Как только вы
получите хоть какую-нибудь степень, деньги перестанут поступать вам, а то,
что останется, будет распределено между представителями Ирландской
Республиканской Армии. Я правильно описал ситуацию?
- Думаю, да, если вообще можно правильно описать несправедливую
ситуацию. Бедный старый дядюшка Альберт, он, наверное, совсем спятил,
когда писал свое завещание. На самом деле, это мне надо сочувствовать, а
вовсе не ему.
- Складывается впечатление, что старик хотел обеспечить вас
возможностью получить приличное образование - не более и не менее того - а
затем предоставить вас самому себе, чтобы вы самостоятельно искали место в
жизни. Мне представляется, что это вполне разумное намерение.
- Я уже понял, как вы относитесь к данному вопросу.
- А вы со мной не согласны.
- Точно. Речь идет о двух абсолютно разных философских взглядах на
образование.
- Мистер Кассиди, я совершенно уверен, что в данном случае скорее
экономика, а не философия определяет ситуацию. Вам удавалось в течение
тринадцати лет оставаться студентом дневного отделения университета и при
этом не получить никакой степени и диплома - вы это делали для того, чтобы
продолжать получать стипендию, назначенную вашим дядей. Вы с наибольшей
выгодой для себя воспользовались не совсем точной формулировкой завещания,
потому что вы бездельник и дилетант и у вас нет ни малейшего желания
работать и служить обществу, дабы возместить тот урон, который ему наносит
сам факт вашего существования. Вы авантюрист. Безответственный тип. Вы
трутень.
- Ну хорошо. - Я кивнул. - Вы удовлетворили мое любопытство на
предмет вашего образа мыслей. Спасибо.
Вексрот нахмурился и внимательно посмотрел на меня.
- Поскольку вам придется быть моим куратором в течение довольно
длительного времени, - сказал я ему, - мне хотелось знать, как вы
относитесь к некоторым проблемам. У меня нет к вам больше никаких
вопросов.
- Вы блефуете, - хихикнул Вексрот.
- Как только вы подпишете мою карточку, - пожав плечами, проговорил
я, - меня здесь не будет.
- Мне даже не нужно заглядывать в вашу карточку, - медленно начал мой
наставник, - чтобы убедиться в том, что мне не придется быть вашим
куратором в течение длительного времени. Пришел конец вашему безделью,
Кассиди.
Я достал из кармана карточку и протянул ее Денису Вексроту. Не
обращая на нее никакого внимания, он продолжал:
- Вы оказываете деморализующее влияние на многих в нашем
университете... Мне ужасно любопытно, что сказал бы ваш дядя, если бы
узнал, каким образом вы исполняете его волю. Он...
- Я спрошу его, когда он тут появится, - успокоил я Вексрота. -
Впрочем, я навещал его в прошлом месяце, и у меня не сложилось
впечатления, что он намерен сделать это в ближайшее время.
- Простите? Что-то я не...
- Дядя Альберт - один из тех счастливчиков, что оказались замешанными
в скандале Поживем-Еще-Капельку. Около года тому назад. Помните?
Вексрот задумчиво покачал головой:
- Боюсь, что нет. Я думал, ваш дядя умер. По правде говоря, он должен
быть мертвым. Если завещание...
- Это деликатный философский вопрос, - начал я. - С точки зрения
закона он, конечно же, умер. Только дядя Альберт велел заморозить себя и
положить в Поживем-Еще-Капельку - один из центров криоконсервации. Однако
владельцы центра оказались, мягко говоря, не совсем честными людьми, и
дядю перевели в другое учреждение подобного рода вместе с еще несколькими
счастливчиками.
- Счастливчиками?
- Мне кажется, это самое подходящее слово. В книгах
Поживем-Еще-Капельку числилось более пятисот клиентов, а на самом деле
заморозили только около пятидесяти. Они получили огромные барыши таким
способом.
- Послушайте, мне кажется, я чего-то не понимаю. А что стало с
остальными?
- Самые лучшие части их тел и органы оказались на рынке. Еще одно
поле деятельности, которое принесло центру Поживем-Еще-Капельку приличные
деньги.
- Теперь, по-моему, я что-то припоминаю. А как же... останки?
- Один из партнеров владел еще и похоронным бюро. Он помогал
избавляться от тел.
- О! Да... Подождите минутку. А что они делали, если приходили
посетители с требованием показать им своего замороженного друга или
родственника?
- Меняли таблички с именами. Одно замороженное тело очень похоже на
другое, если смотреть на него через покрытое инеем стекло - что-то вроде
леденца в целлофановой обертке. Короче говоря, дядя Альберт оказался одним
из тех, кого они держали для демонстрации. Ему всегда везло.
