Деревья и кусты поодиночке и группами росли у самой воды, а море как следует поработало над прибрежными скалами и утесами, придав им фантастические формы, выдолбив в них небольшие пещерки и трещины, на дне которых накапливались мутные воды залива, время от времени выплескиваясь оттуда, словно извергнутые из утробы какого-то незримого чудовища. Кое-где на скалах росли диковинные растения, колючие, с толстыми, мясистыми листьями, тогда как более высокие деревья были усыпаны роскошными пурпурными, розовыми и красными соцветиями, а с других свисали целые гирлянды цветущих лиан и прочих вьющихся представителей тропической флоры.
Вдалеке за заливом я разглядел темную полосу противоположного берега, но меня он мало интересовал, поскольку всем моим вниманием завладел «Золотой дракон», стоявший на якоре всего в какой-нибудь миле от меня; в своих ночных блужданиях я следовал излучине берега и теперь находился на ее крайней точке — небольшом мысу, вдававшемся в море. Впрочем, я вскоре сообразил, что до поры до времени мне ничто не угрожает; поэтому я, не найдя, к сожалению, воды, пригодной для питья, тем не менее с аппетитом позавтракал моллюсками, которые собрал прошлой ночью, хоть и по размерам, и по количеству они вряд ли смогли удовлетворить мой аппетит. Едва я с ними расправился и осторожно поднялся на ноги, стараясь держаться вне поля зрения наблюдателей с судна, как над водой прокатился грохот пушечного выстрела и на носу «Дракона» возникло облачко белого дыма; приглядевшись повнимательнее, я заметил суматоху на его палубе, затем на воду была спущена лодка и семь или восемь человек спрыгнули в нее. Я замешкался лишь для того, чтобы проследить, куда они намерены направиться, и убедившись, что лодка пошла в сторону испанского поселка, снова нырнул в лес и напрямик, через заросли, поспешил в сторону асфальтового озера, решив сократить расстояние, так как, по моим наблюдениям, береговая линия сильно уклонялась к западу.
21. Об асфальтовом озере и о человеке с пикой
Очень скоро, несмотря на тень от деревьев, в лесу стало нестерпимо жарко и душно; местами мне приходилось расчищать дорогу своим кинжалом, к счастью, оказавшимся довольно острым, и ближе к полудню я был уже настолько измучен, что пожалел о своем решении идти напрямик, а не придерживаться берега, хоть путь в том варианте казался мне более долгим и не обеспечивал надежного укрытия. Достигнув места, где деревья росли пореже, а жесткая трава сплошным ковром покрывала поляну, я опустился на землю, предварительно Убедившись в отсутствии змей, и затянул пояс еще на одну дырочку, чтобы приглушить чувство голода. В лесу все было спокойно, царила мертвая тишина, так как в здешних краях люди, животные и насекомые вынуждены прятаться в тени и отдыхать, спасаясь от нестерпимого зноя, когда обжигающие солнечные лучи отвесно падают на лес и море, горы и долины Спустя час немного посвежело, и я, поднявшись, снова отправился в свой нелегкий путь; но, несмотря на то что лес теперь значительно поредел и не был больше таким труднопроходимым, я внезапно остановился и настороженно прислушался. Панический страх охватил меня, и я бросился бежать напролом, не разбирая дороги, спотыкаясь и падая, царапая себе лицо и руки об острые ветки и колючки кустарника, задыхаясь и обливаясь потом, но не замечая ничего этого, потому что далеко позади себя я. услышал глухой и прерывистый лай собаки и вспомнил слова сэра Джаспера об испанских приятелях Неда Солткомба.
Я на чем свет стоит проклинал себя за беспечность, которую допустил, позволив себе спать и отдыхать в холодке, поскольку теперь у меня не оставалось сомнений в том, что по моему следу пустили собак, как это делают в Санто-Доминго, когда устраивают травлю индейцев, и я понял, какую лютую ненависть должен был испытывать ко мне Нед Солткомб, если решил затравить меня собаками в таком месте. И вновь долгий собачий вой донесся до моего слуха, столь же отдаленный, казалось, как и прежде, и я снова пустился бежать, измученный, в разорванной одежде, с исцарапанными руками, в тщетной надежде натолкнуться на какой-нибудь ручей или речку, где бы я мог сбить своих преследователей со следа, ломая себе голову над вопросом, далеко ли еще до асфальтового озера.
Когда вторая собака подала голос, я понял, что они меня настигают, но, как я ни старался, как ни напрягал силы, время от времени мне приходилось останавливаться, чтобы перевести дыхание и немного прийти в себя. Положение мое было отчаянным, ибо даже если бы мне удалось достичь якорной стоянки у озера, то шансы встретить там какое-нибудь судно были минимальными, а если бы оно там и находилось, то могло оказаться испанским, что, в общем-то, лишь усугубило бы дело.
