— По всей видимости, — согласилась Антония, вздохнув.
Значит, так обстоят дела, размышлял Джереми Блейк, направляясь в сторону Рай-Энд-холла. Это лорд Эллингтон виноват в том, что мисс Дейн выглядит подавленной. В Лондоне Джереми насмотрелся на аристократов, привыкших безответственно играть чувствами молоденьких беззащитных девушек. Придется поговорить с тетей. Дочерей у нее нет, и она будет рада взять под свою опеку мисс Дейн.
Антония вернулась в дом и все никак не могла прийти в себя от неожиданного появления Маркуса. Он, вероятно, хотел нанести им визит, но, увидев мистера Блейка, передумал. Ее мысли были созвучны размышлениям мистера Блейка: хотя она и мисс Дейн из Рай-Энд-холла, графство Хартфордшир, приданого у нее нет и защитить ее некому.
Как же она наивна! Маркус сделал ей предложение ради ее земли, и думал, что она будет покладистой невестой, готовой закрыть глаза на то, что у него есть любовница — вкупе с другими развлечениями, вроде карточной игры и бегов, — в обмен на титул и положение в обществе. А она, как всякая деревенская простушка, ожидала ухаживания, любви и верности.
Может, она и глупа, но на меньшее не согласна. Как хорошо, что она узнала обо всем до свадьбы, избавив себя от публичного унижения!
Почувствовав облегчение оттого, что разобралась в своей судьбе, Антония пошла искать компаньонку и нашла ее в маленькой гостиной. Мисс Доналдсон с хмурым видом расставляла по вазам срезанные розы.
— Это лорд Эллингтон приезжал?
— Да, — ответила девушка, избегая взгляда Донны.
— Антония, что происходит? Я думала, он приехал, чтобы сделать тебе предложение. Если он просто решил поразвлечься, я…
— Он уже сделал мне предложение, а я ему отказала, — устало ответила Антония, решив сразу во всем признаться, чтобы Донна, чего доброго, не стала расспрашивать самого Маркуса.
— Ты ему отказала? — Мисс Доналдсон была явно в шоке. — Но почему? Он завидная партия, к тому же я была уверена, что ты в него влюблена. Когда ты давеча вошла в гостиную с террасы, то вся сияла от счастья…
— Я узнала, что он безнравственный тип, а я должна уважать человека, за которого выйду замуж.
Как и ожидала Антония, это объяснение полностью удовлетворило мисс Доналдсон — если что и было в ее глазах непростительным, так это безнравственность.
— Слава Богу, что ты узнала об этом заблаговременно. Мы откажем ему от дома. Как, однако, обманчивы красота и учтивость! Пусть это послужит нам уроком.
Но Донна обладала удивительной способностью находить в самой безнадежной ситуации положительные моменты.
— Само Провидение позаботилось о нас в лице сэра Джосайи и леди Финч. Их общество будет таким приятным. А если еще и мистер Блейк здесь поселится, — она искоса глянула на Антонию, — не сомневаюсь, нам станет повеселее.
Дальнейшие ее рассуждения были прерваны появлением Джема.
— Простите, мисс, но у старика Джонсона Случился припадок прямо на грядке. Я не знаю, что делать…
Дамы поспешили за мальчиком и увидели старого Джонсона — бледный как смерть, он сидел скрючившись на бревне.
— Джонсон, вы заболели? — Антония повернулась к компаньонке: — Принеси ему, пожалуйста, немного портвейна.
Но тут, превозмогая боль, старик разразился потоком такой страшной брани, что девушка закрыла уши руками. Старик, видимо, опомнился и пробурчал:
— Простите, мэм, но сил моих больше нету!
Он выпил принесенный портвейн, вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:
— Храни вас Господь, мэм, вы настоящая леди, не то что этот ублюдок из Брайтсхилла!
— Джонсон! Хватит ругаться!
Джем, увидев, как растерялась хозяйка, попытался объяснить, в чем дело.
— Видите, мэм, он не в себе. А все из-за своих сыновей. Они затеяли драку с егерями его светлости, и лорд отправил их в тюрьму в Ботани-Бей, а до него три мили, не меньше. — Глаза мальчика сделались большими от ужаса.
— А мой младший и так уже гниет в тюрьме в Хартфорде, и все по милости лорда Эллингтона. Уж очень он суров. И теперь некому о нас позаботиться; Мы все умрем — я, их жены и детки!
— Никто не умрет! — решительно заявила Антония. — А детей много?
— Когда мы их в последний раз пересчитывали, было пятнадцать, мэм, — мрачно отозвался старик, — и еще один на подходе.
У Антонии голова пошла кругом. Разумеется, она не даст умереть с голоду детям, но семьям нужны мужчины, чтобы зарабатывать и кормить их. Как Маркус мог быть таким жестоким из-за какой-то пары фазанов? Конечно, Джонсонам не следовало охотиться на его земле, но она на себе испытала, сколь проворны на расправу егеря Маркуса.
Час спустя, одетая в свое лучшее платье для прогулок, с зонтиком в руках, девушка поднялась по ступенькам дома в Брайтсхилле и дернула за ручку звонка.
