При этом мексиканцы явно полагали, что подобное соответствие делало само жертвоприношение более действенным.Каждый год во время засева полей индейцы племени пауни приносили человеческую жертву. Это жертвоприношение им якобы предписала Утренняя Звезда или некая птица, которую Утренняя Звезда направила послом к индейцам. Пауни хранили чучело этой птицы, считая его сильно действующим талисманом. Они пребывали в уверенности, что вслед за непринесением этой жертвы неизбежно последует неурожай маиса, бобов и тыкв. В жертву приносили пленников обоих полов: Жертву одевали в самые яркие и дорогие одеяния, кормили отборной пищей и держали в полном неведении относительно уготованной ей судьбы. Достаточно откормив жертву, ее в присутствии многочисленных зрителей привязывали к кресту, танцевали ритуальный танец, а затем разрубали ей голову томагавком и пронзали стрелами. По сообщению одного торговца, индианки отрезали после этого от тела жертвы куски мяса и смазывали ими свои мотыги. Однако это сообщение отрицает другой купец, присутствовавший при этой церемонии. Сразу же после совершения этого обряда индейцы приступали к севу.Сохранилось подробное сообщение о принесении пауни в жертву девушки из племени сиу в апреле 1837-го или 1838 года. Это была девушка четырнадцати-пятнадцати лет, пауни содержали ее в течение шести месяцев и хорошо с ней обращались. За два дня до принесения в жертву ее водили от вигвама к вигваму в сопровождении совета вождей и воинов в полном составе. У каждого вигвама девушка получала полено и немного краски, все это она передавала стоящему рядом с ней воину. Так она обходила все вигвамы и везде получала одни и те же подарки. 22 апреля в сопровождении воинов, каждый из которых держал в руках по два полена, полученных от девушки, ее вывели для принесения в жертву. Одну половину тела девушки выкрасили красной, а другую — черной краской. Ее привязали к какому-то подобию виселицы и некоторое время поджаривали на слабом огне, после чего расстреляли из лука. Руководитель жертвоприношения вырвал из груди жертвы сердце и жадно съел его. Тело еще не успело остыть, как пауни отделили мясо от костей, нарезали его мелкими кусочками, сложили в корзинки и отнесли их на соседнее поле. Там верховный вождь взял из корзинки кусок мяса и выдавил из него кровь на только что посеянные зерна. Остальные индейцы следовали его примеру: обагрив кровью все семена, они засыпали их землей. Согласно другому сообщению, тело жертвы превращали в месиво, которым натирали и обрызгивали не только маис, но также картофель, бобы и другие семена, чтобы сделать их плодородными. С помощью этой жертвы индейцы рассчитывали вырастить обильный урожай.Цари Западной Африки в прошлом ежегодно в марте месяце приносили в жертву мужчину и женщину. Убив лопатами и мотыгами, их зарывали посреди только что вспаханного поля. В Лагосе (Гвинея) существовал обычай каждый год вслед за весенним равноденствием сажать на кол молодую девушку, чтобы обеспечить хороший урожай. Вместе с ней в жертву приносили овцу и коз, мясо которых вместе с плодами маиса и банана подвешивали на кольях по обе стороны от девушки. Жертв этого разряда воспитывали в царском гареме, и местные фетишеслужители оказывали на их умы столь сильное влияние, что девушки с радостью выходили навстречу своей судьбе. В прошлом подобную жертву ежегодно приносили в Бенине (Гвинея). Маримы (marimos), племя бечуанского происхождения, также во имя урожая приносят человеческую жертву. На эту роль, как правило, выбирают крепкого мужчину невысокого роста. Его берут силой или опаивают, а затем заводят в поля, где, по их собственному выражению, в качестве «семени» предают смерти среди посевов пшеницы. После того как кровь жертвы свернулась на солнце, маримы сжигают ее вместе с лобной костью, приросшим к ней мясом и мозгом. Пепел рассеивают по земле, чтобы сделать ее плодородной. Остальная часть его тела съедается.Багобо, жители Минданао, одного из Филиппинских островов, приносят человеческие жертвы перед началом сева риса. Жертвой служит раб, которого разрубают на части в лесу. Туземцы бонтоки, обитатели внутренней части острова Лусон (Филиппинские острова), являются страстными охотниками за головами. Охотятся они преимущественно во время сева и сбора риса. Для того чтобы рис хорошо поднялся, владелец каждого участка должен закопать по меньшей мере одну голову во время сева и одну во время жатвы. Для этого бонтоки группами по двое или трое человек отправляются на охоту, устраивают жертве (будь то мужчина или женщина) засаду, отрубают ей голову, руки и ноги и при великом ликовании односельчан поспешно возвращаются с этими трофеями в деревню. Сначала черепа подвешивают на ветвях высохших деревьев, стоящих рядом с каждой деревней и окруженных большими камнями, которые служат сиденьями. Вокруг этого дерева бонтоки танцуют, пируют и напиваются допьяна. Когда мясо отделится от черепных костей, человек, добывший голову, относит череп домой и хранит как реликвию; его соплеменники так же поступают с руками и ногами. Сходного обычая придерживаются члены другого племени во внутренней части острова Лусон — апайо.