Подумав обо всем этом и чувствуя резкую боль в левой стороне груди, я совсем уже было решил остановиться и принять смерть в честном бою, но потом вспомнил о том, что сэр Джаспер надеется на меня, и, крепко стиснув зубы, сжав кулаки и задыхаясь, снова опрометью бросился напролом через кусты, разгоняя всякую мелкую живность, в ужасе разбегавшуюся от меня в разные стороны, и спугивая стаи крикливых птиц с ярким цветным оперением. То и дело я спотыкался о корни и ползучие стебли лиан, падал, больше всего на свете мечтая остаться лежать и немного отдохнуть, но хриплый лай одной из собак — насколько я сумел определить по голосам, их было двое, — снова заставлял меня подниматься и, едва держась на ногах, продолжать эту бешеную гонку. Несмотря на все мои усилия, однако, продвигался вперед я чересчур медленно, и встреча моя с собакой являлась, в сущности, вопросом времени. Очень скоро я понял, что было бы разумнее остановиться, передохнуть и сберечь силы перед неизбежной схваткой; увидев у себя над головой толстую ветку большого дерева, пересекавшую мне дорогу, я подпрыгнул, ухватился за нее, подтянулся и, добравшись по ветке до ствола, уселся на развилке, надеясь таким образом сбить собаку со следа.
Минут десять царило полное молчание, затем совсем близко от меня собака опять подала голос, на сей раз в виде короткого отрывистого лая, закончившегося нетерпеливым повизгиванием, поскольку умное животное понимало, что приближается к своей жертве. Наконец и сама собака появилась в поле моего зрения — здоровенный неуклюжий пес с рыжей мордой и отвислой массивной нижней челюстью, покрытой беловато-желтыми хлопьями пены. Он быстро приближался ровной трусцой, ловко лавируя между деревьями, время от времени поднимая нос от земли и принюхиваясь, с завидной ловкостью перепрыгивая через препятствия, и мне уже видны были его глубоко посаженные, налитые кровью глаза и огромные желтые клыки. Его серовато-коричневая шерсть была местами вытерта и свисала с боков неопрятными клочьями, и выглядел он старым и усталым, но я знал, как опрометчиво доверять внешнему виду собаки, пока не воткнешь ей нож между ребер. Я боялся дышать, наблюдая за приближающимся псом, а тот, казалось, полагался исключительно на свой нюх, не останавливаясь ни на миг и уверенно направляясь в сторону дерева, на котором я сидел. Вскоре до меня уже стало доноситься хриплое дыхание собаки, и я, выглянув из-за скрывавших меня листьев лиан, увидел, что она достигла того места, где я взобрался на ветку дерева. На мгновение пес поднял морду и издал продолжительный вой разочарования; затем он опустил нос к земле и принялся бегать кругами, постепенно увеличивая радиус своих поисков, как хорошо натасканная охотничья собака, ищущая след; хвост его мотался из стороны в сторону, а в горле слышалось глухое рычание. Я покрепче перехватил рукоятку ножа и, дождавшись, когда пес окажется прямо подо мной, стремительно прыгнул на него с ветки. Оседлав зверя, я одной рукой ухватился за его жесткий косматый загривок, чтобы удержать равновесие, а другой изо всех сил ударил его ножом в бок — раз, другой и третий. Пес громко завизжал от боли и рухнул на землю бездыханным; кровь тонкой струйкой потекла из его раскрытой пасти, и я понял, что он никогда больше не станет преследовать ни индейцев, ни шотландцев.
Выдернув нож из раны, я оставил пса лежать там, где его застигла смерть, а сам снова бросился бежать, поскольку неподалеку слышался лай второй собаки и, что еще хуже, голос человека, науськивавшего ее, и хотя я чувствовал, что смог бы поодиночке справиться и с тем и с другим, но с обоими сразу это было немыслимо.
Теперь бежать было значительно легче, поскольку я немного отдохнул и дыхание пришло в норму; однако, невзирая на мои успехи в спринте, короткий отрывистый лай собаки с нетерпеливым повизгиванием вскоре подсказал мне, что она неуклонно приближается. В отчаянии я уже почти решил остановиться, но тут заметил, что деревья передо мной значительно поредели, и я, с трудом пробившись сквозь густую и широкую полосу кустарника с толстыми листьями, внезапно очутился перед удивительным феноменом, носившим название асфальтового озера.
Представьте себе обширное черное пространство в полторы мили длиной и около двух третей мили в ширину, окруженное зеленой стеной тропического леса, с разбросанными то тут, то там крохотными островками деревьев и кустарников. В длинной и жесткой траве у моих ног виднелись многочисленные красновато-желтые цветы, напоминавшие лилию, а на противоположной стороне этого странного озера росли великолепные пальмы с широкими перистыми листьями на верхушках, горделиво возвышаясь над кронами могучих лесных великанов и густым подлеском.