— Мисс Дейн! — Дворецкий почтительно поклонился. — Чем могу служить? Его светлость дома. Хороший сегодня день, не правда ли?
— Доложите обо мне его светлости. — Антония была не в настроении болтать о погоде со слугами Маркуса.
— Прошу вас пройти в белый салон, мэм, и подождать там.
Белый салон оказался очаровательной комнатой, обставленной белой, отделанной золоченой бронзой мебелью во французском стиле. Но Антония не стала разглядывать ни обстановку, ни разложенные повсюду безделушки. По дороге в Брайтсхилл она решила, что не может взять на себя ответственность за трех жен и пятнадцать ребятишек семейки Джонсонов. За их бедственное положение в ответе лорд Эллингтон.
Появившийся в дверях Маркус был явно удивлен.
— Антония, — с нежностью в голосе сказал он, но тут же осекся и нахмурился, увидев ее рассерженное лицо.
— Не смейте называть меня Антонией! Я пришла потребовать, чтобы вы немедленно освободили моих людей!
— Ваших людей?
— Джонсонов, которых вы засадили в тюрьму, оставив их семьи умирать с голоду! — (Маркус смотрел на нее с недоумением.) — Не притворяйтесь, сэр, — в гневе она даже топнула ногой, — это было только вчера. Или вы приговариваете стольких людей, что потеряли им счет?
— Прошу вас сесть, мисс Дейн. — У нее неожиданно подкосились ноги, и она с радостью опустилась на диван. Маркус взял стул и сел напротив, но, прежде чем он заговорил, дворецкий принес оршад.
Чтобы успокоиться, Антония отпила несколько глотков, но рука ее дрожала, а сердце гулко отдавалось в груди.
— А теперь, мисс Дейн, может, вы объясните, почему проявляете такую заботу об этих бандитах, которые получили лишь то, что заслужили?
— Одно только сопротивление вашим егерям, которые и сами часто прибегают к насилию, — с содроганием она вспомнила, как дюжие парни тащили ее из леса, — не делает Джонсонов преступниками. Им надо кормить свои семьи. А вам, сэр, не мешало бы умерить свирепость и не так строго наказывать тех, кто иногда и поохотится в ваших владениях. Разве вам нужно столько дичи?
— Закон есть закон, мэм, и он должен соблюдаться. Ваше вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Я принял присягу и должен поддерживать порядок, установленный Его Величеством. Как вы предлагаете мне поступать, если он нарушается?
— Могли бы проявить хотя бы капельку сострадания! Вы придерживаетесь буквы закона, но ведь существуют и законы нравственности.
Не отвечая, Маркус подошел к камину, резко дернул за шнур звонка и приказал вошедшему дворецкому немедленно заложить двуколку.
Несколько минут, пока подавали лошадей, царило гнетущее молчание. Потом Маркус довольно бесцеремонно взял девушку за локоть и вывел из дома.
— Куда мы едем? — спросила она, оказавшись рядом с ним на узком сиденье. Ей не хотелось устраивать скандала в присутствии слуг. Но, как только они выехали за ворота, она возмутилась. — Как вы смеете так со мной обращаться? Немедленно остановитесь и дайте мне сойти!
— Нет. Кое-что вы должны увидеть собственными глазами.
— Если вы не остановитесь, я спрыгну, — пригрозила Антония и подобрала юбки, готовясь к прыжку.
В ответ Маркус взял в одну руку поводья и кнут, а другой — обхватил ее, прижав к сиденью. Напуганные переменой равновесия, лошади сначала шарахнулись, а потом понеслись галопом.
— Не глупите, — прорычал Маркус, пытаясь одной рукой управлять лошадьми. Ей пришлось признаться, что делал он это мастерски.
Вскоре они остановились возле опрятного домика у боковых ворот в парк. В вышедшем из домика человеке Антония узнала местного доктора.
— День добрый, милорд, мисс Дейн. Дела его неважны, но молодой организм справится. Я заеду к нему завтра.
— Спасибо, доктор Раш. Делайте все, что нужно. Счет пришлете мне.
Доктор сел в стоявший рядом с домом экипаж и, откланявшись, укатил.
— Зачем вы меня сюда привезли? — Антонию вдруг охватило странное предчувствие.
— Чтобы вы полюбовались на результаты действий ваших невинных, умирающих с голоду арендаторов. — Он толкнул дверь в домик.
Они оказались в небольшой, но чистенькой кухне. У камина маленькая девочка качала люльку. Она подняла на Маркуса заплаканные глаза, и он погладил ее по головке.
— Ты помогаешь маме, Дженни? Умница, — ласково сказал он. Девчушке было не более четырех лет. — Мы приехали навестить твоего папу. Доктор сказал, что он скоро поправится, так что не надо плакать.
В соседней с кухней комнате на широкой кровати лежал мужчина. Сидевшая рядом женщина ложкой вливала ему в рот воду. Увидев Маркуса, женщина осторожно опустила голову больного на подушку.
— Ах, милорд…
— Не вставайте, миссис Карлинг. Как он?