У лхота-нага, одного из многочисленных диких племен, населяющих глубокие лесистые долины, которые связывают горы с плодородной равниной реки Брахмапутры, был широко распространен обычай отсекать головы, руки и ноги попадавшихся им навстречу людей и зарывать их в полях для обеспечения хорошего урожая. К людям, с которыми они обходятся столь бесцеремонным образом, они не питают ни малейшей неприязни. Однажды лхота-нага содрали кожу с живого мальчика, разрезали его на куски, которые распределили среди жителей деревни; те положили их в закрома, чтобы таким образом отвратить от себя все напасти и получить отличный урожай. Одна из дравидских народностей Индии, гонды, имела обыкновение похищать мальчиков-брахманов, которых они предназначали для принесения в жертву по разным поводам. Во время сева и сбора урожая гонды устраивали торжественное шествие, после чего убивали одного из таких юношей, уколов его отравленной стрелой. Кровью жертвы обрызгивали распаханное поле или спелое зерно, а тело поедали.Оараоны (или ураоны) из Чота-Нагпура поклоняются богине по имени Анна-Куари, способной давать хороший урожай и делать человека богатым. Однако, для того чтобы побудить богиню оказать помощь, ей нужно принести в жертву человека. Такого рода жертвоприношения, насколько нам известно, несмотря на бдительность британских властей, втайне совершались вплоть до начала нашего века. Жертвами, как правило, являются несчастные беспризорные дети, чье исчезновение не может вызвать никакого шума. В апреле и мае месяце ораоны рыщут повсюду. В такой период иностранцы не решаются в одиночку ходить по стране, а родители не отпускают детей в джунгли и на пастбища. Выследив жертву, разбойник перерезает ей горло и уносит с собой верхнюю часть ее безымянного пальца и нос. Богиня может, по поверью, поселиться в доме любого человека, принесшего ей жертву, и плодородие его поля с этого времени удваивается. Поселившись в доме, богиня принимает облик малолетнего ребенка. Когда владелец дома приносит неочищенный рис, он берет богиню и катает ее по куче риса, чтобы удвоить ее размеры. Но вскоре Анна-Куари приходит в беспокойство, а успокоить ее можно только кровью новых жертв.Самый известный случай систематического принесения в жертву людей ради содействия урожаю мы находим у другой дравидской народности Бенгалии — кондов, или кандов. Свои сведения о них мы черпаем из письменных отчетов британских чиновников, которые в середине XIX века вели борьбу с этим обычаем. Конды приносили жертвы богине земли по имени Тари Пенну или Бера Пенну. Считалось, что с их помощью можно получить хороший урожай и предохранить его от вредителей и стихийных бедствий. Конды уверяли, в частности, что жертвы необходимы при возделывании куркумы, так как без кровопролития куркума-де не могла бы налиться глубоким красным цветом. Богиня соглашалась принять жертву, или, как они ее называли, мериа, только при том условии, что за нее заплатили или если она предназначалась для этой цели с рождения, то есть либо была сыном принесенного в жертву отца, либо с детства готовилась отцом или опекуном на эту роль. Под давлением нужды конды нередко продавали своих детей «в уверенности, что души их наверняка обретут блаженство и что нет ничего более почетного, нежели смерть на благо человечества». Однажды человек из племени пануа стал при свидетелях осыпать некоего конда проклятиями и кончил тем, что плюнул ему в лицо. Дело в том, что этот конд продал в жертву собственную дочь, на которой собирался жениться этот человек. Группа кондов, присутствовавших при этом инциденте, незамедлительно протиснулась вперед, чтобы утешить своего соплеменника такими словами: «Твой ребенок отдал свою жизнь ради жизни всего живого. Богиня земли собственноручно сотрет этот плевок с твоего лица».