Впрочем, у меня не было времени как следует разглядеть столь удивительную картину, ибо позади уже слышались короткое прерывистое дыхание приближающейся собаки и треск ломающихся сухих веток под сапогами моего преследователя. Мой единственный шанс на спасение заключался в попытке пересечь озеро, поверхность которого выглядела твердой и прочной; я был уверен, что пес не решится последовать за мной, поскольку оттуда на меня пахнуло горячим и едким запахом растопленной смолы, а я знал, что временами животные бывают умнее людей и не любят соваться в сомнительные места. Мне поздно уже было обегать озеро стороной, а поворачивать назад означало для меня быструю и неизбежную смерть, так что со страхом в душе и собачьим лаем, преследовавшим меня по пятам, я очертя голову пустился бежать через эту черную безжизненную пустошь.
Подсохшая асфальтовая корка мягко пружинила под ногами, но вполне выдерживала тяжесть моего тела, хотя жар от нее я ощущал даже сквозь толстые подошвы сапог, когда большими прыжками бежал по ней, минуя отдельные островки зеленой растительности; помнится, на одном их них я заметил крохотную птичку с роскошным оперением, сверкающим всеми цветами радуги, и даже удивился, что она делает здесь, в этом Богом забытом месте. Но вскоре я перестал замечать и слышать что-либо, кроме легкого топота собачьих лап за моей спиной, который становился все ближе и ближе, в то время Как мужской голос, подбадривавший собаку, звучал все громче. Тем не менее я не сбавлял темпа, мучительно хватая воздух широко раскрытым ртом, точно загнанный олень, чувствуя, как пот градом катится по моему лицу, а ноги постепенно наливаются свинцом. В конце концов я уже стал отчетливо слышать хриплое дыхание собаки и отрывистые кашляющие звуки, вылетающие из ее горла, и тут внезапно передо мной возникло неожиданное препятствие — широкая полоса горячего размягченного асфальта, кипящего и пузырящегося, словно овсяная каша в котле, распространяя вокруг себя едкий тошнотворный запах серы, словно именно здесь находился вход в самое пекло. У меня не было времени огибать это жуткое место, как не было и уверенности в том, что я смогу его перепрыгнуть; однако ничего другого мне не оставалось, и я, низко пригнувшись, напружинил мышцы ног и резким толчком бросил тело вперед и вверх. Но не успели подошвы моих сапог оторваться от гладкой поверхности асфальтового озера, как топот лап за моей спиной прекратился, послышалось короткое глухое рычание и меня крепко ухватили сзади за штаны, не дав завершить прыжок. Тело мое изменило траекторию полета, и я, взмахнув руками, шлепнулся прямо в пузырящуюся и булькающую черную массу внизу. Она оказалась значительно более густой и далеко не такой горячей, как мне представлялось, и я без труда мог бы выкарабкаться из нее, если бы не собака, которая — она плюхнулась сюда же вместе со мной — вцепилась в мои штаны, точно клещами, и не собиралась их отпускать. Я с трудом освободился от цепкой собачьей хватки, но тут-то и начался жуткий поединок, ибо стоило мне выдернуть ткань моих многострадальных панталон из зубов собаки, как она мгновенно прыгнула мне на шею, высунув язык и оскалив огромные желтые клыки, норовя вцепиться мне в глотку. Я отшвырнул злобное животное в сторону, но пес не унимался; я чуть ли не до колен погрузился в отвратительную горячую зловонную кашу, разящую сероводородом, потерял свой нож, но все еще не утратил воли к борьбе, и, когда пес, разбрызгивая черную жижу, прыжками вновь приблизился ко мне, я схватил его обеими руками за голову я сунул ее в растопленный асфальт. Некоторое время он пытался сопротивляться, извиваясь всем телом и судорожно размахивая лапами, но затем тело его обмякло, хвост дернулся в последних конвульсиях, и я понял, что, как и для предыдущего пса, охотничьи дни для этого тоже закончились.
Не успел я разжать сцепленные пальцы на загривке мертвой собаки, как до моего слуха донеслось глухое проклятие, за которым последовал негромкий язвительный смех. Я поднял глаза и на противоположном берегу проклятой трясины увидел человека, чей голос науськивал на меня пса, и, когда я разглядел его повнимательнее, сердце мое словно провалилось, а душа ушла в пятки, потому что передо мной стоял не кто иной, как мой старый знакомый Нед Солткомб.
Вскоре, однако, я убедился, что, кем бы он ни был, для меня это не составляло уже существенной разницы, так как в пылу отчаянной борьбы с собакой я влип в жидкий асфальт до самых бедер и продолжал медленно, но верно, дюйм за дюймом, погружаться в горячую смрадную смолу, поскольку труп пса не мог служить для меня достаточной опорой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49