Лицо Нэта Карлинга — главного егеря Маркуса — представляло собой один сплошной кровоподтек. Нос, очевидно, был сломан, голова забинтована. Он находился в полубессознательном состоянии, изредка из его груди вырывался легкий стон.
— У него страшные боли, милорд. Доктор говорит, что сломаны ребра, но голова, слава Богу, цела.
— Что с ним случилось? — испуганно спросила Антония.
— Это все бандиты Джонсоны, мисс. Они напали на него, когда он вчера возвращался из пивной. Трое на одного, — с горечью добавила женщина. — Да еще с дубинками. Если бы случайно мимо не проезжал викарий, моего Нэта не было бы в живых.
— Но за что? — Антония с ужасом смотрела на изуродованное лицо.
— За то, что он доложил его светлости, что они снова браконьерствовали в его лесу прошлой ночью. Нэт был с собакой и спугнул их. Однако ночь была лунная, и он их узнал.
— Но так избить…
— И притом еще ногами, — сурово заметил Маркус. — Дайте-ка я взгляну на его ребра.
Этого зрелища Антония уже не могла вынести и отвернулась. Она слышала, как Маркус сказал жене Нэта, что оплатит счета доктора, а семье будут ежедневно присылать из большого дома еду и лекарства.
— Я пришлю вам в помощь кого-нибудь из своих конюхов, миссис Карлинг. Не беспокойтесь так. Он поправится.
Когда они вышли из дома, Антония сказала:
— То, что случилось, — ужасно!
— Да уж. И все из-за вас!
— А при чем здесь я?
— Вы поощряли не только тех, кто нуждается в поддержке и заслуживает ее, но и бандитов. Они смеются над вашей доверчивостью. Вы понимали, что делали?
— Но они умирали с голоду. Я пыталась их накормить.
Маркус взял ее за плечи и встряхнул.
— Глупышка! Вы подорвали авторитет закона. Почему вы не наняли своих егерей? Вы могли бы обязать их раздавать дичь тем, кто действительно нуждается. А самих егерей обеспечили бы работой и заработком.
— А почему вы раньше мне об этом не говорили? Я думала, что делаю доброе дело, помогая своим арендаторам.
— Я и не предполагал, к чему приведет ваше мягкосердечие. Я только вчера узнал от одного из своих егерей, что болтают о вас в трактире. Хотел вам об этом рассказать сегодня утром, но вы были заняты…
— А почему ваш егерь не доложил вам об этом раньше?
— Он не хотел ронять вас в моих глазах, в потому что чувствовал, что между нами сушествуют какие-то отношения…
— Как глупо!
— Что правда, то правда, — ответил Маркус, отпуская ее плечи.
— Вы можете порекомендовать подходящего человека на должность егеря? И если вы заметили за мной еще какую-нибудь оплошность, извольте сказать без всяких церемоний.
— Я найду вам человека. Что же касается вашей… оплошности… я по-прежнему рекомендую вам вернуться в Лондон. Если бы вы вняли этому совету, было бы лучше для всех.
Антония отвернулась, чтобы он не увидел, как на глаза у нее навернулись слезы. Более откровенно нельзя было выразиться! Значит, ее догадки верны — он просто надеялся завладеть ее землей. Теперь, когда это ему не удалось, он хочет от нее избавиться.
— Благодарю вас за столь полезный совет, милорд. Прощайте.
— Разрешите отвезти вас домой, Антония. — Маркус взял ее руку, но она ее выдернула. — Нам не следует расставаться вот так. Возможно, я был резок, но я здорово рассердился.
— Сэр, я благодарна вам за заботу, но мы всего лишь соседи, не более того.
— Всего лишь соседи? Мы могли бы стать…
Прежде чем она успела опомниться, он наклонился к ней и слегка коснулся ее губ. Потом повернулся и ушел.
Глава десятая
— По-моему, я слышала стук колес, — сказала Донна, откладывая постельное белье и осторожно выглядывая из-за занавески. — Кто бы это мог быть? Что-то я не узнаю, чья это коляска.
Антония тоже посмотрела в окно, стараясь разглядеть герб на экипаже.
— Кажется, это леди Финч. Как любезно с ее стороны так скоро нанести нам ответный визит.
Дамы поспешили вниз, чтобы приветствовать гостью. Два дня назад они были приняты леди Финч в Рай-Энд-холле. Сэр Джосайя задержался в Лондоне по делам, но должен был вот-вот приехать.
Им было о чем поболтать с леди Финч, оказавшейся приятной особой. Она, по ее словам, была рада с ними познакомиться и выразила восхищение тем, как выглядел дом после ремонта. Во время того визита Антония отметила про себя, что леди Финч очень любит своего племянника: его портрет, сделанный пастелью, был одной из немногих уже развешанных в доме картин.
«Я надеюсь, — заметила леди Финч, — мой дорогой Джереми учел все ваши замечания при обсуждении контракта. Вообще-то он очень внимателен, но, если что-либо упустил, обязательно дайте знать». Все это было сказано с гордостью за мистера Блейка, которого пожилая дама, по-видимому, считала скорее сыном, чем племянником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21