- Ну... да и нет.
Ральф обхватил руками колено и улыбнулся.
- Меня восхищает непосредственность твоего отношения к жизни. Ты
никогда не юлишь и не врешь.
- Меня часто неправильно понимают, - посетовал я. - Этот груз
приходится нести честному человеку в мире мошенников. Да, я только что
вернулся в город, но не из Австралии. Из Австралии я вернулся несколько
дней назад, потом уехал, а теперь снова оказался здесь. Нет, я не вернулся
только что из Австралии. Ты понял?
Ральф покачал головой:
- У тебя такой простой, почти классический стиль жизни... Ну, что
стряслось на сей раз? Оскорбленный муж? Безумный террорист? Кредиторы?
- Ничего подобного, - ответил я.
- Хуже? Или лучше?
- Сложнее. А что слышал ты?
- Ничего. Мне звонил твой куратор.
- Когда?
- Около недели назад. И сегодня утром.
- Чего он хотел?
- Хотел узнать, где ты находишься и нет ли у меня каких-нибудь
известий. Я дважды ответил отрицательно. Он сказал, что ко мне зайдет один
человек, чтобы задать несколько вопросов. И что администрация университета
была бы мне очень признательна за сотрудничество. С этого все началось.
Тот человек и вправду объявился некоторое время спустя, задал мне те же
вопросы и получил те же ответы.
- Его звали Надлер?
- Да. Из ФБР. Государственный департамент. По крайней мере, так было
написано в его удостоверении личности. Он оставил мне номер телефона и
велел позвонить, если ты объявишься.
- Не звони.
Ральф поморщился.
- Тебе не следовало это говорить.
- Извини.
Я немного послушал музыку.
- С тех пор он больше не появлялся, - добавил Ральф.
- А что хотел Вексрот сегодня утром?
- Его интересовали те же вопросы, а еще у него было сообщение.
- Для меня?
Он кивнул. Сделал глоток из своего бокала.
- В чем оно заключалось? - не утерпел я.
- Если ты свяжешься со мной, я должен сказать тебе, что ты закончил
университет. Диплом можешь забрать у него в кабинете.
- Что?
Я вскочил на ноги, часть жидкости из бокала выплеснулось мне на
рукав.
- Именно так он и сказал: "закончил".
- Они не вправе так со мной поступить!
Ральф приподнял плечи, а потом медленно опустил их.
- Может быть, он шутил? Он не показался тебе пьяным? Объяснил, как и
почему?
- "Нет" на все вопросы, - ответил Ральф. - Он казался трезвым и
серьезным. И даже повторил свое сообщение.
- Проклятье! - Я начал вышагивать по комнате. - Что они о себе
думают? Нельзя же вот так просто взять и навязать человеку степень!
- Некоторые люди стремятся к этим степеням.
- У них нет замороженных дядюшек. Проклятье! Что же все-таки
произошло? Не понимаю, как они умудрились это сделать. Я не дал им ни
единого шанса. Как, черт возьми, они сумели это сделать?
- Я не знаю. Тебе придется спросить у него.
- И спрошу! Можешь не сомневаться, спрошу! Утром я первым делом
навещу его и так ему врежу!
- Ты думаешь, это что-нибудь решит?
- Нет, но месть хорошо согласуется с моим классическим образом жизни.
Я уселся на стул и осушил свой бокал. А музыка все продолжалась и
продолжалась.

Позднее, напомнив ирландскому сеттеру с озорными глазами, работающему
ночным сторожем на первом этаже, о нашем договоре по поводу хвостов и
одеял, я устроился в кровати в задней комнате. Там мне приснился
удивительно сложный, полный символов сон.
Много лет назад я читал забавную маленькую книжечку "Сферляндия",
написанную математиком по фамилии Бургер. Книжка была продолжением старого
классического романа Эббота, который назывался "Флатляндия". В
произведении Бургера рассказывалось о том, как в двумерный мир обитателей
Флатляндии явились существа из космического пространства и начали
производить с местными жителями отображения. Породистые собаки и дворняжки
оказались зеркальными отображениями друг друга, они были симметричными, но
не конгруэнтными. Породистые собачки были куда более редкими, и маленькой
девочке ужасно хотелось иметь такую. Ее отец договорился, что она получит
щенка от дворняжки и породистой собаки, он надеялся, что щенок понравится
девочке. Однако, хотя щенков родилось много, все они оказались
натуральными дворняжками. Позднее к ним на помощь поспешил пришелец из
космоса и превратил всех дворняжек в породистых собак, перевернув их в
третьем измерении.
