— Нет, такого я даже представить себе не могу, — воскликнула Бетси. — Несмотря ни на что.
— В подобном случае нам пришлось бы жить в Детройте, — ответила Синди. — А это исключено.
— Пока мы можем не спешить с решением, — добавил Анджело. — В Штаты мы вернемся лишь после операции и восстановительного периода.
— Если вы собираетесь надолго задержаться в Европе, пожалуйста, изредка заглядывайте к нам, — улыбнулся Макс.
— Возможно, мы с Максом разбежимся раньше, — заметила Бетси. — Мы должны выполнить условия соглашения.
— Но ведь не в ближайшие два-три месяца, — повернулся к ней Макс.
— Полагаю, что нет, — согласилась Бетси. — Не в ближайшие два-три месяца, но до того, как ты снова накачаешь меня.
Анджело заулыбался.
— Так вы?.. Простите меня. Не следовало мне спрашивать.
— Лучше с Максом, чем с кем-то еще, — ответила Бетси. — Я без этого не могу.
Когда они вышли из ресторана, Синди пожелала взглянуть на знаменитый квартал красных фонарей. Находился он неподалеку, и Макс отвел их туда. Состоял квартал из двух параллельных улиц, Аудезийдс Ворбургвал и Аудезийдс Ахтербургвал. Женщины прогуливались по тротуарам, стояли у подъездов, обычно в плащах, многие сидели в ярко освещенных витринах, раздетые и не очень.
Все было чинно и пристойно.
— Каждый четвертый или пятый мужчина из тех, что вы видите, — полицейский в штатском, — пояснил Макс. — Правила очень жесткие. Женщинам не разрешено привлекать к себе внимание мужчин ни словом, ни жестом. Заговаривать должен мужчина. Поэтому, если вы спросите у какой-нибудь из них, который час, она, скорее всего, ответит: «Пятьдесят гульденов».
Особого внимания на них не обращали, как и на прочих туристов, которых в квартале хватало.
Заморосил дождь. Женщины раскрыли зонтики и достали из карманов прозрачные непромокаемые накидки. Ни одна не покинула своего поста.
Макс шагал рядом с Синди, Бетси — рядом с Анджело. Бетси замедлила шаг, чтобы чуть отстать от первой пары.
— Я думала, ты меня подождешь, — прошептала она.
— Подожду?
— Маленький Лорен мог бы быть твоим сыном.
— Бетси... — Анджело замялся, но продолжил:
— Все Хардеманы выпрыгнули бы из своих штанов.
— По-моему, тебе на это наплевать так же, как и мне.
— Ты должна проявлять побольше уважения к прадеду. Номер Один способен...
Вновь он замялся, так что фразу закончила она:
— На убийство. Но из штанов выпрыгнул бы мой отец. Я слышала, как он называл тебя внуком бутлегера, который поставлял Номеру Один спиртное во времена «сухого закона». Он, похоже, забыл, что Хардеманы — нувориши. Номер Один чинил велосипеды. Первый автомобиль он построил своими руками, как и Генри Форд. У них обоих были золотые руки, ничего больше. Так почему мой отец думает, будто он лучше внука человека, поставлявшего спиртное его деду? Между прочим, это правда?
— Да. Мой дед поставлял ему виски. И очень хорошее. Номеру Один всегда было чем промочит горло.
— Поэтому он и ненавидит случившееся с ним, — кивнула Бетси. — Не инвалидное кресло, а запрет врачей на канадское виски.
— Я могу ему посочувствовать.
На мгновение Бетси взяла Анджело за руку.
— Вы поженились? Я хочу сказать, официально. Она беременна?
— Нет. Еще нет. Мы так думаем.
Бетси сжала его руку, потом отпустила.
— Анджело Перино, я собираюсь родить от тебя ребенка. Я так решила. Ты только подожди, и все будет по-моему.
— Что Бетси хочет, то Бетси и получает, — усмехнулся Анджело.
— А хочет Бетси тебя.
— Тогда, перефразируя Эф-Де-Эр (Франклин Делано Рузвельт (1882-1945) — 32-й президент Соединенных Штатов), тебе придется утрясти этот вопрос с Синди, — рассмеялся Анджело.
4
Он получил третье лицо. С первым Анджело вырос, но оно сгорело в аварии. Второе, которое дал ему доктор Ганс и которое потом изуродовали бандиты в темном детройтском переулке, ему никогда не нравилось. Фальшивое, слишком юное для мужчины его возраста. Теперь пришла очередь третьего лица, второго за последние три года, созданного не природой, а руками опытного хирурга.
Синди настояла на своем присутствии в палате, когда с Анджело сняли повязки, хотя доктор Ганс и медицинские сестры предупреждали ее, что увидит она совсем не то, что будет потом. Синди ахнула.
— Такое ощущение, что он обгорел на солнце-
— Совершенно верно, — кивнул хирург. — Лицо красное, как мы вас и предупреждали. Но через неделю...
