появился в дверях спальни.
– Привет, – неуверенно сказала она, выпрямляясь. – Я прочла твою записку. Серьезные проблемы?
– Достаточно серьезные. Он угрожал застрелить жену и себя, если она будет и дальше говорить, что уйдет к другому мужчине…
Никола ахнула:
– Кто это? Я его знаю?
Бретт назвал знакомое ей имя.
– Но это невероятно, это так не похоже на него, – удивилась Никола.
– Кто знает, какие мы на самом деле? – сухо сказал он. – Кто, например, знает?.. Черт возьми! – Он подошел к дверям балкона, распахнул их и стал угрюмо смотреть на дождь.
– Бретт, – сказала Никола после долгого молчания и остановилась, стараясь найти правильный подход к нему.
Они были в спальне, которую он когда-то делил с Мариеттой и в которой с тех пор ничего не поменял.
– Бретт… чайник. Хочешь чашечку кофе? – (Он пожал плечами, словно ему было безразлично.) – Иди в гостиную, я принесу.
Она сварила кофе и поставила на стол печенье.
– Я хотела сказать… – Никола взглянула на него, наливая кофе. Он сидел на одном из диванчиков, откинувшись на спинку и заложив руки за голову, – вот что. Нас же… что-то связывает, ведь так? – (Он не ответил.) – Я имею в виду, что мы – друзья, если не больше, и мы многое пережили вместе, правда? Я думаю, потеря моего отца была и для тебя очень тяжелой. И мы… всегда ставим на первое место Сашу и Криса. Так что…
Он резко выпрямился.
– Так что? Куда это нас ведет, Никола?
Никола внутренне содрогнулась, потому что его взгляд был твердым и холодным. Она встала, чтобы передать ему чашку, потом снова села.
– Это ведет нас к тому… не скажешь ли ты мне, что произошло вчера? Даже если я не в силах помочь, я постараюсь понять. Иногда полезно поделиться с кем-нибудь.
– Помочь? – язвительно повторил он и внимательно посмотрел на ее озабоченное лицо. – Никола, существуют такие вещи, которые, я надеюсь, ты никогда не поймешь.
Она закусила губу.
– Значит, я не твой друг, Бретт, и ты все еще считаешь меня ребенком? – Насмешливый огонек появился в ее синих глазах, и она угрожающе задрала подбородок.
– Ну хорошо, – сурово проговорил он. – Как тебе это? Мариетта использует своего нового приятеля, который, между прочим, моложе, но совершенно потерял из-за нее голову. Если мы не вступим с ней снова в брак… Я думаю о детях. Понимаешь, она закончила гастролировать по миру и собирается обосноваться в Сиднее. Ей предложили там преподавать в консерватории и заключить контракт на работу в симфоническом оркестре сроком на три года.
– Но почему? То есть, я хочу сказать, она же на самом пике своей карьеры – она известна на весь мир!
– Но она, к сожалению, страдает алкогольной зависимостью, – мрачно произнес Бретт. – Или она справится с этим, или дойдет до такой стадии, когда не сможет играть.
– О, нет, – страдальчески сказала Никола. – Как же она справится? Но… в тот вечер… – она махнула рукой и нахмурилась, – не было никаких признаков, что у нее такая проблема. Она была нормальной… в ее…
– В ее обычном кипучем, возбужденном состоянии, – сухо прокомментировал Бретт.
– Да, именно так!
Он взглянул на нее.
– Это потому, что она переключилась с одной навязчивой идеи на другую, – мрачно сказал он. – Уж тебе-то лучше, чем кому бы то ни было, известно, как прекрасно она умеет это делать.
– Переключилась?.. Ты хочешь сказать… – Никола проглотила подступивший к горлу ком, – она хочет восстановить ваш брак?
– Именно так. Но только типичным для Мариетты способом, нанося удар ниже пояса.
Перед глазами Николы промелькнуло лицо отца Каллэма, а еще она подумала, что Ричард Холлоуэй тоже невольно сделал то, что можно назвать ударом ниже пояса.
– Это… это… Я не знаю, как это назвать.
Бретт вяло улыбнулся.
– Я так и думал. Но этого не произойдет!
– А как же Саша и Крис?
– Ты все время твердишь мне, что она – их мать, – сказал он с иронией. – Если я попытаюсь забрать их у Мариетты, вряд ли такой шаг принесет им счастье.
– А что он из себя представляет, этот музыкант, играющий на гобое?
Бретт пожал плечами и поморщился.
– Если бы ты встретила его при других обстоятельствах, он, возможно, понравился бы тебе. Нежный гигант – и очень хорошо обращается с детьми. Он им очень нравится.
– О, Бретт, – ласково сказала Никола с сочувствием в голосе.
– Не надо! – В голосе его прозвучала неожиданная ярость. – Последнее, что мне нужно от тебя, – это твое сочувствие.
Побледнев, она встала и прошептала:
– Почему? – и повернулась, словно собираясь выбежать из комнаты.
– Никола, Никола! – Он быстро вскочил на ноги и удержал ее. – Постой. Я сожалею. Я… – Он пристально смотрел на нее.
Она видела, что он побледнел, и сказала упавшим голосом:
– Пусти меня, Бретт. Это не имеет значения…
– Нет, имеет.
Он притянул ее к себе и погрузил свое лицо в ее волосы. Она почувствовала, как его мускулы напряглись, а потом на мгновенье непроизвольно расслабились. Он поднял голову, посмотрел ей в глаза и начал целовать.
Шок парализовал Николу. Она отпрянула было, потому что он засунул руки под фуфайку ее спортивного костюма. Его ладони оказались холодными и жесткими, но их движения были нежными. Ее захлестнуло страстное желание, но не только это. Ей хотелось дать ему то тепло, в котором он так очевидно нуждался.
О, Бретт, не делай этого! – мысленно взмолилась она. Я не смогу заменить тебе Мариетту.
Но Никола не могла противостоять той все увеличивающейся жадности, с которой он целовал ее. Ничто на свете не могло умерить и ее собственную страсть, когда она почувствовала прикосновения его рук, безошибочно движущихся к самым чувствительным частям ее тела. Он крепко прижимал ее к себе, целуя не только губы, но и шею, в то время как она, пошатываясь, приникла к нему в ответном порыве.
Она не знала, что заставило его неожиданно поднять голову и опустить руки. Но тут услышала и сама – хлопающие дверцы машины, голоса детей.
От разочарования она пошатнулась и едва не упала, когда он отпустил ее.
– Никола, не смотри на меня так. Я сожалею…
Она провела языком по распухшим губам.
– Я… я… – но так ничего и не смогла больше произнести.
Его лицо стало напряженным, когда он услышал звонок в дверь.
– Все в порядке. Я запер дверь, – пробормотал он. – У нас есть время… у нас сколько угодно времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14