На меня, однако, не произвела особого впечатления геометрическая
мораль этой истории, хотя она и была придумана довольно мастерски. Я все
время пытался понять, как могли вступить в совокупление две симметричные,
но не конгруэнтные собаки в двумерной плоскости. Единственная процедура,
которую я сумел придумать, представляла из себя нечто вроде canis observa
[собачья позиция (лат.)] - и вся эта картинка вращалась в моем двумерном
воображении. Позднее я использовал этот образ в качестве мандалы [мандала
- символ единения в философии Юнга] во время медитации, когда начал
заниматься йогой. Теперь он вернулся ко мне в залах сна, и я был окружен
со всех сторон парами ужасно серьезных собак, возбужденно свивающихся друг
с другом. Они вращались совершенно бесшумно, покусывая время от времени
шею партнера. Потом подул ледяной ветер и собаки исчезли, а я остался
один, замерзший и испуганный.
Проснувшись, я обнаружил, что Вуф спер одеяла и спит на них в углу
возле печи для обжига глиняной посуды. Оскалившись, я направился к нему и
отнял одеяла. Этот сукин попытался сделать вид, что произошло
недоразумение, но я знал, что он просто прикидывается. Когда я посмотрел
на Вуфа через несколько минут, то увидел лишь его грустный хвост среди
пыльных глиняных горшков.

8
Они поджидали меня, чтобы что-то сказать или что-то сделать. Но ни
сказать, ни сделать ничего не могли. Мы умрем и все тут.
Я выглянул в окно на пляж туда, где море выбрасывало на берег груды
мусора, а потом затаскивало его обратно. Мне это напомнило о последних
сутках, проведенных в Австралии. Только тогда появился Рагма и указал мне
путь к спасению. В честных лабиринтах всегда есть выход. Но я не видел
дверей в песке и, сколько ни старался, никак не мог убедить себя в том,
что нахожусь в честном лабиринте.
- Ну, Фред? У тебя есть что-нибудь для нас? Или нам продолжать?
Теперь все зависит от тебя.
Я бросил взгляд на Мэри, привязанную к стулу. Я старался не смотреть
на ее испуганное лицо и глаза, но у меня ничего не вышло. Я вдруг понял,
что больше не слышу тяжелого дыхания Хала, словно он приготовился к
прыжку. Однако Джеми Баклер тоже это заметил и слегка повел дулом
пистолета. Хал не стал прыгать.
- Мистер Зимейстер, - сказал я, - если бы у меня был камень, я бы
повязал его красивой ленточкой с бантиком и вручил вам. Если бы я знал,
где он находится, я бы нашел его для вас или рассказал, как его найти. Я
не хочу смотреть, как будут умирать Мэри и Хал. И не хочу умирать сам.
Попросите меня о чем-нибудь другом, и вы это получите.
- А мне не надо ничего другого, - сказал Зимейстер и взялся за
плоскогубцы.
Если мы будем смиренно дожидаться своей очереди, то умрем - после
пыток. Даже если бы нам был известен ответ на вопрос, который их так
интересует, нас бы все равно убили. В любом случае...
Значит, мы не будем просто стоять и смотреть, а попытаемся напасть на
этих подонков - и тогда Мэри, Хал и я окажемся среди проигравших.
"Где бы вы ни были, кем бы вы ни были, - с отчаянием подумал я, -
если вы можете сделать что-нибудь, сделайте это сейчас!"
Зимейстер взял Мэри за запястье и с силой приподнял ее руку. Когда он
потянулся к ее пальцу плоскогубцами, Рождественский Призрак или кто-то из
его приятелей появился в комнате у него за спиной.

Выскочив из Джефферсон-холла и бормоча проклятья сквозь сжатые зубы,
я решил, что следующим типом, которому я врежу в глаз, будет Теодор Надлер
из государственного департамента. Однако, обходя вокруг фонтана и
направляясь в сторону студенческого Союза, я вспомнил про свое обещание
позвонить Халу. И решил сначала поговорить с ним, прежде чем
воспользоваться телефоном, который мне дал Вексрот.
Только сперва я выпил чашку кофе с пончиками. Именно сейчас, после
тринадцати лет, проведенных здесь, я понял, что для того чтобы сделать
пищу, которого они подают в Союзе, удобоваримой, потребовалось
реверсировать в ней каждую молекулу - или во мне. За столиком в углу я
заметил Джинни, и все мои благие намерения тут же улетучились. Я
остановился и начал поворачиваться в ее сторону. Тут кто-то сдвинулся в
сторону, и я увидел, что она сидит с парнем, которого я знаю. Я решил
поговорить с ней в другой раз и вышел в вестибюль. Однако все телефоны
оказались занятыми, поэтому я начал расхаживать взад-вперед, с чашкой кофе
в руке. Шаг, еще шаг. Глоток, еще глоток.
У себя за спиной я услышал чей-то голос:
- Привет, Кассиди! Иди сюда, вот парень, о котором я тебе
рассказывал!
Повернувшись, я увидел Рика Лидди, который имел ответы на все
вопросы, кроме одного: что делать с дипломом, который он должен был
получить в июне. С ним рядом была его более высокая копия, одетая в
фирменную футболку Йельского университета.