Через неделю Анджело стал другим человеком. Ему не вернули лицо, которое он видел в зеркале перед автомобильной аварией, такое оказалось не под силу даже первоклассному хирургу. Но исчезло и лицо юноши, с которым он проходил последние несколько лет. Тевтонский прямой нос заменил римский. Сломанные скулы доктор Ганс восстановил, использовав костную ткань, взятую с таза. Та же тазовая кость пошла на восстановление челюсти, над которой поработали детройтские бандиты. Анджело получил лицо, которое не заставляло людей оглядываться, чтобы вновь посмотреть на него. Это его очень устраивало.
— Мне оно нравится, — вынесла свой вердикт Синди.
Для Анджело ее мнение было главным.
5
За время своего пребывания в Лондоне, Амстердаме, на Ривьере Анджело и Синди поговорили по телефону лишь с одним человеком, не являющимся их близким родственником, — Ричардом Никсоном, только что избранным на пост президента Соединенных Штатов. Он поздравил их со свадьбой и пожелал успешной операции в швейцарской клинике. Никсон также сказал, что опыт Анджело позволяет ему рассчитывать на высокий пост в администрации президента, попросил обдумать его предложение и — перезвонить после окончательного выздоровления.
В клинике Анджело и Синди отвечали на некоторые письма, расширяя сферу общения. Анджело поговорил по телефону с Ли Якоккой из «Форда», который также пожелал ему скорейшего выздоровления и попросил перезвонить по возвращении в Штаты. Генри Форд Второй прислал в клинику цветы и записку с просьбой позвонить, когда Анджело будете Детройте. Цветы Форда прибыли одновременно с телеграммой от Бунки Кнудсена (В то время президент корпорации «Крайслер»), советовавшего держаться подальше от Форда. Эд Коул из «Дженерал моторс» позвонил, чтобы предложить встретиться. К удивлению Анджело, он получил телеграмму и от Соиширо Хонды.
Но самым многообещающим стал звонок Роберта Макнамары, председателя Всемирного банка. Он порекомендовал Анджело заняться консультированием в вопросах создания и производства автомобилей. Банкирам с Уолл-стрит, отметил Макнамара, нужен человек, который может дать им дельный совет о состоянии и будущем отрасли в целом и каждой из ведущих корпораций в отдельности. Он мог бы стать аналитиком автомобильной промышленности.
Предложение понравилось как Анджело, так и Синди, и они решили рассмотреть его более внимательно.
6
Возвратившись в Штаты, они поехали в Детройт и встретились и позвонили всем, кому считали необходимым. Старшим Перино понравилось новое лицо Анджело, и они долго нахваливали доктора Ганса. («Я только молю Господа, чтобы доктору не пришлось вновь пользовать Анджело». И по щекам Дженни вновь покатились слезы.) Ли Якокка пригласил их на ленч, Бунки Кнудсен — на обед, Эд Коул — на коктейль. Они все одобрили решение Анджело заняться анализом автомобильной промышленности вместо того, чтобы поступить на работу в одну из компаний Большой тройки или разрабатывать новый автомобиль.
— Как я понимаю, вы скоро запускаете новую модель? — спросил Анджело Якокку. — Название уже придумали?
— Из вас получится хороший аналитик, — сухо ответил Якокка. — Вы знаете то, чего знать не должны.
— А что это изменит для вас, как вы думаете? — спросил Анджело. — Хэнк Форд из чувства благодарности передаст вам бразды правления?
Якокка пожал плечами.
— Никогда не знаешь, чем все кончится, — усмехнулась Синди. — Если модель окажется удачной, Форд убедит себя, что идея принадлежала ему. Если нет, то мистеру Я кокке. На сегодняшний день Лорен Хардеман Первый уверен, что никогда не хотел разрабатывать «бетси». А Лорен Третий убежден на все сто процентов, что именно Анджело Перино навязал компании новый автомобиль.
— Я не столь циничен, как вы, Синди. Она улыбнулась Якокке и накрыла его руку своей.
— Ли, давайте встретимся здесь же через пять лет. Вы уже не будете работать в «Форд моторе компани».
Улыбнулся и Ли Якокка.
— А вы, миссис Перино, будете женой президента «Вифлеем моторс».
В Нью-Йорке, пока шел ремонт арендованной ими квартиры на Манхаттане, они временно поселились в отеле «Уолдорф».
Как-то вечером Синди зашла в ванную и увидела, что Анджело, еще мокрый, только что вышедший из душа, стоит перед зеркалом, уставившись на свою физиономию.
— Знаешь, что случается с мужчинами, которые слишком долго стоят перед зеркалом и изучают свое лицо? — спросила она. — Самолюбование отвлекает от главного. — Она обхватила Анджело руками и поиграла с его членом.
— Да уж... — улыбнулся он. — Этот орган в бизнесе не нужен.
— Зато нужен для трахания. И еще для кой-чего.
— В каком смысле?
— Доктор говорит, что я беременна.
— Синди!
— А чему ты удивляешься? Разве могло быть иначе, если от противозачаточных таблеток я отказалась, а от всего остального — нет?