- А каким образом удалось вывести их на чистую воду?
- Уклонение от налогов. Их погубила жадность.
- Понятно. Значит, ваш дядя может спросить у вас отчета -
когда-нибудь?
- Такая возможность существует. Если честно, успешных возрождений
было совсем немного.
- Ваш дядя объявится в один прекрасный день и попросит у вас отчета о
вашей деятельности, а вас это совершенно не беспокоит?
- Я всегда решаю проблемы по мере их возникновения. Насколько мне
известно, дядя Альберт пока еще не возник.
- Учитывая волю университета и вашего дяди, я считаю своим долгом
указать вам, что вы наносите вред еще в одной области.
Я внимательно изучил кабинет. Даже под стул заглянул.
- Сдаюсь, - признал я свое поражение.
- Вы наносите вред себе.
- Себе?
- Вот именно, себе. Согласившись на легкую в экономическом смысле
жизнь, вы поддаетесь инерции. Собственными руками лишаете себя возможности
занять достойное положение в обществе. И замыкаетесь в своем безделье.
- Безделье?
- Безделье. Вы же болтаетесь здесь без дела целые годы.
- Получается, что вы действуете в моих интересах, стараясь выкинуть
меня из Университета, так что ли?
- Точно.
- Мне очень неприятно вам это говорить, но история знает множество
людей, подобных вам. Их принято судить достаточно строго.
- История?
- Не факультет истории. История как наука.
Вексрот вздохнул и покачал головой. Потом взял мою карточку,
откинулся на спинку стула, подымил немного трубкой и начал внимательно
изучать то, что я написал.
"Интересно, он действительно считает, что делает мне добро, стараясь
разрушить мою жизнь? - подумал я. - Вполне возможно".
- Минутку, - проговорил вдруг Вексрот. - Здесь ошибка.
- Там нет ошибок.
- Количество часов проставлено неверно.
- Нет, верно. Мне нужно двенадцать. Там стоит двенадцать.
- Я ничего не имею против этого, но...
- Шесть часов на мой собственный проект, соединяющий в себе несколько
дисциплин, изучение предмета на месте, в моем случае речь идет об
Австралии.
- Знаете что, на самом деле это должен быть курс антропологии. Один
из основных курсов. Но я имел в виду не это...
- Далее, три часа сравнительной литературы, вместе с курсом,
посвященным изучению творчества трубадуров. Тут для меня все совершенно
безопасно, к тому же я смогу воспользоваться видео - и еще один час на
общественные науки, так же по видео я буду следить за текущими событиями.
Здесь тоже все в порядке. Получается уже десять часов. Еще два часа на
продвинутый курс плетения корзин - итого, двенадцать. Я свободен?
- Нет, сэр! Ни в коем случае! Последний курс предполагает три часа
занятий - и, следовательно, считается основным!
- Похоже, вы еще не видели циркуляр номер пятьдесят семь, не так ли?
- Что?
- В него были внесены изменения.
- Я вам не верю.
Я посмотрел на его корзинку с корреспонденцией.
- Почитайте свою почту.
Вексрот схватил корзинку, перебрал то, что там лежало. Где-то в самой
середине стопки бумаг нашел листок. На лице у него сначала появилось
недоверие, потом ярость и озадаченность - и все это в течение всего пяти
секунд. Я очень рассчитывал на отчаяние, но полного счастья не бывает.
Когда мой куратор снова повернулся ко мне, у него был очень
расстроенный и удивленный вид.
- Как вам это удалось? - спросил он.
- А почему вам в голову лезут самые отвратительные подозрения?
- Потому что я читал ваше личное дело. Вы каким-то образом добрались
до преподавателя, не так ли?
- И не стыдно делать такие предположения? Кроме того, я был бы
полнейшим кретином, если бы ответил на ваш вопрос, разве не так?
- Да, наверное. - Вексрот вздохнул.
Он достал ручку, с силой щелкнул кнопкой - непонятно зачем - и
написал свое имя в самом низу карточки на строке "Утверждено".
Возвращая мне карточку, он заявил:
- Надеюсь, вы понимаете, что мне почти удалось вас поймать. Однако вы
опять ускользнули. Что же дальше?
- Насколько я понимаю, в будущем году планируется ввести два новых
основных курса. Я думаю, мне следует поговорить с каким-нибудь другим
факультетским куратором, если я собираюсь поменять поле деятельности.
- Вам придется иметь дело со мной, - сказал Вексрот. - А уж я сам
свяжусь с теми, кто будет отвечать за новые курсы.
- У каждого есть факультетский куратор.
- Вы являетесь особым случаем, требующим особого внимания. Вы должны
сообщать мне о своих дальнейших намерениях.
- Хорошо, - согласился я, потом встал и положил карточку в карман
брюк. - В таком случае до встречи.