- Фред, это мой брат Пол. Приехал навестить меня, - сказал он.
- Привет, Пол.
Я поставил чашку кофе на выступ в стене и начал протягивать ему левую
руку. Вовремя опомнившись, я поменял ее на правую, чувствуя себя при этом
полным идиотом.
- Он у нас вроде Вечного Жида, - продолжал рекламировать меня Рик, -
или Дикого Охотника. Человек, который никогда не закончит университет.
Персонаж бесчисленных баллад и куплетов: Фред Кассиди - Вечный Студент.
- Ты забыл упомянуть Летучего Голландца, - сказал я. - Увы, перед
тобой - доктор Кассиди, черт побери!
Рик начал смеяться.
- Это правда, что вы любите лазать по ночам? - спросил Пол.
- Иногда, - ответил я, чувствуя, что между нами уже почти разверзлась
громадная пропасть. Проклятая овечья шкура начинает взимать свою дань. -
Да, это правда.
- Вот здорово! - воскликнул Пол. - В самом деле здорово. Я всегда
хотел познакомиться с настоящим Фредом Кассиди - лазателем.
- Боюсь, что ваша мечта сбылась, - проворчал я.
Тут кто-то повесил трубку, и я бросился к телефону.
- Прошу меня извинить.
- Конечно. До встречи, Фред. О, пардон... док.
- Было приятно познакомиться.
Набирая номер телефона Хала в обратном порядке, я чувствовал, как
меня охватывает странная депрессия. Короткие гудки. Тогда я позвонил
Надлеру. Девушка на другом конце провода попросила меня оставить номер, по
которому со мной можно связаться, и предложила передать Надлеру мое
сообщение. Я отказал ей по обоим пунктам. Потом снова набрал номер Хала.
На этот раз я дозвонился, причем, как мне оказалось, мой приятель схватил
трубку еще до того, как отзвенел первый сигнал.
- Да? Алло?
- Ты что, бежал издалека? - поинтересовался я. - Отчего же ты
запыхался?
- Фред! Черт возьми, наконец-то!
- Извини, что не позвонил раньше. Тут столько всего произошло...
- Я должен с тобой увидеться!
- Именно это я и собирался сделать.
- Где ты сейчас находишься?
- В студенческом Союзе.
- Там и оставайся. Нет! Подожди минутку.
Я ждал десять или пятнадцать секунд.
- Я пытаюсь придумать место, о котором ты помнишь, - сказал Хал. А
потом добавил: - Послушай, если поймешь, о чем я говорю, не называй это
место вслух. Около двух месяцев назад ты поспорил со студентом-медиком по
имени Кен. Такой худой парень, всегда ужасно серьезный. Помнишь, где это
было?
- Нет, не помню, - ответил я.
- Уж не знаю точно, о чем вы спорили, но закончился ваш разговор так:
ты заявил, что доктор Ричард Джордан Гэтлинг сделал больше для развития
современной хирургии, чем Халстед. Он спросил у тебя, какую новую технику
разработал доктор Гэтлинг, а ты ответил ему, что Гэтлинг изобрел пулемет.
Он сказал, что это не смешно, и ушел. А ты обозвал его ослом, который
верит, что получит Святой Грааль, когда закончит университет, а не диплом,
дающий ему возможность помогать людям... Вспомнил, где все это
происходило?
- Теперь да.
- Хорошо. Пожалуйста, отправляйся туда и подожди.
- Ладно. Все понял.
Хал повесил трубку, и я последовал его примеру. Странно. Разговор
начал меня беспокоить. Хал сделал очевидную попытку скрыть место нашей
встречи. Почему? От кого? И сколько их?
Я быстро ушел с территории Союза, потому что упомянул о нем в нашем
разговоре. Через три квартала на север от студенческого городка я свернул
в боковую улицу и прошел еще два квартала. Там был маленький книжный
магазин, в который я любил заглядывать примерно раз в неделю, чтобы
посмотреть на новые поступления. Мы часто ходили туда вместе с Халом.
Я провел в задней части магазина примерно полчаса, разглядывая
перевернутые заголовки. Время от времени пытался прочитать страничку или
две - просто для того, чтобы попрактиковаться в чтении новым для меня
способом: а вдруг придется оставаться "перевернутым" еще достаточно долго.
Первым предложением была одна из "йенсеП ытчеМ анэмирреБ аножД", в которой
я нашел странный личный намек:
зарбо йыньлакрез йовс юяногод Я
уродирок оп ясйишвачмУ
лоп тюалитсу икчосук иоМ
Я раздумывал, купить ли эту книгу, как вдруг почувствовал, что кто-то
положил мне на плечо руку.
- Фред, пошли.
- Привет, Хал. Я как раз размышлял...
- Поторопись, - сказал он. - Пожалуйста. Я припарковал машину во
втором ряду.
- Ладно.
Поставив книгу на место, я последовал за Халом. Увидел его машину,
подошел к ней и забрался внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28