Анджело повернулся и нежно обнял жену, чтобы, не дай Бог, не навредить ребенку.
Она крепче прижалась к нему.
— Слушай, я не сломаюсь. И ребенку ничего не будет. Когда придет время держаться от меня подальше, я тебе скажу. А сейчас мне очень хочется!
Улыбка Анджело стала шире.
— Как и всегда.

Глава 2
1973 год
Лорен Хардеман Третий знал, что он счастливчик. Он оказался по уши в дерьме, но вышел из него, благоухая, как роза. Во многих отношениях.
Лорен Третий сохранил контроль над компанией. Его дед, Номер Один, возвратился в Палм-Бич. И хотя дед постоянно встревал, куда не надо, каждодневное управление осталось за внуком и другими чиновниками и директорами. Номер Один настоял на том, что компания должна производить автомобили, вот они и продолжали производить незабвенный «сандансер». Но однажды... да, такой день обязательно придет.
Лорен избавился от Анджело Перино. Теперь ноги его не будет в Детройте. Он не просто выведен из игры, Номер Один запретил ему совать нос вдела компании. К сожалению, нельзя полностью игнорировать человека, которому принадлежат двести тысяч акций компании, но Перино достаточно умен, чтобы не гневить старика.
Номер Один умен и жесток. Он всегда был таким. Номер Один просто использовал Перино, а этот итальяшка возомнил о себе черт знает что. Но старик дал понять Перино, что родственные узы крепче всех остальных. Что бы ни натворил Лорен, он по-прежнему остается членом семьи и положенного ему места никогда не занять человеку со стороны.
Но Лорен считал себя счастливчиком не из-за успехов в бизнесе. Ему повезло в личной жизни, и это он полагал главным.
Алисия, его первая жена, мать Бетси, более не докучала ему. Она жила в Коннектикуте, и ей вполне хватало гольфа и яхты, а возможно, и услуг какого-нибудь бойфренда. Ей принадлежали пять процентов акций «Вифлеем моторс», и она прислала Лорену суровое письмо, в котором жаловалась на низкие дивиденды и падающую курсовую стоимость акций, но с пятью процентами Алисия не могла оказывать какого-либо влияния на политику компании.
С Бобби, леди Эйрес, Лорен развелся. Обошлось ему это недорого. Во время очередной ссоры она призналась, что трахалась с Перино («Этот итальяшка клялся мне, что не спал с моей женой». Бобби в ответ рассмеялась: «Все так. Но он спал с твоей подружкой до того, как мы поженились»). Ненависти к Лорену она не испытывала. Бобби его презирала. К счастью, он от нее избавился.
Семейная жизнь с Бобби оборвалась в очень удачное время. Не прошло и месяца после первой встречи с Робертой, как он уже мог жениться на ней. Лучше Роберты у Лорена Третьего никого не было.
К тому же вернулись хорошие времена и для страны. Никсон, несмотря на определенные недостатки, оказался прекрасным президентом. Он четко знал, что хорошо для Америки, а что — нет. Вторя Никсону, Лорен стал носить американский флаг в петличке. Ему нравилось, что Никсон вновь ввел в обиход костюмы-тройки. Лорен любил жилетки, потому что они помогали скрыть растущий живот. Опять же к костюму-тройке так и просилась шляпа, что тоже играло на руку Лорену: его волосы начали редеть. Поэтому шляпу он всегда надевал с удовольствием. Мужчиной Лорен был крупным. Ростом пониже деда, но повыше отца. Он полагал, что мог бы сбросить лишний жир, если в стал меньше пить и занялся оздоровительной физкультурой. Но напрягаться желания у него не было.
Домой Лорен возвращался на заднем сиденье «сандансера». На переднем располагались шофер и телохранитель. Он нанял телохранителя после того, как организовал нападение на Анджело Перино, предчувствуя, что рано или поздно итальяшка захочет отомстить, если не лично, то с помощью мафии, с которой семья Перино не порывала давних связей. Он ошибся, приказав не убивать Перино. Если представится вторая возможность, такой ошибки он больше не допустит. Перино опасен.
Роберта уберегла бы его от этой ошибки.
Из всех обязанностей президента «Вифлеем моторс» Лорену не нравилось только одна: необходимость ездить на этом чертовом «сандансере». Он подумывал над тем, чтобы начать производство модели класса «люкс», вроде «кадиллака» или «линкольна», нашел даже название — «лорен», но знал, что Номер Один наверняка зарубит эту идею. Да и дилеры встретили бы ее в штыки. Им хватало проблем с продажей обычных «сандансеров».
Тот «сандансер», в котором ехал Лорен, компания изготовила в единственном экземпляре. Ухищрения инженеров позволили втиснуть все прелести класса «люкс» в корпус серийного «сандансера». Стандартный двигатель уступил место куда более мощному «меркьюри», появилась четырехскоростная коробка передач Хурста, позволяющая наилучшим образом использовать возросшую мощность двигателя. Увеличение массы и нагрузок, связанных с возрастанием скорости, привело к усилению каркаса и системы подвески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47