Кода я шел к двери, Вексрот бросил мне в спину:
- Я найду способ справиться с вами.
- Вы, - остановившись на пороге, нежным голосом заявил я, - вы и
Летучий Голландец.
А потом я осторожно прикрыл за собой дверь.

2
Происшествия и фрагменты, время, разбитое на отдельные эпизоды.
Вот например...
- Ты не шутишь?
- Боюсь, что нет.
- Меня бы больше устроило, если бы этот беспорядок был естественного
происхождения, - сказала она. Глаза у нее были широко раскрыты, и она
упорно отступала к двери, через которую мы только что вошли.
- Ну, то, что здесь произошло, уме произошло. Мы уберем все и...
Она открыла дверь. Ее длинные, великолепные волосы взметнулись, когда
она отчаянно покачала головой.
- Знаешь, я хочу обдумать все это еще разок, - сказала она мне и
вышла в коридор.
- Да брось ты, заходи, Джинни. Ничего страшного не случилось.
- Я сказала, что хочу подумать.
Она начала закрывать за собой дверь.
- Позвоню тебе попозже?
- Не стоит.
- Завтра?
- Знаешь, я сама тебе позвоню.
Клик.
Проклятье. Она могла бы с таким же успехом и хлопнуть дверью.
Первая фаза моих поисков соседа по квартире закончилась. Хал Сидмор,
который жил со мной вместе в течение некоторого времени, женился несколько
месяцев назад. Я скучал по нему - с ним было легко, он хорошо играл в
шахматы, был известным в городе буяном и прекрасно умел разъяснять массу
самых разнообразных вопросов. Впрочем, занявшись поисками нового соседа, я
решил, что было бы неплохо найти кого-нибудь, кто не был бы похож на Хала.
Мне казалось, что я обнаружил необходимые качества в Джинни, однажды
ночью, когда взбирался по радиобашне, находившейся рядом с домом, на
третьем этаже которого она жила. С этого момента события развивались
стремительно. Я встретился с ней на первом этаже, и с тех пор мы много
времени проводили вместе. Так прошло около месяца, мне как раз удалось
убедить ее составить мне компанию на следующий семестр. И тут...
- Проклятье! - решил я, лягнув ящик письменного стола, который
валялся на полу. Нет никакого смысла идти за ней прямо сейчас. Нужно
сначала навести порядок. Дать Джинни возможность все обдумать. Повидать ее
завтра.
Кто-то и в самом деле весьма старательно разворотил всю мою квартиру.
Мебель была сдвинута со своих мест, покрывала сорваны с дивана и кресел. Я
вздохнул, глядя на это разорение, - похлеще, чем после развеселой
вечеринки. К тому же они выбрали самое неподходящее время. Конечно, это
был не шибко респектабельный район, но, с другой стороны, и не худший.
Ничего подобного со мной раньше не случалось. Теперь же я лишился
замечательного, теплого и стройного компаньона. Можно было не сомневаться,
что, ко всем прочим неприятностям, я чего-нибудь не досчитаюсь.
Я держал наличные деньги и кое-какие ценные вещи в верхнем ящике
бюро, которое находилось в моей спальне. Еще несколько банкнотов я прятал
в старом башмаке, небрежно брошенном в углу у входа. Хотелось думать, что
вандал удовольствовался деньгами из бюро - я как раз на это и рассчитывал,
пряча большую часть наличных денег в башмак.
Я пошел проверить.
В спальне тоже пронесся небольшой ураган, но его ярость уже явно
пошла на убыль. Простыни были сорваны, а матрас перевернут. Два ящика бюро
остались открытыми, но их содержимое не было выброшено на пол. Я пересек
комнату, открыл верхний ящик и заглянул в него.
Все оказалось на месте, даже деньги. Я вернулся в прихожую, чтобы
проверить башмак. Банкноты были там, где я их оставил.
- Вот и молодец, а теперь брось это сюда. - Голос показался мне
знакомым, но я никак не мог сообразить, кому он может принадлежать.
Повернувшись, я увидел Пола Байлера, профессора геологии, который
только что выбрался из чулана. В руках у него ничего не было, однако он не
нуждался ни в каком оружии, чтобы его угрозы звучали вполне серьезно. Хотя
Байлер и был невысокого роста, он отличался мощным телосложением, а шрамы
на костяшках его пальцев всегда производили на меня сильное впечатление.
Австралиец по происхождению, Байлер начинал свою карьеру инженером на
рудниках в довольно глухих местах, лишь много позднее он занялся геологией
и физикой, получил степень и начал преподавать.
Однако у меня всегда были с ним превосходные отношения, даже после
того как я не стал заканчивать основного курса по геологии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28