Часто, прежде чем принести людей в жертву, их годами кормили и поили. Их считали существами священными и обращались с ними с крайней предупредительностью, даже с оттенком поклонения. Везде они были желанными гостями. По достижении зрелости юношу-мериа, как правило, женили на девушке, также предназначавшейся в жертву; вместе с ней он получал земельный надел и скот. Потомство их также обрекалось на принесение в жертву. Местные племена, кланы и деревни приносили жертвы богине земли как на праздниках годового цикла, так и в особых случаях. Периодические жертвоприношения были организованы таким образом, что каждый глава семьи по меньшей мере один раз в год имел возможность получить для своих полей клочок человеческого мяса; это происходило, как правило, во время сева основной возделываемой культуры.Принесение племенных жертв совершалось в следующем порядке. За 10 или 12 дней до этого события жертву освящали тем, что впервые состригали ее волосы. Посмотреть на жертвоприношение собирались толпы людей; присутствовать при этом не возбранялось никому, так как приносилась жертва на благо всего человечества. Обряду предшествовали несколько дней необузданного разгула и неприкрытого распутства. За день до совершения этого обряда жертву, одев в новое платье, в сопровождении торжественной процессии, музыки и танцев вели из деревни в рощу мериа, как называлась группа нетронутых топором высоких деревьев, возвышающихся неподалеку от деревни. Там жертву привязывали к столбу, который в иных случаях ставили между двумя кустами санкиссара, умащивали перетопленным жидким маслом из молока буйволицы и куркумой и украшали цветами. В течение всего дня жертве оказывали знаки уважения, почти ничем не отличающиеся от поклонения. Конды боролись между собой за то, чтобы добыть на память мельчайшие части ее тела; капельку раствора куркумы, которым смазывали жертву, или каплю ее слюны они, особенно женщины, считали чрезвычайно сильными магическими средствами. Под звуки музыки толпа собравшихся пускалась вокруг столба в пляс и, обращаясь к земле, повторяла: «О боже, мы приносим тебе жертву. Дай же нам хороший урожай, хорошую погоду и доброе здоровье». Затем, обращаясь к жертве, люди говорили: «Мы купили тебя, мы ведь не захватили тебя силой. Нынче мы, в согласии с обычаем, приносим тебя в жертву, не беря на душу никакого греха».Утром в день жертвоприношения разгул, едва прервавшись, возобновлялся и продолжался до полудня, когда процессия направлялась к месту принесения жертвы. Жертву вновь умащивали, каждый из присутствующих прикасался к смазанной части ее тела и вытирал замасленные руки о свою голову. В некоторых местах жертву водили по всей деревне; одни отрывали пряди ее волос, другие выпрашивали каплю слюны и, получив, смазывали ею голову. Так как жертву нельзя было связывать, то, чтобы она не могла оказывать какое-либо сопротивление, ей переламывали кости рук и, если нужно, ног; но часто в подобных предосторожностях не было нужды, так как жертва становилась невменяемой от чрезмерного употребления опиума. Способ предания смерти в разных местах разнился. Чаще всего прибегали к удушению. Зеленый ствол дерева расщепляли в нескольких футах ниже середины; в расщелину вставляли шею (в иных местах грудную клетку) жертвы, и жрец с помощью подручных сжимал ствол изо всех сил. Затем жрец топором наносил жертве легкую рану, после чего толпа набрасывалась на несчастного и отрывала мясо от костей, оставляя нетронутыми голову и внутренности. Иногда человека заживо разрезали на части. В Чинна-Кимеди жертву протаскивали по полям в окружении толпы, которая, не касаясь головы и кишок, ножами отрубала мясо до тех пор, пока человек не умирал. Другим распространенным способом умерщвления было привязывание жертвы к хоботу деревянного слона, вращающегося на крепком столбе; по мере вращения толпа вырезала из жертвы, пока в ней еще теплилась жизнь, куски мяса. В некоторых селениях майор Кэмпбелл обнаружил до четырнадцати деревянных слонов для жертвоприношений. В одном районе жертву медленно поджаривали на огне. Там строили низкий помост со скатами, как у крыши, на который клали жертву со связанными веревками руками и ногами. К несчастному прикладывали горящие головни так, чтобы он как можно больше перекатывался вниз и вверх по скатам; чем больше слез он проливал при этом, тем более обильными обещали быть дожди. На следующий день тело разрезали на куски.Люди, специально отряженные для этой цели от каждой деревни, быстро уносили с собой отрезанные куски мяса. Для того чтобы ускорить их доставку на место назначения, иногда их передавали, как эстафету, и перебрасывали на расстояние 50-60 миль со скоростью почтовой кареты. До прибытия этого мяса все люди, оставшиеся в деревнях, соблюдали строгий пост. Гонец помещал кусок мяса в месте общественных сходок, после чего оно переходило в руки жреца и глав семейств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158